Размышления о евангельской любви к Богу и ближнему. Из проповедей и бесед митрополита Антония Сурожского.

Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью – только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась. Только глазами любви мы можем видеть человека таким, какой он есть в самой своей глубине, в самой своей сущности, и соответственно к нему относиться. Так относится к нам Бог.

 Если мы хотим встретить Христа, мы должны стать ближними тем, кто около нас. Поставим перед собой простой вопрос: кому я ближний, кого я способен жалеть, кого я способен любить, для кого я способен жить, для кого я способен отдать жизнь?.. И мы увидим, что если мы не оживим в себе исполнением Христовых заповедей, трудническим, подвижническим исполнением заповедей дух жизни, горения, стремительности, то мы будем дальше коснеть, и тогда придет на нас день Господень, как вор в нощи. Что же тогда будет?..

Требовательность в любви сказывается, прежде всего, в том, чтобы любимого человека вдохновлять, чтобы его уверить в том, что он бесконечно значителен и ценен, что в нем есть все необходимое, чтобы вырасти в большую меру человечности.

 Иногда малая капля сердечности, одно теплое слово, один внимательный жест могут преобразить жизнь человека, который иначе должен был бы справляться со своей жизнью в одиночку.

 Христианство – это не просто добрые дела, милые улыбки, знание обрядов, постное масло и ровное хорошее настроение души. Христианство – это «голод по Богу». Это напоминание о том, что невозможно идти к Богу, перешагнув через человека.

 Прозреть нам надо во многих отношениях. Нам надо научиться видеть в себе зло, которое делает нас мелкими, недостойными даже человеческого звания, не говоря уже о том, что оно нас делает неспособными приобщиться Божественной природе, – что является нашим призванием. Но мы должны также научиться видеть в себе образ Божий, ту святыню, которую вложил в нас Господь и которую мы должны уберечь, укрепить, которой мы должны дать воссиять полным светом через подвиг всей жизни.

 Мы должны помнить, что всякий человек, кого мы встретим в течение нашей жизни, даже случайно, даже находясь в метро, в автобусе, на улице, на кого мы посмотрели с сочувствием, с серьезностью, с чистотой, даже не сказав ни слова, может в одно мгновение получить надежду и силу жить… Есть люди, которые проходят через годы, никем не опознанные, проходят через годы, будто они ни для кого не существуют. И вдруг они оказались перед лицом неизвестного им человека, который на них посмотрел с глубиной, для которого этот человек, отверженный, забытый, несуществующий – существует. И это начало новой жизни. Об этом мы должны помнить.

 Любить всегда стоит дорого, потому что любить по-настоящему – это значит так отнестись к другому, что твоя жизнь тебе уже не дорога, – его жизнь дорога, его душа дорога, его судьба дорога; это значит войти в такое отношение хоть к одному человеку – а лучше и к многим, – что себя не помнишь.

 Когда мы говорим о человеческой персоне, мы должны понять, что говорим о самом святом в себе, о чем-то, что знает только Бог, об образе Божием не просто как о наложенной печати, но как о жизненной силе в нас, которая изменяет, преображает нас и постепенно делает нас «участниками Божеского естества» (2 Пет 1: 4). И, однако, мы несем эту святыню в разбитых сосудах своей индивидуальности.

 Все Евангелие нам говорит о том, что человек создан по образу и по подобию Божию. Все Священное Писание, весь опыт святых нам говорят о том, что в каждом из нас отпечаток Божьего образа. Каждый из нас является освященной иконой – раненой, обезображенной, но каждый остается и святыней, и образом Божиим. И задача нашей жизни – вглядеться во все то, что в этой иконе уцелело, и эту икону обновить, как бы реставрировать.

Мы обязаны верить в себя, потому что Бог в нас верит… Мы не должны быть ослепленными теми кажущимися нам драгоценными качествами, которые у нас есть, качествами ума, воли, творчества, а тем таинственным сердца человеком, который является тайной нашей.

 Мы должны любить самого себя; но не того эмпирического человека, которым мы являемся: самолюбивого, глупого, тщеславного и т. д., а любить того человека, который заложен в глубины наши как возможность и как призвание. Мы должны искать в себе этого человека, мы должны найти в себе этого человека, его беречь… Искать в себе всё то, что нас делает родными Ему, сродняет нас с Ним, уподобляет нас Ему, делает нас на Него похожими. А для этого мы должны научиться вчитываться в Священное Писание евангельское.

