19 февраля/4 марта - день преставления преподобного Феодора Санаксарского, оставившего гвардейскую службу и блестящую карьеру ради монашеского подвига. Преподобный Феодор - один из носителей традиции старчества, из числа его учеников вышло несколько настоятелей, вдохнувших новую иноческую жизнь в известные  русские обители. Племянник преподобного - святой адмирал Феодор Ушаков - был погребен рядом со старцем.

Преподобный Феодор Санаксарский родился в 1718 году в сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской губернии, в родовом имении благочестивых дворян Игнатия и Ирины Ушаковых, и при святом крещении был наречен Иоанном. Когда Иоанну было шесть лет, у него умерла мать. Вскоре отец женился второй раз. Его новая супруга Параскева воспитала отрока Иоанна в вере и благочестии.

Когда Иоанн достиг совершеннолетия, его родители, как люди состоятельные, определили юношу на воинскую службу в гвардейский Преображенский полк в Санкт-Петербурге, где за особое усердие Иоанна вскоре произвели в сержанты. Живя в столице, среди раздольного быта и увеселений, обычных тогда в гвардии, молодой Иоанн Ушаков легко мог бы со временем потерять свои природные благочестивые наклонности, ибо, по слову Апостола, "худые сообщества развращают добрые нравы" (1 Кор. 15, 33), но Господь сподобил его прийти к покаянию.

В самый разгар шумного собрания один из товарищей Иоанна, здоровый и веселый юноша, внезапно упал замертво. Увидев умершего без покаяния товарища, Иоанн внезапно осознал всю непрочность того, что люди называют счастьем. Тотчас же решился юноша оставить все – воинский чин, друзей, родителей – и тайно бежать в пустыню, желая послужить Богу. Наскоро собравшись, он покинул столицу.

За городом Ушаков отпустил слугу и карету, а сам переоделся в нищенскую одежду и отправился пешком в поморские леса, решив провести остаток жизни в тишине и уединении. После нескольких дней пути привыкший к роскошной жизни юноша устал. Мысли о родном доме не давали покоя. В это время мимо пронеслась роскошная карета. Кучер огрел Иоанна кнутом, приняв его за нерасторопного нищего, не успевшего вовремя отскочить. Юноша узнал герб на дверке. Это была карета его дяди. Горькие и страшные минуты пережил вчерашний дворянин. Его мучило унижение, которое довелось пережить. Какой-то кучер посмел ударить грязным кнутом его – офицера и дворянина! Но, помолившись Господу, Иоанн сказал себе так: « Не для того одел ты нищенские лохмотья, чтобы вспоминать о своей родовитости. Сам Господь позволил мучителям Себя бичевать, хотя был чист и безгрешен. Неужели же тебя, грешного, не за что было ударить? Успокойся, и ступай далее с миром».

Неуклонно преодолевая борения и соблазны, Иоанн, едва переступивший порог двадцатилетия, достиг лесов на берегах Двины. Углубившись в лесные дебри, молодой подвижник нашел в чаще опустевшую келию и жил в ней один более трех лет, одному лишь Богу работая в сокрушении сердца, подвизаясь в посте, молитве и терпении скорбей. Пищу, самую скудную, и все немногое, необходимое для жизни, ему приносили боголюбивые жители окрестных селений.

Вскоре местное начальство начало притеснять Иоанна, подозревая в нем раскольника; он же терпеливо сносил все оскорбления и даже побои. Спасаясь от расправы, Иоанн вынужден был спешно перейти из своей уединенной келии в Площанскую пустынь Орловской губернии. Спустя некоторое время посланная по Высочайшему повелению сыскная команда взяла Иоанна, как не имеющего документов, и после допроса он был доставлен в Санкт-Петербург к Императрице Елизавете Петровне.

По Петербургу быстро пронеслась весть, что сержант Ушаков сыскан. За прошедшие шесть лет Иоанн сильно изменился, и трудно было в этом изможденном постом человеке узнать блестящего гвардейца. Но особенно поражала всех лежащая на преподобном печать глубокого смирения и послушания воле Божией. После доклада Иоанна провели к Императрице. В беседе с ней Иоанн отклонил предложение вновь поступить на службу и проявил такую решимость быть монахом, что Императрица оставила его для принятия монашеского пострига в Александро-Невском монастыре Санкт-Петербурга и в дальнейшем, интересуясь его жизнью, была к нему по-матерински милостива и внимательна.

13 августа 1748 года, в присутствии Императрицы, тридцатилетний Иоанн Ушаков был пострижен в монахи с именем Феодор. Совершил постриг начальствовавший тогда в обители Высокопреосвященнейший Феодосий. Внимая своему спасению, Феодор неисходно подвизался в обители, любя безмолвие, неустанно упражняясь в посте и молитве. Жители Петербурга, посещая его в обители, удивлялись, видя настоящее его строгое монашеское житие, и склоняли свои души к покаянию, а со временем стали обращаться к нему за советом.

