С  древнейших времен православные христиане празднуют Введение во храм Пресвятой Богородицы.

Это событие не описано в Священных книгах Нового Завета — ни в Евангелиях, ни в Деяниях апостолов или их посланиях мы не встречаем упоминания об этом празднике. Но память христиан бережно хранит это великое торжество.

Церковное Предание говорит нам о том, что Матерь Божия родилась по чудесному благовестию Архангела Гавриила, когда Ее родители Иоаким и Анна уже потеряли надежду иметь детей. И поныне известно то место в Иерусалиме, где стоял их дом. Известно даже и то, где в нем находилась комната, в которой, по Преданию, произошло Рождество Пресвятой Богородицы. Иоаким и Анна обещали посвятить свою Дочь Богу. Они были уже в преклонном возрасте и, возможно опасаясь, что скоро отойдут ко Господу, решили не откладывать надолго исполнение своего обета. Как только Отроковица Мария, воспитывавшаяся в родительском доме, немного подросла, они стали готовиться исполнить обещанное. Иоаким и Анна собрали своих родственников и чистых дев и с горящими свечами повели Ее в храм Господень.

Отроковице было тогда всего три года, и, конечно же, Она не могла поступать совершенно осознанно, как поступают люди взрослые: сначала обдумывают свое намерение, потом исполняют его. Произошло нечто невиданное — Дева Богородица прошла через все дворы храма: через двор язычников, двор женщин, двор, где молились мужчины. Движимая благодатью Святого Духа, как бы мы сейчас сказали, — бессознательно, вступила в тот двор, куда имели право входить только священники для молитвы и жертвоприношений. Навстречу Ей, видимо, удивленный этим необыкновенным зрелищем, вышел сам первосвященник. И вдруг Она начинает подниматься по ступеням, ведущим в святилище. Ступени были так круты, что даже мужчина поднимался по ним с трудом. Восходить по ним имел право только священник, причем на каждой ступени он должен был воспевать определенные псалмы. Когда Дева Мария вошла во храм, первосвященник, движимый Святым Духом, ввел Ее во Святая Святых.

С тех пор Пресвятая Дева находилась там на протяжении всего пребывания в храме Господнем. Только на ночлег Она удалялась в здания, которые находились при храме и в которых обычно проводили свои дни люди, посвятившие себя Богу. Это были отдельные здания для девиц и для назореев (мужчин, давших Богу на определенное время обет целомудрия и воздержания). То, что люди давали на некоторое время обет воздержания, было привычным для израильтян, в особенности, если такой обет давали мужчины. Но то, что дала обет безбрачия Дева, причем не на время, а навсегда, было событием новым и изумительным, потому что многочадие считалось у израильтян великим благословением. Еврейские женщины почитали за счастье вступить в брак.

Весь день Богородица проводила в молитве, чтении Священного Писания и рукоделии. Это была первая Безмолвница, первая Монахиня. Поэтому иноки так любят этот праздник, можно сказать, что это их, монашеский праздник. Она пребывала в воздержании и лишь один раз в день вкушала небесную пищу, которую, как изображено в символической форме на одной иконе, приносил Ей Ангел Господень. Эта пища необыкновенным образом Ее укрепляла. Но более всего Ее укрепляла молитва.

Дева Мария стала изобретательницей или возродительницей непрестанной молитвы — той самой молитвы, которую потеряли наши прародители Адам и Ева после грехопадения. Пребывание в непрестанном богообщении было естественным состоянием человека, но, послушав совета лукавого змия, прародители прельстились и потеряли Божию благодать, а вместе с ней и непрестанную молитву. Но мало того, что Божия Матерь вновь изобрела это великое делание, — Она не нашла ничего лучшего, как только непрестанно молиться о том, чтобы ускорить время пришествия Христа — Мессии. Своим смиренным сердцем Она понимала, что сам человек никакими великими делами не в силах помочь этому и тут нужна только молитва к Богу. А чтобы упросить Его, нужно молиться непрестанно, не останавливаясь ни на мгновение. И Пресвятая Богородица стала просить.

Может быть, сначала это была молитва только о Своем спасении, потом, поскольку благодать (а законы ее действия для всех одинаковы) все больше и больше действовала в Пресвятой Деве, Она стала испытывать и любовь к людям. И эта сердечная, действующая в душе любовь требовала того, чтобы молиться об израильском народе и потом обо всем человеческом роде. Божия Матерь постоянно упражнялась в молитве обо всем человечестве. Этим подвигом непрестанной молитвы, все более очищаясь и приобретая Божественную благодать, Она сделала Себя достойной того, чтобы в Нее вошел Сын Божий и через Нее явился в мир.