 Нам надо… вглядываться в евангельское зеркало, вчитываться в Евангелие, вслушиваться в слова Христа, вглядываться в Его действия, слушать слова других, следить за их реакциями и за тем, как поступает Христос.

 Читай Евангелие, отмечай себе те места, от которых твое сердце согревается, ум яснеет, воля вдруг оживает, сила какая-то вливается в тебя, те места, о которых ты мог бы сказать: «Как это прекрасно, как это истинно!» – и знай, что эти места говорят тебе, что ты уже чем-то, хоть небольшим, хоть малым, похож на того человека, которым ты должен стать, потому что ты уже видишь красоту настоящего человека во Христе.

 Если вчитываться в Евангелие так, чтобы отмечать все, что вдохновляет, все, от чего горит сердце, о чем мы можем сказать: «Это действительно так, это правда, это безусловная красота», то мы постепенно можем вырасти «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4: 13) – конечно, в доступной нам степени; мы можем вырасти в меру самих себя – самого истинного, самого лучшего, самого подлинного человека, каким мы являемся.

 Для того, чтобы человека переменить, надо ему доказать каким-то образом, что в него продолжают верить… Ко мне приходит много людей, и большей частью проблема человека не в том, что он не верит в Бога, а в том, что он не верит в себя. Он не видит никакой ценности в себе, он не видит смысла в себе. И если только удается ему передать то, что я, полуслепой, невосприимчивый, тупой, недуховный, могу, несмотря на все это, видеть в нем образ Божий, что я могу веровать в него, то это может играть решающую роль. И эту роль мы можем играть по отношению друг ко другу, каждый для каждого.

 Есть люди, которые нам близки, дороги, а другие, в лучшем случае, просто чужды. И вот на этих «чужих» людей нам надо обратить особенное внимание, потому что они перед нами ставят вопрос: ты со Христом или без Него?.. Мы должны научиться на каждого человека, который встречается нам, посмотреть и сказать: это – икона Христова, это – образ Божий, этот человек – посланник Божий. Он послан для того, чтобы чему-то меня научить, чтобы мне принести нечто, чтобы передо мной поставить вопрос, требование Божие. Приучи себя при первом взгляде на человека всегда от души желать ему добра.

Если мы хотим посмотреть на человека и увидеть его таким, каков он есть, надо подойти к нему с открытым сердцем, с открытым умом, с готовностью его принять, какой он есть, без страха за себя, без искания своей выгоды, а просто смотреть на него, как мы могли бы смотреть на потрясающее, изумительное произведение искусства… Наша жизнь разбивается на том, что мы не умеем друг друга встречать; поверхностное закрывает нам глубины, и нам надо научиться через туман видеть самую глубинную, светящуюся и всегда прекрасную реальность.

 Мы живем большей частью так, словно пишем черновик жизни и рассчитываем, что однажды исправим его, приведем в порядок, перепишем начисто и тогда оставим в вечности. Беда в том, что мы всю жизнь пишем черновик, и когда умираем, остается неряшливая рукопись… Мы должны научиться… чувству неотложности, которое связано с нашей конечностью, с конечностью каждого отдельного человека, потому что мы склонны думать, что впереди еще годы и годы, и откладывать все, даже самое для нас драгоценное.

 Если мы употребляем слова святых, мы должны постепенно сделать их своими. Если они остаются только словами святых, которые мы повторяем, это еще не наша молитва. Мы должны постепенно научиться тому, что вложили святые в эти слова: тем мыслям, той вере, тем чувствам, той решимости, которую эти слова содержат. Надо продумывать каждую молитву, которую мы произносим, чтобы каждая молитва для нас была правдой, не только повторением опыта святых, а приобщением к этому опыту. И это дело целой жизни.

 Встаньте утром, поставьте себя перед Богом и скажите: «Господи, благослови меня и благослови этот начинающийся день», а потом относитесь ко всему этому дню как к дару Божию и смотрите на себя как на посланца Божия в этом неизвестном, что представляет собой начинающийся день.