Преподобный, сокрушая себя прилежной молитвой и прося у Бога просветить его разум, поучал всех, приходящих к нему в различных духовных недугах, наставлениями врачуя и утешая. Но случилось так, что жившие в обители ученые монахи из зависти, а затем и ненависти, начали жаловаться Высокопреосвященнейшему, что простой монах привлекает к себе народ, беспокоит обитель и производит соблазн; настолько возросла зависть к отцу Феодору за собранное им духовное братство, что уже и к смерти он готовился, но, не желая мстить, все терпел великодушно, молясь за своих обидчиков.

Претерпев таким образом девять лет и видя себя источником гнева, сильной злобы и соблазна, преподобный Феодор решился уехать из обители и поселился с учениками в Саровской пустыни. Прожив там два года, отец Феодор, видя растущее число своих учеников, счел неудобным руководить ими, так как и сам был лишь послушник саровский. Наученный горьким опытом и из благоразумной осторожности, старец просил отцов саровских дать ему обедневшую Санаксарскую обитель, находящуюся в трех верстах от уездного города Темникова, на левом берегу реки Мокши. Получив согласие и благословение от своего старца, строителя Саровского, благосердого отца Ефрема, преподобный в 1759 году переселился в Санаксарскую пустынь со всеми учениками своими, положив начало доброму подвигу о Господе.

13 декабря 1762 года отец Феодор, много трудившийся ради восстановления обители, был рукоположен в иеромонаха и стал в Санаксаре настоятелем. Настоятельство его было твердым и строгим. В церкви он требовал раздельного неспешного чтения - так, чтобы и простым людям было понятно. В общем на богослужения посвящалось в пустыни в сутки часов девять, а в воскресные и полиелейные дни - десять и более того; при всенощном же бдении до двенадцати, но при внятном чтении молящиеся чувствовали в себе особую силу и усердие и не скучали от долготы службы.

Старец завел в обители самую первую и прочную основу иночества: личное руководительство братии и полное откровение помыслов. На монастырские послушания - покос, рыбную ловлю - выходили все, во главе с настоятелем. Никому из братий старец не давал предпочтения перед другими: был ли кто его постриженник или пришлый - все встречали в нем одинаковую к себе заботу, и из числа учеников старца впоследствии вышло несколько настоятелей, вдохнувших новую иноческую жизнь в упадавшие монастыри. Избегая поводов тщеславия, он не постился более, чем было установлено, и, присутствуя всегда при братской трапезе, питался наравне со всеми, только беря всего понемногу.

В 1764 году, когда по случаю учреждения монастырских штатов Санаксарская обитель подлежала упразднению, ходатайством отца Феодора перед бывшими сослуживцами фаворитами императрицы братьями Орловыми она была оставлена в числе действующих; 10 августа 1764 года преподобный стал ее начальником, а 7 марта 1765 года Высочайшим указом велено было Санаксару именоваться монастырем.

К такому настоятелю и мудрому учителю стремились жаждущие спасения и доброй подвижнической жизни. Среди них и темниковский воевода Неелов пожелал иметь старца Феодора своим духовным отцом. Воевода обещал старцу полное послушание и в течение трех лет действительно исполнял свое обещание, но потом стал нарушать посты, делать притеснения городским жителям и крестьянам. Народ умолял преподобного о заступничестве. Старец отправился к воеводе и обличил его. Неелов не только не раскаялся, но еще и оклеветал настоятеля Санаксарской пустыни и представил обвинительный протокол губернатору в Воронеж.

Допрашивали преподобного в Воронеже, по пути туда он смог встретиться в Задонском монастыре со святителем Тихоном, пребывавшем на покое. Три дня шла их теплая беседа, после чего святитель с любовью провожал отца Феодора через весь двор монастыря, благословляя его в нелегкий путь.

Спустя некоторое время преподобный был лишен настоятельского и иеромонашеского звания и отправлен простым монахом в Соловецкий монастырь под неустанное наблюдение. Девять лет прожил отец Феодор в заключении Соловецкого монастыря, испытывая тяжелейшие телесные испытания голодом и холодом. Большую поддержку оказывала его братия из Санаксарской обители и все его ученики, непрестанно молясь за него и ожидая его молитвенной помощи.

В конце концов, благодаря заступничеству одного из своих учеников отца Феофана Соколова, по прошению митрополита Санкт-Петербургского Гавриила и указанию Екатерины II отца Феодора освободили, и он смог вернуться в любимую Санаксарскую обитель, где продолжил свои подвиги во имя Господа.

19 февраля 1791 г. отец Феодор по-христиански тихо отошел ко Господу после недолгой болезни. Его тело находилось в келье, в тепле, но не издавало никакого неприятного запаха до самого погребения.

На его могиле была установлена каменная плита со словами: «Здесь погребен 73-летний старец иеромонах Феодор, по фамилии Ушаков, возобновитель Санаксарского монастыря, который пострижен в Александро-Невской Лавре, продолжал монашеское житие 45 лет; со всеми видами истинного христианина и доброго монаха 19 февраля 1791 года скончался».

