25 сентября 2024 года в Москве состоялось Собрание игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви. С основным докладом на заседании выступил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Преосвященные владыки, всечестные отцы, матушки игумении, дорогие братья и сестры!

Всех вас сердечно приветствую. Радуюсь этой встрече. Замечательно, что такие встречи у нас стали проходить более или менее регулярно, и это дает возможность Патриарху видеть и слышать голос монашествующих, т.е. той части Церкви, на которой лежит особая ответственность за ее судьбу, за ее настоящее и будущее.

С монашеским подвигом связано, в первую очередь, отречение от своей воли. Но это не значит, что монах становится человеком безвольным, поддающимся любым влияниям, любым дуновениям ветра. Отречение от своей воли не означает отречения от истины, от церковной дисциплины и, конечно, от своей веры, от своего призвания. Поэтому еще раз хочу сказать, что монашество — это совершенно особая, духовная, интеллектуальная часть русского Православия, нашего православного народа. Именно поэтому для меня всегда важно участвовать в ваших собраниях, слышать ваши голоса, ваши мнения, и я призываю всех вас к активному участию в нашей работе.

Каждый раз, еще раз хочу сказать, искренне радуюсь такому общению, а по-другому, конечно, и быть не может. Если, например, взять семью, то отец всегда радуется, когда вокруг него собираются чада, особенно если они живут не в семье, а где-то далеко. Вот так же и Патриарх всегда рад видеть своих духовных чад, братьев, сестер, сыновей, которые несут свое служение во благо Церкви.

Лавры и небольшие обители, близкие и самые отдаленные монастыри, древние и новооткрытые одинаково дороги моему сердцу, ибо, как я уже сказал, особое отношение у Патриарха к монашествующим, и невидимая духовная нить связывает Первосвятителя Церкви с монашеской общиной. Конечно, в первую очередь это связь молитвенная. Знаю и чувствую, что в обителях возносится живая молитва, в том числе о Предстоятеле, а также о стране нашей, о властях, воинстве и о всем народе Божием. И моя молитва всегда о том, чтобы Господь хранил всех вас, мои дорогие, потому что, когда обители духовно растут и крепнут, укрепляется Церковь, укрепляется духовная, церковная жизнь нашего народа, ибо монашество, выражаясь светским языком, — это авангард Церкви, это те, кто на передней линии по защите Церкви и по продвижению тех целей и задач, которые Церковь осуществляет через пастырское окормление народа.

Слава Богу, наше общение становится все более разносторонним, как и общение между монастырями: развиваясь, оно приобретает характер постоянной братской и сестринской взаимоподдержки и дает возможность обменяться опытом, получить новые знания и опыт.

Важную роль в этом процессе играют традиционные инспекционные поездки членов Коллегии Синодального отдела по монастырям и монашествующим, когда закладываются добрые взаимоотношения и определяются направления дальнейшего соработничества. Обители, куда направляются члены Коллегии, подчас находятся в самых отдаленных уголках нашего Отечества, и очень важно, что эти монастыри и в дальнейшем остаются на связи с центром, в том числе через взаимодействие с руководством монашеского подразделения нашей Церкви. Кроме того, эти посещения создают атмосферу реального живого общения, диалога и помогают людям обменяться опытом, рассказать о своих трудностях, переживаниях — а бывает, и какой-то радостью поделиться. Много актуальных вопросов было решено благодаря такому живому общению, и я очень приветствую и поддерживаю подобное взаимодействие.

Другая хорошая традиция, складывающаяся в нашем большом монашеском братстве и сестричестве, — это ежегодные встречи монашествующих в формате круглых столов и конференций, проходящих в разных регионах. Совместное обсуждение практических вопросов всегда полезно, да и просто увидеть друг друга, почувствовать свою общность — это все равно что оглядеться вокруг себя и увидеть своих соработников, соратников, братьев и сестер.

Начиная с прошлой осени во всех регионах проходили круглые столы, посвященные почитанию новомучеников и исповедников Церкви Русской, а также подвижников благочестия, еще не прославленных. Эти встречи, проходившие в духе братской любви и единомыслия, принесли и свои первые добрые плоды, так как в результате обмена опытом, знакомства с архивными документами и другими источниками многие обители открыли новые имена страдальцев за веру.