Но Пресвятая Дева Богородица совершенно не думала о том, что Она станет такой избранницей Божией. Она не могла и представить Себе, что от Девы может родиться Сын Божий, Господь Иисус Христос. Ведь Она обрекла Себя на молитвенный подвиг, дала обет девства, отказавшись тем самым от брака и деторождения. Во время молитвенного подвига Пресвятая Богородица приобрела совершенное и полное смирение. И эти чистота и смирение сделали Ее, неожиданно для Нее Самой, Матерью Божией.

Святые Отцы говорят, что никто из живущих на земле, не имел такого смирения, какое было у Пресвятой Богородицы. Именно из-за этого качества Ее души Господь и выбрал Её Себе в Матери.

Если мы задумаемся над жизнью Божией Матери, то мы увидим, что это была жизнь самая скромная, самая незаметная. Ее мало кто знал при жизни, и мы знаем о Ней очень мало. Почему? Потому что Она имела смирение: «Яко призре на смирение рабы Своея…» (Лк. 1, 48) — говорила Она праведной Елизавете. 

Она не пришла в мир проповедовать, как Ее Сын. Слова Ее всегда были краткие, скромные, привлекающие внимание не к Ней, а к Ее Сыну.

Через двенадцать лет после Благовещения слышим мы Ее кроткий и тихий голос в обращении к Сыну Своему, когда Он остался в Иерусалиме и они с праведным Иосифом Обручником долго Его искали: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя (Лк. 2, 48). Но этот тихий голос немедленно гаснет при ответе, данном Ей Сыном: Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему (Лк. 2, 49).

Еще раз мы видим Богородицу, скромно дожидающуюся у дверей дома, где Господь проповедует слово Божие. Но и тут Она после кажущегося суровым ответа Сына Божия: кто Матерь Моя? и кто братья Мои?... (Мф. 12, 48;), — как бы исчезает, уходит из поля нашего внимания.

Вспомним и брак в Кане Галилейской. Она замечает, что на пире недостает вина: вина нет у них (Ин. 2, 3) — говорит Она. В этих кратких словах выражена просьба Ее. Однако Христос медлит: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой (Ин. 2, 4). Но Она смиренно настаивает. Сама, будучи Девой, Пресвятая  Богородица заботится о свадебном веселии.

И еще раз, последний в Евангелии, мы видим Богородицу стоящей у Креста, на котором распят Ее Сын. Господь, обращаясь к ап. Иоанну Богослову, говорит: се, Матерь твоя (Ин. 19, 27)! Но и тут мы тотчас забываем о Ней, в страхе созерцая Распятого за наши грехи Господа.

А Она, Непорочная, в это время стоит у Креста с оружием, которое неоднократно проходило Ее душу. Ничем, нигде не выражает Пресвятая Дева Своих чувств, Она не плачет, не восторгается, как другие жены. Святая Дева была так смиренна и скромна, так все скрывала в Себе, что и Евангелисты не находили, что сказать о Ней. При жизни Сына Своего Она была в глубокой тени, и по Вознесении Его осталась в неизвестности. Однако теперь мы знаем, что жизнь Богородицы была лучшая из всех, какие только были на земле.

Сколько сказано о смирении и как мало его в нашей жизни! Преп. Иоанн Лествичник говорит, что одни водимые Божиим Духом могут удовлетворительно рассуждать о смирении. А кто из нас скажет, что он водим Духом Божиим? Никто! Самое трудное говорить и писать о том, чего нет у тебя в сердце. А говорить надо, потому что смирение — вечный и святой идеал, без которого спастись невозможно.

«Где смирение, там и спасение», — говорят Святые Отцы. Но они различают, истинное смирение от ложного. Истинное смирение, как говорит свят. Игнатий Брянчанинов, «закрыто молчанием, простотой, искренностью, непринуждённостью, свободой». И это совсем не немощь, не приниженность, как некоторые думают, а, напротив, великая сила. Противники Христа всегда насаждали мнение о смирении как о характерном качестве рабских натур, придавленных бременем христианских догм. Но это не так! Обрести эту великую добродетель может только человек с твердой волей и мужественным сердцем.

Пример тому — Господь наш Иисус Христос! Он говорил: «Научитесь от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем». Именно Его смирение и возвело Его на Крест. Оно было не понятно ни Ироду, ни Понтию Пилату, ни иудейским архиереям, никому из тех, кто кричал: «Распни Его, распни!».

