Эта история была рассказана одной из сестер нашего монастыря. Ее прабабушка, Анисия Несторовна, родилась в 1890-х гг. в Белоруссии, откуда, юной девушкой, во время Столыпинских аграрных реформ, вместе со всей семьей, была переселена в Волоколамский уезд Московской губернии. Под Волоколамском белорусы жили на хуторах, где им давали в собственность большие земельные участки.

К началу Великой Отечественной войны Анисия Несторовна была вдовой с шестью детьми.  Муж ее умер, и она одна растила двух сыновей и четырех дочерей в то нелегкое время. Сыновья к началу войны были подростками пятнадцати и тринадцати лет, и на фронт не попали, но позже внесли свой вклад в победу над врагом, трудясь наравне со взрослыми на военных заводах.

В сентябре 1941 года деревня, где жила Анисия, попала под оккупацию. Немецкое командование готовило мощный удар на Москву. По древним Волоколамским дорогам шли бесчисленные колонны вражеской техники. Младший сын Анисии, тогда еще мальчик тринадцати лет, вспоминал впоследствии, что непрестанное движение танков, артиллерийских орудий, от которого сотрясалась земля, рождало у него, маленького, страшное ощущение того, что с такой силой бороться невозможно, войну мы проиграли, все кончено.

Два месяца стояли в деревне немцы. Разместились и у них в доме, крестьянам было приказано содержать оккупантов. Люди жили в страхе за свои семьи, за свое будущее.

В конце ноября 1941 года захватчикам пришлось поспешно уходить из деревни - линия фронта быстро приближалась, наступил перелом в битве за Москву. Советские войска начали контрнаступление. Бои велись ожесточенные, так как фашисты получили приказ самого Гитлера – не отступать, не смотря на большие потери. Окрестности Волоколамска озарялись заревом пожарищ, земля дымилась воронками от бомб и снарядов. Крестьяне боялись, что оккупанты, уходя, подожгут дома, но те в суматохе отступления просто не успели этого сделать.

Когда фронт откатился дальше на запад и орудийная пальба вокруг стихла, жители деревни смогли вернуться к повседневным трудам. Нужно было жить дальше среди военной разрухи и голода. Младший сын Анисии вскоре уехал в Москву, его старшие брат с сестрой перебрались в город еще раньше, еще одна дочь была замужем. С матерью оставались две младшие девочки.

Анисия Несторовна благодарила Бога – дети все живы, крыша над головой есть - у нее был большой добротный дом, построенный покойным мужем, а ведь много сел в округе было сожжено, люди остались без крова.

И вот тут и случилась беда. И виноваты в ней были не злые люди, не фашисты-захватчики, а сама Анисия Несторовна...

Задумала она сделать в доме хорошую уборку и заодно потравить клопов, которые обильно развелись в щелях старых деревянных стен. Керосином тщательно смазала все места обитания насекомых и, … поднесла спичку, чтобы посмотреть, как действует отрава. Изба загорелась так быстро, что она успела только выскочить во двор. Пламя стремительно охватило сухое дерево, и спасти что-либо не было никакой возможности. Весь дом сгорел.

Самое удивительное было в том, как повела себя эта женщина. Глядя на горящую со всем имуществом избу, Анисия не плакала, не голосила, не упала без чувств – она крестилась и повторяла: «Так тому и быть… Так тому и быть…»

В этих простых словах была совершенная покорность промыслу Божию, попустившему ей такое внезапное испытание, и давшему силы - это испытание перенести.

Как часто мы, прочитавшие целые библиотеки святоотеческих книг, в ситуациях даже не скорбных, а просто неприятных, сразу теряем присутствие духа и поддаемся помыслам ропота, уныния, начинаем искать виноватых. И как красиво, по-святоотечески могли чувствовать и поступать наши неграмотные бабушки.

Анисия Несторовна прожила долгую жизнь – 98 лет.  Несмотря на то, что в последние свои годы ничего не видела из-за катаракты, не унывала. У нее была большая икона архидиакона Стефана - диаконская дверь из иконостаса разоренного храма. Сидя перед этим образом на лавке, она молилась, чаще своими словами, и пела старинные песни.