Создана также,как вы знаете,рабочая группа, объединяющая представителей ставропигиальных монастырей, по сбору материалов о новомучениках и исповедниках нашей Церкви, готовящая издание двухтомника-месяцеслова, который дает возможность, во-первых, возобновить нашу благодарную память, а также содействовать увековечению этой памяти и памяти местночтимых подвижников благочестия.

Особое почитание новомучеников и исповедников в обителях неслучайно. Монашество называют «бескровным мученичеством», ибо оно связано с отречением от мирской жизни ради Господа и Спасителя. И, конечно, те, кто встает на путь этого отречения, подвергаются ежедневной борьбе со своим «ветхим человеком», а порой и «со страстями, как с лютыми зверями», как о том повествует житие преподобной Марии Египетской.

Весьма важны также встречи с людьми, лично знавшими подвижников ХХ века и готовыми поделиться воспоминаниями о них. Это помогает сохранить для будущих поколений свидетельства о тех тяжелейших днях, той тяжелейшей эпохе, в которую Русская Православная Церковь выстояла по милости Божией, в том числе благодаря мужеству и крепости духа многих своих чад, среди которых монашествующие всегда были на первой линии борьбы. Их подвиги трудно переоценить.

В нынешнем году на региональных круглых столах поднимались вопросы о пополнении братств и сестричеств, о том, чтó привлекает в конкретный монастырь новых насельников. И стало очевидно, что для стремящихся к иночеству важно правильное устроение духовной жизни того или иного братства или сестричества, где есть время и трудам, и молитве, и душеполезному чтению. Очень важно духовное руководство, понимание того, что игумен — не просто администратор, но духовный отец, а игумения — духовная мать, которые вдохновляют и укрепляют своих чад в ревности по Бозе. Когда братья или сестры объединены любовью ко Христу, к игумену или игумении и друг ко другу, это единство дает им силы для внутренней работы, для радости, для трудов на пользу Церкви и ближних. Очень важно осознать, что монашеская община должна быть общиной братьев или сестер, а не просто людей, собравшихся в одном месте во имя каких-то своих целей и убеждений. Это действительно община. А если община не создается, если нет любви между братьями или сестрами, то всё это становится формальным и не удовлетворяет тех, кто искренне взыскует благодати Божией через монашеское служение и монашескую жизнь.

Современным людям, и особенно молодым, необходимо помочь найти путь к жизни с Богом и показать, что дверь в эту счастливую жизнь может открыться и в их сердцах. И пример насельников обители, живущих с любовью во Христе, поможет им принять решение остаться в монастыре.

Вот почему отношения между братьями или сестрами имеют значение не только для их собственной духовной жизни, для формирования определенного духовного климата в обители, но это еще и непременный фактор благоприятного воздействия на паломников. Тем более постоянные прихожане монастырей ни в коем случае не должны втягиваться в конфликты, которые нередко возникают в любом коллективе, Самое неприятное, когда монашествующие начинают делиться с паломниками своими впечатлениями от конфликтов с другими насельниками или насельницами, стараясь привлечь на свою сторону: «Не ходи к тому исповедоваться!» Или: «Не советовала бы тебе общаться с этими монахинями», и т.д. По немощи, по ограниченности нашей внутренние конфликты возникают и в монашеских общинах, но это должно оставаться внутри общины. Помните, что перенос этих эмоций на паломников — великий грех, потому что таким образом вы вовлекаете их в конфликт, понижаете уровень доверия к монастырю, к монашествующим, а иногда, может быть, содействуете разрушению их веры. Что бы ни происходило внутри монастыря, это внутреннее дело, которое никак не должно становиться достоянием тех, кто приходит в монастырь, взыскуя совсем другого. Не участия в конфликте, не того чтобы занять ту или иную сторону, а спасения, общения с людьми, посвятившими себя Богу, которые иногда воспринимаются светскими людьми, паломниками как святые люди. Вот поэтому нужно полностью исключить из нашей практики вовлечение паломников в конфликты внутреннего характера, особенно стремление перетянуть посещающих монастырь на свою сторону.

