«Слава Богу за всё. Докса то Фео пантон энэкэн…»
К 1585-летию перенесения в Константинополь мощей святителя Иоанна Златоуста (438 г.).
9 июня 404 года храм святой Софии и архиепископский дворец были окружены войсками. Здесь уже была густая толпа – народ несколько дней охранял своего архиепископа.
Архиепископом был Иоанн, прозванный Златоустом.
Правильнее сказать – еще был.
Покушения на Иоанна следовали в те дни одно за другим. Дважды горожанам удавалось остановить убийц. Первый, по просьбе архиепископа, был отпущен. Второй, зарезавший семерых слуг Иоанна, был схвачен горожанами и отведен в темницу. Но – вскоре его отпустили. Горожане были в ярости.
Аркадий был набожным императором. В детстве он был чудесным образом спасен во время бури у горы Афон. Когда он тонул, ему явилась Богородица.
Аркадий был безвольным императором.
Делами империи заправляла императрица Евдоксия.
Евдоксия ненавидела Златоуста.
Полдень 9 июня 404 года был душным. Солдаты расчищали в толпе проход для нотария, несшего Иоанну приказ императора.
«Епископы Акакий, Антиох, Кирин и Севериан приняли на себя ответственность за твое осуждение: поручи это дело Богу и уходи отсюда безотлагательно».
Выслушав, Иоанн обратился к епископам и клирикам. «Пойдемте, помолимся, простимся с Ангелом этого храма».
Храм святой Софии, Премудрости Божией, выглядел тогда по-другому. Он был меньше и скромнее.
Иоанн молился в храме.
В это время ему передали письмо от одного из начальников города, из числа друзей Иоанна.
«Поспеши уйти тайно, чтобы не было кровопролития между горожанами и войском».
Златоуст прервал молитву. Повелел оседлать и покрыть попоной свою лошадь и держать ее у западных дверей храма, для отвода глаз. Сам быстро прошел через храм к восточным. Немного замешкался, прощаясь с диаконисами.
«Что касается меня самого, чувствую, что все кончено; мой путь совершен… Кто-нибудь, возведенный на этот престол, будет моим преемником. Заслужите его милосердие и помяните меня в своих молитвах».
У восточных дверей он и несколько его сторонников предали себя в руки солдат. Их повели к гавани, стараясь скрыть Иоанна от посторонних глаз.
«Ангел церкви, – пишет летописец Палладий, – удалился вместе с ним».
Лодка плыла по Босфору в сторону Никеи Вифинской.
Каким видел Иоанн отдаляющийся от него Константинополь?
Трудно представить. Много воды с тех пор утекло через Босфор.
Храм Святой Софии, который он видел, исчезнет очень скоро. Следующий разрушит землетрясение. Гигантская черепаха нынешнего появится двумя веками позже. При Османах черепаха потеряет венчавший ее крест и обрастет минаретами. Исчезнет императорский дворец, в котором Евдоксия обдумывала планы против Златоуста. Время и люди разрушат ипподром и театры. На другом берегу Босфора генуэзцы построят башню и тоже исчезнут. Небо над городом прошьют иглы минаретов; через Босфор ляжет наплавной мост; рыбаки с удочками, пониже – ресторанчики, ресторанчики... От пристани будут отходить белые паромы, за паромами устремятся чайки.
Чайки, наверное, были и тогда.
В то утро 9 июня 404 года они летели за лодкой, то зависая в воздухе, то пикируя к воде. Кричали детскими и женскими голосами, прося милостыню.
Иоанн, плывя по Босфору, мог смотреть на чаек.
Возможно, кинул им немного хлеба.
Еще он видел своих спутников, епископов Евлизия и Кириака, священников, солдат, смуглые руки гребцов. И темные, с металлическим отблеском, волны Босфора. Солнце покрылось кисеей, погода менялась.
Златоуст в последний раз смотрит на город. Он – изгнанник и умрет в изгнании. Докса то Фео пантон энэкэн. Слава Богу за все.
Небо потемнело. Со стороны Черного моря шла буря. Но прежде буря должна была разразиться на земле.
