Святитель Феофан (Говоров), Затворник Вышенский, известен в христианском мире прежде всего как духовный писатель и публицист, переводчик и толкователь Священного Писания. В его учении о спасении самое пристальное внимание уделяется обращению от жизни по стихиям мира к духовной жизни по Христу (Кол. 2, 8).

Эпистолярное наследие двух десятилетий, проведённых святителем в полном затворе, характеризует его и как наставника в Иисусовой молитве. Тонкий знаток святоотеческого учения об умном делании, исполнявший его на практике, святитель Феофан не мог оставить без наставлений тех, кто проходил подвиг православной исихии. По этому критерию из десятков адресатов святителя можно выделить восемь человек. К моменту начала переписки с Вышенским затворником семеро из них уже выбрали монашеский путь, однако в творении Иисусовой молитвы достигли разной степени опытности.

Одним из них был игумен Тихон (Ципляковский, 1841–1896), которого многое связывало с епископом Феофаном. Как и последний, Иаков Ципляковский был сыном священника, особо почитал святителя Тихона Задонского, в честь которого получил имя при монашеском постриге. Также отец Тихон совершил паломничество на Святую Землю и был автором книг и журнальных публикаций. Детство и юность игумена Тихона прошли вблизи Вышенской пустыни, в которую он поступил в возрасте двадцати трёх лет, после обучения в семинарии. Летом 1866 г. он был рукоположен во иеродиакона, а святитель Феофан навсегда поселился в Вышенской пустыни.

Через два года отец Тихон был переведен на другое место служения и стал иеромонахом. В течение последующих восемнадцати лет он посетил Афон и Святую Землю, был настоятелем в двух монастырях. Все эти годы иеромонах поддерживал переписку с епископом Феофаном: одно из писем святителя, от 29 сентября 1874 г., полностью посвящено Иисусовой молитве. После увольнения на покой в 1886 г. игумен Тихон поселился в родной обители и вёл уединенный образ жизни. Святитель Феофан избрал игумена Тихона своим духовником.

Постоянным адресатом святителя на протяжении нескольких лет был и валаамский старец схимонах Агапий (Молодяшин; 1837–1905). Он родился в крестьянской семье и с двадцати двух лет подвизался в Валаамском монастыре. Подвиг Иисусовой молитвы он проходил под руководством преподобного Антипы Афонского. Вскоре после облечения в схиму старец Агапий был назначен духовником братии. После блаженной кончины наставника в 1882 г. он обращался за духовным советом к епископу Феофану Затворнику. Краткое, но ёмкое по содержанию письмо святителя от 7 августа 1884 г. посвящено молитвенному деланию.

Также внимал духовным советам Феофана Затворника преподобный Герман (Гомзин, 1844–1923). Монашеский путь будущего устроителя зосимовской школы старчества начался в 1868 г. с поступления в Черниговско-Гефсиманский скит Троице-Сергиевой лавры. В конце 1886 г., будучи иеромонахом, он обратился за духовным руководством к затворнику Вышенскому. В первом письме отец Герман сообщает, что прежде он в течение десяти лет жил под старческим руководством, но после смерти духовного наставника утратил молитвенное трезвение, и просит святителя Феофана научить его, как избежать пристрастия к миру и всей душой прилепиться к Богу. Результатом его просьбы стали более двух десятков писем святителя, последнее из которых он написал за два с небольшим месяца до своей кончины, 1 ноября 1893 года. К тому времени иеромонах Герман уже более полутора лет был духовником братии Черниговско-Гефсиманского скита по благословению епископа Феофана. Основным предметом их семилетней переписки является умное делание.

К этой же теме обращается святитель Феофан в письмах к настоятелям Задонского и Свирского монастырей — архимандриту Димитрию и архимандриту Агафангелу.

Архимандрит Димитрий (Григорьев, 1793–1882) происходил из дворянского рода. Оставив в сорок два года армейскую службу и желая посвятить остаток жизни Богу, он наделил землёй крепостных, дал им вольную и стал послушником Малоярославецкого Никольского монастыря Калужской епархии. Пройдя школу монашества в нескольких монастырях, архимандрит Димитрий последние двадцать два года своей жизни был настоятелем Задонского Богородицкого монастыря. На второй год его настоятельства состоялось открытие мощей святителя Тихона Задонского. Письмо святителя Феофана от 22 января 1879 г. содержит ответы на вопросы архимандрита Димитрия.