Слава Богу, во многих наших обителях есть основа, скрепляющая братство или сестричество, — стремление к жизни в Боге, иначе бы не было стольких монастырей и насельников. На данный момент в нашей Церкви 957 монастырей (460 мужских и 497 женских); из них на территории Российской Федерации 580 монастырей (279 мужских и 301 женский). Среди монастырей — 36 ставропигиальных (17 мужских и 19 женских). За год, прошедший со времени нашей последней встречи, было открыто 2 мужских и 3 женских монастыря.

Сегодня мне хотелось бы поговорить с вами, в первую очередь, о внутренней, сокровенной, невидимой внешнему наблюдателю напряженной работе, совершаемой для обретения той драгоценной жемчужины, ради которой стоит отказаться от всего, что в мире, и жить в обители.

Христианин приходит в монастырь, чтобы проводить житие в молитве и в служении ближнему, ибо вера без дел мертва есть (Иак. 2:20). Молитва соединяет нас с Господом. Но враг рода человеческого стремится разрушить это соединение. В нашем сердце идет постоянная непрекращающаяся битва. Исход ее зависит от того, на чью сторону мы в каждой конкретной ситуации встаем, что выбираем — быть с Богом или удалиться от Него. А на Божием пути и потерпеть приходится, и в чем-то пострадать, преодолевая свое самолюбие и прочие страсти. Для побуждения себя к духовным усилиям ради преодоления страстей полезно время от времени перечитывать чин монашеского пострижения, в котором ясно определяется, как и чем по Бозе живот начертавáется (чинопоследование монашеского пострига). Это хорошая практика, когда время от времени мы заглядываем в этот чин и обновляем свою память, а может, проникаем в суть тех обетов, которые мы Богу дали.

Могущественным средством, способным обновить монашескую жизнь, вдохнуть в иночествующих новые силы, является покаяние. Как говорит преподобный Ефрем Сирин, это «великое горнило, которое принимает в себя медь и претворяет ее в золото» (Уроки покаяния). Через покаяние наши грехи обнуляются, если это покаяние искреннее, сердечное, от души идущее, и там, где было нечто опасное, обретается действительно драгоценное.

«Покайтесь» (Мф. 4:17) — это первое слово, которое сказал Спаситель людям. Это начало всякой евангельской проповеди. Покаяние, как все мы знаем, в переводе означает перемену ума. Покаяние — это то чувство, которое мы испытываем во время молитвы или исповеди. Но в идеале оно должно сопровождать нас всякий раз, когда совесть указывает нам на греховные мысли и поступки. Покаяние — это константа нашей духовной жизни. Каждый день мы должны задавать неудобные вопросы самим себе и, отвечая честно на эти вопросы, определять, что доброго и что плохого мы совершили; и в том плохом, что совершили, каяться Господу.

Живя в миру, человек поневоле ставит перед собой много самых разных задач, обусловленных обстоятельствами: это я делаю для того, чтобы прокормить себя и свою семью, это — для того, чтобы приобрести друзей, ну а это — ради того, чтобы развить свои таланты или сделать карьеру. У монаха же основным целеполаганием должно быть исполнение послушаний, через которое реализуется его призвание, а также стяжание чистоты сердца, дабы узреть Бога (Мф. 5:8). Интересно, что в 50-м покаянном псалме, когда пророк Давид просит «сердце чисто созижди во мне, Боже» (Пс. 50:12), он использует еврейский глагол «барá» — тот самый, который присутствует в книге Бытия в повествовании о сотворении мира: «Берешит бара Элохим» (Быт. 1:1), т.е. «В начале сотворил Бог». И далее: сотворил Бог человека (Быт. 1:27). Получается, что пророк как бы говорит: «Как Ты, Боже, в начале сотворил небо и землю, так и теперь внутри меня созижди новый духовный мир. Подай мне новый дух, новую мысль, новую волю». Вот какого коренного изменения просит у Бога псалмопевец, и именно к нему призваны все монашествующие.

Нам никогда не следует упускать из виду эту самую главную цель. В этом состоит покаяние, и оно длится всю жизнь, ибо покаяние нужно не только после того, как человек совершил греховный поступок. Покаяние должно быть ежедневным, чтобы через него созидать и поддерживать чистоту сердца и никогда не прекращать внутреннюю работу. А что это означает? Многие духовники учат нас этому, но мы обычно не очень всё это воспринимаем. А это означает, что мы, заканчивая день, должны во время вечерней молитвы постараться проанализировать минувший день именно с этой точки зрения — что я сделал хорошего, а что плохого, где я оступился, и не только в словах или делах, но даже в мыслях.