Народ, устав дожидаться архиепископа у западных дверей, заволновался. Кто-то крикнул, что Иоанна схватили солдаты. Выломав дверь в ограде, толпа хлынула, сметая солдат. Те пустили в ход оружие, все смешалось, задние напирали на передних. Крики, проклятья, стоны раненых и затоптанных заполнили храм Премудрости Божией.
Не найдя Иоанна и услышав, что его уже нет в городе, люди понемногу остыли и стали расходиться.
Небо над храмом вспыхнуло и загремело.
Над кафедрой, с которой Иоанн произносил свои проповеди, брызнули искры. Пламя бросилось на хоры и вскоре, раздуваемое ветром, охватило храм. Храм горел; огонь добрался до Сената; с трудом удалось остановить его у императорского дворца.
Дул ветер, разнося по городу дымную горечь. Волны присыпало пеплом. Было начато следствие.
В пожаре обвинили сторонников Иоанна. Все спутники Златоуста были арестованы и возвращены в Константинополь для допроса. Поступить так со Златоустом не осмелились. Да и его присутствие в городе было нежелательным. Ни для Евдоксии, ни для других его врагов.
«Я не разлучусь с моими братьями, – писал Иоанн. – Если они виновны, виновен и я. Хотя по другим обстоятельствам дела вы отказались выслушать ответ мой на обвинения, против меня возведенные, однако относительно пожара моей церкви выслушать меня следует».
Протест остался без ответа. Иоанн оказался один. Один на один с солдатами конвоя, с пылью и жарой, с усиливавшейся лихорадкой.
Три года его будут гнать с одного места в другое. Никея. Кесария. Кукуз в Армении. Аравсисс. Снова Кукуз.
Болезнь усиливалась. Из Константинополя, из других городов доходили горькие известия. Архиепископы трех церквей Востока, Константинопольской, Александрийской и Антиохийской, объединились против Иоанна и его сторонников.
Теперь иоаннитов гнали и преследовали по всей империи.
Златоуст пытался поддержать своих друзей письмами.
«Наконец, возвратилась весна, большая часть смертных в это благодатное время радуется цветам, украшающим землю, и зелени, ее одевающей; но мне она приятна и дорога еще тем, что дозволяет издали беседовать с любезными моему сердцу».
Глава Римской церкви, папа Иннокентий, выступил в защиту Иоанна и потребовал созыва Собора. Иннокентия поддержал Гонорий, правитель Западной империи, брат Аркадия.
«Уверен, не с большим наслаждением при наступлении весны гребцы рассекают хребты волн, нежели я берусь за перо, бумагу и чернила с тем, чтобы писать тебе. Зимой, когда все окаменело от холода и невообразимые горы снега заваливали дороги, запертый в келье, с языком как бы скованным, я молчал, и молчал долго, вопреки моему желанию; но по возвращении весны, открывающей нам дороги, спадают и оковы с языка моего».
Римские епископы, отправленные в Константинополь, были заточены в крепость, а потом отправлены обратно. Аркадий разорвал отношения с Гонорием. Папа Иннокентий прервал каноническое общение с церквями Востока.
А Златоуста было приказано перевести еще дальше, в Пифунт.
Переписка отныне была ему запрещена. Конвою – даны особые указания. В городах не останавливались. Иоанна вели с непокрытой головой под палящим солнцем. Местных жителей, пытавшихся помочь ему, отгоняли.
«Багровая голова его, – пишет летописец Палладий, – склоненная на грудь, была подобна созревшему плоду, который готов оторваться от ветки».
14 сентября 407 года, в Комане, в церкви мученика Василиска, Иоанн стал отходить.
Плод оторвался от ветки.
Но полетел не вниз, а вверх.
Докса то Фео пантон энэкэн.
Произнеся это, он перекрестился и лег на плиты пола.
По счастью, в церкви нашелся свободный гроб.
«Закрылся театр, и маски сняты. На здешнем театре в самый полдень употребляются завесы, и многие лицедеи являются в чужом виде и с масками на лице… Иной представляется философом, не будучи философом. Иной царем, не будучи царем, но только имея вид царя, по роли. Иной – врачом, не умея управиться и с деревом, но только надевши платье врача. Иной – рабом, будучи свободным; иной – учителем, не зная азбуки».
Так в шестой беседе о Лазаре Иоанн сравнивал жизнь человеческую с театром.