Архимандрит Агафангел (Амосов, 1841–1909) был родом из крестьян. Двадцатилетним он ушёл в монастырь и пребывал в нём трудником одиннадцать лет, после чего стал штатным послушником Валаамского монастыря. Его духовным наставником был настоятель — игумен Дамаскин (Кононов). Впоследствии братия монастыря избрала отца Агафангела своим старцем. В 1892 г. вместо желанной схимы и затвора монах получил должность настоятеля Александро-Свирского монастыря. С этим назначением его поздравил святитель Феофан в письме от 7 апреля 1892 г. Второе письмо датировано 30 августа того же года. Оба послания, помимо советов по устроению обители, содержат советы по налаживанию в нём духовной жизни и введению старчества.

Особое место среди писем об Иисусовой молитве к монашествующим занимает корреспонденция святителя Феофана на Афон. Одно адресовано игумену Русского Пантелеимонова монастыря архимандриту Макарию (Сушкину, 1820–1889), который продолжал дело своего предшественника по восстановлению русского монашества на Святой Горе. Отец Макарий родился в семье купцов, почётных граждан Тулы. В возрасте тридцати одного года во время посещения Афона он тяжело заболел и принял великую схиму. После выздоровления остался в Свято-Пантелеимоновом монастыре и в тридцать семь лет был назначен духовником, а в пятьдесят пять лет — настоятелем этой обители.

Другие два письма на Афон представляют собой ответы святителя Феофана на вопросы монаха Денасия (Юшкова, 1859–1938), будущего автора книг и журнальных публикаций, известного русскому читателю под псевдонимом Святогорец и как автор «Записок русского инока-афонца о своем путешествии по святогорским обителям». Вышеупомянутый архимандрит Макарий (Сушкин) незадолго до своей смерти благословил его на посещение афонских монастырей, скитов и калив для записи всего интересного и назидательного в жизни их обитателей.

Первое письмо святителя Феофана монаху Денасию датировано 27 декабря 1889 г., второе — 10 апреля следующего года. Это был первый год странствий молодого инока по Афону. Находясь в самом начале более чем тридцатилетнего подвига странствования ради изучения духовного опыта современных ему афонитов, монах Денасий собрал немало сведений о творении молитвы Иисусовой и о признаках её благодатного действия на подвижника. Не решаясь публиковать их без критического анализа, он обращается с вопросами о молитве к епископу Феофану, а также представляет на его суд свои сомнения. В частности, его беспокоили мысли, не является ли его труд разорительным для его собственной молитвы и дела спасения.

Святитель-аскет прокомментировал с точки зрения святоотеческого учения различные приемы и правила творения Иисусовой молитвы, зафиксированные монахом Денасием, а также адресовал ему ряд личных советов о созидании и хранении внутреннего строя духовной жизни. В отличие от большинства предыдущих писем, данные два письма прежде не публиковались. Они были обнаружены сравнительно недавно на Афоне в архиве Русского Пантелеимонова монастыря среди рукописей святителя Феофана (Говорова).

Также сравнительно недавно стали известны письма святителя, адресованные студенту Казанской духовной академии, будущему иеросхимонаху Феодосию Карульскому (1869–1937). По окончании высшей духовной школы он стал профессором богословия, но предпочёл оставить перспективную карьеру и даже родину, чтобы поселиться на Афоне и проводить строгую жизнь монаха-отшельника. Письма к нему святителя Феофана были опубликованы в 2001 г. в журнале «Русский паломник», который с 1990 г. издается в США братством преподобного Германа Аляскинского.

Эти письма епископ написал незадолго до своей кончины. Очевидно, по этой причине в них с неподдельной простотой отображена реальность вечного блаженства, уготованного всем, любящим Господа (ср. 1 Кор. 2, 9). Несмотря на то, что на момент написания данных писем их адресата формально нельзя отнести к монашествующим, святитель в них раскрывает молодому человеку духовную высоту православной исихии, и нетрудно предположить, что они во многом повлияли на выбор жизненного пути афонского старца.

Во второй половине XIX в. учение об Иисусовой молитве было известно благодаря возрождению в монастырях умного делания и связанного с ним старчества, а также переводческим и издательским трудам самого святителя Феофана. Содержание писем епископа-затворника указанным лицам дополняет и углубляет его учение о спасении. Оно содержит практические наставления святителя об умном делании, в которых можно выделить ряд общих правил и ключевых положений.

Далее разберем ряд позиций, на которые особо обращает внимание своих корреспондентов святитель Феофан.

 Нужно добиваться внутренней молитвы

Святитель подчёркивает, что самое важное, на чём следует сосредоточиться и к чему стремиться, — это «установиться в памяти Божией или ходить в присутствии Божием». Этой цели должна быть подчинена вся деятельность христианина, особенно монаха, как всецело посвятившего себя Христу.

Для достижения этой цели подходят разные средства: не только творение молитвы Иисусовой, но и хождение в храм на богослужения, поклоны и вообще всё, что составляет строй христианской жизни. Главное, делать это не механически, не ради установленного порядка, а в неизменной памяти о Господе всеведущем и вездесущем. Каждому христианину святитель говорит: «Что хочешь делай, только добейся до того, чтобы быть всегда в памяти Божией».

