Исповедь — это таинство примирения Бога и человека, совершаемое в Церкви.

Через грех человек перестает быть причастным являемого в таинствах Церкви Христова Царства. Благодаря покаянию, которое перерождает человека, он вновь возвращается в эту мистическую жизнь Церкви. Священник, принимая покаяние, является свидетелем от лица Церкви и одновременно — свидетелем и поручителем перед Церковью, что этот человек — был мертв и ожил, пропадал и нашелся (Лк.: 15: 32). Вместе с тем священник ходатайствует перед Богом о примирении и соединении кающегося с Церковью. Как печать, завершение покаяния — священник в конце исповеди читает так называемую разрешительную молитву[1], в которой просит Бога соединить кающегося с Церковью — подобно тому, как отломанная ветвь прививается к дереву и вновь получает возможность жить и плодоносить.

Первоначально, когда христианская жизнь строилась не на индивидуальном уровне, а в границах живой общины, люди исповедовались перед самой общиной, «потому что согрешением одного человека разбивается цельность всего тела, вся община заболевает…»[2] Со временем, когда переживание внутреннего единства значительно ослабло, и община стала перерождаться в «приход», такая исповедь стала затруднительной — часто мы не готовы принять с состраданием и молитвой человека, когда он обнажает свое внутреннее состояние перед нами. Тем более что в храме нередко присутствуют лица, довольно далекие от реальной церковной жизни. В результате и «была введена та форма исповеди, которую мы теперь знаем: человек приходит и священнику говорит то, о чем надо было бы сказать всей общине, чтобы получить ее молитву, ее поддержку, ее любовь и вновь включиться в нее полноправным членом. Священник представляет ту идеальную общину, которая уже не существует; и та частная исповедь, которую мы знаем, нам дает ложное представление об исповеди как о частном таинстве, как о чем-то, что происходит между Богом и мной или, может быть, даже чаще — между мной и священником, тогда как… это исцеление одного из больных членов Церкви, для того чтобы и этот член ожил, и все тело было исцелено. Очень важно помнить: исповедь является не частным таинством, а всецерковным действием. Когда ты падаешь, ты ранишь тело Христово, когда ты восстаешь, ты восстанавливаешь тело Христово»[3].

Нужно ли говорить, что на такой исповеди перед общиной не заострялось внимание на так называемых повседневных погрешностях — «раздражением, злостью, празднословием, чревоугодием»? Для этого существует личное покаяние и борьба с собой. И если человек искренне борется с этими греховными наклонностями, сами Тело и Кровь Христа-Спасителя, преподаваемые в Чаше Евхаристии, очищают его.

Современная же практика исповедания этих «бытовых» грехов в таинстве Исповеди — результат влияния монашеской традиции так называемого «откровения помыслов», то есть регулярной исповеди у своего старца с целью более высокого нравственного совершенствования и получения живого опыта работы над собой. Но исповедь общими фразами («обидами, саможалением»), без конкретного наполнения, да еще, может, у разных священников вызывает сомнения в ее плодотворности. На мой взгляд, для работы над собой по обретению целостности, для освобождения от «распыленности» во множестве этих ежедневных проступков и грехов требуется конкретная программа с конкретными шагами. К примеру, это ежедневный (или хотя бы еженедельный) анализ себя с использованием дневника. Общение с пастырем вне богослужения (групповые и индивидуальные беседы). В идеальном варианте — поддержка и обмен опытом в собрании живой общины (Итак исповедайте друг другу грехи и молитесь друг за друга, чтобы быть исцеленными (Иак.: 5: 16), в переводе епископа Кассиана (Безобразова)). Большой опыт работы над эмоциями и чувствами имеется в современной психологии и используется многими православными психологами. Смысл института крестных родителей, или восприемников также состоит в передаче опыта и поддержке в духовной жизни. Безусловно, очень полезным и доступным является изучение соответствующей литературы. Например, «Православная аскетика, изложенная для мирян» священника Павла Гумерова или «Духовные беседы» старца Паисия Святогорца.

При таком подходе исповедь и Причастие вновь становятся не связанными жестко между собой таинствами. Причастие — чаще (может, даже еженедельно). Исповедь как таинство — реже (к примеру, 4 раза в год). Но благодаря внимательной к себе жизни эта исповедь становится более глубокой и плодотворной.

