Третья неделя Великого Поста - Крестопоклонная. За воскресной Всенощной на середину храма торжественно выносится Животворящий Крест, чтобы напоминанием о страданиях и смерти Господней воодушевить постящихся к продолжению подвига поста.

Мысли святых и подвижников благочестия о Кресте. 

Познавший таинство Креста и Гроба познает и цель, ради которой Бог первоначально привел всё в бытие. Прп. Максим Исповедник (580–662)

…Первая тайна Креста заключается в бегстве от мира и удалении от близких по плоти, если они препятствуют благочестию и отвечающему этому образу жизни, и в телесном аскетизме… Согласно этой первой тайне Креста, для нас мир и грех распяты, когда мы бежим от сего.

Вторая же тайна Креста заключается в распятии себя для мира и страстей, когда они бегут от нас. Но не смогут, конечно, ни они убежать от нас, ни мы – разумно действовать, если только не будем пребывать в созерцании Бога. Посему это созерцание, распинающее удостоенных его для мира, является тайной Креста. Свт. Григорий Палама (1296–1359)

Нести кресты не есть удел или участь одних только христиан: нет! их несет и христианин, и нехристианин, верующий и неверующий; но только та разность между ними, что одному кресты служат врачевством и средством к наследию Царства небесного, а другому они делаются наказанием, карою и казнью. Для одних время от времени становятся легче, сладостнее и наконец превратятся в венцы вечной славы, а для других становятся тяжелее и горестнее – и наконец все кресты мира сольются в одно величайшее адское бремя... Но отчего же такая разность? Оттого, что один несет их с верою и преданностью к Богу, а другой – с ропотом и хулами. Свт. Иннокентий Московский (1797–1879)

Нет иного ключа, который бы отверзал врата в Царство Божие, кроме Креста Христова. Игнатий Брянчанинов (1807–1867)

...Хорошо быть у Креста Спасителя, но еще много лучше пострадать за Него на этом Кресте. Прп. Амвросий Оптинский (1812–1891)

Крест всяко есть скорбь, теснота, уничижение…. Крестов много, но видов их три: первый вид – кресты внешние, слагающиеся из скорбей и бед и вообще из горькой участи земного пребывания; второй – кресты внутренние, рождающиеся из борьбы со страстями и похотями ради добродетели; третий – кресты духовноблагодатные, возлагаемые совершенною преданностью в волю Божию. Свт. Феофан Затворник (1815–1894)

Крест, встречая наше вступление в мир, сопровождает нас потом всюду во всё время нашего странствования на земле – до нашего смиренного ложа в земной утробе, над которым в последний раз водружается он во свидетельство веры и надежды усопшего. Прав. Иоанн Кронштадтский (1829–1908)

Крест есть символ жизни Божественной – во Святой Троице в небесах, и на земле – в Боговоплощении и распятии. Крест знаменует поэтому не только отдельные состояния, связанные с событиями на путях Боговоплощения, но и само Божественное бытие как вечное жертвоприношение. Прот. Сергий Булгаков (1871–1944)

…Всякий духовный труд в нас связан (неисследимо для нашего сознания) с крестом. У каждого человека есть свой крест, т.е. свой путь восхождения к Богу, к Царству Божию. Крест не означает непременно страдания, но он неизбежно включает их в себя – эти страдания создаются той коренной расстроенностью всего нашего существа, которая именуется первородным грехом, т.е. грехом не индивидуальным, даже не создаваемым условиями физической и социальной наследственности, а вытекающим из свойства природы нашей. Протопресв. Василий Зеньковский (1881–1962)

…Всякое высшее проявление человеческой природы – в крестообразном распростертии. Как скомканный бутон, сжавшись, сидит человек в чреве матери. Растет – и расправляется, как бутон, – распускается. Цветение человеческого вида – прекраснейшее, что есть в человеке, человечное в человеке, – когда он крестообразно простерт. Это даже внешне-зрительно. Но еще более это таинственно– духовно. Воздеяние рук горе и крестообразное простертие ниц – вот два вида наиболее глубокой молитвы – раскрытия перед Господом и по Господу себя, а посему и богоуподобления. Но более того. Крест – тип не только человека, но и всей вселенной, созерцаемой как единое Целое. Иерей Павел Флоренский (1882–1937)

Ничего, кроме Креста, мы не проповедуем, и если зовем кого-либо идти с нами, то только на Крест, полагая в этом для себя величайшую несравненную славу. Когда Господь посещает душу, то Крест становится легким, а иногда и неизреченно сладким; когда же благоволит оставить ее на труды и болезни, тогда должны мы быть блаженны упованием на еще большую славу. Архим. Софроний (Сахаров, 1896–1993)

Сила любви равна способности к крестоношению. Еп. Иоанн Сан-Францисский (1902–1989)

Крест – это призыв до конца быть собой, осуществить в себе то высокое, абсолютное, что заложено в нас и что мы так часто заглушаем и предаем в себе, из-за страха, лени, половинчатости. И принять Крест – это значит внутренне согласиться на жизнь как на трудное восхождение, как на постоянную борьбу. Прот. Александр Шмеман (1921–1983)

…Наше время особенно стремится к тому, чтобы искоренить даже и у людей верующих чувство Креста. Если человек болен, значит, еще недостаточно хороша медицина, надо найти врача лучше, еще лучше. Если в нашей стране нет хороших врачей – это причина для гнева и обиды, но в других странах есть. А если еще какие-то болезни сегодня неизлечимы, они будут излечимы завтра. Прогресс обещает как будто устранить Крест из человеческой жизни. Крест, конечно, устранен не будет. Люди страдают и будут продолжать страдать. То, что нам угрожает, – это потерять правильное расположение сердца по отношению к Кресту: воспринимать тяготу как обиду со стороны других людей, недуги – как ошибки и дурную работу врачей, самую смерть – как медицинскую ошибку. Да не будет с нами этого. Да не согласится человек отдать самое высокое достоинство, ему предоставленное, самую светлую возможность причастности к царственному Кресту Христову. Сергей Аверинцев (1937–2004)

Мы говорим о слове самого Креста, а слово Креста высказано, когда Он испускает дух и умирает. Это и есть самое красноречивое из всего когда-либо высказанного. Самое красноречивое из всех слов сказано в молчании, когда ты взираешь на Него, висящего там, ибо ты ничего произнести не можешь. Протопресв. Фома Хопко (1939–2015)

pravoslavie.uz