4/17 декабря совершается память мученицы Киры Оболенской. Святая происходила из древнего княжеского рода, но никогда не подчеркивала своего высокого происхождения, оставаясь человеком простым и добрым. Главным делом ее жизни было учительство. Мученица Кира почитается как покровительница учителей.

Кира Ивановна принадлежала к древнему роду князей Оболенских – потомков легендарного князя Рюрика. Отец её Иван Дмитриевич после 14-ти лет службы в действующей армии перешёл в «гражданский чин» и получил назначение начальника Володавского уезда Седлецкой губернии «царства Польского». Незадолго до назначения, в 1889 г.  в семье Ивана Дмитриевича и Елизаветы Георгиевны родился первенец – девочка, наречённая Кирой. Разве могли тогда предположить счастливые родители, сколько лишений и скорбей выпадет на долю дочери, и с каким достоинством и смирением будет она их принимать. 

Когда Кире исполнилось десять, отец определил её в Смольный институт благородных девиц в Санкт-Петербурге, где учились дочери потомственных дворян. Помимо освоения различных наук, особое внимание здесь уделялось «правилам доброго воспитания, благонравия, светского обхождения и учтивости», а также усиленному изучению иностранных языков. 

Блестящее образование, полученное в Смольном институте, давало его выпускницам право на частную и государственную педагогическую деятельность. И именно учительство стало для Киры главным делом жизни. При этом она сама непрестанно училась, несмотря ни на какие трудности и превратности судьбы. 

В школах для бедных

Из открытых источников известно, что сразу после института, 15-летняя Кира Оболенская давала частные уроки в качестве домашней учительницы в богатых семьях. Однако в краткой «делопроизводственной» автобиографии упоминаний об этом нет. 
Кира Ивановна пишет, что осенью 1904 года, то есть спустя три летних месяца после окончания института, она поступила на Женские педагогические курсы новых языков М.А. Лохвицкой-Скалон для усовершенствования знаний по английскому языку. Впоследствии, в разные жизненные периоды, она закончит курсы французского и немецкого языков и также будет преподавать их детям. 

С 1905 по 1908 годы Кира вместе с семьёй жила в Киеве, где посещала музыкальную школу по классу рояля. Спустя три года Оболенские переехали в Петербург. Переезд был обусловлен выходом Ивана Дмитриевича в отставку «за выслугою пенсии». Поселились в очень скромной квартире на Можайской улице. Пенсионного жалованья не хватало, и глава семейства устроился на службу в горуправу. Однако и этого дохода было недостаточно, чтобы дать хорошее образование подрастающим детям. 

«Сам военный, он и сыновей хотел видеть только военными. Они пошли в кадетские корпуса, не в «белоподкладочные», в более скромные, но и там требовались средства на содержание и обмундирование. А в семье две дочери и пять сыновей. Как же радовался Иван Дмитриевич, когда Кира начала преподавать и прибавила небольшой заработок к бюджету семьи!». Эти слова принадлежат племяннице Киры Ивановны – Кире Константиновне Литовченко, названной в честь своей тётушки ( умерла в 2016 году). 

Иван Дмитриевич Оболенский с сыновьями Вадимом, Павлом и Борисом

Молодая княжна Оболенская вынуждена была вносить свою лепту в содержание семьи. Однако никаких противоречий с внутренними её настроениями в этом не было. Будучи человеком глубоко верующим, она видела своё предназначение в служении ближнему. При этом никогда не искала комфортных, выгодных условий работы, не пыталась устроиться в привилегированные учреждения, хотя и имела на то возможность. Учительствуя в рабочих районах столицы, Кира Ивановна несла знания тем, кому они были нужнее всего – простому народу, необразованным детям и взрослым. 