Лично мне такая практика ближе. Если бы удалось к ней вернуться, меньше было бы нездоровых моментов: длинных очередей к исповеди; потери, в ожидании своей очереди на исповедь, соборной молитвы; исповедей «делом-словом-помышлением»; исповедей «конвейером», когда священник скороговоркой читает разрешительную молитву, даже не дав толком исповедовать грехи. Исповедь перестанет восприниматься как «билет» ко Причастию или средство «усыпления» совести, а также в качестве сеанса «излияния» чувств. У священников появилось бы больше времени и сил на проповедь, пастырские беседы, на благоговейное совершение литургии без отрыва на исповедь (нельзя назвать нормальным, когда более половины литургии, при соборном служении, часть духовенства вместо стояния у престола проводит на исповеди, порой до самого причастия священников). 

Но такая практика подразумевает наличие пастыря, который наблюдает за духовной жизнью данного христианина, и то, что этот христианин по-настоящему учится жить Евангелием.    

Обсудить, насколько частой должна быть исповедь, лучше всего со своим приходским священником. Такой священник служит в церкви, куда Вы регулярно ходите, поэтому именно он должен знать Вашу духовную жизнь лучше остальных священников.  

В любом случае исповедь от случая к случаю, без регулярного анализа себя в свете Нового Завета не может быть полной. Чем менее мы к себе внимательны, тем хуже осознаем грехи. 

Общие рекомендации по подготовке и прохождению таинства Исповеди могут быть следующими.

1. Должно быть исповедано все, в чем мы согрешили. Для этого нужно все обдумать и вспомнить заранее. Новички могут взять в помощь пособия, например, «Опыт построения исповеди» архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Это нужно не для формальной переписки грехов. Пособие к исповеди помогает увидеть и осознать то, что мы забыли или не считали грехом.

2. Исповедь подразумевает проговаривание конкретных грехов. Само слово «исповедь» — от глагола «поведать», выразить вербально. То, что не проговорено, то не исцелено. Это проговаривание начинается еще до исповеди, он состоит во внутреннем диалоге с совестью в свете Евангелия — и в молитвенном обращении с покаянием к Богу. Такое проговаривание — это проживание совершенных грехов заново, но не тогдашним, а теперешним «я», ставшим другим в покаянии. «Да, это сделал я, но я хочу быть другим. Я предельно раскрываю себя, какой я есть, как перед врачом, чтобы получить исцеление и больше не возвращаться к греху, больше ни изменять Богу. Господи, нейтрализуй то зло, которое я принес в этот мир, и дай мне силы быть другим», — наверное, такими словами можно передать то «послание», которое звучит при подлинной исповеди.

Исповедь же словами «грешен, как все» начинают обычно те, кто не готовился к таинству. Она говорит об отсутствии сознания грехов своей жизни. Поэтому священник будет, скорее всего, прав, если предложит исповедь отложить, пока она не станет плодом серьезной работы над собой. Хотя хорошо, если при этом он предложит свою помощь в подготовке к исповеди.

Другой вопрос — человек узнаёт, что что-то в его жизни является грехом, но сам еще не сознает ненормальности данного действия и не видит смысла исповедовать, потому что слово «каюсь» будет ложью. Сокрытие — не выход. Правильно будет проговорить эту тему со священником: «Я узнал, что с христианских позиций данный поступок — грех, но сам до искреннего сознания этого не дошел». И тогда священник может помочь сделать какие-то шаги, способные освободить от нечувствия греха. Возможно, он сочтет возможным принять исповедь как есть и допустить до Причастия, чтобы душа «согрелась» таинствами и, при встрече со Христом — Солнцем Правды, сама увидела свои пятна в Его свете.  

3. Лучше исповедоваться у своего местного священника, особенно если это не «текущая» ежемесячная исповедь в повседневных погрешностях, а генеральная, первая в жизни или за несколько лет. Легче принести исповедь незнакомому священнику в далеком монастыре — ведь, возможно, больше с ним и не доведется встречаться. Раскрыть же себя перед священником местного храма— значит, преодолеть стыд и боль, снять «защитные панцири». Это ровно противоположно тому, что пытался сделать некогда Адам. Только когда делается этот шаг предельного открытия себя, и без «мягких вариантов» — начинается процесс выздоровления. Священник же является пастырем, ответственным за духовно-нравственную жизнь вверенного ему прихода. Поведать перед ним — значит вручить себя ему. И, имея определенный опыт, он может, соответственно значимости греха, предложить лекарство — епитимию — и помочь дальше в духовном развитии. Епитимия — упражнение, которое налагает иерей на кающегося, чтобы помочь ему преодолеть инерцию греха, остающуюся и после исповеди. Через исполнение епитимии под наблюдением духовника воля воспитывается в исполнении христианских добродетелей. Это может быть пост, поклоны, дополнительные молитвы для домашнего исполнения в течение некоторого периода, дела, противоположные греху, и т. д.

