Неделя сыропустная. Воспоминание Адамова изгнания. Прощеное воскресенье. Объяснение празднуемого события. Проповедь дня
Синаксарь в Неделю сыропустную, воспоминание Адамова изгнания.
Стихи:
Пусть плачет горько с прародителями мир,
Как павший с ними, из-за сладкой пищи павшими.
В этот день мы творим воспоминание изгнания первозданного Адама из рая сладости, которое наши божественные отцы установили прежде (начала) святой Четыредесятницы, показывая этим, насколько полезно человеческому естеству лекарство поста и насколько, напротив, отвратительны последствия сластолюбия и непослушания. Итак, отцы, оставив повествования относительно случившегося в мире из-за этих страстей, как бесчисленные, представляют нам первозданного Адама, ясно показывая, насколько жестоко он пострадал оттого, что не постился, привнеся тем (смерть) в наше естество, и как он не сохранил первой святой Божией заповеди людям — о посте и, послушавшись чрева, а вернее, коварного змия через Еву, не только не стал богом, но и навлек смерть, и принес погибель всему роду (человеческому).
Это из-за (вкушения) пищи первым Адамом Господь постился сорок дней и был послушен (см. Флп. 2, 8); из-за Адама же святые апостолы задумали и эту Великую Четыредесятницу, чтобы мы, сохранив то[1], что он не сохранив, пострадал, потеряв бессмертие, снова приобрели (последнее) через пост.
Кроме того, как мы раньше говорили, намерение святых (отцов) — коротко изложить дела, совершенные Богом, от начала даже до конца. А поскольку причиной всех наших (бед) было преступление (заповеди) и падение Адама через вкушение, — по сей причине и предлагают сегодня творить память об этом, чтобы мы избежали сего, и особенно чтобы не подражали невоздержанию во всем.
В шестой день создан был Адам рукою Божией, будучи почтен и образом (Его) через вдуновение; и, получив заповедь, с этого времени до шестого часа жил в раю, а затем, преступив ее, был изгнан оттуда. Впрочем, иудей Филон[2] считал, что Адам прожил в раю сто лет, другие же называют семь лет или дней, из-за значимости числа семь. А что в шестой час (Адам), протянув руки, коснулся (запретного) плода, — показал Новый Адам — Христос, в шестой час и день простерший руки на Кресте, исцеляя того от погибели.
(Адам) был создан между смертью и бессмертием, чтобы получить то, что сам выберет. Хотя возможно было Богу создать его и безгрешным, но чтобы было испытано и его собственное произволение, дается заповедь употреблять (в пищу) от всех деревьев, кроме одного, — это значит, разрешается помышлять о познании Божественной силы через все творения Божии, но только не о естестве Божием. Так и Григорий Богослов любомудрствует, что (другие) райские деревья — это божественные помыслы, а запрещенное дерево — созерцание. То есть, говорит он, Бог повелел Адаму интересоваться всеми остальными стихиями и качествами и умом размышлять (о них), равно и о своей природе, прославляя за это Бога, ибо это — истинная пища; однако о Боге: Кто же (Он) по естеству, и где (Он), и как привел все из небытия, — отнюдь не допытываться. Однако Адам, оставив всё другое, стал более и более выведывать о Боге и тщательно исследовать Его сущность. Поскольку был еще несовершенен и неразумен, как младенец, то и впал в это, когда сатана через Еву внушил ему мечту обожения.
А великий и божественный Златоуст, хотя и следуя Писанию, но вместе с тем не по букве, приписывает этому древу (познания) некую двойную силу и говорит, что рай был на земле, считая его вместе и духовным, и материальным, — как и Адам был между смертью и бессмертием.
Некоторые же думают, что древом преслушания была смоковница, так как (Адам и Ева), внезапно познав свою наготу, прикрылись, употребив ее листья. Потому Христос и проклял смоковницу, что она была причиной непослушания; она имеет даже и некое сходство с грехом. Прежде всего, — это сладость (плодов), затем жесткость листьев и прилепление клейким соком. Но есть и такие, которые неправильно помышляют, будто (запрещенное) дерево — соблазнение Адама Евою и познание (ее).