Такое целеполагание во многом зависит от духовных наставников. Обращаясь к вам, призываю вас научать насельников искать во всем не внешней выгоды, покоя или удобства, а внутреннего изменения, перемены ума и очищения сердца. Это путь тесный, но исполненный радости и надежды, а без этого пути и смысла нет в монашестве. И именно вам, мои дорогие братья и сестры, дóлжно вдохновлять тех, кто находится в вашем попечении, т.е. ваших чад, и такое внутреннее делание должно совершаться, чтобы они сами захотели следовать этим путем вопреки духу мира сего — если в вас самих узрят соответствующий пример.

Сегодня, как никогда ранее, мир агрессивно навязывает грех и отвергает всякий призыв к покаянию. В миру культивируются гордость, вседозволенность, похоть и эгоцентризм. Причем не просто культивируются, а пропагандируются, возводятся чуть ли не в образец и идеал жизни. Этими греховными мыслями пронизаны современная культура, кинематограф, литература. У нас сильный враг, очень сильный, а потому покаяние наше тоже должно быть сильным и живым, неформальным.

Зная об этих губительных явлениях в современной жизни, игумен или игумения призваны быть примером для монашествующих, дабы они видели, что их наставники и руководители не только призывают подвизаться братий или сестер, но и сами постоянно ведут внутреннюю работу над самими собой.

Если игумен или игумения превращаются в администратора, в умелого и талантливого руководителя, то этого абсолютно недостаточно. Если в ведении игумена или игумении решение только хозяйственных, административных и финансовых вопросов (в лучшем случае богослужебных, с точки зрения Устава), то этого абсолютно недостаточно. Для чего приходили в обитель? В обитель приходили в первую очередь к тому человеку, который ее возглавлял. К старцам приходили, к великим подвижникам приходили — вокруг них-то и обители начинали создаваться. И, конечно, искали не административного руководства, не финансовой поддержки, не защиты от внешних, а духовного успокоения, ответа на свои собственные вопросы.

Важно, чтобы начальствующие принимали свое послушание как данный им от Господа путь к спасению, к очищению сердца. А если назначение игуменом или игуменией воспринимается как продвижение по карьерной лестнице, с соответствующими планами на будущее, то это грех! Не с расширением возможностей руководить людьми, не с расширением материальных возможностей, не с повышением общественного статуса мы должны связывать продвижение по лестнице в церковной жизни — абсолютно нет! Но с пониманием, что с каждой ступенькой повышается ответственность наша пред Богом. Кому больше дано, с того больше и спросится. А потому больше всего спросится с архиереев — они первые, кто пойдет на суд. Также игумен или игумения первые пойдут на суд. Потому что мы дерзнули не только воспринять высокий сан и высокое положение в Церкви, но дерзнули стать учителями для других. И если мы не учим, если наш личный пример не способствует росту тех, кто взирает на нас как на авторитетов, то мы не только медь звенящая и кимвал бряцающий (см. 1 Кор. 13:1), но мы еще и удобная пища для диавола, который именно через эти наши страсти и слабости стремится погубить нашу душу.

В житии подвижницы XIX века преподобной Арсении Усть-Медведицкой (Себряковой) мы видим очень характерный пример. Когда ее назначили игуменией, она хотела отказаться, но ее наставница сказала ей очень точные и проникновенные слова: «Когда настоятельская должность введет тебя в тесное общение с другими душами и они раскроют перед тобою все скорби, все немощи, все страдания человечества, боримого страстями, ты внутренним чувством войдешь в сочувствие ближнему. Убеждая тебя принять игуменство, я призываю тебя не на честь, а на великий подвиг борьбы, труда над собственною душою и над душами сестер. Если ты откажешься вступить на этот путь, то ты откажешься от данного тебе Господом средства к собственному очищению и пути, ведущего тебя к совершенству» (жизнеописание святой).

