Из церковных центров, веками выполнявших ответственную задачу объединения русского народа на религиозно-патриотической и культурной почве, безусловно, следует назвать прежде всего знаменитую Троице-Сергиеву Лавру.

Говорить о Лавре как о символе единения Руси – это значит говорить об объединяющем влиянии среди русского народа государственной, религиозной и просветительской деятельности лаврских иноков с эпохи преподобного Сергия до XX столетия. Кроме того, являясь отражением идей нашей национальной культуры, лаврские памятники древности, взять хотя бы архитектурные и иконописные, представляют в Сергиевой обители образцы культурного развития и отражают общерусские интересы своего времени. Вторая по древности, после Киево-Печерской, Лавра преподобного Сергия Радонежского с конца XIV века обретает огромное культурно-просветительное значение для северной, средней и восточной частей Руси уже одним только своим строго-общежительным укладом жизни насельников.

До преподобного Сергия иночество среднерусских и северных монастырей, чтобы беспопечительно служить Богу вне мира, связывало себя денежной и имущественной собственностью. Но отягощение излишними материальными средствами неминуемо склоняло иноков к любостяжанию и вовлекало в бесконечные искушения превозношения и зависти. Чтобы очистить взаимоотношения между братией, и углубить сердечную связь монашествующих друг с другом, и ввести их в тесное единение со всем русским народом, преподобный Сергий, с благословения патриарха Константинопольского кир Филофея и митрополита Московского святителя Алексия, первый в северной части России учредил в своей Троицкой обители общежитие. По словам профессора П. А. Флоренского, «идея общежития как совместного жития в полной любви, единомыслии и экономическом единстве, всегда столь близкая русской душе и сияющая в ней как вожделеннейшая заповедь жизни, была авторитетнее всего воплощена в Троице-Сергиевой Лавре и повсюду распространялась от дома Троицы как центра колонизации».

С началом нового устроения монастырского быта Преподобный Сергий сам понес тяготы попечения о братских нуждах. Он запретил братии иметь какую-либо собственность или называть своим что-либо вещественное. У Троицких иноков, по его уставу, все должно было быть общим и каждый член иноческого братства обязан был совмещать непрестанную умную молитву с работой на общую пользу при помощи орудий монастырского производства. Это нововведение воскресило в XIV веке дух жизни идеальной первохристианской общины, в которой никто ничего из имения не называл своим, поскольку у множества уверовавших было одно сердце и одна душа. Общежитие потребовало построить в обители помещения для просторной трапезной, пекарни и кладовых, потребовало установления особых церковно-хозяйственных должностей келаря, экклесиарха, параэкклесиарха, канонарха и других. Сам авва Сергий, по словам преподобного Иосифа Волоколамского, шил братии одежду и обувь, а материальные избытки от общего труда всецело тратил на странноприимство и украшение храма. Целью иноческих подвигов он считал дело спасения души, а хозяйственные работы именовал аскетическим термином «поделие».

Учениками и духовными чадами преподобного Сергия Радонежского было основано до сорока монастырей. Из этих обителей, в свою очередь, вышли строители еще пятидесяти монастырей. Можно себе представить, какое колоссальное духовное потомство воспитал великий авва Сергий на северо-востоке Руси в навыках трудолюбия, нестяжательности и в отречении от изнеженного сибаритства. Для русских северных пределов он был таким же ярким светильником веры и общежительного трудолюбия, какими были в южной Киевской Руси преподобные Антоний и Феодосий Печерские.

Общежительный устав своей матери, Троице-Сергиевой Лавры, обители Сергиевых учеников неизменно считали законом собственного быта. Так Троицкий монастырь выдвинулся из дремучих радонежских лесов на распутья людской жизни, дабы служить проводником единообразного подвижнического духа в свою монашескую среду вообще и в монастыри, к нему приписные, в частности. В домонгольский и монгольский периоды излюбленным идеалом нашего народа был идеал религиозно-нравственный. Его во всем объеме понял и наисовершеннейшим образом осуществил в Троицкой обители прежде всего сам Преподобный. Вот почему он произвел и продолжает производить столь яркое впечатление на поколения русских людей. По выражению летописца, преподобный Сергий был учителем как «всем монастырям, иже на Руси», так и простым русским людям, расселявшимся в лесах галичских, в дебрях вологодских и пермских, в пределах Твери, Новгорода Великого и Новгорода Нижнего или в московских землях.

