Когда преподобный Афанасий Афонский начал строительство большой монастырской церкви, которая coxpaнилась до сего времени, диавол объявил ему страшную войну. Он вверг строителей в великое искушение.
Когда мастера вместе с рабочими размечали на местности план будущего храма, вдруг в какой-то момент их руки ослабели и стали недвижимы, так что они не могли даже поднести их к своим устам. Тогда преподобный Афанасий прочитал Трисвятое, и их руки тотчас же освободились. После этого он сам взял плуг и первым начал рыть борозду. Затем повелел рабочим последовать его примеру, и вскоре все включились в работу без малейшего затруднения.
Это чудо поразило рабочих. Они не смогли удержаться, упали преподобному в ноги и просили, чтобы им остаться с ним навсегда и стать монахами.
Таким образом, диавол ушел посрамленным, не сумев воспрепятствовать великому делу строительства священного монастыря, который суждено было вскоре воздвигнуть на этом святом месте, в Саду Пресвятой Богородицы, как первую цитадель Православия и аскезы.
Через две недели после того, как святой Петр Афонский пришел на Святую Гору и поселился в пещере, начались сильнейшие и невыносимые искушения со стороны лукавых духов. Демоны поднялись как по тревоге и объявили войну этому героическому первопроходцу.
Было четыре главных нападения демонов, отразив которые святой стяжал венец победителя.
Во время первого нападения отец лжи и клеветы диавол пустил в сражение всех своих слуг. Одни метали в пещеру копья, другие стреляли из луков, третьи сбрасывали с высоты целые скалы и оглушительно кричали: «Быстро уходи из нашего жилища, иначе мы тебя убьем!».
Преподобный, в сердце которого была укоренена молитва, не претерпел никакого вреда от этих угроз и нападок. Выглянув из пещеры, он увидел бесчисленное множество демо
нов. Тогда он возвел свои очи на небо и из глубины сердца воскликнул: «Пресвятая Богородице, помози ми, рабу Твоему!».
От одного только имени Божией Матери дерзкие и трусливые демоны стали невидимы. Прошло пятьдесят дней, и они вернулись в образе диких зверей и ползучих гадов. Как они нападали на учителя пустынного жития святого Антония Великого, так же и здесь они устремились на преподобного в обличии зверей и змей. И снова святой победоносно отражает их знамением Честнаго Креста и спасительным призыванием имени Христа Спасителя.
Для совершения третьего нападения изобретательный и коварный враг всего доброго выдумывает следующее. Он принимает на себя образ молодого человека, родственника преподобного Петра Афонского. Итак, он приходит к нему, радостный и взволнованный встречей после стольких лет разлуки, и рассказывает святому о том, что его родственники беспокоятся и скорбят, узнав о его скитаниях и случившемся кораблекрушении[1], И даже сообщает, что сам святитель Николай поведал им об этом спрятанном в афонских лесах потерянном, но многожеланном сокровище.
– Итак, давай,– говорит,– поедем вместе к друзьям и родственникам, которые с нетерпением ждут тебя. Подвиг безмолвия можно проходить и там, у нас есть много монастырей и уединенных келлий. Скажи мне, чем можно более угодить Богу: уходом из мира или доставлением пользы душам человеческим? Тем, что ты будешь один молча бродить среди этих сухих скал, или тем, что наставишь на истину множество людей, тебя ожидающих? Или ты не помнишь, что говорит пророк: если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста (Иер. 15, 19)?
Преподобный смутился. Это смущение было для него знаком того, что юноша, который с ним беседовал, был не от Бога. Он склонил голову, прослезился и с мужеством и дерзновением ответил:
– Запомни раз и навсегда, что на это место меня привел не Ангел, не человек, но Сам Бог и Пресвятая Богородица. И если не будет на то их собственной воли, то я не могу выйти отсюда.
Принявший на себя вид юноши демон, как только услышал имя Пресвятой Богородицы, исчез.
Через семь лет произошло четвертое бесовское нападение на мужественного предводителя афонского подвижничества. Преподобному Петру явился некий якобы Ангел Господень, с обнаженным мечом, и, встав перед входом в пещеру, сказал:
– Изыди, истинный служитель Христов, изыди, чтобы услышать тайны Божии и душеполезное слово.