Он лично знал подвижников, которые достигали подобного состояния без каких-либо приёмов совершения молитвы и даже вообще не читали Иисусовой молитвы. Один такой подвижник, с которым святитель встретился в Киеве, утверждал, что не знает за что, но непрестанную память Божию ему дал Сам Господь. Именно такой Божий дар, по мысли Святителя, «иметь надо в цели». В древних монастырях для её достижения учили наизусть Псалтирь, чтобы в дороге или во время занятий рукоделием повторять отдельные стихи из псалмов. Также можно читать и другие краткие молитвы: например, евангельского мытаря (см. Лк. 18, 13) или двадцать четыре молитвы святителя Иоанна Златоуста.

Состояние, о котором упоминал ещё царь Давид: «Всегда видел я пред собою Господа» (Пс. 15, 8), святитель Феофан намеренно назвал внутренней молитвой. «Слово — “внутренняя молитва” невзначай мне пришло… Но оно очень хорошо выражает дело, — признается он отцу Тихону (Ципляковскому). — И его надо ставить там, где говорить стали — молитва Иисусова». Обрести её плоды можно «даже без всякой словесной молитвы — чрез одно ума и сердца к Богу устремление».

 Прийти к внутренней молитве удобно через молитву Иисусову

Как о хорошем способе научиться «ходить пред Богом» епископ Феофан неоднократно упоминает об Иисусовой молитве. Но вместе с тем он предостерегает от превращения её в самоцель. Произнесение слов Иисусовой молитвы в любой известной форме является внешней, а не внутренней молитвой. Святитель признаёт остановившимся на половине пути того, кто приобрёл навык Иисусовой молитвы и посчитал это достаточным.

Стоит отметить, что, по утверждению епископа-аскета, сила заключается не в самих по себе словах молитвы, а в том духовном настроении, которое они порождают — в «страхе Божием, и в преданности Богу, и во всегдашнем внимании к Богу, и Ему предстоянии умном». Если ни одна из этих добродетелей не созидается, то произнесение известных слов не приносит духовных плодов, и цель молитвенного подвига так и остаётся недостигнутой. «Хорошо, у кого навязло на языке имя Иисусово, — пишет святитель. — Но можно при этом совсем не помнить о Господе и даже держать мысли противные Ему». Молитва, как и любой другой аскетический подвиг, должна быть направлена на подготовку души молящегося принять благодать Святого Духа.

 Желающему научиться внутренней молитве следует читать книгу «Невидимая брань» и следовать советам опытного наставника

Чтобы избежать ошибок, тому, кто проходит подвиг молитвы, полезно сначала уяснить, а затем не упускать из виду общие положения по этому вопросу, изложенные в книге «Невидимая брань». Все, возникающие на практике вопросы, а также все мысли следует поверять опытному в молитве наставнику, особенно если практикуется «художественное творение сей молитвы».

 Внутреннее делание требует соблюдения определенных условий и подготовки

Обрести и удержать внутреннюю молитву невозможно без праведной, богоугодной жизни и искреннего покаяния во всём, в чём укоряет совесть. Если остаются неизжитыми грубые страсти, если человек живет с лукавой совестью, оправдывая свои грехи и греховные навыки, но при этом творит Иисусову молитву, то это порождает глубокий внутренний «разлад, прогоняющий всякую мирность сердца» и может привести к помрачению рассудка.

Свидетельством о готовности к занятию Иисусовой молитвой являются умиление сердца и память Божия, в которые по временам приходит сердце во время совершения общих для всех молитв, будь то во время богослужения или при выполнении келейного правила. Святитель Феофан строго советует наставнику ждать, пока сердце инока не начнет «согреваться от обычных уставных молитв в церкви и в келии», и тогда только начинать учить его молитве Иисусовой. «Без соблюдения этого правила Вы скоро наделаете кукл», — предупреждает святитель.

Относительно тела он советовал облегчать его «малоястием, и малоспанием, и преутруждением».

В отношении внешнего поведения также необходимо держаться правил, которые помогают сосредоточиться на памяти Божией: удаляться от общения, не вступать в разговоры и споры. Общее наставление святителя для желающих хранить внутреннюю молитву таково: «Наблюдайте, что вызывает из внутри (т. е. из предстояния Богу) и удаляет от того», чтобы впредь не допускать охлаждения и невнимания.

 Творить внутреннюю молитву надо только в сердце

В полном согласии со святоотеческим учением об умной молитве святитель Феофан подчеркивал, что при её совершении ум должен находиться вниманием в сердце, и пояснял, что сердце находится там, «где отзывается и чувствуется печаль, радость, гнев и прочее».

