Вопрос: Игумен – образец смирения для братии. Какова мера этого смирения?

Митрополит Святогорский Арсений:

Смирихся до зела, рыках от воздыхания сердца моего… (Пс. 37:9) – вот такова, наверное, мера смирения для игумена и игумении. А батюшка покойный, схиархимандрит Серафим говорил: раб Божий, если он раб Божий, он всё терпит. И даже игумен, если он раб Божий, будет терпеть послушника. Терпение и смирение во всем, и от этого только польза самому игумену как последователю Христову, и пример новоначальным. Они ведь ищут не только евангельских и святоотеческих назиданий, но хотели бы видеть и живой пример внутренней жизни, глядя на который могли бы воодушевляться…

Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Элладская Православная Церковь):

…Источник уныния – это эгоизм, а не смирение. Конечно, если игумен видит, что его не слушаются монахи, он расстраивается, и таким образом затрагивается его эгоизм, и он впадает в уныние. Что касается смирения, то, кажется, в Лествице было сказано, что смиренный человек не боится упасть, потому что он и так находится подо всеми. Если он смиренный игумен, он имеет мир в своей душе, а если у него есть мир в душе, у него есть и радость. Именно тот, кто проявляет послушание, – свободен. И апостол Павел в своем Послании называет себя рабом Божиим и – свободным в Боге. Поэтому мы и видим, что в монастырях самые свободные и самые радостные те, кто проявляет послушание. Смирение и уныние – это противоположные понятия.

Святые отцы говорят: смиренному лучше, чем гордому. У смиренного, если и возникают трудности и скорби, он говорит: «Да я по своим грехам и худшего достоин; слава Богу, что так случилось». Он еще и благодушествует при этом. Смирение дает человеку возможность сохранять благодушие и упование на волю Божию.

Вопрос: Путь послушания может превратиться в привычку жить чужим умом. Здесь могут быть свои подводные камни. Как, вместо беспопечительности, не впасть в беспечность, безответственность? Как смирение сочетать с рассудительностью и трезвением и одновременно сохраниться от обсуждения и осуждения?

Митрополит Святогорский Арсений:

Написать, что послушание может превратиться в привычку жить чужим умом может только тот человек, который не жил по послушанию. Потому что жить в послушании – это счастье. Поверьте, когда живешь в послушании, ты живешь как за каменной стеной. И не чужим умом ты живешь, а учишься жить умом богоподобным, и посредством этого свою душу возвышаешь. Мы храним в своей памяти подвижников благочестия, старцев, у которых мы жили в послушании... Многих окормлял отец Кирилл (Павлов) или другие лаврские духовники. И те из послушников, кто был более внимателен, более постоянен в духовном руководстве у этих старцев, сами стали опытнейшими духовниками. К ним сейчас обращаются за советом, их суждения и образ их жизни воспринимают для подражания. Можно назвать здесь предстоятеля Украинской Православной Церкви митрополита Онуфрия – ближайшее духовное чадо отца Кирилла; отца Алексия (Поликарпова), который окормляет множество духовных чад. Те, кого мы считаем своими старцами, сами тоже руководствовались у старцев. Схиархимандрит Серафим (Мирчук) в свое время был учеником иеросхимонаха Николая из Почаевского скита, а впоследствии перешел под духовное руководство владыки Зиновия (Мажуги) – схимитрополита Серафима, ныне уже прославленного в лике святых. С Глинскими старцами многие общались, с отцом Серафимом (Тяпочкиным) в Ракитном… В заданном вопросе неправильно само понимание послушания. Послушание – добродетель, без которой нельзя спастись, нельзя приобрести духовного человека.

Как сохраниться от обсуждения или осуждения… Человек, начальствующий в монастыре, – игумен, игумения – может рассуждать о том или ином происходящем в обители, или о том или ином настроении брата – это входит в его обязанности как духовного руководителя. И как отца или матери в монастыре. Отец и мать в семье тоже входят в рассуждение о своем ребенке, стараются на что-то доброе наставить, от плохого оградить. У начальствующих должна быть рассудительность. Это не осуждение, потому что в основе лежит польза для человека. А осуждение – это гордое отношение к человеку, которое никакой пользы ни осуждающему, ни осуждаемому не приносит.