– А кто ты, желающий поведать мне слово благое и душеполезное? – спросил его преподобный.
– Я Архистратиг Божий, посланный сообщить тебе добрую весть. Мужайся, крепись и радуйся, ибо уготован для тебя Божественный престол и неувядаемый венец. Итак, теперь время тебе оставить место сие и идти в мир, чтобы принести пользу многим душам человеческим. Потому и иссушил Господь источник, из которого ты пил, что Он желает переселить тебя отсюда.
– Но кто я такой, самый ничтожный и недостойный из всех людей, чтобы ко мне пришел Ангел Господень? – сказал святой.
– Не удивляйся,– убеждал его лжеангел,– ибо ты в нынешние времена превзошел всех древних святых и пророков: Моисея и Илию, Даниила и Иова. Итак, иди, тебе повелевает Бог проповедовать в миру, чтобы получили пользу многие.
– Если не придет сюда Госпожа моя Пресвятая Богородица, пославшая меня в это место, и мой помощник в напастях святитель Николай, я не уйду отсюда.
Едва этот мнимый ангел услышал имя Пресвятой Богородицы, он тотчас исчез.
В эту ночь после бывших с ним сильных искушений преподобный удостоился Божественного посещения. Ему явилась Божия Матерь, Госпожа и Заступница Святой Горы, и великий во святых Николай.
– Петр, не бойся козней врага. Знай, что Господь с тобой. С завтрашнего дня Он будет посылать тебе через Ангела небесную пищу,– сказали они ему.
Святой Максим Кавсокаливит говорил преподобному Григорию Синаиту: «Когда лукавый дух прелести приблизится к человеку, он смущает и помрачает его ум, ожесточает и запугивает сердце, возбуждает в нем трусость, страх, отчаяние и превозношение. Глаза заставляет боязливо метаться, ум приводит в смятение, все тело сотрясает дрожью. Очам он являет в воображении свет, но не сияющий, а красный, ум делает беснующимся, побуждая его говорить слова неподобные и хульные.
Тот, кто имеет этот дух прелести, гневается и приходит в ярость, не знает ни смирения, ни истинных слез, ни подлинного покаяния, хвалится своими достижениями, требуя от других почитания и славы. Он погружен в свои страсти, пребывает в исступлении, повреждается умом и приходит к окончательной погибели».
Преподобный Никодим Святогорец претерпел множество нападений лукавых духов, будь то непосредственно бесовские действия или их козни через людей. Вот как описывает бесовские наваждения, имевшие целью устрашить и смутить преподобного, его биограф иеромонах Евфимий:
«Но не думайте, что всего этого[2] он добился без зависти и искушений со стороны видимых и невидимых врагов... Что касается врагов видимых, предадим их забвению, а тех, кто принес какой-либо вред,– милости Божией, как поступал и почивший старец. Приснопамятный Никодим вначале, когда пришел, был настолько боязлив, что в келье, куда мы отводили его для сна, оставлял дверь открытой, чтобы утешаться, как ему казалось, близостью людей. Но с тех пор как он уединился в молчании, то приобрел такое мужество, что когда демоны за окном его кельи что-то нашептывали, он продолжал писать и никогда не пугался, а иной раз даже смеялся над их происками. На Скиропуле[3], когда он ночью был один, после шепота они устроили ему такой грохот, что он подумал, будто обрушилась стена, бывшая снаружи его кельи. Однако наутро он нашел ее целой. И здесь, в каливах, где он жил, его так же искушали шепотом – он даже попытался как-то разобрать, но ничего не понял. Только один раз он услышал: “Этот писака ”. Иногда они стучали и в дверь его кельи, и всегда стучали только по два раза. А когда он изъяснял тридцать четвертый псалом, на стихе да будет путь их тьма и ползок, и Ангел Господень погонями их[4] они сотворили ему такой грохот, что ему показалось, будто мимо его кельи прошло большое войско и рухнула вниз каменная стена, находившаяся поблизости».
В 1925 году в монастырь Дионисиат пришел один бесноватый. После повечерия он, находясь в своей комнате, начал громко петь и неистово плясать, с шумом ударяя ногами в пол, до изнеможения. Отцы и братия были вынуждены связать ему руки и ноги для принудительного, так сказать, успокоения. Но он разорвал веревки, как будто был связан нитками. После этого один опытный брат связал его новой веревкой. В этот момент демон, обитавший в нем, закричал: «Вяжи меня, монах, и увидишь, что станет с твоими веревками». Действительно, через два часа одержимого увидели свободным, а веревки нашли в саду.