Первым «официальным» местом работы Киры Ивановны стала школа для детей беднейшего населения на Лиговке. «Детей в возрасте 8-14 лет в этой школе бесплатно учили, кормили, одевали», – пишет сама Оболенская. В это же время (1908-1910 годы) она вела занятия по иностранным языкам в Ольденбургском университете. Известно также, что в начале XX века Кира Ивановна на безвозмездной основе преподавала в школе для рабочих в посёлке «Сампомощь» неподалеку от станции Саблино под Петербургом. 

Здесь она познакомилась с Анной Ильиничной Ульяновой-Елизаровой, сестрой вождя революции. Редкая внутренняя красота Киры, её добрый нрав и простота в общении, профессионализм покорили Анну Ильиничну. Это кажется почти фантастическим, но при первом аресте Киры Оболенской в 1930-м году, революционерка ходатайствовала об её освобождении. 

Выше отмечалось, что Кира постоянно повышала свой уровень образования, в частности совершенствовала знания языков. 

С 1912 года Кира начала преподавать французский язык в недавно открывшейся средней школе с правами гимназии на станции Поповка, где проработала до 1918 года. В этот период закончила ещё и Высшие курсы французского языка при Обществе «Alliance Francaire de Petrograd» и при том же Обществе прослушала курсы сестёр военного времени. Вероятно, готовилась оказывать помощь ближнему на фронтах Первой мировой, где в первые же месяцы войны погибли два её брата Вадим и Борис. 

Государственный переворот принёс новые беды семье Оболенских. Ещё один брат Юрий стал офицером Добровольческой армии и был убит. Павла Оболенского как брата белогвардейца арестовали. Каким-то чудом ему, раненому в челюсть, удалось бежать прямо из-под расстрела и эмигрировать во Францию. Не выдержав столь сильных потрясений, Иван Дмитриевич скончался. Для матери и больной сестры Вари Кира стала единственным кормильцем. Стойко выдерживала она все скорби и продолжала миссию просвещения. 

Кира Ивановна Оболенская

После революции в образование пришли реформы. Повсеместно открывались Единые трудовые школы – народные, бесплатные, обязательные. С 1918 по 1930 годы Кира Ивановна работала в нескольких советских школах. Наряду с иностранными языками преподавала библиознание, предварительно прослушав курс лекций по библиоязыковедению при Российской публичной библиотеке. 14 сентября 1930 года её арестовали. 

Арест

Арестовали без каких-либо существенных обвинений и уж, тем более, доказательств. 

Кира никогда не вмешивалась в политику, не разделяла идей классовой борьбы. Просто трудилась на пользу обществу в меру сил и возможностей. Быть может, что и сверх меры. 

Дело, по которому проходила княжна, было озаглавлено её именем «Оболенская Кира Ивановна и другие». «Другие» – это фрейлина императрицы Н.П. Дурново и бывшая дворянка О.Р. Эльнер.

Их обвиняли в том, что «потенциально являются идеологической базой для недокорчеванной пока внутренней и внешней контрреволюции» и могут взращивать «в миропонимании подрастающего поколения вредную идеалистическую философию». Других обвинений предъявлено не было.

Ответы Киры Ивановны на допросе, которые процитированы на многих интернет-ресурсах, невозможно читать беспристрастно. Бесстрашие и благородство этой женщины восхищают. 

«Я не отношу себя к разряду людей, разделяющих платформу советской власти… Мои разногласия с Конституцией начинаются от вопроса об отделении церкви от государства… Никаких контрреволюционных группировок, организаций или отдельных лиц, враждебно настроенных к Советской власти, я не знаю, но одновременно заявляю, что называть какие бы то ни было фамилии считаю недостойным себя, ибо знаю, что это в условиях советской действительности навлекло бы на них неприятности, вроде арестов, высылок и т. п».

Её осудили на пять лет исправительно-трудовых лагерей. Узнав о вынесении приговора, убитая горем, оставшаяся без поддержки мать, начала искать возможности для освобождения дочери. Не побоялась обратиться и к упомянутой выше сестре Владимира Ульянова (Ленина), и та не оставила просьбу без внимания.

