Доклад игумена Нектария (Блинова), настоятеля Свято-Георгиевского мужского  монастыря (г. Чирчик,  Республика Узбекистан) на XXV Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь. 26–27 января 2017 года).

Ваши Высокопреосвященства, Ваши Преосвященства, всечестные отцы, досточтимые матушки-игумении, дорогие братья и сестры! 

К великому сожалению, волна религиозных репрессий советской власти, прокатившаяся по всем странам Советского Союза, не обошла и территорию Среднеазиатского региона. Были закрыты многие храмы и монастыри. Духовенство и монашествующие были либо сосланы, либо расстреляны на месте. С одной стороны, это, конечно, очень прискорбно, но с другой стороны, не бывает худа без добра. Земля Средней Азии стала местом ссылки многочисленного числа монашествующих из многих известных монастырей Святой Руси. Среди них было множество известных духовников и старцев, которые сыграли немаловажную роль в сохранении преемственности старчества и дали мощный толчок к возрождению тайного монашества на территории Средней Азии. 

Как бы парадоксально это ни звучало, но на период советской власти в Узбекистане количество монашествующих во много раз превышало дореволюционные показатели. Дивеевские монахини и сестры Марфо-Мариинской обители милосердия, Саровские, Оптинские и Глинские монахи, архиереи, которые сами в свое время проходили хорошую школу старческого окормления – все эти люди принесли с собой богатейший опыт древнерусского монашества. Конечно, они не могли открыто учить и наставлять народ, но сама их жизнь, их дух передавались тем, кто находился рядом с ними. А в то время духовного голодания люди искали тех, кто бы мог их напитать духовной манной. С приходом богоборцев к власти многие верующие были лишены духовной составляющей в своей жизни. Поэтому они всячески старались сблизиться с теми, кто был носителем этой духовности. 

Ссыльным архиереям, священникам и монахам зачастую не предоставляли для жилья даже бараков. Большая часть из тех, кто был сослан в Среднюю Азию, ютились в шалашиках и палаточках. «Маленький Шанхай» – так называли жители такой городок из ссыльного духовенства и монашествующих, которые жили на территории Боткинского кладбища Ташкента. Некоторые из верующих, рискуя навлечь на себя гнев советской власти, принимали у себя дома ссыльное духовенство или монахов, хотя это было чревато обвинением в «антисоветчине» и возможными репрессиями со стороны государства. Но, несмотря на запреты властей, православное население продолжало принимать у себя этих носителей духовности и святости уходящей Руси. 

Чтобы не утомлять вас долгим докладом, хотелось бы вкратце рассказать о некоторых личностях, чье пребывание в этих краях оставило неизгладимый след в жизни не только монашества Средней Азии, но и простых верующих. 

Одним из таких светочей был архимандрит Борис (Холчев), духовник Ташкентской епархии, духовное чадо Оптинского старца Нектария и московских духовников – отцов Алексия и Сергия Мечёвых. Самыми главными качествами, которым был научен отец Борис, были полное послушание старцам, любовь к богослужениям и жертвенное служение ближним. «Дай плоть и приими Дух», – говорят святые отцы. Под этим девизом и проходила жизнь прославленного духовника и известного катехизатора Ташкентской епархии. Вокруг отца Бориса собирались люди совершенно разные, но объединенные единым на потребу – поиском пути в Царство Небесное. И отец Борис указывал им этот путь. Даже те, кто сомневался или вообще считал себя атеистом, – после общения с архимандритом Борисом или после посещения его огласительных бесед уже не могли назвать себя колеблющимися в вере или сомневающимися. Его духовной мудрости приходили приобщиться даже мусульмане, называя его «большим русским муллой». После вечернего богослужения в Успенском кафедральном соборе до позднего вечера отец Борис либо проповедовал, либо исповедовал. Просто, но доходчиво произносил он свои слова и поучения, и они легко ложились на сердце слушателям. 

Еще одним таким светильником, возженным Оптинским старчеством, был преподобный Севастиан Карагандинский. Старец, молитвенник, основатель тайного монастыря в Караганде, который сейчас открыт и живет по заветам своего основателя. Преподобный Севастиан воспитал целую плеяду своих духовных чад, среди которых были и простые монашествующие, и миряне, и архиереи. 

Другим подобным светильником веры и благочестия на земле современного Узбекистана просиял архимандрит Серафим (Суторихин). Сын священника, с малых лет полюбивший храм и богослужения, регент церковного хора, любитель, ценитель и хранитель правильного церковного пения и соблюдения церковного устава, он выбрал монашеский путь в годы гонений, будучи еще достаточно молодым. 