Тем не менее путь, ведущий к совершенству, исполнен множества претыканий, и все мы понимаем, что в монастыре, как в семье, могут быть свои недоразумения и недопонимания. Игумен или игумения, как отец или мать, несут на своих плечах самую тяжелую ношу, и самый искренний и благонамеренный наставник — всё же живой человек из плоти и крови, который может быть борим искушениями и проявлять несдержанность, раздражение или даже грубость. Очевидно, что такому игумену или игумении нужно усердно работать над собой, ибо его поведение не только ранит и обижает братьев, но и порой служит соблазном для людей, не говоря уже о нанесении очень существенного вреда своей собственной душе, а этот вред закрывает нас от благодати Божией.

Конечно, игумен или игумения должны прикладывать все свои силы для того, чтобы стяжать важнейшую монашескую добродетель — смирение. Сложно оставаться смиренным человеком, когда у тебя власть и ответственность — и не просто власть, но и ответственность, так что порой требуется не только добрым словом, но и дисциплинарными мерами управлять вверенными тебе братьями или сестрами. Но, видя духовные нужды своих братьев или сестер, игумены и игумении должны сделать то же самое, что и Господь наш совершил на Тайной вечери: препоясаться лентием и служить ученикам. Образно говоря, чтобы помочь оступившемуся или унывающему брату или сестре, игумен или игумения должны встать с вечери — то есть забыть о личном покое, отложить в сторону ризы свои — то есть не надмеваться своим статусом, и препоясаться лентием — то есть приступить к служению братьям или сестрам.

Христос неслучайно дал апостолам такой урок, наглядно показав им образ смирения. Ведь человеку свойственно больше верить тому, что он видит своими глазами, потому и Сам Господь сказал ученикам: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29). Если игумен или игумения учат монашествующих добродетелям только словами или дисциплинарными методами, то результат будет скромный или его вообще не будет. Если же монахи, взирая на начальствующих и их дела, видят, чтó такое настоящее служение и чтó такое нелицемерное смирение, это приносит добрые и обильные плоды.

Еще раз хочу сказать: смирение — это не проявление слабости, и поэтому не надо бояться смирения. Смиренный человек может быть очень сильным, может быть замечательным руководителем, объективным, когда нужно и строгим, но в основном добродетельным. Исторически одним из главных послушаний игумена являлось духовное окормление вверенных ему братьев. Очень важно, чтобы игумен или игумения умели нести немощи своих чад и при этом не осуждали их, проявляя понимание и смирение. А что такое «нести немощи» другого человека? Это значит понимать, что в душе человека происходит, что это за немощи, какова их природа, каков их источник. И, разобравшись в человеке, можно употреблять меру воздействия — либо строгость, либо ласку, но всегда, во всех случаях, — молитву за этого человека.

Современный человек боится смирения, потому что не понимает, что оно означает. В первую очередь смирение воспринимается как слабость, мягкотелость. На самом же деле это подлинная духовная сила. Преподобный Макарий Великий так говорит о смирении: «Смиренномудрие есть великая высота, честь и достоинство» (Духовные беседы о совершенстве, к какому обязаны и о каком должны стараться христиане. Беседа 19). Честь и достоинство — вот то, что такое смирение. Мы говорим о достоинстве человека и под этим часто понимаем совсем не то, что достоинство означает. Достоинство не означает самолюбование или осознание своей особой важности в обществе. За достоинство не надо бороться — достоинство должно присутствовать внутри человека. Вот преподобный Макарий Великий и называет смиренномудрие великой высотой, в котором присутствуют и честь, и достоинство. Поэтому, дорогие отцы игумены, матушки игумении, каждый из вас призван раскрывать перед братьями и сестрами, которые вверены вам, красоту этой добродетели. Полезно в беседах приводить примеры из святых отцов, из житий святых, как древних, так и близких к нам по времени и по месту подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской. Знаю, что большинство из вас это делает, но еще раз хотел бы об этом сказать.

Смиренный человек предает себя в волю Божию, и потому он способен правильно и с духовной пользой принять и перенести выпадающие на его долю скорби и болезни. Ведь всё, что с нами происходит, — воля Божия, если происходящее не является результатом нашим грехов. В таких случаях нужно предавать себя воле Божией, и в свете смирения человек понимает истинный смысл скорбей и находит силы благодарить Бога за всё происходящее.