Однажды после такой его пляски до изнеможения старец Виссарион принес ему в кувшине святой воды.
– Иди, Яннаки, дитя мое, попей холодной водички,– сказал он ему.
Тот, тяжело дыша после пляски, с жадностью начал пить. Но с первыми каплями почувствовал, как сам говорил, жжение в горле.
– Тьфу, тьфу, ты попалил меня, монах, ты попалил меня,– сказал он и выплюнул воду.
Все были поражены действием благодати, заключенной в святой воде. После ему дали обычной воды, и он выпил ее с алчностью... Целый месяц над ним читали запретительные молитвы, когда же ему стало легче, он уехал.
Однажды его спросили: «Чего ты боишься больше всего: святой воды, антидора или Святых Даров?»
Демон ответил:
– Если бы вы сохраняли в себе то, чем вы причащаетесь в Церкви, то никто из нас не смог бы вам повредить.
– Почему же, Яннис, ты боишься Божественного причащения?
– Оставь Янниса, не спрашивай его, слушай только меня, что я тебе говорю,– был ответ.– Дай мне сделать один нырок в море, и я тут же окажусь в Афинах!
Один послушник из скита Честного Предтечи Иверского монастыря, из келлии Святого Иоасафа, хотя и часто причащался, но видел явления бесов. Из окна своей кельи он видел дикого кота, готового броситься на него. Он понимал, что это было бесовское наваждение. Старцы спросили его: может, он не совсем чисто исповедуется? И действительно, он скрывал, не решаясь открыть духовнику, что совершил в своей деревне ненамеренное убийство. Раскрыть эту тайну он опасался, потому что боялся осуждения. Как только грех был исповедан, бесовские наваждения прекратились.
Когда преподобный Силуан Афонский находился еще в начале своих духовных подвигов, однажды ночью его келья наполнилась необычным светом. Этот свет проходил сквозь подвижника, так что тот мог видеть, что находится у него в груди. Помысл говорил ему: «Прими его, это благодать». Однако душа смутилась, ум был в недоумении, дух сокрушения исчез, во время молитвы ему хотелось смеяться. Он ударил себя кулаком в лоб. Смех прошел, но умиление и покаянный дух не вернулись. Тогда он понял, что это видение было не от Бога. Вскоре преподобному явились лукавые духи, с которыми он по своей наивности разговаривал, «как с людьми». То они говорили ему: «Ты уже святой», то «Не спасешься». А когда он спросил их: «Почему вы говорите противоположные и противоречащие друг другу вещи?» – они ответили: «Мы никогда не говорим правды».
Новоначальному монаху старец сказал:
– У диавола одна цель: выманить тебя из твоего гнезда (то есть из братства). Когда он этого достигнет, то все остальное будет ему легко. Пусть у тебя никогда не охлаждается любовь и доверие к твоему старцу, иначе ты ослабеешь на пути и встанешь на колени. Имей всегда два девиза: «простите», когда тебя обличают, и «да будет благословенно», когда тебе что-либо повелевают сделать. Повелевающий несет и ответственность, ты же пребывай беззаботным, спокойным и разумным подчиненным.
Аскет Никодим Кавсокаливит (1807–1867) был великим подвижником. Он вкушал только хлеб, не употребляя в пищу даже овощей. Завистливый диавол, враг всякого добра, строил ему множество козней. Он показывал ему различные видения, устрашал его. Однако подвижник всегда выходил из искушений победителем, потому что им руководил опытный духовный отец.
Однажды он сидел в своей келье, отрезанный от скита снегом. Истратив весь запас сухарей, он долгое время оставался голодным. Тогда ему явился лукавый дух в сияющем свете, во образе Святой Троицы, и сказал: «Я есмь Святая Троица, поклонись мне и тогда исполнишься радости и насытишься». В то же мгновение перед ним оказались столы с разнообразными прекрасными блюдами, запах которых раздражал обоняние аскета.
Тогда воин Христов Никодим упал ниц и стал просить Господа, чтобы Он избавил его от искушения.