Святитель Игнатий замечает интересную вещь: что  людям, которые проводят греховную жизнь,  очень не нравится истинное смирение в людях, они считают это гордостью, а ложное, притворное всегда очень привлекает их. Почему? Потому что они ищут лести, а в людях смиренных, видят искренность, которая им не нужна, встречают обличение, которое им ненавистно.

Истинно смиренные люди не заботятся о внешнем впечатлении своем на ближних, внешнее обращение таких людей бывает очень и очень сдержанное. Но само время потом открывает — что эти люди проявили искреннюю заботу о ближних, действительно сострадали и оказали помощь.

А лицемеры, наоборот, часто бывают необыкновенно радушны, милы, услужливы, особенно когда их видят другие или когда им это выгодно, такие люди часто принимают смиренный вид, но все это напоказ, ради мнения человеческого; но случись скорбь, беда, затруднение — они окажутся далекими, холодными и чужими, безразличными ко всем страданиям и проблемам близких.

Часто так бывает, что мы играем в смирение. Пытаемся показать то, чего нет у нас в сердце. Такое напускное, мнимое смирение, преп. Макарий Оптинский называл «кошачьим» смирением. При таком устроении духа люди действительно уподобляются кошке: пока ее гладят по шерстке, она довольна, ласкается, мурлычет. Но стоит только погладить ее против шерсти, как она сейчас же ощетинится и зафыркает.

Так и люди, обладающие мнимым смирением, не выносят обличений и указаний на их недостатки: они будут оправдываться, спорить, раздражаться и сердиться и впоследствии, охладеют по отношению к своим обличителям. При этом, такие люди могут вести себя очень даже «церковно»: часто ходить в Церковь, читать духовную литературу, исповедоваться, причащаться… Почему так происходит?

Потому что формальная церковная жизнь, не основанная на смирении, а также легкомысленное, бесстрашное участие в Таинствах может в короткий срок выжечь совесть и превратить человека в лукавого фарисея. Именно от такой, фарисейской закваски, и заповедовал беречься Господь наш Иисус Христос.

Если мы заглянем в свое сердце и искренне рассмотрим свою душу через призму Евангелия, то что мы увидим в ней? А там, там мы увидим, как говорил псалмопевец царь Давид, — «тамо гади их же несть числа», то есть в наших сердцах живет и беспокойство, и осуждение ближних, и обидчивость, и различные страсти. Мы стараемся показать, что все знаем, все умеем, все постигли, со своим «Я» мы лезем куда нас не просят, «изображаем из себя нечто, будучи ничто» — как говорил преп. Ефрем Сирин. По своей гордости никого не слушаемся: ни родителей, ни пастырей Церкви, ни старших, опытных по жизни людей. Мы совсем не заботимся о смирении!

Оптинские старцы говорили, что «лучше смиренный грешник, чем гордый праведник» т. е. лучше быть смиренным, при видимости некоторого несовершенства, чем иметь гордость при внешнем наличии добрых дел или подвигов, совершаемых по тщеславию. Например, человек не ест мяса и гордится этим, но при этом «кушает» своих ближних.

Как же избавиться нам от гордости и научиться смирению? Ответ прост! Поступай как велит Церковь!  Она советуют: в точности исполнять евангельские заповеди, жить по совести, обвинять себя во всем и считать себя грешнее всех, выполнять советы своего духовного наставника и относиться к своим семейным, служебным, общественным обязанностям как к послушаниям, данным свыше.

Если мы последуем этим советам, то приобретем спасение и благодать!

Царь и пророк Давид не говорил, что он как-то особенно постился, бодрствовал, но только — смирихся, и спасе мя Господь!

Господь не требует от нас ни особенных постов, ни тысячи поклонов в день, ни неспания по ночам, а требует то, что по силе, а главное требует, чтобы человек смирился, познал свою гордыню, чтобы к ближнему относился, если не с любовью, то просто как к человеку, с некоторой жалостью, чтобы по возможности, помогал ему.           

«Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» — говорит апостол Иаков. И архангел Гавриил возвестил Деве Марии, что Она обрела особенную благодать у Бога — «Радуйся Благодатная, Господь с Тобою!...Ты обрела благодать у Бога!» — сказал он.

Праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы хочется как-то особенно отметить, как-то особенно порадовать Матерь Божию. Наверное, самой лучшей радостью для Неё будет наша смиренная, христианская, незаметная для других, но заметная для Всеведущего Бога жизнь. Именно такая жизнь, молитвами Царицы Небесной и вводит в Царство Небесное. Чего и всем желаю. С праздником!   

священник Сергий Туйгин