Синаксарь в Неделю Всех Святых

Стихи:

Господа нашего всех воспеваю друзей я.

Коль изволение есть, всяк пусть вступит в их сонм

В тот же день, первое воскресенье по Пятидесатнице, совершаем празднование всем святым по всей вселенной – в Азии, Ливии и Европе, на севере и юге. Настоящий праздник божественнейшие отцы определили совершать после схождения Всесвятого Духа, как бы указывая, что все это произведено чрез апостолов Его пришествием, которое умудрило и просветило происшедших от нашего смешения, восставило их в [прежнем достоинстве человека] для восполнения отпавшего ангельского чина и чрез Христа к Богу привело: одних – мученичеством и кровью, других – добродетельной жизнью и обычаями.

И вот, совершается то, что превосходит всякое естество. Ибо Дух Святой, по природе своей обладая устремлением ввысь, нисходит в виде огня, а прах земной, по естеству стремящийся вниз, к небесам восходит, и то телесное наше смешение. Ведь плоть наша, ранее воспринятая и обоженная Богом Словом, возвысившаяся и одесную славы Отчей воссевшая, ныне, согласно обетованию, всех имеющих произволение влечет к себе (см.: Ин.12,32), как если бы Бог Слово показал дела примирения и некую предусмотрительнейшую цель пришествия Своего во плоти и домостроительства. Ибо прежде отвергнутых – невежественный народ язычников – приводит Он к единению и дружбе с Собою, тогда как человеческая природа приносит Богу, словно некий начаток, тех, кто благими делами своими были в ней различным образом искусны. Итак, вот первое соображение, по которому мы совершаем празднование всем святым.

Второе же следующее. Поскольку многие угодили Богу величайшей добродетелью, но по разным причинам или неким человеческим обстоятельствам остались неизвестны у людей, великую славу имея, однако, пред Богом, или потому еще, что многие проводили жизнь по Христу у индов, египтян и аравитян, в Месопотамии, Фригии и вверху Эвксинского моря[1], а также по всему Западу до самых Британских островов, проще же сказать, повсюду на Востоке и Западе, и нелегко было по их неисчислимости почтить всех как подобает по обычаю Церкви, – то божественные отцы, дабы мы снискали помощь у тех, в какой бы земле ни угодили они Богу, а также ради будущих угодников, установили совершать празднование всем святым, объемля чествованием всех преждебывших и последующих, неявленных и явленных – всех, кого освятил Дух Святой, вселившийся в них.

Или еще третье соображение. Всех святых, по отдельности празднуемых ежедневно, следовало и в одном дне объединить, дабы обнаружилось, что все они ради одного Христа подвизались, все одно поприще добродетели прошли и, таким образом, все как Единого Бога рабы по достоинству увенчаны, и Церковь составили, восполнив собою горний мир, побуждая и нас равный с ними предпринять подвиг различного рода и вида, стремясь со всем усердием к тому, к чему у каждого способность есть.

Этим-то всем от века бывшим святым прославленный и премудрый царь Лев посвятил весьма обширный и прекрасный храм. Ближайший к церкви Святых Апостолов, что в черте Константинополя, он сооружался сперва в честь Феофано – первой, как говорят, его жены, весьма угодившей Богу, а это, без сомнения, необычно среди суеты и [постоянного пребывания] в царских покоях. Но сообщив свое намерение Церкви, обнаружил, что та не склоняется к его желанию. Ибо Церковь, понимая образ мыслей царя, все же сочла недолжным женщине, еще вчера и третьего дня к царской пышности расположенной и роскошью испорченной, такую воздавать честь, чтобы храмом великолепным и доселе небывалым ее возвеличить, когда и само время еще не доставило ей всеобщего почитания, благоговейного поклонения и свидетельства, что она Богу угодила. Тогда премудрый царь, с полного одобрения Церкви, посвятил возведенный храм Всем святым, повсюду на земле бывшим, и сказал: «Если и Феофано – святая, пусть к ним будет причислена».

Я же полагаю, что нынешний праздник, который и прежде существовал, начал с той поры более широко совершаться. Оттого и помещают его последним в Триоди, как окончательно, словно ограда, все праздники замыкающий. Ибо хотя благочиние и устроение Церкви исстари началось, мало помалу приходя, как ему и подобает, в лучшее состояние, но в дни этого царя окончательно установлено оно и запечатлено в том чине и порядке, коего доныне держится[2].

Итак, Триодь, вкратце сказать, содержит последовательное повествование обо всем, что совершил для нас Бог по неизреченным Его определениям: о ниспадении диавола с небес из-за первого ослушания, об Адамовом преступлении и изгнании, обо всем бывшем ради нас домостроительстве Бога Слова и о том, как снова возведены были мы на небеса Духом Святым и восполнили тот отпавший чин бесплотных сил, что заново познается в святых.

Надлежит знать, что ныне мы совершаем празднование всему, что освятил Дух Святой как Податель благ. Разумею под этим высочайшие и сами участвующие в освящении умы, или девять ангельских чинов, праотцев и патриархов, пророков и священных апостолов, мучеников и иерархов, священномучеников и преподобномучеников, преподобных и праведных, и все лики святых жен, и других всех по имени неизвестных святых, с коими вместе пусть будут и те, что впоследствии явятся. Но прежде всех, во всех и со всеми святыми празднуем Святой, Пресвятой и самих ангельских чинов несравненно превысшей Госпоже нашей и Владычице Богородице и Приснодеве Марии.

По ходатайствам непорочной Твоей Матери, Христе Боже, и всех от века бывших святых Твоих помилуй и спаси нас, ибо Ты Один благ и человеколюбив. Аминь.

_______________________________

[1] Т.е. в северном Причерноморье

[2] Византийский император Лев VI Философ, или Мудрый (886-911 гг) известен как ревнитель церковного устава и творец многих богослужебных песнопений, среди которых доныне выделяются стихиры Лазаревой субботы и Св Пятидесятницы