В скиту Кавсокаливия жил один весьма добродетельный аскет. Как-то раз в дверь его кельи постучали, и перед ним предстал некто в монашеской схиме с наполненной сухарями торбой за спиной.
– Ты кто? – спросил его благочестивый старец.
– Я духовник из Святой Анны.
– Если ты монах, да еще и духовник, то положи поклон.
Как только он сказал эти слова, незнакомец (а это был лукавый дух) стал невидим, оставив после себя зловоние, не исчезавшее три дня. Здесь надо сказать, что лукавые духи не делают поклонов и не поклоняются Богу.
Один старец говорил: «Монах похож на небольшую хитрую рыбу. Он умеет убегать от мира, как та убегает от приманки, скрывающей в себе смертоносный крючок».
Приснопамятный старец дедушка Гавриил, игумен монастыря Дионисиат, рассказывал:
«Когда в 1910 году и меня, убогого, благодать Господня удостоила приступить к сему освященному месту, к сему ангельскому оплоту монашеского жития, это событие было еще недавним. И по причине его необычайности и удивительности я многих спрашивал о нем, но от всех слышал один и тот же рассказ. А произошло следующее.
На четыре или пять лет раньше меня из Фессалоник пришел подвизаться на Афон некий юноша по имени Афанасий, благородной наружности, по роду занятий кондитер и, как он сам говорил, единственный сын своих родителей.
Когда его приняли послушником, он был послан, по заведенному в нашем монастыре обычаю, на подворье Моноксилит, расположенное в пределах Святой Горы, чтобы и ему внести свой посильный вклад в общее дело. В то же время там он должен был получить навык в посте и стоянии на службах, чтобы подготовиться к строгой жизни в нашей обители.
Однако во время его пребывания на подворье случилось необъяснимое. Однажды, когда монахи, выйдя после службы из церкви, готовились вместе отправиться на работу, из ближайшего леса в них неожиданно полетели камни. Впрочем, никто не пострадал и даже не потерпели вреда никакие строения подворья.
Сначала они подумали, что это люди в шутку бросают в них камни, но когда отошли от подворья и увидели, что камни следуют за ними по пятам, то в страхе вернулись обратно. Предполагая злой умысел со стороны людей или демонов, они прибежали в церковь, умоляя Бога и Пресвятую Богородицу о защите.
Интересно, что, когда они входили в церковь, камнепад прекращался, но как только выходили на балкон, он тотчас возобновлялся. Перепуганные братия сгрудились вокруг служившего тогда там благоговейнейшего папа-Марка, в старости ставшего даже игуменом, и пребывали в церкви, уверенные в том, что все дело в действиях бесовской силы.
Как бы в подтверждение этого невидимая сила подняла вверх лежащего перед ними монастырского пса и бросила его с высоты трех метров на землю. Подобным образом и другие небьющиеся предметы, например скамейки, деревянные болванки для шитья монашеских скуфеек и прочее, самостоятельно перемещались и падали с балкона.
Эконом же подворья Порфирий, чтобы рассеять последние сомнения, послал в Карею пешего гонца, прося помощи охраны Священного Кинота, которая и была прислана по распоряжению Священной Епистасии[5]. Вместе с нарядом туда пришли и отцы Епистасии, но и в их присутствии из леса продолжали лететь камни. Попытки воинов расследовать обстановку и дружные залпы в сторону леса ни к чему не привели, и они, согласившись с отцами, что здесь имеет место действие нечистой силы, ушли.
Между тем упомянутый послушник Афанасий открыл отцам, что все это случилось из-за него, поскольку во время своей греховной жизни он часто занимался колдовством. И теперь, вероятно, его родители тоже прибегли к колдовству, поскольку уже в течение двух дней он испытывал некую давящую тяжесть. Чтобы убедить братию в этом, Афанасий просил послать его одного в небольшую стоящую особняком церковь Святого Артемия. Как только он туда направился, все камни полетели в его сторону, хотя в самого и не попадали.
После этого, оставив Афанасия одного в церкви, все разошлись по послушаниям, а эконом послал в монастырь срочное письмо, излагая происшедшее и прося прислать лодку, которая забрала бы Афанасия в монастырь, чтобы подворье избавилось от этой напасти.
