Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Ири­на ро­ди­лась в 1882 го­ду в се­ле Агин­то­во Кон­стан­ти­нов­ской во­ло­сти Сер­ги­ев­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Ми­ха­и­ла Хво­сто­ва. Окон­чив сель­скую шко­лу, она по­сту­пи­ла в Но­во­де­ви­чий мо­на­стырь в Москве, в ко­то­ром под­ви­за­лась и то­гда, ко­гда при­шла без­бож­ная со­вет­ская власть и на­ча­лось го­не­ние на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь и за­хват мо­на­стыр­ских по­ме­ще­ний. По­ки­нув ме­сто сво­их ино­че­ских по­дви­гов в 1932 го­ду, она по­се­ли­лась в до­ме от­ца в род­ном се­ле.
В кон­це трид­ца­тых го­дов, ко­гда на­чал­ся пе­ри­од наи­бо­лее оже­сто­чен­ных го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь, со­труд­ни­ки НКВД 23 ян­ва­ря 1938 го­да до­про­си­ли в ка­че­стве де­жур­ных сви­де­те­лей долж­ност­ных лиц, ко­то­рые да­ли по­ка­за­ния, необ­хо­ди­мые след­ствию. 27 ян­ва­ря ино­ки­ня Ири­на бы­ла аре­сто­ва­на и за­клю­че­на в тюрь­му в Сер­ги­е­вом По­са­де. 31 ян­ва­ря сле­до­ва­тель до­про­сил ее.
— При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ной в рас­про­стра­не­нии ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции и в раз­ло­же­нии ра­бо­ты кол­хо­за? — спро­сил ее сле­до­ва­тель.
— Ви­нов­ной се­бя в этом не при­знаю, но по­яс­няю, что в де­каб­ре 1937 го­да я дей­стви­тель­но го­во­ри­ла, что сей­час на тер­ри­то­рии СССР идет вой­на, Япо­ния уже во­ю­ет на тер­ри­то­рии СССР, а по­это­му ком­му­ни­сты хо­ро­ших лю­дей аре­сто­ва­ли и со­сла­ли в ссыл­ку, а так­же ве­ла про­па­ган­ду, что Бог есть, Он су­ще­ству­ет и на­до по­ла­гать­ся на Него.
На этом до­про­сы бы­ли за­кон­че­ны. 19 фев­ра­ля 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла ино­ки­ню к рас­стре­лу. Ино­ки­ня Ири­на (Хво­сто­ва) бы­ла рас­стре­ля­на 26 фев­ра­ля 1938 го­да и по­гре­бе­на в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.