Доклад игумена Дамаскина (Леонова), наместника Старицкого Свято-Успенского монастыря Тверской епархии на круглом столе о монашестве в главном храме Старицкого Успенского мужского монастыря 15 июля 2025 г.

В этом докладе мы поговорим о важной духовной практике — подвиге молчания, который особенно почитался в поздневизантийском и русском монашестве. Эта тема заслуживает внимательного и вдумчивого изучения. Обращаясь к монастырским уставам, писаниям святых отцов и работам современных богословов, мы попытаемся понять суть и значение этого духовного упражнения. Православная вера всегда рассматривалась как путь духовного совершенствования и восхождения к Богу. Поэтому вопрос о практике молчания остается чрезвычайно актуальным для верующих и сегодня.

Поздневизантийский период

Поздневизантийский период резко отделяется от средневизантийского ключевым событием — захватом Константинополя крестоносцами в 1204 году. Но еще раньше, с VIII века, христианский мир столкнулся с масштабными переменами из-за исламской экспансии. В 711 году арабы перешли Гибралтар, завоевали Испанию и продвинулись вглубь современной Франции, изменив политическую и религиозную карту Европы.

Именно в эту эпоху нестабильности и перемен жил и писал преподобный Симеон Новый Богослов (ок. 949–1022) — один из самых глубоких византийских мистиков и аскетов. В своих трудах, особенно в «Словах огласительных», он уделял особое внимание подвигу молчания и опасности многословия. Преподобный называл страсть к пустословию «легчайшей», но предупреждал: если человек не может обуздать язык, то вряд ли справится и с другими страстями.

Для Симеона молчание было не просто внешним воздержанием от слов, но проявлением смирения. Он советовал монахам повторять про себя:

«Что хорошего имею сказать я, столь малосмысленный и дурной, что и говорить-то недостоин, недостоин даже и к людям причисляться?»

Такой подход помогал сохранять внутреннюю тишину и трезвение — важнейшие условия молитвенной жизни.

Подвиг молчания на Афоне

Святая Гора Афон – величайшая твердыня православного монашества, чья история насчитывает множество столетий. Согласно афонскому преданию, первые отшельники появились здесь в VII веке, спасаясь от арабского нашествия. Ряд исследователей связывает активное заселение полуострова иноками с гонениями иконоборцев в VIII-IX веках. К X столетию на Афоне утвердилась киновиальная форма монашеской жизни, ставшая здесь преобладающей.

За свою более чем тысячелетнюю историю афонское монашество выработало семь уставов, регулирующих внутреннюю жизнь обителей, их управление и отношения с внешним миром. Основополагающий Типикон, составленный в 970 году преподобным Афанасием Афонским, мудро уравнял права различных форм иноческого жительства – как общежительных, так и отшельнических.

Ярким примером служит Хиландарский устав преподобного Саввы Сербского. Его 23-я глава содержит строгое предупреждение против праздных бесед во время послушаний:

«…Впадают в пустые разговоры, ибо многоглаголящие, сказано, не избегнут греха (Притч.10,19). Пусть они научатся у лучшего. Подобает или говорить из Божественных Писаний, ибо они полезны для души, или молчать».

Это наставление продолжает древнюю традицию, восходящую к первым монашеским общежитиям.

Примечательно, что в отличие от католических уставов (например, траппистских), афонские типиконы не содержат прямых предписаний о молчании. В православной традиции подобные аскетические практики, включая подвиг безмолвия, обычно не фиксировались письменно, а передавались устно – от духовных наставников к их ученикам, в соответствии с личными потребностями каждого подвижника.

На Святой Горе Афон подвиг молчания понимается не как формальное правило, а как глубоко личный духовный путь. Здесь предпочитают индивидуальный подход, учитывающий особенности каждого монаха, его душевное состояние и степень борьбы со страстями. Как отмечает архимандрит Ефрем Ватопедский: «И странничество, и воздержание, и молчание — все это очень хорошо, но монах должен сам понять и своим сердцем искать эти добродетели. У каждого своя мера».