4. На исповеди стараться избегать общих фраз типа «согрешил(а) осуждением, нерадением, ложью» — слова слишком общие, за которыми можно прятать что угодно. Например, «согрешил воровством». Но для сотрудника детсада «воровство» — остатки хлеба, несъеденные детьми. У других — активное воровство стройматериалов на производстве, и не от голода. Или — «осуждением». Один под осуждением имеет в виду мимолетные помыслы, другой засыпает и просыпается с осуждением своего коллеги или начальника и сам мучается от этой навязчивости. Разница, наверное, все же есть.

Правда, стоит сделать оговорку. У человека может оказаться за плечами множество тяжелых, но однотипных грехов. Тогда, наверное, можно так и проговорить — есть такой-то тяжелый грех, совершенный неоднократно. Например, у наркомана не раз были драки и падение в блуд, совершение краж. Конечно, не нужно на исповеди подробно перечислять, сколько, когда и что. Важно выразить суть. Но и среди этих однотипных преступлений могут быть настолько больные истории, что превосходят тяжестью остальные. Например — впадение в блуд под воздействием алкоголя с двоюродной сестрой или кража обручальных колец родителей с целью «загнать» и купить «дозу». Тогда стоит раскрыть и эти конкретные эпизоды. Иногда эти мучающие сознание случаи всплывают уже после исповеди. За общим «изобилием» они были «затерты». А по мере очищения — вспоминаются. Нужно ли их исповедовать, если сама суть греха уже была с покаянием раскрыта на исповеди? Наверное, однозначного ответа быть не может. Но если духовник готов принимать, то, на мой взгляд, лучше, по мере вспоминания, тоже исповедовать.

5. Лучшая подготовка к исповеди, чтобы она приобрела характер конкретности, — регулярный самоанализ. В молитвах «на сон грядущий», которые публикуются в молитвослове, есть образец повседневной домашней исповеди. Когда христианин приучает себя, по возможности ежедневно, хоть немного, уделять внимание анализу прошедшего дня с духовных позиций, исповедь обретет полноценный характер.

6. При отсутствии опыта первые исповеди можно прописывать. «Конспектирование» своей исповеди полезно тем, что при записи будет меньше лишних слов и ненужных подробностей. При этом лучше включается память, идет осмысление жизни. Кроме того, записанная исповедь поможет от волнения не потеряться и не забыть то, что хотели исповедовать. Впоследствии необходимость в предварительной записи своей исповеди, как правило, уменьшается.

7. Сначала о том, о чем тяжелее всего говорить. Думается, понятно, что прямое сокрытие грехов на исповеди приносит вред душе. Но бывает сокрытие и косвенным — человек исповедует тяжелый грех общими словами, находя наиболее мягкие синонимы («встречался с женщиной» — вместо прямого признания блуда), или «прячет» его между «песком». К примеру: «Согрешил злословием, раздражительностью… прелюбодейством, чревоугодием…» Один из наиболее разрушительных грехов ставится в один ряд с теми, которые священник порой внимательно и не слушает. На что, наверное, и рассчитывает исповедующийся. Но это — лукавство, вырастающее из надежды, что таинство «сработает автоматически». Не придется краснеть, не будет епитимии, священник не будет своими расспросами искать корни и требовать безоговорочного осуждения греха. Но после такой исповеди совесть не исцелится. В лучшем случае она будет «давить» и понудит, в конце концов, прийти уже с подлинным покаянием. В худшем — человек «усыпит» свою совесть. Это — настоящая смерть души.

К сожалению, нередко на исповедь приходят именно с такой целью — успокоить совесть. Освободиться от ее вопросов к нам. И чтобы это произошло как можно легче, без труда. Только моя задача на исповеди — не «усыплять» совесть, а будить. Я иногда отсылаю таких людей, снабдив материалом для подготовки, поработать над собой. И ответить самим себе — а хотят ли они учиться жить со Христом, по Евангелию.