В смирении действительно открывается сила человеческого духа, его богоподобная высота. Смиренный словно парит над суетой жизни, он не вовлекается в повседневные конфликты, он выше всех мелких дрязг и неприятностей. Он как орел, которому не страшны никакие ловушки, сети, стрелы, когда он летит на высоте, недоступной ни для сетей, ни для стрел. Вот такими духовными орлами и призваны стать все монашествующие. Но ни в коем случае нельзя это парение приписывать своим собственным силам и использовать для самоутверждения, для развития некритического отношения к себе, что на языке нашей церковной дисциплины называется гордыней.

Смирение инока проявляется, конечно, и в усердном служении, в готовности нести любые труды, в том числе самые простые и требующие физических усилий. Сейчас, к сожалению, как в обществе в целом, так и в монашестве встречается недопонимание того, какое большое значение имеет в жизни человека самоотверженный труд, когда человек отрекается от своих собственных интересов и трудится во благо Церкви или Отечества. В прежние времена люди с детства были приучены к труду и, кроме того, воспитывались в духе безусловного послушания старшим. Ныне привычка к комфортной жизни и искаженное понимание свободы делает людей расслабленными. Простой труд считается даже чем-то унизительным, и человек такую установку приносит с собой в монастырь, сам не осознавая, какое это серьезное препятствие в духовной жизни. Например, поручает игумения вновь пришедшей послушнице или труднице полы помыть. Та думала, что погрузится в особую духовную атмосферу, молитву, созерцание, а ей говорят: «Поди-ка ты на кухню, помой посуду или сделай уборку в коридоре». Вот если такого рода повеление шокирует поступающего или поступающую в обитель, то это означает, что человек не туда попал. Или же означает, что к нему нужно по-особенному отнестись и вдумчиво начать его перевоспитание. Одна из важнейших задач наставников — изменить подобную установку. Очень важно в каждом братстве или сестричестве формировать правильное отношение к труду на примерах из святоотеческого предания. Кстати, в основе этого предания лежит пример Самого Господа Иисуса Христа, Который помогал праведному Иосифу Обручнику в плотницком деле. Ничего социально высокого, ничего почетного в этих трудах не было. И эта глубина смирения Господа, Его скромное и в то же время преисполненное любви служение свидетельствуют о высокой значимости простого труда, ибо, по слову святителя Василия Великого, «кто посмеет назвать низким то, к чему Бог прикасался Своею деятельностью?» (О подвижничестве. Глава 23. О том, что подвижнику и низкие работы должно брать на себя с великим усердием).

Из предания мы знаем, что основоположнику монашества преподобному Антонию Великому было указание свыше, как монаху следует проводить свое время. Ему был показан человек, который сначала молился, потом садился и сшивал пальмовые листья, спустя какое-то время опять вставал на молитву, потом снова брался за рукоделие. «Антоний, поступай так — и спасешься», — сказал ему ангел. И действительно, разумное распределение времени между трудом и молитвой придает гармонию иноческой жизни, помогает не впадать в нерадение или уныние. Хотел бы обратить внимание настоятелей обителей и матушек игумений, что труд является неким испытанием для новоначальных, которые сразу проявляют себя, в том числе в способности или неспособности принять монашеский чин. Отношение к труду и особенно способность нести послушание — это очень важный фактор, определяющий успех будущей монашеской жизни.

Наверное, каждый из вас сталкивался с мнением неопытных монашествующих, утверждающих, что из-за трудов сокращается время на молитву. Нужно помочь монашествующему, особенно новоначальному, понять, что именно труд сохраняет в душе ревность к молитве и горение духа. Безделие никогда не возгревает молитвенного духа. Хочешь научиться молиться — научись трудиться по послушанию.

Очень полезно, когда насельники монастырей сами выполняют все простые работы: готовят пищу, убирают храмы и территорию, ухаживают за садом. Не совсем правильно, то есть совсем неправильно, если эти работы выполняют исключительно миряне-трудники. Тогда монашествующие превращаются в какую-то белую кость, в какую-то аристократию, которая приглашает наемных рабочих и возлагает на них все послушания, а сама пребывает в праздности. Монашествующие должны сами заботиться о своей обители — о своем доме. Общие труды объединяют братию или сестричество и вносят в монашескую жизнь дух первохристианской общины. Кроме того, издревле монахи, удаляясь от мира, тем не менее считали себя обязанными приносить ему пользу посильным служением.