При этом молчание не остается лишь личным деланием — оно становится частью послушания духовному отцу и вплетается в общий ритм монастырской жизни. Например, в Ватопедском монастыре после «колокола молчания» (около девяти вечера) братия воздерживается от разговоров до полуночи, посвящая это время молитве и духовному чтению. Подобные правила действуют и в других местах: в трапезных, во время богослужений, а также в отношениях между монахами и паломниками (за исключением специально назначенных братьев).

Зачем нужно молчание?

Афонские старцы видят в этом подвиге несколько важных духовных целей:

Молчание как благо. «Не учись много говорить, лучше — поменьше, а молчание — богатство души».

Молчание как путь к молитве. В скиту Святого Василия, как вспоминает иеромонах Харалампий, монахи непрестанно творили Иисусову молитву, а празднословие считалось «смертным грехом». Старец Арсений Пещерник наставлял: «Насколько возможно, следите за языком, чтобы он не празднословил и не осуждал, но непрестанно творил молитву».

Молчание как защита от греха. «В многословии не избежать греха». Молчание оберегает от осуждения, пустых слов и душевного рассеяния. «Язык, коль начнет говорить, бежит, как разнузданный конь».

Молчание как свидетельство без слов. «Блаженны те, которые не проповедуют Евангелие словами, но живут им и проповедуют его своим молчанием».

Молчание как средство невидимой брани. «Молчание есть великая сила в деле невидимой брани». Оно помогает обрести смирение, умиротворение и послушание. Как замечает митрополит Иерофей (Влахос): «Молчащий помогает, кричащий же досаждает».

Таким образом, афонская традиция видит в молчании не просто аскетическую практику, но универсальный духовный инструмент — способ уберечься от греха, углубить молитву и стяжать внутренний мир. Как говорили святые отцы: «От уединения и молчания рождаются умиление и кротость».

Подвиг молчания на Руси

Святая Гора Афон оказала огромное влияние на зарождение и развитие монашеской жизни на Руси. Согласно преданиям, первые монастыри появились у нас еще до Крещения Руси, а их основателями были греческие иноки. Уже в 960 году княгиня Ольга основала в Киеве Софийский храм с монастырем. После массового крещения киевлян в конце X века, в следующем столетии на Руси насчитывалось уже 22 монастыря, что ярко свидетельствовало о успехах христианской веры.

Византийское и афонское монашество в период с VII по XIV века сохранило и передало Руси духовные традиции древнего подвижничества. Таким образом, русское монашество переняло святоотеческое предание от Восточных Церквей — колыбели иноческой жизни. Среди этих традиций был и подвиг молчания, занявший важное место в русской аскетической практике.

Устав преподобного Корнилия Комельского о молчании

Рассмотрим положения о молчании в уставе преподобного Корнилия Комельского, составленном в 1515 году. Устав строго запрещает любые разговоры во время богослужения:

«Никаких бесед, пустых слов или перешептываний между собой не допускать, даже с знакомыми иноками или мирянами, но внимать пению и чтению».

Это правило установлено для создания молитвенной атмосферы в храме. Нарушителей порядка предписывалось удалять из церкви. После службы монахи должны были расходиться по кельям в молчании, сохраняя молитвенный настрой.

Устав ограничивает, но не запрещает полностью разговоры во время работ. Под запретом оказались мирские темы:

«Не допускать пустых разговоров о царях, князьях, войнах, браках, подарках или житейских заботах».

Особенно строго запрещалось обсуждать с мирянами трудности монашеской жизни, чтобы не вводить их в соблазн. Вместо этого рекомендовались душеполезные беседы: «Пусть речи наши будут о терпении, подвиге, смирении, духовной жизни, о борьбе с бесами и надежде на вечную жизнь».

Примечательно, что устав не требует абсолютного молчания во время трапезы и в кельях, делая акцент на воздержании от праздных слов и сохранении молитвенного настроя. Как сказано в уставе: «Лучше всего совершать дело с молчанием и молитвой, чтобы и дело было благословенно».

