5 декабря - день кончины Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.

К этой памятной дате предлагаем вниманию читателей размышления игумена Нектария (Морозова), написанные в 2008 году, буквально спустя несколько дней после утраты.

Умер Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Прошло совсем немного времени, но уже сейчас можно с уверенностью сказать ― кончина Предстоятеля Русской Церкви стала одним из самых скорбных и вместе с тем ― самых значительных событий в жизни нашей страны за все последние годы.

«Большое видится на расстоянии» ― эти слова в разном контексте и на разные лады не раз прозвучали после смерти Святейшего. Точно так оно и есть. И потому сейчас трудно давать оценки, пытаться подвести итог подвига его первосвятительского служения. Кроме, пожалуй, одной оценки и одного итога ― это действительно был подвиг.

Весть о том, что Святейшего больше нет с нами, на земле, поразила скорбью сердца миллионов людей. Плакали ― в храме Христа Спасителя, по дороге в Богоявленский собор, просто во множестве храмов, рассеянных по лицу матушки-Руси, у себя дома ― не только люди, знавшие Патриарха лично. Плакали те, кто его любил, плакали и те, кто еще недавно об этой любви не подозревал.

И очень странное, и очень общее чувство: смерть Патриарха кажется настолько внезапной, неожиданной, что в нее трудно до конца поверить. Хотя, казалось бы, почему? Он достиг, по милости Божией, преклонных лет, его здоровье и раньше внушало серьезное беспокойство как лечащим врачам, так и всему ближайшему окружению, СМИ неоднократно «хоронили» его… Почему же все-таки? Наверное, мы привыкли к тому, что он с нами, привыкли настолько, что не верилось, что его может не быть.

Не только в Церкви, но и на всем постсоветском пространстве Патриарх Алексий II был совершенно уникальной фигурой. Огромное количество руководителей, политических лидеров за это время ушло в тень, порой ― в небытие. Забылись, воспринимаются как какая-то древняя старина правители советской эпохи. И не осталось ни одного ― лидера, руководителя, правителя,― который был и до распада великой державы, и во время этого распада, и после, и до сих пор.

Для несчетного множества людей, пришедших за последние полтора-два десятилетия в Церковь, в том числе и для множества клириков Святейший был некой данностью, ведь это при нем они родились и выросли во Христе. Такой же данностью он был и просто для миллионов наших сограждан. В том числе и для тех, кто сегодня занимает кабинеты в Кремле и на Старой площади, и в Белом доме. Ведь он был, когда их не было. Возможно, что отчасти поэтому он и ими тоже воспринимался как Великий Господин и Отец.

Он и вправду принял в свои руки первосвятительский жезл в удивительное время, время чудесного возрождения Церкви. Время при том очень сложное, противоречивое, смутное. И долго, и с честью этот жезл удерживал, стоя на страже церковного единства, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе, право правя слово истины. Но было бы ошибкой свести всё лишь к времени, к «особой эпохе». Скорее можно говорить о личности как таковой.

Вспоминая о Святейшем, люди, знавшие его, называют разные качества, которые были ему присущи. Но даже те, кто видел его лишь издалека или на телеэкране, могли бы указать еще на одно ― величие, в сочетании с простотой. И это невозможно разложить на составляющие ― на манеру говорить и держаться, на взгляд и улыбку, на глубокую молитвенную сосредоточенность во время богослужения.

Величие ― всегда тайна. Но сквозь эту тайну просвечивало всегда одно: ощущение того, что Святейший своим служением живет. Не просто служением Архипастыря, а вот именно этим, единственным служением Предстоятеля Церкви, тяготы и немощи своей паствы, бремя ответственности и бремя скорбей за нее несущего на себе, и только во Христе обретающего для себя подлинную поддержку и опору.

История всегда такова: она творится сегодня, а пишется завтра. И когда-нибудь мы обязательно прочтем книги историков ― отечественных и зарубежных, доброжелательных и недоброжелательных, которые будут оценивать то, что сделал за время своего первосвятительского служения Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

Но главное, возможно, ускользнет от взгляда исследователей. А главное ― та молитва за Церковь и за паству, которой Святейший жил. Она и для тех, кто чувствует себя сегодня осиротевшим, ― самое большое утешение: тот, кто молился так, предстоя перед престолом на земле, не оставит этой молитвы, представ и пред престолом Самого Господа Вседержителя.

Сиротства в Церкви нет и не может быть. Христос всегда печется о ней, и о каждой овце Своего стада ― как если бы она была единственной.

Пройдет Поместный Собор и будет избран новый Святейший Патриарх Московский и всея Руси. И он примет в свои руки жезл Первосвятителя Церкви Русской с тем, чтобы стать для нее Великим Господином и Отцом и дать потом за свою паству отчет Богу. А мы станем его чадами во Христе, чадами Церкви, любящими ее и хранящими ее целостность и единство, как залог нашего спасения. Как хранил эту целостность и единство всей своей жизнью Патриарх Алексий II.

≈ Игумен Нектарий Морозов

Журнал «Православие и современность» № 09, 2008 г.