 Мы обязаны Ему всем, мы Его должники до конца. Он долга от нас не требует – Он ждет от нас ответной любви и творческой, именно творческой благодарности. Не просто благодарности сердца или памяти: «Спасибо Тебе, Господи!..», а такой творческой благодарности, которая создавала бы для людей вокруг нас то чудо Царства Божия, Царства любви, взаимной заботливости, к которому все мы призваны.

 Святой Дух действует везде и всегда. Он побуждает нас тосковать по Богу, Он побуждает нас жить определенным образом, Он взывает из глубин и говорит: «Не живи поверхностно! Иди вглубь!»

 Ты каешься или не каешься? То есть: ты только можешь дать список всех твоих грехов или каждый из этих грехов, как нож, в твою душу впивается?.. Если ты пришел с таким чувством, что – вот список грехов, я его выложу и имею право на разрешительную молитву и на причащение, это не Исповедь, это не примирение.

 Если мы думаем: «Боже мой! Какой дивный у меня Бог! Он жизнь Свою за меня дал! Что я могу сделать, чтобы Его обрадовать? Чтобы Он понял из моих мыслей, чувств, действий, что я осознал это и Ему за это благодарен? Как бы Его не огорчить?» – вот это страх Божий. И благоговейный страх перед святыней, потому что это не хлеб и не вино, это Бог, отдающий Себя нам… Как возможно, что этот Хлеб, это Вино – Бог?! Какое смирение Божие!.

 Почему я хочу причаститься? Потому ли, что сегодня мои именины, или день рождения, или праздник? Или по какой-нибудь внешней оказии? Или я хочу причаститься, потому что чувствую в себе голод по Богу, потому что хочу с Ним быть? Я к Богу взлететь не могу, но могу протянуть руки, чтобы Он спустился до меня… Нужна открытость к Богу, нужно, чтобы человек знал, что ему до смерти (или до жизни – как хотите, назовите) нужно встретить Бога. Причем условие встречи – не обязательно добродетель, а голод.

 Церковь – место встречи Бога Единого во Святой Троице со Своим творением.

 Дух Святой – уже начало вечной жизни: Его присутствие в мире – событие решающее: Он бьет, ударяет, как море о скалы. Он разбивает, ломает сопротивление; Он – радость вечности, стучащаяся к нам в дверь; Он врывается в нашу жизнь, напоминает нам о Боге, о Христе, нашем Спасителе, о нашем величии и достоинстве перед Богом и о том, что все возможно в укрепляющей нас силе Христовой.

 Мы все друг друга унижаем, обижаем, мы страдаем друг от друга, но, если мы действительно понимаем, что Христос умер, чтобы мы жили, что Он воскрес, чтобы мы разделили с Ним Его вечную жизнь, мы можем друг друга простить <и> принять.

Мы знаем, если только честны сами с собой, как мы мало способны прощать и как легко осуждаем. Мы знаем, как легко в нас внедряется, иногда на много лет, а иногда – на всю жизнь, горечь против обидевшего нас человека. Это происходит оттого, что мы очень чувствительны ко всему, что ранит наше самолюбие. Мы живем самолюбием, мы живем тщеславием, а не правдой Божией, или даже простой человеческой правдой.

 Где же нам найти силу начать дело прощения?.. Надо осознать, что обиды, которые вызывают у нас такое негодование, рождают такую горечь, не стоят этой горечи. Большая часть наших обид – это раны нашему самолюбию, и должно бы быть стыдно страдать от самолюбия. Наша обидчивость, наша способность надолго огорчаться зависит не от тяжести обид, которые нам наносят, но от самолюбия, которое легко обижается, легко оскорбляется и никогда не прощает.

 Мы должны научиться простой человеческой добродетели, которую мы так мало знаем, – справедливости. Мы не применяем одной и той же меры к другим и к себе: мы ожидаем себе немедленного прощения за те самые поступки, слова и действия, которые месяцами, а иногда годами вызывают в нас огорчение и озлобление против других. Нам надо научиться себя мерить той же мерой и так же легко прощать, как мы хотим быть прощенными, так же не огорчаться наносимыми нам обидами, как, по нашему мнению, другие не должны огорчаться, когда мы их обижаем.

 Войдет в вечный покой только тот, который будет стоять перед Богом с сердцем сокрушенным, молясь о пощаде и прощая всем… И откроется на Страшном Суде, что единственным смыслом жизни на земле была Любовь.

monastery.ru