8. Не оправдывать себя. Например, исповедуя агрессию в адрес членов семьи, не нужно при этом говорить, что это они спровоцировали ее своим поведением. Мои чувства — это мои чувства, и я отвечаю за обучение здоровому эмоциональному и поведенческому реагированию на ситуации. От меня зависит, как реагировать на то или иное событие в жизни.

9. Исповедь подразумевает готовность к покаянному труду. Грехи, особенно тяжелые, и из-за которых посеян соблазн, так просто в прошлое не уйдут. И, думаю, это ошибка, если священник принимает исповедь, где присутствуют смертные грехи, слишком легко. Часто случается, к примеру, следующее. Женщина исповедовала грех аборта, но не получила епитимии. И вскоре совесть с новой силой начинает ее «давить». Она вновь и вновь повторяет этот грех на последующих исповедях, не обретая мира. Почему? Смертные грехи — это «онкология», требующая «химиотерапии». Для подлинного исцеления нужно потрудиться. Обычно я в подобной ситуации предлагаю читать небольшую покаянную молитву за совершенные аборты, параллельно — в течение какого-то количества дней — совершать ежедневно поклоны с молитвой о помиловании себя и второй половины, от которой был ребенок (чтобы Господь и его привел к покаянию), и о упокоении нерожденных детей. А еще, может, — пойти в клинику и там подежурить волонтером, чтобы помочь кому-то избежать этого жуткого шага. Можно распространять фильмы против абортов, литературу. Можно просто ходить по вечерам в детский хоспис и читать детям на ночь сказки. И вот тогда, в такой работе и обретется подлинное исцеление и освобождение. Кстати, эта работа как раз и будет свидетельством искренности раскаяния.

10. На исповеди не решаются жизненные вопросы. Исповедь — таинство примирения с Богом, а не наставления. Вообще, священник не должен вмешиваться в жизнь человека, пока речь идет о вещах, не относящихся к категории греха и добродетели — покупать ли машину, как делить наследство с родственниками. Его задача как пастыря — помочь христианину научиться обстоятельства жизни согласовывать с Евангелием.

Конечно, не возбраняется и посоветоваться. Но эта беседа должна строиться за рамками исповеди.

И еще немаловажный момент: когда священник дает «духовные» или «житейские» советы, это не означает, что их нужно выполнять беспрекословно. Не зная всех обстоятельств и внутреннего устройства обратившегося лица, он может и ошибиться. Он советует, рекомендует — но принятие или непринятие сказанного остается на ответственности самого человека.

11. Не нужно на исповеди говорить о третьих лицах. Иногда исповедующиеся, раскрывая обстоятельства греха, фактически переходят в пересуды других. Но это уже пародия на исповедь. В конце концов, не «меня обижают», а «я обижаюсь», не «меня раздражают», а «я раздражаюсь». Кроме того, внешние обстоятельства не столько провоцируют, сколько помогают проявиться моим страстям — и благодаря этому я могу их увидеть и бороться с ними. Иначе бы они «спали», и я бы их не замечал. А на Суде перед Богом увижу, что в моей душе, оказывается, как в тихом омуте, ведомо кто водится. Но уже поздно. Время искоренения упущено.

12. Грех — это болезнь, выздоровление от которой является процессом всей жизни.

Нет таких случаев, когда невозможно покаяться. Бывает, правда, состояние «омертвения» души. Для ее пробуждения и существует дисциплинарная система постов, домашних молитв и других церковных установлений. Известны случаи, когда человек сначала исповедуется и причащается «без чувств». Но постепенно душа согревается Божией благодатью — и рождается подлинное покаяние.

Путь к Богу открыт. И нет такого греха, который нельзя простить и от которого нельзя исцелиться. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13: 8).

Иеромонах Агапий (Голуб)

obitel-minsk.by

_________________________________________________________________________

[1] Вошедший в русский язык из церковнославянского термин «разрешение» означает «развязывание, освобождение». Вытекает из понимания греха как насильственного начала, делающего человека своим пленником, связывающего его, порабощающего волю. В таинстве Исповеди человек получает «разрешение грехов», т. е. свободу от греха.

[2] Митр. Антоний Сурожский. Пастырство. – Мн.: Изд. Белорусского Экзархата, 2005.

[3] Митр. Антоний Сурожский. Пастырство. – Мн.: Изд. Белорусского Экзархата, 2005.