Епископ Тарский и Тюкалинский Савватий:

…Человеческий опыт – некий светильник, который помогает видеть духовному оку, сердечному оку, и принимать решения. Но этого светильника всегда недостаточно, и когда мы к нему добавляем второй светильник – духовника, нам становится лучше видно. Но идти нужно нам самим, самим делать выбор. Как сказал здесь батюшка Варлаам, надо «маленько и самому сохранять разум». Рассуждение – высокая добродетель монаха, и оно не противоречит смирению... Мы знаем, что наши чувства, хотения, борения, которые мы называем помыслами, бывают от Бога, бывают от диавола, бывают наши собственные. Те, что от Бога, – спасительные, те, что от диавола, – пагубные, а наше собственные, даже если и не пагубные, но, по крайней мере, не спасительные. Поэтому свое собственное рассуждение не может нас соединить с Богом. Каждый игумен и игумения имеют опыт. Но когда тебя благословили – архиерей или духовный собор, – всегда радостно, и в душе наступает мир. Появляется бóльшая твердость, чувствуешь больше сил для исполнения какого-либо дела. Конечно же, нам ни в коем случае нет необходимости свое духовное око или свое рассуждение совсем отвергать, но им нужно пользоваться, сообразовывая это с Божией мудростью и с Божиим благословением.

Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай:

Позвольте мне сказать несколько слов. Бисмарк говорил, что только глупцы учатся на своих ошибках, умные учатся на ошибках других. И гораздо большее значение это приобретает в духовных делах. Успех в духовной жизни монаха – это как математическая дробь: сверху у нас свет старца, а в знаменателе наше собственное желание, знание и чувство справедливости. И чем выше у нас число в числителе и ниже число в знаменателе, тем большее значение будет в целом у дроби. Смирение может проявляться в том, что мы уменьшаем число, которое стоит в знаменателе этой дроби, то есть наш эгоизм. Здесь говорили о том, что смирение нельзя путать с перекладыванием ответственности на других. Я думаю – это не так плохо, но нужно перекладывать ответственность на Господа, чтобы Бог просвещал старца, и тот давал нам правильные советы, таким образом увеличивая число в числителе. Величайшим заблуждением является мысль о том, что у нас света и знания больше, чем у нашего старца, и величайшая радость смирения – в возложении ответственности на старца, чтобы через Господа получать просвещение.

Вопрос: Как сохранить доверие между игуменией и сестрами, как не потерять дух единой семьи в многочисленной обители?

Игумения Елисавета (Позднякова), настоятельница ставропигиального монастыря Марфо-Мариинская обитель милосердия:

Всё зависит в большей степени, конечно от игумении. Если игумения сама имеет опыт послушания, знает, как это сложно, как тяжело бороться со своими страстями, с которыми мы приходим в монастырь, то такая игумения будет иметь милосердие к своим сестрам и найдет возможность где надо – утешить, или же подбодрить, вдохновить. Тогда неизбежно сестры будут держаться за свою игумению как за проводника, потому что на кого же им еще надеяться в монастыре, кроме игумении? Самое страшное, когда между сестрами и игуменией нет доверия, потому что тогда они пойдут на сторону, тогда они будут искать каких-то священников, каких-то старцев, и будет страшный разлад в монастыре. Поэтому, конечно, я считаю, что все зависит от игумении и от ее любви к сестрам.

Игумения Сергия (Конкова), настоятельница Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря:

Могу сказать, дорогие владыки, дорогие отцы, матушки игумении, что очень трудно всё это оценить, потому что не ты избираешь сестер, а Господь их приводит в обитель. И сестры бывают разные, и отношения порой складываются непростые. Конечно, самое главное, чтобы игумения возложила упование на Бога, на помощь Царицы Небесной и святых угодников – покровителей обители. В настоящее время даже в моей большой семье есть разногласия… Я могу лишь просить ваших святых молитв о том, чтобы мое большое стадо было управляемо свыше Царицей Небесной, которая является Начальницей нашей обители.

Игумения Иулиания (Каледа), настоятельница Зачатьевского ставропигиального женского монастыря Москвы:

Очень важно, чтобы игумения, по мере своих сил и возможностей, старалась жить жизнью монастыря, то есть она должна, прежде всего, быть вместе с сестрами – на службе, на трапезе, чтобы сестры всегда могли к ней подойти. Если в силу каких-то обстоятельств, в силу собственных послушаний ей не удается все время быть с сестрами, – нужно, чтобы было выделено какое-то время, когда сестры могли бы к ней обратиться. Очень важно устраивать беседы – не официальные, а чтобы матушка игумения могла с сестрами спокойно поговорить, или просто попить чайку в простой обстановке. Совместные паломнические поездки тоже очень объединяют и способствуют таким доверительным отношениям. И конечно, в основании всего должна быть молитва.

Вопрос: Что больше всего помогает установить доверительные отношения между игуменом и братством обители?

Митрополит Святогорский Арсений:

По сути, то же самое. Отец Варлаам очень хорошо сказал, что если игумен монастыря – отец родной для братии, а не отчим, то между отцом и чадом устанавливаются доверительные отношения. Ведь мы, принимая в обитель братию, доверяем им самое сокровенно дорогое для каждого из нас: монашество, когда принимаем решение о постриге; или, когда желаем видеть братий сослужащими у Святого престола, возводим их в иеродиаконский или в иеромонашеский сан. Ведь это наше доверие по отношению к пришедшему в монастырь. И очень важно, чтобы приходящие в монастырь впоследствии имели такую добродетель доверия и к отцу наместнику, через сердце которого, по сути, они в монастырь пришли. Потому что и Господь имеет доверие к нам, грешным. Господь каждому из нас Себя доверяет, – кто же мы такие, чтобы друг другу не доверять? Доверие очень важно в монастыре.