Итак, преступив заповедь Божию, Адам оделся в смертную плоть, был проклят и изгнан из рая; и повелено было, чтобы огненный меч охранял его вход. Адам же, сидя напротив (рая), плакал (о том), скольких благ лишился из-за того, что не постился в свое время. И в его лице весь человеческий род подвергся проклятию, пока Создатель наш, пожалев наше естество, погубленное сатаною, не возвел нас снова в первозданное достоинство, родившись от Святой Девы и безгрешно пожив, показав нам путь через противоположное тому (что сделал Адам), то есть пост и смирение, и победив прельстившего нас хитростью.
Итак, богоносные отцы, желая все это представить в целой Триоди, вначале предлагают ветхозаветные (события); первое из них — сотворение Адама и изгнание из рая, память которого сегодня совершаем, также чтения и из других (книг Библии): Моисеевых, пророческих и более всего Давидовых, прибавляя при этом нечто и по благодати. Затем, по порядку, следуют и (события) Нового Завета, из которых первое — Благовещение, по неизреченному Божию Промышлению всегда приходящееся на Четыредесятницу; воскрешение Лазаря и цветоносная (Неделя), святая Великая седмица, когда прочитываются священные Евангелия и со умилением воспеваются сами святые и спасительные Страсти Христовы. Потом, в период от Воскресения до Сошествия Святого Духа, прочитываются Деяния (апостолов): как происходила (их) проповедь и призвала всех уверовавших, — ибо Деяния чудесами свидетельствуют о Воскресении.
Итак, поскольку мы столь сильно пострадали из-за того, что Адам однажды не сохранил поста, то предлагается воспоминание об этом теперь, на пороге святой Четыредесятницы, чтобы, памятуя, какое зло принесло невоздержание, мы постарались с радостью начать пост и соблюдать его. Потому что через пост мы получим то, чего не достиг Адам [то есть обожения], плача, постясь и смиряясь, пока не посетит нас Бог, — ведь без этого трудно получить то, что потеряли.
Да будет же известно, что сия святая и Великая Четыредесятница — десятина от всего года. Поскольку мы по лености не хотим постоянно поститься и избегать зла, то апостолы и божественные отцы дали ее нам как некое плодоносное для души время, чтобы всё, сколько за весь год мы сделали безрассудного, теперь очистить сокрушением и смирением в посте. И эту (Четыредесятницу) мы должны тщательно соблюдать, как, впрочем, и другие три (поста), то есть святых апостолов, Богородицы (Успенский) и Рождества Христова, — соответственно четырем временам года. Четыредесятницу же передали (нам) святые апостолы, почтив ее особо из-за святых Страстей и из-за того, что Христос постился (40 дней) и прославился; и Моисей 40 дней постился, чтобы принять закон; также и Илия, и Даниил, и все, которые прославлены у Бога. И Адам доказывает от противного, что пост — это благо. По этой причине Адамово изгнание и помещено здесь святыми отцами.
Христе Боже наш, по несказанному милосердию Твоему сподоби нас райской сладости и помилуй, ибо Ты один Человеколюбец. Аминь.
[1] То есть пост.
[2] Филон Александрийский, иудей, род. в 20 г. до Р. Х. Пытался согласовать Библию с учением греческих и восточных мудрецов и толковал закон Моисеев аллегорически.
Проповедь в Прощеное воскресенье
 Щадите друг друга, да пощадит вас Господь.
Преподобный Антоний Великий
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Возлюбленные о Господе братья и сестры!
Святые дни Великого поста для христианина подобны плаванию к светлому берегу, на котором ждет нас Воскресший Спаситель. Мы призваны омыться покаянными слезами, укрепить мышцы душ своих подвигом воздержания и молитвы, чтобы в чистоте и силе встретить торжество торжеств — Пасху Христову. Но может ли достичь желанной цели пловец с камнем на шее? Каким бы выносливым и закаленным он ни был, тяжелый груз неминуемо увлечет его на темное дно. Такой же тяжестью, не позволяющей нам даже надеяться на приближение к Божественному свету, является для нас гнев и обида на ближнего. Вот почему с древнейших времен христиане на пороге Великого поста со слезами просили прощение друг у друга. Богоугодный обычай этот восприняла Церковь Русская, в Прощеное Воскресенье питающая сердца сынов и дочерей Своих сладостью примирения. «С людьми мирись, а с грехами бранись», — такая пословица недаром сложена благочестивыми предками нашими.