Просьба его была исполнена, но как только Афанасий вышел и направился к ожидавшей его лодке, град камней возобновился и следовал за ним. Поэтому эконом для сопровождения и поддержания духа перепуганных братий, прибывших в лодке, был вынужден послать с Афанасием иеромонаха папа-Марка с преподобнейшим монахом Исааком. Камни не переставали сыпаться даже в море, хотя лодка далеко отошла от берега, но, к счастью, они падали только вокруг лодки, не причиняя никакого вреда людям.
Так они достигли нашего монастыря, но, что удивительно, от пристани и до самого монастырского двора не упал ни один камень. Некоторые даже начали подтрунивать и смеяться над сопровождающими: поверили, мол, каким-то галлюцинациям. Вдруг с высоты рядом стоящей монастырской башни рядом с собравшимися упали сразу пять или шесть камней. После этого все убедились, что дело это не шуточное, а весьма серьезное.
В результате тотчас был созван совет старцев, на котором было решено послать послушника Афанасия на попечение к благодатному духовнику отцу Савве, бывшему раньше насельником монастыря, а ныне безмолвствующему на Святой Анне.
Сей великий подвижник, несмотря на то что собирался уже оставлять эту жизнь, смилостивившись над творением Божиим, в течение целой недели в строгом посте и постоянных молитвах претерпевал вместе со своими учениками демонские нападения. День и ночь над их каливой откалывались целые скалы и, пролетая совсем близко, со страшным грохотом обрушивались в морскую пучину, а сам до сей поры спокойный Афанасий разъярился и произносил хулы, так что приходилось связывать его, чтобы он не упал с обрыва и не причинил себе другого какого зла. При этом он сильно ругал монахов, и особенно старца-духовника. Наконец молитва праведного превозмогла, и, когда благоговейный духовник в очередной раз со слезами молился и заклинал нечистого духа, он увидел, как из уст Афанасия выходит животное в виде лисицы. Став перед дверью каливы, оно злобно посмотрело на духовника, поскрежетало на него своими зубами и сделалось невидимым. Послушник, в ту же секунду успокоившись, припал к ногам почтенного старца и со слезами целовал его руки, почувствовав, что освободился от невыносимой тяжести и получил избавление.
Старец же духовник, удержав Афанасия у себя несколько дней, передал другому духовнику в скит монастыря Кутлумуш, где он и принял монашеский постриг с именем Аввакум. Я знал этого Аввакума, ходившего из скита в Карею и занимавшегося ремеслом кондитера для приобретения себе необходимого для жизни. А жившие рядом с ним аскеты говорили, что он проводил очень суровую жизнь и по примеру древних святых отцов носил на теле железные вериги. Достигнув глубокой старости и будучи уже не в состоянии за собой ухаживать, он перебрался в Кутлумуш и там в небольшом домике рядом со стойлами монастыря почил несколько лет назад о Господе»
Отец Симеон жил в пещере, в которой не когда подвизался старец Иосиф Исихаст со своими учениками, рядом со скитом Малой Анны. Однажды его посетил один молодой монах, недавно пришедший на Святую Гору. Старец поделился с ним своей радостью, что в последние годы столько молодых монахов следует образу жизни отцов и говорит ему:
– Прежде всего, брат, не скрывай никаких помыслов от своего духовного отца. Имей к нему полное доверие, а иначе можешь пострадать, как я.
– Когда я оставил мир и стал рясофорным монахом, то хотел сразу сделаться исихастом, жить в абсолютном безмолвии и молитве, как великие отцы. Так я поселился здесь, в этом безводном и тесном месте, вопреки советам старцев и, главное, нашего духовника старца папа-М. Видя мою непреклонность, он в конце концов сказал мне:
– Иди, если настаиваешь. Но регулярно приходи ко мне для исповедания помыслов.
Расстояние между нашими кельями было не более двадцати минут ходьбы. Однажды, когда я закончил правило и спал на своей деревянной кровати, я услышал женские голоса и смех. Некоторое время спустя я увидел в окне четырех молодых женщин, которые смотрели на меня. Мой ум пришел в смущение: что такое, где я? на Святой Горе Афон или в Пирее?
Они начали очень красиво смеяться. Первая говорит:
– Он очень красивый.
– Что с вами случилось? – спросил молодой монах. Какой же он неразумный, что пришел сюда, чтобы стать монахом. Я желаю выйти за него замуж,– продолжила вторая.