«Учительницу школы в поселке «Самопомощь» Киру Ивановну Оболенскую, – писала Анна Ильинична Елизарова-Ульянова в ходатайстве об освобождении арестованной, – я знала как человека трудящегося со школьной скамьи, ничем не проявлявшего своего княжеского происхождения. Теперь, когда она является единственной поддержкой старухи-матери, потерявшей во время Мировой войны двоих сыновей, я поддерживаю ходатайство матери освободить ее дочь». 

Кира Ивановна Оболенская

Это ходатайство было направлено из Москвы в Ленинградское ГПУ 5 октября 1930 года, однако местная ЧК оставила его без внимания. Киру Ивановну выслали этапом из ленинградской тюрьмы в Белбалтлаг (Архангельская область), а через год или два перевели в Сверлаг (Ленинградская область). Очередное испытание не сломило подвижницу. Здесь, в неволе, она продолжала исполнять христианский долг. 

«В лагерях работала в качестве медицинской сестры в нескольких стационарах и медпунктах . При освобождении осенью 1934 г. была награждена книжкой ударницы за хорошее обслуживание больных и длительную общественную работу по ликвидации неграмотности среди заключённых», – пишет Кира Ивановна в автобиографии.

После освобождения въезд в Ленинград для княжны Оболенской был запрещён. Оставалась жизнь за 101 километром. 

В Боровичах

Она поселилась в Малой Вишере и устроилась медсестрой в городскую поликлинику. Спустя год, в декабре 1935 г., распоряжением Боровичского Райздрава была переведена в Сопинскую больницу, где проработала до осени 1936 года. 

Известно, что в это время Кира Ивановна поддерживала связь с родными и даже нелегально ездила в Ленинград, чтобы проведать мать и сестру. Однажды и Елизавета Георгиевна побывала у дочери – то ли в Малой Вишере, то ли в Сопинах. Средства на поездку появились благодаря поддержке эмигрировавшего во Францию сына Павла. 

«Сейчас мы у Киры, но уж очень микроскопическая комната, в семье крестьян, удобств никаких, сада нет, а есть только двор, не особенно чистый, но я все-таки могу сидеть и дышать свежим воздухом. Оставаться же в Ленинграде было невыносимо – высоко, 6-й этаж, лестница, которая мне уже не по силам, а главное – совершенно без воздуха», – сообщает Елизавета Георгиевна Павлу в письме. 

Работая в Сопинской больнице, Кира Ивановна укреплялась в мысли возобновить педагогическую деятельность. И «для усовершенствования в немецком языке» (цитата из автобиографии) поступила на 3-й курс Государственного Центрального института на заочное обучение. Боровичское Гороно дало направление в Вельгийскую школу. «…где работаю в настоящее время». Так завершается автобиография Киры. Под этими словами на пожелтевшем от времени тетрадном листе размашистая, витиеватая подпись княжны. 

 «Кира перешла на свою специальность – педагогику – дает уроки немецкого языка, – извещает Павла Елизавета Георгиевна в очередном письме. – Конечно, деревню пришлось оставить, переселиться в город, но самое трудное здесь было найти квартиру, даже и небольшую комнату. И ей приходится тратить 2 часа на дорогу в школу и обратно».

Где именно была эта небольшая комнатка, в которой Кира Ивановна готовилась к очередному уроку, вспоминала недолгое беззаботное детство и горячо молилась, ещё предстоит выяснить. Однако документально подтверждён тот факт, что помимо Вельгийской школы, Кира Ивановна преподавала немецкий, вероятнее в одно и то же время, ещё в одной боровичской школе – двенадцатой. 

г. Боровичи. Фото начала XX в.

«С 1936-го года она работала в г. Боровичи преподавательницей немецкого языка в Вельгийской школе и школе № 12, где ее ценили как прекрасного методиста и серьезного воспитателя детей. Инспектор Ленгороно обещал ей перевод в Ленинград, чтобы дать возможность жить со мной. Ее рассудительный, честный характер был ее руководителем в работе и мне в моей старости единственной поддержкой». 