Сравнение уставов преподобных Корнилия и Нила о подвиге молчания

Обратимся теперь к скитскому уставу преподобного Нила Сорского (конец XV — начало XVI века) и сравним его положения с уже рассмотренным общежительным уставом преподобного Корнилия Комельского.

Устав Нила Сорского отличается от общежительного — он создан для отшельников и содержит не столько строгие правила, сколько духовные наставления. Основное внимание уделено внутренней работе: борьбе с помыслами, чистой молитве, сердечном сокрушении. Скитская жизнь предполагает уединение — монах живет один или с одним-двумя собратьями в полном безмолвии.

Преподобный Нил наставляет: «Если же придется с кем беседовать, пусть беседа будет богоугодной, с осторожным избеганием ропота, осуждения, пустословия и пререканий». И добавляет: «Надлежит так поступать: любить молчание и не возноситься в беседах».

Этот подход существенно отличается от детально прописанных правил общежительного устава. В скитской традиции многие вещи подразумеваются сами собой — главное внимание уделяется очищению сердца и умной молитве. Однако и в общежительных монастырях особо ревностные иноки по благословению духовника могли принимать на себя более строгие подвиги, включая полное молчание.

Таким образом, оба устава, при всех различиях, едины в главном — они видят в молчании важное средство духовного роста, будь то внешнее соблюдение порядка в общежитии или внутреннее делание в скиту. Разница лишь в степени и форме проявления этого подвига, соответствующей каждому из путей монашеской жизни.

Подвиг молчания в русской святости

В сонме русских святых особое место занимают подвижники, избравшие путь молчания. В древней Киево-Печерской обители в XIII веке подвизался преподобный Феодор Молчаливый. О его жизни сохранились лишь сведения о великом подвиге безмолвия — через постоянное хранение языка он стяжал чистоту ума и непрестанное богомыслие. За это угодник Божий удостоился дара чудотворений, который и ныне проявляется у его святых мощей, открыто почивающих в Дальних пещерах Лавры. Рядом покоятся мощи других прославленных молчальников — преподобных Афанасия и Онуфрия.

Русская Церковь особо чтит:

преподобного Игнатия Белоезерского (+1427) — одного из первых иноков Кирилло-Белозерской обители

преподобного Корнилия Молчальника (1643-1693) — переславского схимника, подвизавшегося в Борисоглебском монастыре

Особого внимания заслуживает подвиг преподобного Серафима Саровского. После кончины своего духовника отца Исаии он принял обет молчания, называя его «крестом, на котором распинается грех». Старец полностью затворился от мира: если встречал в лесу людей — падал ниц и не поднимался, пока они не уходили. Его наставление ученикам гласило:

«Сиди в келье во внимании и молчании, всеми силами приближайся ко Господу — и Он готов сделать из человека ангела».

Эти примеры показывают, как через подвиг молчания русские святые достигали высот духовного совершенства, становясь светильниками веры для последующих поколений.

Подвиг молчания в русском юродстве

На Руси подвиг молчания несли не только монахи, но и миряне, избравшие путь юродства. Эти подвижники, отвергая мирские нормы, отказывались и от обычного общения — их идеальным языком становилось безмолвие, «яко безгласен в мире живых». Как юродивый отвергает одежду — видимый знак мирских условностей, так и речь он заменяет молчанием, ибо слова устанавливают духовные нормы падшего мира.

Среди таких подвижников особенно известны:

Блаженный Андрей Симбирский (+1841), с семи лет взявший на себя строгий пост (питался лишь хлебом и сушеными ягодами) и обет молчания. Хотя он сохранял дар речи, но общался только жестами и отдельными звуками.

Тит юродивый — козельский подвижник, прославившийся многими чудотворениями.

Вера Молчальница (1861) — новгородская затворница, 23 года хранившая обет безмолвия в Сырковом монастыре.