Вопрос: Где граница ответственности, компетенции священноархимандрита – епископа, и послушания наместника – игумена?

Митрополит Святогорский Арсений:

…Нужно уметь по-доброму выстраивать отношения со всеми людьми. И уж тем более со священноархимандритом обители… Быть открытым, искренним, честным и с любовью делать свое дело, желая пользы обители. И все наладится, все встанет на свои места. Мы все люди, все имеем какие-то нюансы в отношениях. Но самое главное – учиться жить друг с другом по слову Христову. Как и Господь заповедовал. И с себя спрашивать больше, а с людей меньше. Себя осуждать всячески, других оправдывать. И так оно все на место встанет и будет хорошо.

***

В заключение митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай ответил на вопросы, которые поступали к нему в течение двух дней работы направления.

В своем докладе Вы сказали: отсутствие старца обессиливает изначальное призвание монаха. Что это означает для нашего спасения? В наше время в большинстве монастырей нет такого старца. И мы не можем выйти из монастыря, чтобы найти его. Что нам делать? Означает ли это, что мы уклоняемся от спасительного пути и без старца не можем надеяться быть истинными монахами?

В греческих монастырях существуют три типа присутствия духовника в монастыре. Первый – в основном, в мужских монастырях – это игумен и одновременно духовник. Есть случаи, когда игумен монастыря и духовник – это разные лица, но в любом случае духовника приглашает игумен. Во всех случаях игумен должен быть не только административным работником, но и являться духовником – это идеальный вариант. А в женских монастырях обычно на игумении, как матери всех сестер, лежит ответственность за поиск подходящего духовника для своего монастыря. И по сути дела, духовную ответственность несет именно игумения. Общаясь с женскими монастырями своей епархии, я говорю, что они могут ожидать от меня любви и помощи, но не должны ждать контроля и прямых распоряжений, если они, конечно, сами меня не призовут. Были монастыри, которые просили, чтобы я стал их духовником, но я отказался и посоветовал им самим найти духовника, которого я бы поддержал. Были монастыри, просившие в качестве духовника другого епископа. Но там создались большие проблемы, нестроения, потому что окормлявший их епископ каким-то образом забрал у игумении ее полномочия. Мне кажется, что и у игумении должна быть большая сила. Я поговорил с настоятельницей, сказал, что на ней лежит ответственность найти подходящего духовника для сестер, а если что-то складывается не так, то его можно и удалить. И ситуация разрешилась, создались прекрасные взаимоотношения игумении и духовника, который выполняет свои обязанности – совершает Таинство исповеди, но не вмешивается в деятельность игумении.

По-гречески игумения называется старицей, и сестры проявляют послушание по отношению к ней; а у игумении есть свой старец, которому она оказывает послушание… При идеальном положении вещей было бы очень хорошо, если игумении отчитывались перед архиереем, выбирали духовника для своих монастырей, а сестры отчитывались перед матушкой игуменией. Такая система сейчас действует во всех монастырях нашей епархии, кроме одного, в котором сестры исповедуются мне; и мы видим, что во всех обителях наблюдается подъем. Понятие духовника шире, чем только совершителя Таинства исповеди. Таким лицом может быть и игумен, и игумения, духовно направляющие монастырь.

Возможно, самая большая проблема, которая есть и в Греции, – это отсутствие мудрых старцев. У нас есть один небольшой женский монастырь, где был очень почтенный старец, он его основал и духовно направлял, но он почил. И сестрам было очень сложно найти духовника, потому что они невольно сравнивали всех с ушедшим. С Божией помощью в итоге нашелся для них духовник; у него, может быть, меньше таланта, но очень большая благодать. И этот монастырь сейчас преуспевает лучше, чем в прежнее время.

Вопрос: Дорогой Владыка, благословите! У нас в монастыре многие насельники вынуждены часто выезжать в мир и по своим личным делам, и по заданию игумена. Как Вы к этому относитесь, и каковы условия выхода в мир в монастырях Греции?

Здесь главное понять, что для нас есть монастырь. Это открытый рай или это тюрьма? Если это рай, то мы хотим в нем оставаться, нам не хочется из него уйти. Но если по благословению игумена нужно что-то сделать, или у нас есть такое послушание, – мы должны его выполнять. Послушание не лишает нас радости оставаться в раю. Поэтому вопрос, на каких условиях в Греции монахи могут выходить из монастыря, я думаю, не должен вас волновать. Монахи выходят из монастыря, если есть благословение игумена, игумении.

