Мы обычно думаем о Страшном Суде, как о чем-то очень далеком... и, может быть, только тяжко заболев или находясь в большой опасности, начинаем тревожиться о нашей вечной участи.

Думать о Страшном Суде, как о чем-то очень далеком и почти нереальном неправильно и не потому только, и не потому даже, что мы не знаем часа, когда позовет нас Господь, как и срока последних свершений, а потому что Страшный Суд входит уже теперь в нашу жизнь. Ведь мы каждую минуту предстоим перед Лицом Господа и, как рай и ад предначинается еще здесь на земле, так и Страшный Суд. Он творится в каждое мгновение нашей жизни. Притча Господня а Страшном Суде может помочь нам это понять.

Представим себе, что встретили мы человека, который нуждается в нашей помощи и прошли мимо него: то ли не накормили его, то ли не напоили, то ли не дали ему крова, или не одели и не посетили его, когда он в чем-либо этом нуждался. Прошли мы мимо одного такого человека, потам другого... Если один, два раза это случилось, то дело еще может быть и поправимо. На третий раз, возможно, мы опомнимся. Если же еще раз пройдем мимо чужого страдания, чужой нужды, кто знает, может быть сердце наше станет твердеть, высыхать и, при следующем небрежении, не дай Бог, сердце столь затвердеет, что закроется и путь к покаянию.

А это будет означать, что Страшный Суд совершился, что мы убили в себе любовь, отлучили себя от Бога. Вот что значит Страшный Суд. Непоправимое может случиться в каждое мгновение.

Отчаиваться конечно не надо. Господь терпелив, Он постоянно приходит к нам, чтобы нас разбудить.., и все же непоправимое всегда возможно, так как Бог ни когда не заставит нас встать на путь добра. Бог только зовет нас, окликает, Он дорожит нашей свободой.

И еще из Притчи о Страшном Суде мы можем заключить, что Милость Господня настолько велика, что Он ищет в нас признака сострадания, доступного многим. Даже и язычники умеют накормить голодного, бездомного ввести в дом... утешить больного. Но довольствуется ли Господь только внешними добрыми делами? Нет, наши добрые дела не имеют цены сами по себе. Можно и накормить голодного и напоить жаждушего и при этом остаться далеким и чуждым Богу.

В связи с этим уместно вспомнить страшные, но невыразимо прекрасные слова апостола Павла, из главы 13-ой его первого Послания к Коринфянам. Знаменитое начало этой главы богословы нередко называют гимном любви: 

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею; то я медь звенящая, или кимвал звучащий».

«Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто».

«И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею; нет мне в том никаков пользы».

Все наши добрые дела — это только, или признаки и плоды нашего доброго сердца, или средство размягчать, согреть, освятить его.

Несомненно, что ублажая праведников и осуждая грешников, в Притче о Страшном Суде, Господь сквозь дела их видит и судит их сердца.

Тем не менее, если добрые дела сами по себе не имеют полной цены, не самоценны, без них все же не обойтись. Любовь, как и вера, без дел мертва и не вспыхнет она, не разгорится она в нашем сердце, если мы не будем себя понуждать творить добро.

А для этого надо не забывать, а помнить, что Страшный Суд, как и ад и рай, начинается уже здесь на земле, что от лица Правды Божией нам не укрыться — и что в каждое мгновение нашей жизни мы можем, мы должны сделать новый шаг, приближающий нас к Богу, или мы можем оступиться и упасть непоправимо.

~ архиепископ Александр (Семенов-Тян-Шанский), Зелонский (+1979 г.)