Жгуч гнев, горька обида. Смрадным дымом застилают эти низкие чувства человеческую душу, отравляя каждое ее движение, делая ее недоступной для Божественной благодати. Такая душа делается чужой Господу, в ней могут обитать только гнусные бесы - и тщетны обращения ее к Всевышнему; по слову преподобного Исаака Сирина, «быть злопамятным и молиться значит то же, что сеять на море и ждать жатвы».
Светлые Ангелы плачут, а сатана торжествует, когда между людьми разрывается святой союз любви. Родные и друзья, еще недавно наслаждавшиеся взаимным общением, бывшие один для другого опорой и радостью, — и вот они же выкрикивают бранные слова, копят злобу, смотрят друг на друга с ненавистью. Какая мрачная картина, какая чудовищная потеха для врага рода человеческого!
Любовь все переносит (I Кор. 13, 7), — говорит святой апостол Павел. А мы горды и тщеславны, наше изнеженное самолюбивое «я» не желает переносить малейших уколов. Сгоряча сказанное ближним слово, неосторожный намек, просто подозрение или лживая сплетня — и слабую искру раздуваем мы в пожар негодования, любую песчинку превращаем в гору гнева, если считаем себя оскорбленными. И в то же время мы не помним, что сами ежечасно, ежеминутно оскорбляем Небесного Отца. В нас вложен пречистый образ Божий. Предаваясь нечистым мыслям, мы оплевываем святыню, каждый наш грех — это ком грязи, пятнающий святой образ Господа. Если бы Творец судил нас тем судом, каким мы судим ближних, каждый из нас давным-давно оказался бы на дне преисподней. Мы не стоим и временной жизни, а Вселюбящий Бог призывает нас к блаженной вечности, за одну слезинку покаяния готов Всемогущий простить нам тягчайшие оскорбления Имени Его. Но наше немилосердие заграждает нам путь к Милосердию Небесному.
Если и ближний тяжко согрешает против тебя — что тогда? За него, как и за тебя, распят на кресте Сын Божий, и, проникаясь к ближнему ненавистью, мы попираем любовь Господню. Покрыть чужие грехи — это высший род милостыни. Пусть нам причинили зло — но вспомним, сколько ран мы сами нанесли людям на кривом своем пути, сколько обид и горя причинили, каким соблазном для других были наши слова и поступки. Себе мы привыкли прощать все, унижаем и искушаем людей как бы мимоходом, подчас сами того не замечая, но сколько свидетельств против себя услышим мы на Страшном Суде Господнем, когда все тайное станет явным. И не оправдаться нам в Судный час, если ныне останемся мы глухи к слову Милосердного Спасителя: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14).
Церковь Христова есть сообщество людей, прощенных Богом. Первородный грех, эта оковывающая человеческие души короста древней порчи, расплавлена Пречистой Кровью Спасителя, омыта водами святого Крещения. Принося покаяние, мы освобождаемся и от собственных грехов — всю громаду их принял на Себя Сын Человеческий, все их искупил за нас Крестной смертью Своей. И к нам, выкупленным из рабства смерти и аду столь дорогой ценой, обращается Спаситель с призывом: любите друг друга и да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5, 45).
Разжечь чадное пламя вражды легко, потушить его трудно. Стоит поддаться раздражению — и злой бес гнева внедряется в души, лукаво преувеличивая нанесенную нам обиду, доводя мгновенную вспышку неприязни до упорной ненависти, превращая ее в страсть. Как преодолеть это душепагубное состояние? Преподобный Максим Исповедник учит: «Если случилось тебе искушение со стороны брата, и огорчение довело тебя до ненависти, не давай победить себя ненавистью, а сам победи ее любовию. Победить же можешь следующим образом: истинно молясь о нем Богу, приемля приносимое от брата извинение или сам его тем предупреждая, поставляя себя самого виновником случившегося и долготерпя, покуда не пройдет сия туча».
