Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Ири­на ро­ди­лась в 1899 го­ду в се­ле Ле­ви­но Медын­ско­го уез­да Ка­луж­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Фе­до­ра Фро­ло­ва. До 25 лет она про­жи­ва­ла с ро­ди­те­ля­ми и за­ни­ма­лась сель­ским хо­зяй­ством.
В 1924 го­ду она по­сту­пи­ла по­слуш­ни­цей в Спа­со-Бо­ро­дин­ский жен­ский мо­на­стырь Мо­жай­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии. По­сле упразд­не­ния мо­на­сты­ря по­слуш­ни­ца Ири­на оста­лась тру­дить­ся в Бо­ро­дин­ской сель­ско­хо­зяй­ствен­ной ком­муне, ко­то­рую об­ра­зо­ва­ли сест­ры на тер­ри­то­рии за­кры­той оби­те­ли.
В кон­це 1920-х го­дов вла­сти при­ня­ли ре­ше­ние разо­гнать все тру­до­вые ком­му­ны, ор­га­ни­зо­ван­ные при мо­на­сты­рях. В 1928 го­ду, ко­гда вла­сти рас­пус­ка­ли Бо­ро­дин­скую мо­на­стыр­скую ком­му­ну, мо­на­хи­ни по­ру­чи­ли по­слуш­ни­це Ирине не ухо­дить из мо­на­сты­ря, а жить в нем, как бы сте­речь мо­на­стырь. Бу­дучи глу­бо­ко цер­ков­ным че­ло­ве­ком, по­слуш­ни­ца Ири­на при­ня­ла это по­слу­ша­ние. Все сест­ры рас­се­ли­лись в близ­ле­жа­щих се­ле­ни­ях, устро­ив­шись при хра­мах пса­лом­щи­ца­ми или сто­ро­жа­ми. Украд­кой неко­то­рые мо­на­хи­ни при­но­си­ли ей про­дук­ты, но по­сколь­ку все жи­ли в боль­шой нуж­де, то по­мощь эта бы­ла весь­ма скуд­ной и недо­ста­точ­ной.
Один сви­де­тель впо­след­ствии рас­ска­зал на след­ствии о по­слуш­ни­це Ирине, что ко­гда ее «по­пы­та­лись вы­се­лить из квар­ти­ры, то она с од­ной икон­кой за­бра­лась на чер­дак и там жи­ла. При вы­се­ле­нии с чер­да­ка она с од­ной икон­кой пе­ре­бра­лась зи­мой в со­вер­шен­но хо­лод­ный са­рай и, невзи­рая на та­кие ли­ше­ния, все-та­ки жи­ла в мо­на­сты­ре до аре­ста и ин­фор­ми­ро­ва­ла мо­на­шек и свя­щен­ни­ка Бо­ро­дин­ско­го мо­на­сты­ря о со­сто­я­нии мо­на­сты­ря и ком­му­ны, обо всех непо­ряд­ках и слу­ча­ях. При об­ра­ще­нии к ней чле­нов прав­ле­ния и дру­гих Фро­ло­ва ни­че­го ни­ко­гда не от­ве­ча­ла и не хо­те­ла от­ве­чать».
Вме­сто преж­ней тру­до­вой об­щи­ны вла­сти ор­га­ни­зо­ва­ли но­вую – из мест­ных кре­стьян, но в нее Ири­на не всту­пи­ла. Несколь­ко раз ее ло­ви­ли и вы­го­ня­ли, но каж­дый раз она сно­ва воз­вра­ща­лась об­рат­но. Ви­дя ее непре­клон­ность, по­слуш­ни­цу оста­ви­ли в по­кое, а ино­гда да­же ста­ли по­ру­чать ка­кую-ли­бо ра­бо­ту, за ко­то­рую да­ва­ли ей про­дук­ты или день­ги. Ес­ли за них на­до бы­ло рас­пи­сы­вать­ся, по­слуш­ни­ца Ири­на от­ка­зы­ва­лась, ис­крен­но счи­тая, что по­сколь­ку го­су­дар­ство пре­сле­до­ва­ло пра­во­слав­ную ве­ру и Цер­ковь, то есть про­ник­лось ан­ти­хри­сто­вым ду­хом, то ста­вить свою под­пись под лю­бы­ми до­ку­мен­та­ми это­го го­су­дар­ства – зна­чит участ­во­вать в его ан­ти­цер­ков­ной де­я­тель­но­сти.
19 мая 1931 го­да вла­сти аре­сто­ва­ли по­слуш­ни­цу Ири­ну, а вме­сте с ней еще 14 мо­на­хинь и свя­щен­ни­ка Бо­ро­дин­ско­го мо­на­сты­ря, об­ви­нив их в со­про­тив­ле­нии ме­ро­при­я­ти­ям со­вет­ской вла­сти на се­ле. Все они бы­ли за­клю­че­ны в Мо­жай­скую тюрь­му.
24 мая сле­до­ва­тель вы­звал ее на до­прос, где предъ­явил об­ви­не­ние «в ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти и рас­про­стра­не­нии слу­хов о войне». Да­вать ка­кие-ли­бо по­ка­за­ния, под­пи­сы­вать про­то­кол до­про­са и дру­гие до­ку­мен­ты по­слуш­ни­ца Ири­на на­от­рез от­ка­за­лась.
10 июня 1931 го­да трой­ка ОГПУ при­го­во­ри­ла по­слуш­ни­цу Ири­ну к трем го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь. На­хо­дясь в Мо­жай­ской тюрь­ме, Ири­на за­бо­ле­ла ту­бер­ку­ле­зом лег­ких, по­это­му бы­ла по­ме­ще­на в тю­рем­ную боль­ни­цу.
30 сен­тяб­ря 1931 го­да по­слуш­ни­ца Ири­на (Фро­ло­ва) скон­ча­лась в боль­ни­це и бы­ла по­гре­бе­на в без­вест­ной мо­ги­ле.