Адмирал Федор Ушаков, любимый племянник отца Феодора, после выхода в отставку, также принял решение о проживании вблизи Санаксарской обители и позже был захоронен по соседству со своим родственником. Оба они ныне прославлены в лике святых Русской Православной Церкви.

4 марта (3 марта в високосные годы), в день кончины, празднуется память преподобного Феодора Санаксарского. Также 4 мая празднуется день обретения его святых мощей.

Преподобне отче Феодоре, моли Бога о нас!

О старце Феодоре Санаксарском

Из "Записок о. Феофана, архимандрита Кирилло - Новоезерского монастыря"

"Скажу вам, каким мы делали свое начало (т.е. первые опыты в монашеской жизни): мы искали, где бы жестокая жизнь была, подольше службу выбирали — в Саровой пустыни; нет, еще слабо! пошли к о. Феодору в Санаксар.

Оби­тель без ограды, забором огорожена, церковь маленькая, волоковые окошки, внутри и стены не отесаны, и свечей то не было; с лучиной читали в церкви. И платье-то какое носили! балахоны! Один смурый кафтан был для одного, который для покупок выезжал. Начало-то недостаточное и трудное! В лаптях ходили; одни были мелко плетены, а другие — крупно; так и лежали: одна кучка маленькие, другие — крупные. Ноги обвертывали онучами из самых толстых изгребней, а босиком не ходили.

Придут к о. Феодору: «что, благословите взять ступни»,—и велит самому вы­брать из маленьких, и выберут; отец Феодор позовет. «поди-ка сюда», и возьмет у него. Случилось это и с о. Игнатием: и у него отбирал частые ступни и бранивал за то, что на лапти прельстился; а Игнатий был из придворных. Начнут (братья) говорить: «живи, живи, а и в этом-то утешенья не сделают! В каких-нибудь ступнях!» Услышит это о. Феодор, призовет: «что вы там?»—«Да вот, батюшка, какое смущение, и в этом-то утешения не сделаете». Начнет представлять: «что вы из эдакой безделицы теряете спасение!»

Да, мы жили у старцев духовных. Я с Макарием в одной келье жил; ему больше всех искушения было от о. Феодора. О. Феодор нарочно искушал братий, и тем, которые любили разбирать платье, давал балахоны худо сшитые, с долгою спиною, или и заплатами. Один из таких балахонов о. Феодор и дает о. Макарию,—тот смущается, придет к о.Феодору, показывает, как на нем сидит балахон, какая спина несоразмерная. О. Феодор начнет увещевать: «зачем пришел в монастырь? да есть ли разум? Что вы, чем занимаетесь? Лишаетесь милости Божией! Что вы, занимаетесь чем?—тряпками! А надобно заниматься, душу-то свою очистить, чтобы ни к чему временному не пристра­ститься!» А после и привыкли. А чтобы при себе что-нибудь иметь — ничего уж не было! Огня в келье никогда не бывало. А послушание было такое, что я сам и полы мыл, и щепки собирал, и ложки мыл, и пищу варил; сами караулили по ночам, походим, да поклонов не­сколько земных и положим—помолимся. А всенощная про­должалась в Санаксаре 7 часов. Когда закладывали в Санаксаре церковь, где алтарю-то надобно быть, вдруг прилетел рой пчел; о. Феодор велел о. Герасиму огрести в улей, и с того времени все пчелы в монастыре.

Смущались некоторые, что о. Феодор двумя монастырями управлял: своим и женским Алексеевским, который он завел. Ходили к знаменитому схимнику Досифею в Киев, говорили, что о. Феодор два монастыря—мужской и женский—имеет под своим управлением. «Вы слабости какие в нем заметили?»—«Нет, он строгой жизни». — «Недостатки что ли какие есть?»—«Нет, никаких».—«За кого вы его почитаете?» — «За святого». —«Что, он грамоте знает? »—«Ученый» . — «Что вы сомневаетесь! не сомневайтесь! Умная голова не только два стада, и десять может пасти!» Так и успокоились.

А отец-то Игнатий раза два к преосвященному при мне уже бегал, и когда был поставлен иеродиаконом, то с вечера примочил волосы, заплел да после и расчесал, надел парчовой стихарь, а в лаптях! Как сталь на амвон, о. Феодор его подозвал; «ты, говорит, павлин, хвост-то распустил, посмотри на ноги-то; поди, сними-ка стихарь-то!» Тот оскорбился и убежал ночью в преосвя­щенному Иерониму жаловаться, что пристыдил, посрамил меня, а преосвященный и прислал его к о. Феодору, чтобы на поклоны поставить.

О. Феодор никого из братий не удерживал в мона­стыре силою, и говорил: «у меня ворота отворены для всех, кто хочет выходите»; а уж не терпел слева «не хочу», и слышать не мог. Однажды о. Феодор, по окончании трапезы, остановил всю брагою, и сказал: «ну, отбирайтесь: кто хочет в пустыню—на одну сторону, кто со мною—на другую!» Поотобрались; кто пожелал в пустыню, со всеми последовал худой конец, потому что оставили послушание, а были все такие молитвенники, пост­ники!