23 июля/5 августа совершается память прославления святого праведного Феодора Ушакова, выдающегося российского флотоводца, не проигравшего в своей жизни ни одного сражения. Адмирал Ушаков окончил свои дни близ Санаксарского монастыря, возрожденного трудами его дяди - преподобного Феодора Санаксарского.

В 1738 году в Преображенском полку, расквартированном в Аничковой слободе в Петербурге, произошел случай, всколыхнувший регулярное течение гвардейской жизни. Во время обычного собрания, среди нескромных шуток, вина и табачного чада, один из гвардейцев упал замертво. До того был он отменно здоров, в самом приятном расцвете своей молодости. Послужило ли поводом к его кончине чрезмерное возлияние Бахусу или же тайный недуг, неизвестно; вскрытий тогда не производили. Тело несчастного распростерлось на полу; товарищи, похлопав его по хладным щекам, сообразили, наконец, что стряслось, обнажили головы и перекрестились.

Это было, однако, еще не все. Следом за тем из Преображенского полка бежал в неизвестном направлении другой гвардеец, из бывших на той самой пирушке. Подозрение о прикосновенности беглеца к смерти своего несчастного товарища не подтвердилось. Поговорив и посудачив, о побеге вскоре забыли.

Звали беглеца Иван Игнатьев сын Ушаков.

Ушаковы были древним, но к тому времени угасшим родом. Происхождение вели, согласно Бархатной книге, от касожского, то есть адыгского, князя Редеги, крестившегося и перешедшего на русскую службу. Праправнук Редеги носил прозвище «Ушак», что почти во всех тюркских языках означает – «мелкий, коротышка». От этого коротышки-Ушака и пошли Ушаковы.

Одна из ветвей этого рода осела в Романском уезде Ярославской провинции, в пожалованном сельце Бурнаково.

Здесь, в Бурнаково, в 1718 году и родился Иван Ушаков, тот самый внезапный беглец.

В 1744 году сыскным отрядом, направленным в Площанскую пустынь Орловской губернии, был отловлен беспаспортный насельник, подвизавшийся в дальней лесной келье. В монастырях часто скрывались преступники и беглые крестьяне, так что «паспортный режим» во святых обителях власти проверяли часто. Арестованный и оказался тем самым беглым сержантом. Был он тотчас доставлен в Петербурги допрошен самой императрицей Елизаветой Петровной, в чьем августейшем ведении находился Преображенский полк.

Вместо бравого сержанта пред самодержицей предстал бледный ликом и одетый во власяницу отшельник. Спрошенный о причинах побега, отвечал, что был потрясен внезапной, среди веселия, смертью своего товарища. А когда государыня – велия милость! – объявила ему о прощении и пожаловала прежним чином, стал просить ее дать ему умереть монахом.

Слезная просьба беглеца была удовлетворена. Он был официально уволен со службы и определен в Александро-Невскую Лавру. А через три года пострижен в монахи с именем Феодор – «Дар Божий». Феодором, кстати, звали старшего его брата; но об этом еще будет сказано.

Строгость и постничество, в которых жил монах Феодор, не ладились с шумом жизни столичной, просачивавшейся и сквозь толстые лаврские стены. Шум этот тревожил и развлекал. И как тогда, в гвардейской своей молодости, монах Феодор снова решился на отъезд из стольного града. В 1757 году, пробыв в Лавре около десяти лет, он выехал в Саров. Свернулся за спиной Петербург, как прочитанный свиток; раскрыли свои объятия молчаливые русские леса и перелески. Но на этот раз побег был не тайным – со старцем Феодором выехали некоторые его духовные чада, ученики и ученицы. По прибытии в Саров он поместил учениц в Арзамасском девичьем Никольском монастыре, а сам с учениками поселился в Саровской пустыни.

Преподобный Феодор Санаксарский

В пустыни старец Феодор прожил два года. Затем, как сообщает житие, возымел намерение возобновить обедневшую Санаксарскую обитель, приписанную тогда к Сарову. Обитель эта, основанная при царе Алексее Михайловиче в трех верстах от городка Темникова, к той поре совсем захудала. Единственная церковь обветшала, деревянные кельи и ограда держались на монашеском честном слове, кровли сгнили.

Не одна Санаксарская обитель находилась тогда в запустении, – начиная с Петровых реформ и вытеснения Церкви на обочину государственной жизни, русское монашество переживало тяжкий застой и упадок. «Но, – как писал протоиерей Георгий Флоровский, – кончается XVIII век монашеским возрождением, несомненным напряжением и подъемом духовной жизни. Восстанавливаются и оживают запустелые или разоренные монастырские центры: Валаам, Коневец и другие...».

Одним среди этих «других» был и Санаксарский монастырь.

Окинув строгим взором царившую в монастыре мерзость запустения, старец Феодор приступил к строительству. Помогали средствами благотворители, почитавшие старца еще в Александро-Невской Лавре. Обитель стала оживать, хорошеть и пополняться братией. Епископ Тамбовский Пахомий, призвав к себе преподобного, просил его принять священство и сесть в Санаксаре настоятелем. Старец по смирению отказывался, но, убежденный епископским красноречием, 13 декабря 1762 года был рукоположен в иеромонаха.

Настоятелем преподобный Феодор был твердым и строгим. Большая часть времени в обители проходила за богослужениями. В церкви требовал он вдумчивого чтения, чтобы читали, «не борзясь». Завел в обители личное руководительство братии и полное откровение помыслов. Днем или ночью всякий мог постучаться к настоятелю; при выходе от старца ощущались на душе тишина и свобода. На общие монастырские труды, покосы и ловлю рыбы обязаны были ходить все; с братией выходил и сам настоятель. И на братской трапезе тоже вкушал наравне со всеми.