Существует предание, отождествляющее Веру Молчальницу с императрицей Елизаветой Алексеевной, женой Александра I. Согласно этой легенде, после того как император инсценировал свою смерть и стал сибирским старцем Федором Кузьмичом, его супруга также приняла подвижничество. В затворе она стяжала дар прозорливости, особенно проявлявшийся в предсказаниях о судьбе больных детей.

Эти примеры показывают, как через отказ от обычного общения русские подвижники достигали духовных высот, становясь «безгласными проповедниками» истинной веры.

Духовный смысл молчания в русской аскетике

Русские подвижники рассматривали молчание как важнейшее условие духовного роста. В их трудах выделяются несколько ключевых аспектов этого подвига:

Молчание и молитва. Подвижники наставляли: «Храните между собой молчание, избегая пустых разговоров — так ум сохранится чистым для молитвы». Они видели в молчании подготовку души к молитвенному деланию, подчеркивая, что «Царствие Божие не в словах, а в силе».

Молчание как добродетель. «Молчание полезно для души» — эта мысль повторяется многими святыми. Схимонах Зосима Соловецкий учил: «Чтобы научиться хорошо говорить, сначала нужно научиться молчать».

Молчание против греха. Особое внимание уделялось опасности языка: «Язык — неудержимое зло, способное разрушить в одно мгновение то, что строилось годами». Преподобные предупреждали, что пустословие лишает инока благодати, «остужая огонь Святого Духа в сердце».

Два вида молчания. Подвижники различали:

Благое молчание, ведущее к стяжанию Духа Святого

Злое молчание, вызванное гневом или гордыней

Как отмечал преподобный Паисий, опасен не сам дар речи, а его неправильное использование. Истинное молчание — это не просто отсутствие слов, но духовное делание, очищающее душу и приближающее к Богу.

Современные греческие монастырские уставы о молчании

Рассмотрим, как понимается подвиг молчания в современных православных монастырях, на примере Устава Благовещенского женского монастыря в Ормилии (Греция). Этот монастырь является подворьем афонской обители Симонопетр, а его устав составлен известным старцем архимандритом Емилианом (Симонопетритом).

Основные положения устава относительно молчания:

В монастыре поддерживается атмосфера тишины: «Повсюду в обители естественным образом соблюдается безмолвие».

Полное молчание не предусмотрено: «В подходящих случаях сестры могут вести душеполезные беседы или просто общаться».

Главный запрет касается пустословия: «Строго избегаются бесцельные разговоры о мирских делах и посторонних людях».

Общение с паломниками регламентировано: «Разговоры с посетителями (знакомыми и незнакомыми) допускаются только по особому благословению».

Таким образом, современный греческий устав сохраняет традиционное отношение к молчанию как к важной аскетической практике, но подходит к ней разумно, не вводя абсолютных запретов. Основной акцент делается не на формальном молчании, а на воздержании от праздных слов и сохранении молитвенного настроя.

Современные русские монастырские уставы о молчании

Рассмотрим нормы, касающиеся молчания, в Уставе Свято-Покровского монастыря (Южно-Сахалинская и Курильская епархия).

Днем абсолютное молчание не предписывается, однако запрещаются праздные беседы, громкие разговоры и смех: 

«Монашествующим и послушникам не подобает вести себя вольно, громко беседовать или смеяться» (Гл. 4, п. 19). Вечером же ограничения ужесточаются: «После вечернего правила запрещены любые разговоры и прогулки; братия в безмолвии возвращается в келии, допускается лишь чтение духовной литературы или рукоделие до полуночи».

Особое внимание уделяется молчанию в священных пространствах и ситуациях:

«В храме говорить запрещено» (Гл. 6, п. 11), включая путь к нему (Гл. 6, п. 10).

Трапеза, как продолжение богослужения, также требует тишины: «За трапезой недопустимы разговоры и смех» (Гл. 7, п. 7).

Любое общение с паломниками или родственниками возможно только с благословения наместника или ответственных лиц (Гл. 10, п. 4).