Вопрос: Должен ли монах молчать, видя в недрах Церкви болезнь, принесенную извне, например, соблазн экуменизма; и каковы должны быть действия монаха при угрозе Православной вере?

Я думаю, что ответ здесь следующий: сам по себе монах не призван делать что-то конкретное; он доверяет этот вопрос игумену, игумен доверяет вопрос епископу. Потому что монах без духовного руководства – это монах несчастный и потерянный. Даже если он уверен, что исповедует истину в современном мире. Поэтому, если он считает, что существует угроза Православной вере, ему нужно поговорить с духовником, со своим игуменом.

Вопрос: Почему сегодня в монастыри не стремится большое количество людей, и молодые люди не хотят становиться монахами?

Мне очень понравилась позиция митрополита Нижегородского и Арзамасского Георгия. Он сказал, что нашей целью является не набрать монахов, а принять тех, кого нам посылает Господь. Но, с другой стороны, мы можем задаваться этим вопросом, поскольку и сами отчасти являемся причиной того, что к нам в монастыри не приходит большое количество людей, чтобы радоваться этому счастью – быть с Богом. Во всяком случае, духовный кризис сейчас достиг вселенского масштаба. С течением времени вопросы веры становятся все более сложными, и потребность человека в поиске Бога ограничивается. Я лично это хорошо вижу; я вижу, что и православные, и другие христианские конфессии испытывают большие трудности с призванием в монашество. Нас должно волновать, насколько последовательно мы живем по нашему призванию. Например, в России была необходимость открывать новые монастыри, строить новые здания, и, конечно же, это была серьезная потребность. Но, с другой стороны, здесь уже говорили о том, что мы не должны забывать о нашей цели – стяжании святости. И я хотел бы обратить внимание на еще одну цель – это ожидание божественных знаков в нашей жизни.

В своем докладе я уже упоминал слова апостола Павла: …когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5:20). И я уверен, что в наше изобилующее грехом время есть также и многочисленные проявления благодати Божией. Эти проявления, может быть, даже выше того, что было раньше. Я хочу сказать, что Церковь в современном мире доказывает свою святость, необходимость своего существования, когда в ней есть присутствие святости и знаки, которые дает Господь.

Очень часто ко мне приезжают школьники, и когда мы с ними беседуем, они говорят: «Нам рассказывают о святых, которые жили в давние времена, – расскажите нам о современных святых. Вы рассказываете о чудесах, происходивших давно, – покажите нам чудеса сегодня». Я думаю, что они, конечно же, правы. Поэтому нам нужно обращать внимание, прежде всего, на себя. Нам не надо смотреть на то, что делается вокруг, мы должны «сфотографировать» себя, сделать собственное обследование и понять таким образом современный мир.

Митрополит Святогорский Арсений:

…Утешительно, что несмотря на разделенность границами государств, принадлежность к разным народам, различие языков, – у нас есть единство духа, и общее гражданство – Царство Небесное, которое нас всех объединяет.

Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай:

По-гречески слово αδελφός (брат) означает «рожденный одним лоном». Мы можем жить в разных странах, говорить на разных языках, но лоно, которым мы порождены, одно – это Православная Церковь. Именно поэтому я всегда с большим желанием приезжаю в Россию, или, например, в Румынию, чтобы понимать то, что нас объединяет. Мы действительно братья, и я это чувствую. Я вам очень благодарен за то, что вы мне помогаете чувствовать себя вашим братом.

Митрополит Святогорский Арсений:

Владыка Николай отвечал на вопрос, почему в наше время не так много людей идут в монастыри, как нам хотелось бы. Очень интересный ответ на этот вопрос есть у преподобного Гавриила (Ургебадзе). Когда в 1990-е годы началось возрождение Русской, Грузинской Православных Церквей, многие священники спрашивали преподобного Гавриила: «Батюшка, что сделать, чтобы люди пошли в храм?» И преподобный Гавриил сказал: «Научите людей нравственности. А когда вы научите их нравственности, они потянутся в храм и будут учиться духовности». Поскольку сейчас мир – в негативном его понимании – все усилия употребляет, чтобы развратить народ, у нас основная задача – научить людей хотя бы началам, а именно – нравственности. А на этой основе уже потихоньку начнет произрастать стремление к духовности; соответственно, и необходимость приходить в обители для дальнейшего своего духовного развития. Наша задача – игуменов и игумений, и нас, архипастырей – «сеять разумное, доброе, вечное…» и спасибо вам скажет сердечное русский народ.

У нас есть возможность делать это и в общении друг с другом, и общаясь с нашей паствой, – помоги нам всем в этом, Господь!

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            источник: Монастырский вестник