Архимандрит Серафим был членом Александро-Невского братства. Одной из главных функций братства была защита Александро-Невской Лавры от безбожников, а позже оно стало играть центральную роль в создании и деятельности союза православных братств Петроградской епархии. В эти же годы Александро-Невское братство неустанно стремилось привлечь в церковную среду представителей различных слоев интеллигенции и сблизить их с ученым монашеством. Перед братством стояло много задач: сохранение института монашества, противостояние ересям и расколам, поиск новых форм духовного образования, так как все религиозные учебные заведения были закрыты. И, конечно же, одной из главных задач братства была подготовка молодых, образованных священнослужителей, способных в это тяжелое время сохранить православие в стране, где царил дух богоборчества. Основателями братства были три удивительных человека, три иеромонаха – Гурий и Лев (Егоровы) и Иннокентий (Тихонов). Знакомство с ними очень сильно повлияло на отца Серафима. Всё, что впитал в себя отец Серафим, общаясь с опытными и учеными священнослужителями и духовниками, он привез с собой в Среднюю Азию. И здесь, на подготовленной почве, он стал сеять семена Слова Божия, собирая вокруг себя и монашествующих, и мирян. Он был великим молитвенником, и, несмотря на болезнь ног, не пропускал ни одного богослужения. Если он не служил сам, то пел на клиросе. Богослужение для него было всем. 

Вспоминая великих старцев, хранителей, или лучше сказать – укрепителей монашеских братств и сестричеств, нельзя не вспомнить и еще об одном столпе – схиархимандрите Серафиме (Романцове), духовнике Глинской Пустыни, прославленном ныне в лике местночтимых святых Украинской Православной Церкви. Отец Серафим прожил в Средней Азии двенадцать лет. Будучи духовным чадом великих Глинских старцев, отец Серафим сам принял на себя этот подвиг старчества, окормляя и монашествующих, и мирян.

Жизнь схиархимандрита Серафима была поистине аскетической, отшельнической. Он весь предался молитве, богомыслию. По ночам совершал он богослужения, исповедовал и причащал, проповедовал, давал душеспасительные наставления и всех приходивших к нему обращал на путь спасения. 

Особым духовным даром старца было умение принимать исповедь, вызывать людей на откровенность. Отец Серафим умел дать почувствовать, что земная жизнь – это лишь подвиг временного странствования на пути к вечной жизни, он призывал людей к жизни христианской, совершенной, возвышенной. Все его наставления имели своей целью святость в смысле отрешенности от всего мирского. Пастырство отца Серафима было многогранно. Более всего стремился он привести своих духовных чад ко смирению, о котором писал: «Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дар Божий, и приобретается он многими трудами. Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо. Истинно смиренный, если имеет какие от Бога дарования – молитву, или слезы, пост, то всё оное тщательно скрывается, ибо похвала людская, как моль, всё изъедает». 

Можно назвать еще много имен, среди которых были и известные духовники и старцы, и малоизвестные монашествующие, тоже имеющие богатый духовный опыт. Все они, живя в Средней Азии, делились своим опытом, наставляя народ Божий на путь, ведущий в Царство Небесное, совершали тайные постриги, основывали тайные монастыри и скиты, окормляя монашествующих и мирян. Благодаря им монашество на территории Средней Азии не просто сохранилось, а приумножилось и окрепло. И это свидетельствует об одной важной истине. Где появляются истинные монахи, носители монашеского аскетического духа, – там духовная жизнь расцветает. Истинный монах есть тот, кто стяжал сердечную веру, молитву и приобрел правильное монашеское устроение. Такой монах остается монахом, даже когда разрушаются монастырские стены, закрываются монастыри. Где бы ни оказался такой монах, он сам вокруг себя создает монастырь, монашескую атмосферу и вдохновляет к монашеской жизни других.    

И хочется отметить, что при всем различии жизненных путей  преподобномучеников и преподобноисповедников, в житиях всех этих угодников Божиих есть две общие черты. Первое – они любили молитву и богослужение, черпали в них духовные силы. Второе – они жили не для себя, а для тех, кто в них нуждался, принося зачастую самих себя в жертву. Потому что без жертвы не бывает ни своего спасения, ни спасения ближних. Подробно их подвиги и жития еще не изучены – но это уже другая, более объемная задача, над которой еще много надо потрудиться. 

Подводя итоги своего доклада, хочу отметить, что на момент перестройки, когда Церковь обрела относительную свободу, монашество в Средней Азии,  несмотря на многолетние гонения, не только не прекратило своего существования, но, благодаря всему вышесказанному, приобрело богатейший духовный  опыт, который передался нам, современным монашествующим и духовенству, несущим там свое скромное служение. Опыт, построенный на многовековой истории монашества Святой Руси, который как мед, собранный пчелами со многих дивных цветов, напояет сейчас сердца тех, кто ищет спасения в обителях и храмах Средней Азии.