Мы говорим сейчас об известных всем вещах — о покаянии, о смирении, о труде. Но именно эти общеизвестные, доступные каждому добродетели могут возвести человека на духовную высоту. Читая в патериках жизнеописания древних иноков, мы поражаемся, какими они были духовными исполинами. Но и они не иначе восходили к такому совершенству, как через покаяние, смирение, труд.

Для примера можно вспомнить преподобного Григория Синаита. Мы знаем его как исихаста, безмолвника, достигшего высоты духа. Но давайте вспомним, как начиналось его духовное восхождение. Зачитаю отрывок из его жития: «Кто может достойно изобразить его служение, в течение трех лет или даже более, в должности повара и пекаря, на которую он был назначен, а также необыкновенное смирение, которое он обнаружил в это время? Он никогда и в мыслях не имел, что служит людям, но — чину ангельскому, и считал место своего служения престолом и жертвенником Божиим». Вот что такое послушание в обители, и чем это оно труднее, тем более значимы эти жертвенник и престол.

Преподобный Григорий был благородного происхождения, из богатой семьи, а значит, не имел привычки к простому труду, а ведь в то время не было современного автоматического оборудования. Повар топил печь, работал в жаре и копоти, чистил овощи, мыл посуду — всё это вручную и каждый день. Он, конечно, не оставлял внутренней молитвы, понимая, что именно она — в основе всего, что труд не должен стоять на первом месте и быть главной целью иноческой жизни. Без молитвы труд превратится в египетское плинфоделание, о котором повествуется в книге Исход. Фараон, как известно, заставлял израильтян много и тяжело трудиться, чтобы, делая кирпичи, они выбились из сил и не могли даже подумать об освобождении от рабства (Исх. 1:13-14). То же искушение часто предлагает диавол монахам, и нужно быть очень и очень бдительными, чтобы при всех трудах жить прежде всего молитвой. Когда молитва и труд гармонично сочетаются и совершаются в духе покаяния и смирения, тогда человек и восходит к духовному совершенству, подобно преподобному Григорию Синаиту и другим святым.

При этом надо помнить, что само духовное совершенство — это любовь, как говорит о том святой апостол Павел: «Любовь… есть совокупность совершенства» (Кол. 3:14). Любовь — конечная цель всех подвигов, любовь — неотъемлемая составляющая христианской жизни. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35), — говорит Господь.

Сегодня «любовь» — очень популярное слово. Оно употребляется так часто и в столь разных контекстах, что современный человек уже неспособен ясно понимать, что это такое. Для многих современных людей любовь — это нечто родственное тому, что мы называем наслаждением; любить что-то значит получать от этого удовольствие. Вы же призваны свидетельствовать миру, что такое истинная, евангельская, христианская любовь. Менее всего в любви стремления к наслаждению. Любовь всегда связана с самоотдачей. Господь желает, чтобы мы совершенствовались духовно, научились по-настоящему любить. Не требовать от кого-либо любви и внимания, а научиться жертвенно любить, может быть, даже вопреки всему. Такая любовь невозможна без смирения, терпения, послушания Господним заповедям, говорящим о любви даже к врагам, без постоянного обращения к Богу в молитве. Именно такая любовь и соединяет нас со Христом. Еще раз подчеркну — без общения с Богом, которое осуществляется в первую очередь в молитве, не может быть и любви к Господу. Невозможно любить того, кого не знаешь, с кем у тебя нет контакта. Не молишься — забудь о любви к Богу. А забудешь о любви к Богу — никогда не будет любви к ближнему. Еще раз хочу сказать, что настоящая любовь отличается тем, что она бескорыстна и не эгоистична. Когда такая любовь воцаряется в обители, это чувствуют и насельники, и прихожане, и паломники, и просто зашедший без определенной цели человек. Каждый из них будет ощущать, что здесь — территория любви. Вот такой территорией любви и должен быть монастырь.

Другой признак истинной любви в том, что она не мыслит зла (1 Кор. 13:5), по слову апостола Павла. И для монаха это естественно. Он призван постоянно следить за своим внутренним состоянием и учиться в каждом человеке видеть прежде всего добрые черты, красоту образа Божия, а немощи и недостатки покрывать жертвенной, сострадательной любовью.