До 1764 года в подчиненном отношении к Сергиевой Лавре состояли следующие монастыри: Киржачский Богоявленский, Георгиевский, Хотьковский, Казанский, Свияжский, Махрищский, Авнежский, Алатырский, Стромынский, Астраханский, Белопесоцкий, Каширский и Пешношский. Названные выше монастыри, в свою очередь, не только сближали иноков в личных взаимоотношениях, но и связывали их со всем русским обществом через молитву за мир и благосостояние. Излишне говорить, какое громадное влияние оказали эти монастыри на языческое или полуязыческое население России и насколько они повысили на севере и востоке страны масштаб так называемой народной колонизации. Около своих новосозданных общежительных монастырей Сергиевы ученики корчевали лес, расчищая участки для полей и сенокосов, поблизости возникали мирские поселки и села с подобной же хозяйственной деятельностью и культурой, так что прежние непроходимые лесные дебри благодаря трудам «колонистов» превращались в золотые нивы и пышные луговые угодья.

Лавра, конечно, более, чем другие обители, и раньше них обильным потоком начала изливать благодатный свет на общественные массы, начиная с высококультурных людей и кончая простецами. Под иноческим влиянием благодатно забились людские сердца, заволновались от чувства близости к ним Бога и сил небесных. Вблизи преподобного Сергия многие оживлялись Божией силой и, как бы получая «духовное питание душ своих» через «близость и взаимность, какая есть у души с Богом», приходили к восчувствованию в Боге доброго и любящего Отца (Лк. 15:11−32). Томление духа и горькое оплакивание немощей своей больной природы сменялись в них радостью и сердечным восторгом, похожими на светлое воодушевление первых христиан. После богомолья в Лавре они готовы были всегда памятовать о Боге, подобно незабудке, которая, по прекрасной легенде, некогда в блаженном восторге открыла Создателю свое золотое сердце, подняла на Него свои голубые глаза и, кроме Него одного, все на свете позабыла. Говоря кратко, древняя Сергиева Лавра возвысила до нормы истинно христианской настроенности – живой любви к Богу и человеку – сонмы русских верующих людей. Самые древние церковные здания Лавры, высящиеся к небу, колоритно увековечили направленность воспитательной работы Сергиевой обители на Руси.

Для лаврских храмов и украшающей их иконописи характерно особенно то, что в них символически ярко выражена вера русского народа в троичного Бога. Преподобный Сергий, созвучно с исконными воззрениями соотечественников, видел в троичном Боге источник жизни, предел желаний и святое святых человеческой души. Данным Первообразом озарился его собственный дух еще в материнской утробе, и первый свой храм он посвятил именно Пресвятой Троице. Возведением его Преподобный сказал великое историческое слово о христианском поклонении Живоначальной Троице; отсюда пошел обычай всюду на Руси создавать храмы во славу Святой Троицы. Такое храмоздательство было принято в том же XIV веке в Новгороде Великом, Холме, Серпухове, Пскове, Лысцах и других городах и селениях. Наилучшая икона Пресвятой Троицы, кисти известного Андрея Рублева, написана также по заказу Лавры и собственно для нее. Она, быть может, по замыслу самого Преподобного Сергия отобразила любовь Божественных Лиц, Их согласие и покорность Друг пред Другом и Их бесконечный свышний мир. На этой подробности останавливаемся по той причине, что рублевский подлинник послужил на многие века образцом изображения тайны Троичности для последующих поколений иконописцев. Точно так же празднование самого дня Святой Троицы Сергиевой обителью стало примером для совершения подобных богослужебных празднеств по всей нашей земле.