Урок Божественного Милосердия явил нам Иисус Христос, молившийся за своих убийц: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). Но разве мы, называющие себя христианами, не ведаем, как духовно слепые богоубийцы-иудеи, что творим?
Мы призваны к любви — и вот, не умея прощать и просить прощение, мы умерщвляем свои души и души ближних своих. Неужели не понятно, что питающий ненависть к брату — духовный самоубийца, а соблазняющий другого на ненависть к себе - убийца его души.
Как милосердие Господа нашего Иисуса Христа не имеет границ, так же и христианин не должен законнически скупо отмеривать прощение ближнему своему. Когда Апостол Петр, воспитанный на ветхозаветных установлениях, спросил: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?— Спаситель ответствовал: не до семи, но до седмижды семидесяти раз (Мф. 18, 21—22), то есть — всегда.
Тяжело, кажется нам, прощать, но еще труднее — просить прощение. Порою горько обидев человека, мы и не чувствуем своей вины, фарисейски кичась своей «праведностью», видим «сучок в его глазу», не замечая «бревна в собственном оке».
Если кто-то расстраивается, печалится или плачет из-за нас — а мы не чувствуем за собой вины, все равно мы должны покаяться пред этим человеком. Значит, был в нас некий скрытый грех, опечаливший ближнего, и не кичиться мы должны своей невиновностью, а утешить того, кто страдает из-за нас. Глубоко засевшая в нас диавольская гордыня шепчет нам, что, попросив прощение, мы «унизим себя», «уроним свое достоинство». Но нам ли, ничтожным грешникам, бояться унижения, когда Сын Божий ради нас терпел насмешки и поругания, плевки и побои, подвергся позорной казни? А мы ради души ближнего не хотим просить у него прощения. Нет! не такова любовь христианская. Обидев человека, мы должны не просто обратиться к нему с холодным «извините!» — если понадобится, то и со слезами, на коленях должны мы испросить его прощение, да снизойдет мир в его страдающую из-за нас душу.
Могут спросить: как быть, если ближний упорно отвергает все попытки к примирению? Искренне примиримся с ним сами в душе своей, будем молиться за него, будем изыскивать средства к тому, чтобы он принял чистосердечное наше покаяние — и Господь поможет нам обратить вражду в любовь.
В большинстве случаев нанесенные нам обиды есть следствие нашей гордыни. Любовью и смирением мы можем обезоружить тех, кто хочет причинить нам зло. «Ничто так не удерживает обижающих, как кроткое терпение обижаемых», — говорит Святитель Иоанн Златоуст.
Дорогие во Христе братья и сестры!
Ради стяжания Милости Божией готовимся мы ныне вступить на поприще Великого поста. Но чтобы воздержание и молитвы наши стали угодны Господу, соблюдем же заповеданное в Священном Писании: если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя... прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твои (Мф. 5, 23—24).
Прежде всего мир должен воцариться в вашей семье — в домашней церкви вашей. Где ярче всего расцвести любви христианской, как не между самыми родными и близкими? Именно здесь надлежит особенно бережно хранить святость нежных чувств: почтение к родителям, супружеское согласие, заботу о детях. На Святой Руси в Прощеное воскресенье старшие члены семьи просили прощение даже у малых детей, и ребенок серьезно отпускал грехи против себя седому отцу своему, и так родители собственным примером учили смирению детей.
Чувства обиды и гнева мучительны для самого человека, они лишают его покоя и радости, отравляют ему жизнь, калечат его душу. Этот тяжкий духовный недуг может привести и к телесным болезням. Врачи заметили, что заболевания раком чаше всего поражают людей раздражительных, копящих в себе тяжелые обиды. И это естественно, ибо корень всякой болезни — грех; порча души отражается на здоровье тела. Для такого больного недуг есть «смирительная рубаха» на его грехах.
Но как безмятежен и светел становится тот, кто ни к кому не питает зла, кто находится в мире со всеми людьми. Умеющий каяться и прощать знает эту чудесную сладость примирения с людьми — а значит, и с Вселюбящим Господом, обетовавшим: Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими (Мф. 5, 9). Аминь.
Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир
|
|
