1. Вы пишите: "Хочу быть исправной и сердце сокрушенное иметь".

Это невозможно: во-первых, все исправить мы бессильны, а, во-вторых, если и сумеем исправить, то вырастет тайный самоцен, и сокрушение будет тогда у нас поддельное, потому что в глубине души мы будем чувствовать свою исправность и праведность, конечно, фарисейскую. Такая бывает, и ей помогает бес. Спросите, а как же святые под конец бывают безгрешными? Действительно, например, апостолы, преподобные Варсонофий и Иоанн пророк и другие, неужели они были неисправны? Нет, они были исправны, но эта исправность у них была не самодельная, не плод их усилий, а дар Божий за покаяние и смирение. Поэтому, заметьте, они искренне вопреки исправности считали себя первыми грешниками, не гордились, ибо как гордиться чужим капиталом, то есть даром благодати, туне прияхом (ср.: Мф. 10, 8)? Наоборот, еще больше трепетали, сознавая свое недостоинство, и боялись потерять смирение и покаяние, удерживающие дар Божий. Вот и понятно, почему великие святые: Иоанн Златоуст, Василий Великий, Симеон Метафраст - оставили нам молитвы к Причастию, полные величайшего покаяния, за это они и стали великими - не за дела - и получили дар праведности. Понятно, почему многие святые искренне взывали к Богу: "Возьми от нас дар исправленности, утиши волны благодати, даруй зрети наша прегрешения" (преподобный Ефрем Сирин).

Итак, надо бояться прелести от самовольной исправности, всегда однобокой и фальшивой, и не бояться неисправности, бывающей от немощи, не по озорству, ибо она ведет к спасительному смирению и сокрушению. "Вся наша правда пред Тобою яко рубище поверженной блудницы", - говорится в Троицкой 5-й молитве.

2. "Хочу быть и праведницей".

Но Господь пришел для грешников, и об одном грешнике кающемся на небе бывает радость больше, чем о 99 праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Эти слова Господа что-нибудь да значат - не то ли, что праведники, увы, по настроению фарисеи? Во всяком случае ни один святой не высказывал желания быть "праведником" - тут сразу слышатся самоцен, тщеславие и гордость, - а желали для себя, первейших грешников (см.: 1 Тим. 1, 15), быть помилованными (см. молитву святого Евстратия на субботней полунощнице). Раз я искренне сознаю себя грешником, то вполне естественно и справедливо молить о помиловании, а не мечтать в самоослеплении об исправности: у грешника и мысль не дерзнет подняться сюда. В притче о блудном сыне даны живые примеры гордой, самодельной исправности (старший сын, воспылавший гневом на вернувшегося брата и отца) и пример кающейся неисправности и даже бывшей сознательной греховности, однако за смирение привлекающей благодать и милость Божию.

3. Вывод из сказанного такой: не делайте перегиба в сторону дел и вообще не оценивайте их: они в оправдание по себе не идут. Благодатию есте спасение через веру, и сие не от нас, дар Божий не от дел, да никтоже не похвалится (делами) (Еф. 2,8-9). И в другом месте: Мыслим убо верою оправдатися человеку, без дел закона (Рим. 3,28). Верова Авраам Богу и вменися ему в правду (праведность) (Быт. 15, 6). Вера же рождается от смирения и покаяния; как говорит Господь, покайтеся сначала и веруйте в Евангелие (Мк. 1,15) - вот эти корни духовной жизни и имеют оправдательную силу, оправдательную цену, если можно так выразиться. Живая вера, при помощи благодати Божией, а не своих гнилых усилий произведет много дел, так сказать, на Божий капитал, а потому гордиться ими нельзя и засматриваться на них нечего: сердце наше должно быть занято "в чувствах веры, смирения, покаяния и любви беседой с Господом, живым и блаженным общением с Ним", а не отвлекаться от Него в горделивое самостное и Богу ненавистное рассматривание своих дел и подвигов, сделанных (если они действительно были) за чужой счет, то есть Божий, а не за наш. Видите, как по существу дела само собой выходит, что нужно нам заботиться о возгревании в себе чувств веры, смирения и покаяния, дорогих и любезных Самому Господу, а не глазеть праздно на дела, безумно делая им еще и расценку. Увы, почти везде это так и бывает. Оттого и стали мы бумажными христианами: внутри гробы повапленные (Мф. 23, 27), имеющие (лишь) вид благочестия (внешнюю исправность), а силы его (происходящей от истинной веры, смирения, покаяния) отрекшиеся (2 Тим. 3, 5). Итак, бойтесь внешней, фарисейской исправности: за нее фарисей был осужден.

4. Раз дела оправдательного значения не имеют, хотя мы и обязаны их делать, да они и сами собой выйдут (конечно, при могучем содействии благодати) из живой веры и покаяния, то и вопрос об исправности следует снять с очереди и жаловаться разве на слабость веры и смирения, холодность сердца, на гордыню, раздражение и прочие худые чувства и дела (или грехи), за что следует гнев Божий. С грехами бороться следует, это наш долг, прежде всего через самоукорение, всяческое терпение, память смертную и т. д. Если за всякую погрешность будем укорять себя и смиряться, то она не повредит и Господь ее простит и не будет места унынию, а смирение будет возрастать и привлекать милость Божию.

Таков вкратце путь христианской жизни или, вернее, таковы главные пункты, на которых должно останавливать наше внимание и на которых и происходит проверка нашего настроения. Истинный путь к Богу совершается в чувстве глубокой веры и сыновнего смиренного припадания к Богу, полного сердечного сокрушения, без всякой разглядки добрых дел и подвигов, при постоянном славословии и благодарении Господа, с жаждой блаженного общения с Ним Единым. Случающиеся грехи, немощи будут только усугублять спасительное покаяние и смирение человека; человек тогда с Псалмопевцем будет в радостном плаче взывать к Богу: Благо мне, Господи, яко смирил мя еси (Пс. 118, 71). И святые отцы учат: "Если в основе какого-нибудь подвига или делаемого добра не лежит смирение, то оно не добро, вредно нам и чуждо Богу". Так же и Господь зрит только на смиренных. И вся Нагорная беседа не говорит ли о том же? Зри всегда внутрь себя, будь сыном, а не наемником и не рабом лукавым или торгашом. Тогда милость Божия неизменно будет с тобой и избежишь гибельной прелести, самодельной фарисейской праведности. Еще: творя добрые дела, благодари Бога за то, что Он дает возможность через доброе дело быть причастником Божественной жизни, войти в Божественный свет. Тут все дар Божий, а мы - ничто, и естественно отсюда: чем больше делать, тем больше смиряться и умиляться сердцем и просвещаться душой, за все благодаря Бога.