Наряду с содействием просветлению народного самосознания и религиозного чувствования, лаврские иноки на протяжении столетий вдохновляли русский народ примером своего патриотического служения. Пламенной молитвой и духоносным благословением преподобный Сергий укрепил великого князя Московского Димитрия на Куликовскую битву и воодушевил русские войска предречением им победы над татарским ханом Мамаем. Сохранилась историческая деталь, свидетельствующая о малодушии некоторых советников князя Димитрия Донского перед решительным сражением русских войск с татарами. «Не ходи, княже, за Дон, – говорили они Димитрию, – потому что за Доном врагов много. Там не одни татары, но и Литва и рязаны». В этот момент, когда мужество князя нуждалось в поддержке, на поле битвы появился гонец от преподобного Сергия Радонежского с грамотой, в которой между прочим говорилось: «Чтоб еси, Господине, таки ты пошел. А поможет ти Бог и Пресвятая Богородица». Слова Преподобного быстро облетели войска Димитрия Донского, подняли в них мужество и предрешили куликовский триумф русского оружия. Силой своего увещания преподобный Сергий также неоднократно предупреждал и бесцельное пролитие народной крови из-за капризов несогласных между собой русских князей.

После кончины Преподобного Троицкая обитель, в лице своих насельников, продолжала принимать деятельное участие в гражданском возвышении Москвы и обеспечении ее мирной жизни. Так, троицкий игумен Зиновий у раки Преподобного Сергия примирил великого князя Василия II с Димитрием Шемякой. Игумен Вассиан (Рыло) ободрил малодушествовавшего князя Московского Иоанна III Васильевича при нашествии на Русь татарского хана Ахмата. Он уверил князя в его победе над татарами и предупредил преждевременное заключение им мира с Ахматом. О царе Иоанне Васильевиче Грозном известно, что перед походом на Казань он несколько дней слезно молился у раки преподобного Сергия о даровании победы русскому оружию. Выступив с войсками из Москвы, он взял с собой походную церковь во имя преподобного Сергия. Подступив к Казани и осадив ее, Грозный был ободрен известием об устрашающем явлении мусульманам самого богоносного радонежского Печальника за Русь на стенах Казани. Перед решительным штурмом столицы Казанского ханства троицкий священноинок Адриан Ангелов, прибыв в стан русских воинов, весьма утешил Грозного вручением ему благословения обители Угодника Божия Сергия в виде иконы, святого креста, просфоры и освященной воды. Грозный упал перед образом явления Божией Матери преподобному Сергию и заплакал. В это время начался штурм казанской стены, завершившийся падением города. Память о блистательной победе русских над татарами Грозный увековечил созданием в Казани и Свияжске двух монастырей во имя преподобного Сергия.

Еще один примечательный исторический факт: заветная лаврская икона преподобного Сергия многократно следовала с нашими войсками на поле брани и во времена более поздние, чем эпоха Грозного. Она воодушевляла русские военные отряды в городах Польши при Алексее Михайловиче, на Полтавском поле сражения поднимала отвагу чудо-богатырей Петра Великого, сопровождала наше земское ополчение, выступившее против Наполеона, и сопутствовала русским стрелковым полкам в течение Крымской военной кампании 1855 года и турецкого похода 1877−1878 годов.

Нельзя не отметить особой патриотической настроенности троицкого архимандрита преподобного Дионисия (Зобниновского). Этот энергичный защитник интересов Руси своим горячим участием в освободительном движении против иноземных захватчиков разрушил в начале XVII века завоевательные планы вторгшихся в русские пределы поляков и литовцев. Вместе с келарем Авраамием Палицыным он рассылал по русским городам многочисленные грамоты и в них призывал народ единодушно восстать на защиту Москвы и Отечества от неприятеля. Грамоты откровенно разоблачали замыслы Римского папы и иезуитов, стремившихся окатоличить Русь с помощью военной интервенции, с отрядами которой следовал к Москве папский легат Новодворский бискуп. Какая неистовая мольба звучит, например, в грамоте преподобного Дионисия от 6 октября 1611 года, в которой он обращается к соотечественникам со словами: «Вспомните истинную православно-христианскую веру! Бога ради покажите свой подвиг. Молите служилых людей стать сообща против врагов... Пусть разные люди без всякого мешкания спешат к Москве. Если есть между вами какие неудовольствия, Бога ради отложите это на время, чтобы всем нам единодушно потрудиться для избавления... от латинского порабощения».