Признавая, что корнем доброго внутреннего строя всегда является «страх Божий», епископ-аскет наставлял, что Господу нужно благоговейное сердце. Сущность непрестанной молитвы, по его словам, «в сем и состоит, чтобы всегда благоговейно стоять пред Богом». Это основное правило необходимо соблюдать при любом способе совершения молитвы. Её можно читать порой вслух, порой беззвучно, но всегда прилагать всё старание, чтобы она «исходила из сердца».

 Искусственные приёмы не всегда созидают внутреннюю молитву

Письма, которые епископ Феофан получал в затворе, содержали немало вопросов о различных искусственных приемах её совершения. В ответах святителя неоднократно повторяется его наставление избегать человеческих измышлений на этот счёт, которые он мягко именовал «причудами». Своим адресатам он неизменно советовал при совершении молитвы держаться простоты детской веры во Христа Спасителя, а «о дыхании, положении головы и прочем лучше не думать совсем».

По мнению святителя, причиной надуманных молитвенных приемов является недостаток веры. В результате человек вместо самой молитвы — предстояния Господу, сосредотачивается на том, как ему совершать молитву, думает о второстепенных или посторонних вещах: «про язык, и про губы, и про дыхание, и про голову с бородою, и про сидение».

Духовная молитва «творится умным путём». Она не требует натиска внимания к сердцу, стеснённого дыхания и подобных телесных напряжений. Всё, что требуется от подвижника, — это возносить ум и сердце к Богу, иначе молитвы не будет, «какие слова ни будь, какое положение ни возьми».

 Следует избегать сухого формализма

При занятии Иисусовой молитвой необходимо и богомыслие, «иначе это сухая пища». Размышление о Боге должно удерживать ум от рассеяния, не давать уклониться в формализм. В этой связи святитель Феофан приводит совет стоять на молитве как на Страшном Суде и молить Судию о помиловании.

 Опасно искать от молитвы псевдоблагодатных действий

Особенно подробно об этом Святитель пишет монаху Денасию. В частности, он поясняет вред мнительности: «Воткнёт человек всё внимание в сердце — это телесное, и трубит: Г. I. Х. С. Б. помилуй мя! По времени от этого показывается теплота, и не благодатная, а животная. Но делателю сему она показывается благодатною. Это заставляет его больше налегать на сердце и выжимать теплоту. Чем дальше, тем больше. От теплоты — раздражение нервов, а от этого — сотрясения и всхлипывания. И то и другое нравится. И по сей причине делается желательным и ищется. От частого повторения это обращается в привычку и обнаруживаться начинает неудержимо. Вот и всё. Это нервное раздражение, кровяное разгорячение… тоже, что бывает с кликушами».

Монах Денасий выслал святителю книгу об Иисусовой молитве и признаках её действия в душе. Этой книгой руководствовались некоторые афонские иноки. В ответном письме епископ Феофан недвусмысленно осудил искание любых псевдоблагодатных действий от молитвенных трудов. «Молитва Иисусова велика и драгоценна, и навык в ней многоплоден. Не унижайте его, приплетая к ней дурачества в виде криков, кривляний, конвульсий и валяний по полу, как пишется в той дурацкой книге».

Во время молитвы не надо ожидать появления даже особенных чувств и восторгов, довольствуясь теми, что посылает Господь, и самое лучшее из них — это «дух сокрушен». Искать следует только одного — «живого осязаемого общения с Господом», а это дар благодати.

 Следует различать благодатные плоды внутренней молитвы от естественных

Проходя правильно подвиг внутренней молитвы, подвижник сначала ощущает на себе её естественные плоды. В их числе святитель Феофан называет собранность, благоговение, страх Божий, хранение языка, память смертную, мир помыслов и появление сердечной теплоты, предупреждая от гордости и самомнения тех, кто замечает таковые изменения в себе.

От естественных даров молитвы святитель отличает дар благодати — «молитву духовную». В другом письме он поясняет, что «благодатное действие молитвы мирно углубляет душу в Господа Спасителя, где она без слов молится или пребывает в молитвенном состоянии». Непрестанная молитва приносит внутреннюю свободу, отрадное состояние, неотступное зрение Бога, детское простосердечие, мир помыслов, огонь в сердце. А до тех пор пока не начнет действовать благодать Божия, «что бы мы ни делали, каких бы подвигов ни несли… мы — плёвые личности, на которые Бог и взглянуть не хочет».

Таким образом, учение святителя Феофана о внутренней молитве, основанное на личном прохождении подвига исихии, не привносит ничего принципиально нового в учение древних аскетов, но актуализирует святоотеческую мудрость для современников.

 Климент (Капалин), митрополит Калужский и Боровский. Учение об умном делании в письмах святителя Феофана Затворника к монашествующим // Богословский вестник. 2020. № 1 (36)