Сравнение с другими уставами выявляет общие черты: акцент на молчании во время богослужений, трапез и в вечернее время, запрет на самовольные контакты с мирянами. Оба документа осуждают прежде всего пустословие и мирские беседы, а не речь как таковую. Однако мужские монастыри, как правило, устанавливают более строгие правила, чем женские.

Православные богословы о подвиге молчания

Современное православное богословие, продолжая святоотеческую традицию, видит в молчании не просто дисциплинарную норму, но духовную ценность.

Как отмечается в трудах подвижников, «величие творения проявляется в безмолвии — молчат стихии, безмолвствует Сам Бог, и лишь малые существа предаются суетному говорению». Особое значение молчание приобретает в практике умной молитвы: 

«Сдержанность в словах, облечение уст в малоглаголание способствуют более глубокой и сосредоточенной молитве».

Епископ Петр (Екатериновский) подчеркивает, что молчаливость есть выражение смирения. Еще строже к этому вопросу подходил митрополит Антоний Сурожский, настаивавший на «абсолютной тишине в храме, где любое слово разрушает молитвенное сосредоточение, мешая верующим «вмалчиваться в свои глубины»».

Глубину его мысли раскрывают слова:

 «Истинное общение между людьми рождается не в словах, а в молчании — лишь там, за гранью речей, возможно подлинное взаимопонимание. Без умения хранить безмолвие человек не способен ни к внутреннему деланию, ни к подлинному диалогу с Богом».

Таким образом, аскетика молчания предстает не просто средством борьбы с празднословием, но условием стяжания благодати: «Тишина перед лицом Бога так же ценна, как присутствие рядом с самым дорогим человеком». Современные богословы, вслед за древними отцами Церкви, видят в молчании ключ к очищению сердца, утверждая, что оно не только усмиряет страсти, но и раскрывает в душе пространство для действия Святого Духа.

Заключение. Монашеская традиция молчания: от древних уставов до современной практики

В афонских и древнерусских монастырях практика молчания занимала особое место в духовной жизни. Безмолвие строго соблюдалось во время богослужений, за трапезой (которая рассматривалась как продолжение литургической жизни) и в ночные часы. В остальное время инокам предписывалось воздерживаться от многословия и пустых бесед. Такая дисциплина преследовала несколько важных целей: она способствовала сосредоточенной молитве в храме, внимательному восприятию душеполезных чтений за трапезой, а также создавала условия для молитвенного отдыха после вечернего правила.

Общение с паломниками и мирянами не запрещалось полностью, но строго регламентировалось — любые мирские темы находились под запретом, предпочтение отдавалось духовным беседам, соответствующим монашескому призванию. Эта традиция сохраняется и в современных иноческих уставах России и Греции, которые, продолжая святоотеческую линию, не требуют абсолютного молчания, но настаивают на «рассудительном безмолвии», особо порицая празднословие как нарушение аскетического делания.

Русские подвижники, развивая святоотеческое учение, создали целостную типологию молчания, различая его благие и греховные формы. Благое молчание рассматривалось как действенное средство борьбы со страстями, способное привлекать Божию благодать и потому считавшееся христианской добродетелью. Напротив, молчание, проистекающее из гордыни, лицемерия или ожесточения сердца, признавалось греховным.

Особое место в православной традиции занимает подвиг молчальничества. Практика святых безмолвников и юродивых носила глубоко индивидуальный характер, представляя собой особую форму послушания, своеобразное аскетическое «умерщвление» плотского мудрования, духовные «вериги» для стяжания смирения. Современные православные богословы подчеркивают актуальность практики молчания не только для монашествующих, но и для мирян. В условиях информационной пресыщенности современного мира молчание становится важным условием глубокой молитвы, действенной защитой от греховных помыслов и празднословия. Таким образом, православная традиция ценит молчание не как самоцель, но как важный инструмент духовного трезвения, требующий рассуждения и правильной мотивации.