Как-то раз один человек приехал из Константинополя на Святую Гору Афон, желая поступить в монастырь и принять монашеский постриг. Он пришел к одному духовнику в скит святой Анны, чтобы исповедаться и посоветоваться с ним.

Духовник поинтересовался, чем он зарабатывает на жизнь, и тот ответил, что он — главный певчий и регент патриаршего хора.

Духовник на это сказал:

«Если хочешь спастись, никому не говори, что ты умеешь петь на клиросе, потому что здесь, на Афоне, много панигиров[1]. Узнав о твоем мастерстве, тебя все время будут просить, чтобы ты пел по разным храмам, и ты не сможешь вкусить тишину монашеской жизни.

Я отправлю тебя к одному хорошему старцу. Сделай вот что: если тебе поручат читать, то читай хорошо, в полную силу. Если же тебя попросят петь, ты будешь петь фальшиво и делать вид, что не можешь повторить за старцем никакую мелодию или напев».

Будущий монах согласился с советами духовника и обещал следовать им, после чего тот отвел его к одному уважаемому старцу.

Через некоторое время духовник повстречал старца и спросил:

- Как поживает твой послушник?

- Хорошо, — отвечал ему старец, — он весьма преуспевает в послушании и хорошо читает на клиросе, только у него совсем не получается петь.

Через несколько лет духовник, который был прозорлив, получил от Господа извещение о том, что тайный певчий, бывший в ту пору уже монахом, скоро умрет. И тогда он сделал следующее…

Наступил панигир главного храма скита Святой Анны. В то время духовник нес в скиту послушание уставщика. Когда началась Божественная Литургия, он подошел к тайному певчему и сказал, что сегодня он споет Херувимскую песнь. Монах очень расстроился, потому что он не желал обнаруживать себя: он успел полюбить тишину и жизнь в безвестности. Сначала он попробовал отказаться под предлогом, что давно позабыл, как правильно петь. И все же в конце концов он уступил и согласился из уважения к своему духовнику.

Духовник подошел на клирос к певчим и сказал им, что сегодня Херувимскую будет петь один приглашенный протопсалт[2]. Они согласились, но то и дело поглядывали в храм и недоумевали, кто бы это мог быть, потому что среди присутствующих не было ни одного человека, который был бы похож на приглашенного певчего.

Когда настало время петь Херувимскую, они увидели как духовник буквально тащит за шкирку хорошо знакомого им монаха и чуть ли не силой запихивает его на клирос. Все отцы скита очень расстроились и удивились. Некоторые даже подумали, не повредился ли духовник умом: ведь все знали, что этот монах был совершенным бездарем в музыке.

Но когда он раскрыл свои уста и запел, заполняя весь храм дивным, сладостным гласом, слушая который невозможно было молиться без слез, они стали осознавать, что в его неожиданном преображении сокрыта какая-то тайна. Их собственное пение, которым они когда-то хвалились перед неумелым послушником, казалось им теперь жалким лепетом, и они думали: «А ведь этот благословенный талант столько лет безропотно и со смирением выслушивал нас…»

Сразу же по окончании Литургии духовник забрал певчего в свою каливу, чтобы избавить его от лишних расспросов и любопытства толпы.

После службы певчий почувствовал себя нехорошо и слег в постель. А через два дня, после исповеди и Причастия Святых Христовых Таин, совершилось его успение о Господе. Если бы духовник не настоял и не заставил его спеть Херувимскую песнь, то никто бы никогда не поверил, что этот простой и смиренный монах был когда-то регентом и главным певчим патриаршего хора, потому что он сам не раскрыл бы эту тайну вовек…

Монах Моисей Святогорец, Афонские рассказы старца Иоакима (1893-1988)