«Личины держатся, пока увеселяющиеся сидят в театре. Но когда наступит вечер, театр закроется и все выйдут, тогда личины сбрасываются, и кто в театре представлялся царем – вне его оказывается медником…
Так и в жизни и при кончине. Настоящее – театр. Здешние вещи: богатство и бедность, власть и подчиненность и тому подобное – представляются в ложном виде. Но когда окончится тот день и наступит та страшная ночь, или, лучше, день: ночь для грешников, а день для праведников; когда личины будут сброшены; когда позван будет на Суд каждый со своими делами – не с богатством своим, не с властью, не с почестями и могуществом, но каждый с делами своими…»
И наступила ночь.
Театр закрылся. Маски одна за другой снимались.
6 октября 404 года. Умирает, родив мертвого ребенка, Евдоксия.
1 мая 408 года. Умирает Аркадий.
Правителем становится малолетний Феодосий.
412 год. Умирают архиепископы Александрийский и Антиохийский, двое из трех гонителей Иоанна. Архиепископом Антиохийским становится Александр, хранивший верность Златоусту. Он вносит имя Иоанна в диптих Антиохийской церкви и восстанавливает общение с папой Иннокентием.
425 год. Умирает архиепископ Константинопольский, последний из главных врагов Иоанна. Имя Иоанна уже внесено в диптихи Константинопольской и Александрийской церквей.
И наступила ночь.
Ночь для грешников – и день для праведников.
В 434 году константинопольским архиепископом становится Прокл, бывший в юности чтецом и писцом Златоуста.
В 437 году Прокл произнес с кафедры похвальное слово Златоусту.
Речь Прокла была прервана восклицаниями народа.
«Мы требуем, чтобы нам возвратили епископа Иоанна!»
«Мы требуем тела нашего отца!»
Иоанн возвращался в Константинополь.
27 января 438 года, через тридцать три года после своего изгнания.
На пути из Команы его перевозили из города в город под охраной императорского эскорта. В каждом городе к останкам стекались толпы народа, священников, монахов.
В Халкидоне Иоанна встречал император Феодосий.
На украшенной императорской триреме Иоанн плыл в Константинополь.
Море покрылось множеством судов и лодок. За триремой с Иоанном летели чайки. То зависая в воздухе, то пикируя к воде.
Весь город стекся к церкви святой Ирины. Серебряную раку внесли в церковь. Патриарх Прокл открыл гроб. Тело святителя оказалось нетленным и источающим благовоние.
Когда гроб опустили, император Феодосий снял свою порфиру и накрыл Иоанна. Потом заплакал и заговорил на женский манер:
«Помоги мне, святый отче, во славе своей, которую ты принял от Бога, и, прежде чем я буду осуждена на Страшном суде Христовом, прости меня».
Феодосий говорил от лица своей матери Евдоксии.
Наутро мощи святого были перенесены в соборную церковь Святых Апостолов.
Здесь его погребли, рядом с могилами Аркадия и Евдоксии.
Много воды утекло с тех пор через Босфор.
Маски истории успели снова смениться. И снова. И еще.
Исчез храм Святых Апостолов. Исчезли могилы императоров и императриц. Прибывающим в Стамбул туристам показывают надгробия правителей турецкой династии Османов.
Исчезли из Константинополя и мощи Иоанна. В 1204 году сюда ворвались крестоносцы. И Иоанн снова покинул город. Город горел, горели церкви, над проливом стелился черный дым. В дыму носились с криками редкие чайки.
800 лет мощи святителя находились в Ватикане.
В 2001 году папа Иоанн Павел II официально просит прощения за разорение крестоносцами Константинополя. В июне 2004 года во время визита в Ватикан Константинопольского патриарха Варфоломея I достигнута договоренность о возвращении мощей Иоанна.
26 ноября 2004 года Иоанн возвращался в свой город.
Его возвращение не было таким пышным, как тогда, в 438 году. Да и город сильно изменился за те восемьсот лет, пока его здесь не было.
Но все так же торжественна была служба в кафедральном соборе Святого Георгия. Толпы народа, свечи, взмахи кадильниц. Тягучее пение мужского хора. Крики чаек.
Докса то Фео пантон энэкэн.
Евгений Абдуллаев
"Восток Свыше" Духовный, литературно-исторический журнал, Выпуск XХIХ