Троицкие воззвания читались всенародно в Казани, Нижнем Новгороде, Вологде, Рязани, Перми и других крупных городах. Под их влиянием возбуждалась народная готовность жертвовать всем для спасения Родины, появились беззаветно преданные Отчизне вожди патриотического движения Минин и Пожарский и подобные им, имена коих бессмертны в русской истории. Под влиянием этих посланий Русь как бы воспрянула от дремоты, задышала одним дыханием, и, подобно библейскому богатырю Самсону, напрягла свои железные мускулы, и порвала хитроумные неприятельские путы, как паутину. Русское простонародье стало тогда формироваться в дружины и лавиной двинулось к Москве. Вспыхнувшие было несогласия между ярославскими ополчениями скоро угасли с помощью убеждений троицких иноков – посланцев преподобного Дионисия, который зорко следил за общим настроем сражавшихся. 

На пути к Москве русская объединенная рать, предводимая Пожарским, остановилась под Троицей на горе Волокуше, в четырех километрах от Лавры. Здесь преподобный Дионисий совершил молебен, окропил ополченцев освященной водой и благословил их на подвиг защиты Отчизны и Святой Русской Церкви от происков папизма. Это было 18 августа 1612 года.

Под Москвой к земскому ополчению присоединились казаки атамана Заруцкого и военные организованные отряды полководца князя Трубецкого. В преддверии решительного наступления казаки неожиданно заявили, что отказываются сражаться, если им не прибавят жалованья. Тогда преподобный Дионисий, за неимением денег, послал казацким частям из Лавры в качестве оплаты драгоценные оклады икон и ризы. Растроганные такой жертвой, казаки не только отказались взять священные вещи, но и клятвенно обещали не отступать от Москвы до окончательного разгрома неприятеля. В решительную минуту схватки с поляками на Девичьем поле они, однако, заколебались и хотели было уклониться от сражения. Тогда троицкий келарь Авраамий Палицын своей пламенной речью привел их в состояние такого энтузиазма, что они с воинственным кличем: «Сергиев! Сергиев!» – отчаянно врезались в гущу польских отрядов и обратили их в бегство. Происходившие в дальнейшем военные действия увенчались полным успехом русских. Москва была освобождена, и здесь всенародный благодарственный молебен на Лобном месте по случаю избавления Руси от латинского гнета служил во главе духовенства именно троицкий архимандрит Дионисий.

В правление Петра I Троицкая обитель дала государю убежище во время смертельной опасности от стрельцов и помогала ему материально, выделяя средства на кораблестроение и военные походы. Лаврский архив сохранил цифры денежных сумм, которые периодически высылались Петру I на различные нужды, а именно ему отпущено: в 1680 году – 1000 рублей; в 1682 году – 14 000 рублей; в 1695 году – 50 000 рублей; в 1696 году – 40 000 рублей; в 1698 году – 70 000 рублей; в 1699 году – 30 000 рублей; в 1701 году – 5000 рублей. Архимандриты Троице-Сергиевой Лавры комплектовали отряды ополченцев даже из своих служителей и направляли их в распоряжение правительства. За такую деятельность Петр Великий сохранил неприкосновенными наличные штаты лаврских монахов, в то время как в других русских монастырях беспощадно урезывал штатные единицы. В 1676 году весь народ лаврских приходов был освобожден «от взноса запросных денег».

В войну 1812 года Троице-Сергиева Лавра снова принесла на алтарь Отечества ряд крупных пожертвований. В 1807 году священноархимандрит Лавры митрополит Московский Платон (Левшин) внес на нужды государства 29 000 рублей, в 1812 году – на земское ополчение 70 000 рублей ассигнациями, 2500 рублей серебром и 5 пудов 4 фунта серебряными слитками и серебряной посудой.

При настоятельстве митрополита Филарета (Дроздова) в связи с Крымской войной из лаврских денежных ресурсов было отпущено на военные нужды 50 000 рублей и 15 000 рублей на выкуп пленных греков, участвовавших в военной кампании.

В суровые годы Великой Отечественной войны 1941−1945 годов Троице-Сергиева Лавра находилась в положении музейного памятника и потому не могла присоединиться к общепатриотическому вкладу русских верующих людей, пожертвовавших на постройку танковой колонны имени Димитрия Донского около десяти миллионов рублей. По традиции истинного иноческого братства Лавра, безусловно, остается верной привычным ей древним патриотическим устремлениям. Так велики и значительны заслуги Троице-Сергиевой Лавры перед нашей Родиной. Она неизменно хранила тесную связь с Москвой и в то же время диктовала государственную линию поведения подведомственным обителям. Они, по примеру Лавры, берегли как святыню тяготение к Москве, увлекали за собой окружающее население, объединяли инородческие, языческие и полуязыческие массы Северо-Восточной Руси в единое государство, подчиненное влиянию православной веры. Это есть бессмертное дело, совершаемое обителью великого Сергия на протяжении шести веков нашей истории.