Для того чтобы достигнуть совершенства в Боге, нужно себя на это подвигать и делать это каждый день. Отсюда и происходят слова «подвиг» и «подвизаться». Часто наставникам задают вопрос: а как именно подвизаться, куда направлять усилия, чтобы достигнуть того результата, который нужен? Нередко приходится сталкиваться с тем, что человек вроде бы всё внешне исправно исполняет: устав соблюдает, поклоны кладет, все правила вычитывает, все службы посещает, пост держит, трудится усердно — а радость богообщения из его жизни куда-то ушла, ничто его не вдохновляет, и ему видится, что он стоит на месте или же движется назад в духовном пути. Это случается даже с теми, кто прожил не один десяток лет в монашестве.

Так в чем же «правильный» подвиг монашествующего? Прежде всего, в искании, в принятии и исполнении воли Божией, которая возвещается через священноначалие, через игумена, или игумению, илидуховников, а также познается нами в различных жизненных обстоятельствах. С радостью и готовностью принять любое послушание, пойти куда пошлют, исполнить что скажут, причем исполнить с любовью, для Господа — вот такое состояние и привлекает благодать Святого Духа.

Поэтому мой призыв — чтобы все мы хранили в себе огонь любви к Господу. Хотя бы маленький-маленький огонечек, который, конечно, есть в сердце каждого человека, и чтобы этот огонечек становился все более сильным, освещал нас изнутри и давал возможность видеть опасные повороты на жизненном пути.

Хочу привести такое небольшое сравнение. Все мы знаем, что при совершении Литургии в Святую Чашу перед причащением вливают горячую воду, теплоту. Верующие не должны причащаться холодными Святыми Дарами. Почему так было установлено Церковью? Почему так важно вливать горячую воду, что об этом даже говорят канонические постановления, например, 13-е правило свт. Никифора Константинопольского? Потому что христианин во время причастия должен не только осознавать, что он приобщается живого Тела и живой Крови, но и ощущать это всеми своими чувствами. Каждый из нас призван постоянно вливать теплоту в свое сердце и в сердца тех, кто нам вверен. Внутри своего сердца настоящий монах должен на самом деле постоянно совершать Литургию, то есть служить Богу, и наше монашество должно быть горячим, живым, согревающим нас и наших ближних.

Еще раз хотел бы поблагодарить всех вас, мои дорогие, за то, что вы несете свое служение, свои ежедневные подвиги покаяния, смирения и любви. И желаю, чтобы в сердце каждого из вас не угасало живое, молитвенное чувство любви к Богу, к Матери-Церкви, к вере православной и нашим ближним, чтобы все мы стремились быть совершенными, как совершен Отец наш Небесный (см. Мф. 5:48).

В завершение своего слова и в преддверии праздника Крестовоздвижения хотел бы сказать, что совершенство христианское немыслимо без креста. Господь явил совершенство любви на Кресте, и тем, кто желает в полной мере стать причастниками славы Его, Спаситель предлагает этот крестный путь: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24).

Речь идет о том, что страдания, которые посещают каждого человека, не могут его разрушить, тем более не могут разрушить его веры в Бога. Иногда люди маловерующие говорят: «Если бы был Бог, разве могло бы со мной такое произойти? Я ведь молился, и свечки ставил, и в храм приходил». Но понимание того, что Сам Господь возлагает на нас крест, очень важно для способности достойно преодолевать трудности на жизненном пути. Чтобы эти трудности не разрушали нас, не подрывали нашей веры в Бога, не озлобляли нас в отношениях с ближними, чтобы мы сохраняли свою внутреннюю целостность и способность отличать добро от зла.

Укрепляясь в личном крестоношении взиранием на Крест Христов, который есть оружие мира, непобедимая победа, будем ревностно бороться, в том числе и с нашим «ветхим человеком». Не нашими слабыми силами, но силою Креста Господня, Воздвижение которого мы вскоре будем праздновать, мы сможем достигнуть и совершенства, и спасения, и обрести вечную жизнь в невечернем дне Царства Единого Бога, в Троице славимого. Аминь.