Когда были вырыты рвы в основании новой каменной церкви, во время молебна прилетел рой пчел и опустился на горнее место будущего алтаря. В этом увиден был прообраз обильной благодати в монастыре и множества монахов в ней. С тех пор от прилетевшего роя повелись в Санаксаре пчелы

Отыскались у деятельного настоятеля, как обычно бывает, и завистники и зложелатели. Поползли ложные доносы, клеветы и ябеды. Не гладко выходили отношения со светской властью, которая то покровительствовала, то – чуть что не по ней – свирепела. В 1774 году приехали за владыкой военные люди, увезли из монастыря. Помытарили допросами, сослали в Соловецкий монастырь. Потянулись долгие девять лет строгого заключения, страданий от холода и угара; не раз старца едва живого выносили из задымленной кельи и оттирали снегом.

Наконец, по Высочайшему повелению Екатерины II отец Феодор получил полную свободу и возвратился в Санаксарскую обитель. Там прожил еще семь лет. Скончался от недолгой болезни в ночь на 19 февраля 1791 года. Могила преподобного была обнесена чугунной решетью, внутри положена аспидного камня плита. «Здесь погребен 73-летний старец иеромонах Феодор, по фамилии Ушаков, возобновитель Санаксарского монастыря»...

В этом же самом 1791 году засияла звезда его племянника – звали которого тоже Феодором.

Это был сын старшего брата санаксарского старца, того самого Феодора Ушакова, – тоже служившего в Преображенском полку и дослужившегося до сержанта. Племянник родился в 1744 году в том же родовом сельце Бурнаково.

Как и все Ушаковы, Феодор Ушаков-младший был пущен по военной стезе. Однако не по сухопутной, как батюшка и дядюшка, а по морской – воспитывался в петербургском Морском корпусе. Воевал на первой русско-турецкой войне, командовал фрегатом. В 1780-м был назначен командиром императорской яхты – должность завидная в видах дальнейшей карьеры. Однако придворная служба не привлекала: посреди сетей многих ходишь. Судьба дядюшки, томившегося на Соловках, показывала, сколь уязвимы те, которые не поступают по правилам века сего. Да и тесно было молодому капитану в столице. Тянули морские просторы и веселый скрип корабельных снастей. Это было время, когда лесная и степная Россия стремительно раздувала паруса и выходила в моря, становясь морской державой...

Была, говорят, еще одна причина, гнавшая молодого Феодора Ушакова в моря-океаны – несчастливая любовь. Пока воевал на первой турецкой войне, суженую его выдали за богатого купца. Всю оставшуюся жизнь после того помнил Феодор свою возлюбленную, благодетельствовал сыну ее, служившему под его началом. Сам же так и прожил в безбрачии, напоминая знавшим его людям монаха

Он, и правда, был необычным моряком. Соблюдал посты, часто молился, заказывал молебны. На кораблях, по воспоминаниям очевидцев, царила почти монашеская дисциплина, не было заметно сквернословия, пьянства.

Бажанов Петр. Портрет адмирала Ф.Ф. Ушакова, 1903

Зато были победы. В 1787 году началась вторая русско-турецкая война. В 1790-м князь Потемкин вверяет кавалеру Ушакову командование над всем черноморским Ее Императорского Величества флотом. В том же году Ушаков разбивает османский флот в Керченском сражении и у острова Тендра. В следующем, 1791-м (то есть – в год блаженной кончины дяди, старца Феодора) – одерживает знаменитую победу у мыса Калиакрия... Затем были – уже в союзничестве с Турцией – действия в Средиземном море против наполеоновской Франции, освобождение острова Корфу и создание – личными дипломатическими усилиями – греческой Республики Семи Островов...

В 1801 году славный адмирал, в расцвете сил и военной своей фортуны, был возвращен в Петербург, а в 1807-м отправлен в отставку. Новый государь, Александр Павлович, готовясь к столкновению с «сухопутной» Францией, флотом пренебрегал... Статус морской державы, с такими трудами завоеванный при Петре и Екатерине, у России постепенно утрачивается. 

Пока же славный адмирал, не доставивший русскому флоту ни одного поражения, кавалер Ордена Святого Александра Невского с алмазами, трех орденов Святого Владимира, двух орденов Святого Георгия и золотого оружия от Республики Семи Островов, возвращался домой, в глубинную Россию. Все дальше и дальше от синих морей и океанов...

Завершалось земное плавание Феодора Ушакова; направил он корабль жизни своей, потрепанный мирскими штормами и опаленный в сражениях со страстями и помыслами, в тихую гавань. Поселился возле той самой Санаксарской обители, которую возрождал сродник его старец Феодор. Щедро жертвовал отставной адмирал на монастырь, выстаивал службы, все более удаляясь от мира... Так прожил еще десять лет. Перед смертью высказал пожелание – «лечь в ногах у дядюшки». Так, по завещанию, и схоронили.

...И прославлены были оба одновременно, в 2001 году – как местночтимые, а в 2004-м – в лике святых Русской Православной Церкви. Оба Феодора, оба Ушаковых; и дядя и племянник; и бежавший от военной службы, и военной службой отечество прославивший; и устроитель монашеской обители, и устроитель российского флота...

Евгений АБДУЛЛАЕВ

Духовный, литературно-исторический журнал Восток Свыше