Лавра преподобного Сергия никогда не отказывала в братском материальном вспомоществовании не только государству, но и всем нуждающимся. Еще авва Сергий гостеприимно принимал в монастырской трапезной отряды проходивших мимо Посада военных и служилых людей, а окрестной бедноте благотворил без конца. Во исполнение его завета Лавра старалась предоставлять кров, помощь и пропитание богомольцам, больным и нищим в странноприимницах и больницах, размещавшихся в монастырских слободках. Упоминаемый уже нами троицкий архимандрит Дионисий, сверх обычного попечения о бедняках, нарочито посылал по дорогам и окрестным лесам монастырских служителей, чтобы они подбирали ослабевших от голода, доставляли их в обитель, а убитых и умерших погребали. «Сколько есть у нас ржаного хлеба и пшеницы, – неоднократно говаривал братии преподобный Дионисий, – все отдадим раненым людям. Сами же будем есть хлеб овсяный и без кваса, с одной водой... не умрем!» Преподобный не гнушался лично перевязывать раны больным, утешал и напутствовал умирающих. Вместе с ним днем и ночью трудился его келейник старец Дорофей, разносивший нуждающимся все необходимое.

Во времена преподобного Дионисия Троице-Сергиева Лавра была запасной житницей для нуждающихся. В 1609 году неурожай хлеба поднял цену ржи до девяти серебряных рублей за четверть. Тогда патриарх Ермоген убедил троицкого келаря Авраамия Палицына пустить на московский рынок монастырскую рожь по два рубля за четверть. Наводнение рынка сотнями четвертей лаврской ржи испугало торговцев-спекулянтов.

Полагая, что на продажу выставлены все лаврские запасы, они снизили стоимость своей ржи также до двух рублей, чем была спасена от голодной смерти беднота Московской области и окрестных городов.

Митрополит Московский Филарет (Дроздов) значительно расширил благотворительные учреждения обители, построив на лаврские средства несколько Домов призрения, больниц и училищ для сергиево-посадских детей.

Велики заслуги Троице-Сергиевой Лавры и в том, что она укрепляла узы братского и богослужебного взаимообщения Русской Церкви с первоиерархами главных Православных Церквей Востока.

За XVI и XVII столетия в Лавре совершали богослужения многие православные иерархи: в 1586 году – Патриарх Антиохийский Иоаким; в 1589 году – Патриарх Константинопольский Иеремия; в 1591 году – митрополит Тырновский (Болгарский) Дионисий Палеолог; в 1619 году – Патриарх Иерусалимский Феофан (непрестанно плакавший во время умиленного литургисания); в 1649 году – Патриарх Иерусалимский Паисий; в 1653 году – Патриарх Константинопольский Афанасий; в 1655 году – Патриарх Антиохийский Макарий и Патриарх Сербский (Ипекский) Гавриил; в 1668 году – Патриарх Александрийский Паисий; в 1913 году – Патриарх Антиохийский Григорий VII.

Как прибрежные воды рек и морей в своей зеркальной поверхности ясно отображают краски неба и береговую природу, так ценнейшие достижения русской культуры отобразились в старинной архитектуре лаврских храмов, в древнерусской иконописи, шитье и вышивке, ювелирных изделиях и драгоценных рукописях с изящными миниатюрами-заставками. Эта концентрация культурных достижений Руси начиная с XIV века делает знаменитую Сергиеву обитель хранительницей нашего древнего искусства, произведений народных мастеров, училищем хозяйствования и просвещения. Здесь ощутимо биение пульса общерусской культуры в ее многосторонности и своеобразии.

Такова знаменитейшая в своем шестивековом бытии Троице-Сергиева Лавра. Доныне ее массивные стены и храмы с луковичными куполами, пережившими столетия, величественно красуются среди современного города. Нетронутые веками, они таят в себе свидетельство того, что молитвы великого Сергия Радонежского неложны пред Богом, его молитвами держится эта святыня Православия, символ стойкости в истории славной Руси.

~ епископ Вениамин (Милов), 1887-1955

azbyka.ru