Это сохранившееся в архивах ФСБ по Новгородской области обращение Елизаветы Георгиевны к Лаврентию Берии пропитано слезами материнского отчаяния, неведения, боли и страха. Когда она писала его в 1940-м году, дочери уже не было в живых. И, вероятнее всего, мать это понимала умом, но отказывалась принимать сердцем. 

«Виновной себя не признала»

Преподавание в боровичских школах продлилось чуть больше года. 20 октября 1937 года Киру Ивановну арестовали вновь. Арестовали как члена контрреволюционной организации, возглавляемой сосланным в Боровичи архиепископом Гавриилом (Воеводиным). Конечно, никакой группировки не существовало. Однако НКВД надо было «выполнять планы» по количеству арестованных и расстрелянных. 

В Боровичах, за 101-м километром, после отбывания срока в лагерях поселилось немало членов Александро-Невского братства, созданного при Свято-Троицкой Александро-Невской лавре, среди которых ещё одна боровичская мученица – Екатерина Арская. Кира Оболенская также имела отношение к братству, старавшемуся в условиях безбожных гонений сберечь церковь и веру, сплотить общину ради совместного труда во славу Божию. Известно, что духовным отцом Киры был архимандрит Варлаам (Сацердотский).

По делу архиепископа Гавриила (Воеводина) проходило 60 человек, якобы завербованных в антисоветскую организацию. Всем им, в том числе Кире Оболенской, вменили фантастические по своей сути вещи: активную борьбу с советской властью, пропаганду установления фашистского строя, агитацию против колхозного строительства и пр. Спустя двадцать лет, в 1958 году, сфальсифицированный характер этих обвинений будет доказан. 

«В деле отсутствуют объективные доказательства того, что из числа осужденных лиц по делу была организована контрреволюционная организация. Привлеченные лица были осуждены незаконно», – сухо и беспристрастно сообщается в реабилитационной части Боровичского дела. Но есть ли польза от снятых обвинений после свершившегося приговора? Приговора страшного и безосновательного. 

10 декабря 1937 решением Особой тройки, в составе чекистов Л.М. Заковского, его заместителя В.Н. Гарина и прокурора области Б.П. Позерна, Кира была приговорена к расстрелу. 17 декабря приговор был приведён в действие. 
Из 60 арестантов, проходящих по тому же делу, что К.И. Оболенская, был расстрелян 51 человек, девятерых заточили в концлагеря, и только один из них дожил до освобождения. 

Святая мученица Кира Оболенская

Однако ещё до того, как пролить кровь неповинных людей, их пытались уничтожить морально, требуя под пытками признаний в никогда не совершаемых ими поступках. Практически два месяца тюрьмы, допросов и методов физического воздействия не сломили Киру Оболенскую. Органы НКВД не раз устраивали ей очную ставку с невыдержавшими пыток и давшими против неё показания осуждёнными. Им хотелось сломить дух христианки. Они ожидали, что обличительные показания вчерашнего единомышленника убедят её в бессмысленности «запирательства». Но, укрепляемая молитвой, и под самыми жёсткими пытками Кира Ивановна не дала никаких показаний ни против себя, ни против других.

«Виновной себя не признала», – сказано в протоколе Особой Тройки, приговорившей княжну к расстрелу. Ей шёл 49-й год. 

Племянница Киры Ивановны, Кира Константиновна Литовченко, вспоминает, что когда тетя Кира исчезла, мама, не желая и не имея возможности говорить правду, сказала, что «она ушла в монастырь. Шел 1937 год. Тогда можно было только молча молиться за нее. ... Она была теплый, добрый, ласковый, уютный человек – бывают такие люди…».

Святая мученица Кира, моли Бога о нас!

источник