Каждый человек желает себе счастья, но мало кто понимает, что такое счастье и в чем оно заключается. Даже те люди, которые признают, что Бог есть высшее благо, в своей повседневной жизни ищут счастья в потоке впечатлений, в удовлетворении чувств и страстей. Они получают постоянный опыт, что мирские наслаждения иллюзорны, и душа после них остается пустой, но по привычке стараются схватить и удержать мутную сладость исчезающих мгновений.

Каждый человек хочет для себя счастья. Даже когда он кончает жизнь самоубийством, то делает это потому, что считает смерть большим благом, чем жизнь. Если подвижник борется со страстями, отвергает себя и жертвует собой, то делает это потому, что чувствует самое большое и непреходящее благо, которое не уносит время.

Давайте заглянем в глубину своего сердца и спросим у него: когда мы были действительно счастливы, когда испытали радость, как полноту бытия, как отблеск небесной радости? Оно ответит: в те минуты, когда мы ощущали благодать Божию – эту светозарную силу, которая открывала нам новую жизнь и тайну преображения.

Но о благодати можно помнить, а пережить через воспоминания невозможно. Человек должен через волевые усилия, через напряженную молитву возвращаться к Богу. Но наша молитва большей частью немощна и рассеянна; она подобна ветру, который, пролетев, не оставил следа. Здесь образуется какой-то порочный круг. Человек, забывая, как благ Господь, ищет счастья во внешнем; это внешнее наполняет его ум впечатлениями, а душу страстями, как будто душа, так же как тело, находится в поле земного притяжения. Душа человека, будучи наполнена земными образами в помыслами, как бы сама овеществляется и грубеет, у нее нет сил для молитвы, она теряет тот внутренний мистический опыт, который свидетельствует о том, что Господь – это совершенная радость, и душа снова, как птица с поломанными крыльями, льнет к земле.

Каждый человек желает себе счастья. Но беда в том, что мы отождествили себя с телом, потеряли правильное представление о своей душе и забыли, что такое бессмертный дух.

С чего нам начать духовную жизнь? С того, чтобы осознать, что человек – это прежде всего его дух, способный вступать в общение с Богом, понять, что правильная любовь к себе – это любовь к своему духу, в котором отражается небо и вечность.

Я помню картину детства. Школьника вызывают к доске и спрашивают урок. Он что-то пишет, мел крошится в его руке, но буквы и цифры остаются неразборчивыми. Учитель говорит: «Сначала намочи тряпку и вытри доску, а потом пиши».

Доска – это наша душа; она истерта и исцарапана внешними впечатлениями, страстями и грехами; в ней нет места, где перст Божий мог бы изобразить Свои письмена. Когда человек отравлен ядом, то врач сначала дает ему рвотное, чтобы вывести яд из организма, а затем назначает лекарство.

Само слово «аскеза» означает «отсекаю». Человек должен отсекать ненужное, ограничить внешние впечатления, поставить предел получаемой информации (выйти из ее плена), чтобы иметь возможность войти в самого себя. Здесь полагается начало молитвы, ее возрождение; человек становится способным осмысливать слова молитвы и переживать их. В сосредоточенной молитве осуществляется богообщение, и человек опытно понимает, что только в Боге истинная радость, и эта радость озаряет его жизнь, не только его, но и окружающих его людей. Человек отвергает худшее, чтобы приобрести лучшее; отказывается от низшего, чтобы иметь возможность взойти к высшему.

Аскетизм учит правильно любить себя. Любовь к телу порождает эгоизм и грубые страсти. Любовь к душе – эгоцентризм. А любовь к своему духу – защищает его как драгоценность от порчи и грязи и делает способным человеческий дух отразить в себе сияние вечного, божественного света.

Архимандрит Рафаил (Карелин)

фото: tvereparhia