Третья ее перебила:
– Нет, ты некрасивая, я за него выйду.
– Вы зря теряете время,– прервала их последняя,– потому что не более чем через сорок дней он умрет, прежде чем будет пострижен в великую схиму.
Они исчезли. После такого пророчества я начал сокрушаться и испытывать страх по поводу своей предстоящей кончины. При этом я и не подумал предоставить происшедшее рассуждению своего духовного отца.
Наконец настал сороковой день. С волнением я ожидал двенадцати часов ночи. С сердечной болью я восклицал: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Прости меня, Господи, у меня уже нет времени стать схимником...». Тут настенные часы пробили двенадцать раз. Я вообразил, что смерть уже стоит надо мной. Но ничего не произошло. Я ущипнул себя, чтобы убедиться в том, что я жив, и понял, что меня обманули. Тотчас встав, я отправился к своему духовнику.
Старец сказал:
– Диавол не считается ни с кем. Ни со священником, ни с владыкой, ни с патриархом.
Один аскет поведал мне такой рассказ о действии лукавых духов. Однажды он молился в своем пустынном жилище, и внезапно перед ним, как прожектор, засиял яркий свет. Он не придал ему значения и продолжал творить молитву, произнося ее громко вслух. Тогда он увидел двух лукавых духов в образе цыган, которые играли, ударяя друг друга, и делали всякие нелепости. Это было так неожиданно, что он не удержался и засмеялся.
Многообразны и обманчивы проявления лукавых духов, иногда представляющих бесстыдные сцены и видения, а иногда притворяющихся светом или светлыми Ангелами.
Вот как они явились одному современному подвижнику во время молитвы.
Была ночь, и, молясь в полной тишине, он вдруг услышал голоса, звук барабанов, пение и т. п. Монах встал, чтобы посмотреть, что происходит. Однако ничего не увидел – все это было дьявольским наваждением.
Но не успел он сесть на скамью, чтобы продолжить свою молитву, как внезапно его комнату наполнил яркий свет. Кровля как бы исчезла, и казалось, что свет достигает до неба. И там, в вышине, куда восходил этот свет, виднелось некое светлое лицо, как бы лицо Христа. Но подвижник видел только половину этого лица. Стараясь рассмотреть его, он услышал внутри себя голос: «Ты удостоился увидеть Христа!».
Тогда Непроизвольно он помыслил: «Кто я, недостойный, чтобы мне видеть Христа?» – и сотворил крестное знамение. Тотчас мнимый Христос и свет пропали, а кровля оказалась на своем месте.
Подвижник Гавриил Карульский рассказывал папа-Макарию из Святой Анны, что как-то диавол в образе эфиопа пытался надеть на него какую-то узду, так что отцу Гавриилу пришлось с ним бороться.
Однажды папа-Макарий из Святой Анны в обществе православных паломников посетил Патры[6]. Там жила одна женщина, одержимая нечистым духом, которую звали Мария. Прежде чем старец прибыл в Патры, демон устами Марии закричал:
– Едет негр из Черногории (то есть со Святой Горы)!
Эта женщина, находясь в исступленном и буйном состоянии, успокоилась и замолчала, как только услышала слова отца Макария:
– Я приехал передать вам поклон и молитвы моего старца и святых отцов Святой Горы.
[1] Согласно одному из вариантов жития святого Петра Афонского, корабль, на котором он плыл из Рима на Восток, потерпел кораблекрушение напротив полуострова Афон.
[2] То есть духовного преуспеяния, которое было тесно связано и с составлением множества душеполезных сочинений.
[3] Пустынный и безводный островок в Эгейском море, где в течение года ради крайнего безмолвия подвизался преподобный Никодим со своим старцем.– Пер.
[4] Пс. 34, 6.
[5] В отличие от Священного Кинота, который собирается два раза в год, Священная Епистасия, состоящая из пяти представлений и возглавляемая протом, постоянно присутствует в здании Протата для решения текущих вопросов.– Пер.
[6] Столица Пелопоннеса, третий по величине город Греции.– Пер.
Здесь и далее тексты приводятся по изданию: Иоанникий (Коцонис), архимандрит Афонский отечник. Саратов, 2011.
источник: spas-monastery.by
≈ фотографии Ольги Дувановой ( г. Тверь) ≈
