XV столетие — золотой век русской святости, завершает собой преподобный Нил Сорский. До нас не дошло жизнеописание преподобного Нила. Скудные сведения о нем можно найти либо в его собственных произведениях, либо в летописных повествованиях того времени.

Известно, что преподобный Нил происходил из дворянского рода Майковых и родился в 1433 году в Москве. В юности он принял постриг в одном из самых строгих монастырей того времени — Кирилло-Белозерском. Оттуда он отправляется на Афон, чтобы «воочию увидеть истинное подвижничество отшельников-исихастов».

На Святой Горе, как вспоминает сам Нил: «Я как пчела перелетал с одного цветка на другой, чтобы изучить основы христианского жития и оживить свою зачерствевшую душу, дабы уготовить ее ко спасению».

Нил вернулся с Афона на Белое озеро, но не остался в Кирилловом монастыре. Он избрал для своих подвигов пустынное место на реке Соре в 15 километрах от монастыря. «Нашел я благодатию Божией место по мыслям моим, мало доступное для мирских людей», — пишет Нил своему ученику. Вот как описывает окружающую природу один из посетивших Нилову пустынь: «Дико, пустынно и мрачно то место, где Нилом был основан скит. Почва ровная, но болотистая, кругом лес, более хвойный, чем лиственный... Трудно отыскать место более уединенное, чем эта пустыня». Постепенно вокруг Нила собирается небольшое число подвижников.

Здесь, в уединении, окончательно сложились воззрения преподобного Нила, изложенные в его многочисленных посланиях, письмах к ученикам, уставе скитской жизни. Все его произведения цельны и едины по своему внутреннему духу. Все они направлены на выяснение лишь одного - пути ко спасению.

Рассуждения Нила Сорского лишены формализма. Он побуждает читателя к размышлению и взывает к его совести. Он не аргументирует, а анализирует. В этом Нил открывается как мыслитель и тонкий психолог. Он не хочет примириться с религиозно-обрядовым формализмом, и потому противопоставляет внешней религиозности внутреннюю духовную жизнь. Исполнение только внешних подвигов благочестия ведет к тщеславию, самому ненавистному для Нила греху. Не исключая внешнего подвига, преподобный делает упор на подвиг внутренний, духовный — «умное делание», борьбу с дурными помыслами. Показывая степени человеческого грехопадения, Нил описывает, как человек, сам того не понимая,  побеждается греховной страстью и падает.

«Покой души нарушается греховным помыслом. Необходимо отсечь его, но не всегда и не всякому это доступно, — пишет Сорский пустынник. — Слабая душа, влекомая помыслом, вступает на путь сладостного приклонения ко греху, попадает в пленение. Состояние это переходить в страсть к человеку ли, вещи или мысли».

Вот путь греха, с которым призывает бороться Нил, укрепляя слабые силы души «умной молитвой и сердечным трезвением».

В жизни преподобного Нила, в его служении братии мы не увидим стремления ни к управлению, ни к учительству. Нил не хочет быть игуменом или хотя бы учителем. Вот как он пишет своим ученикам: «Братья мои. Так именую вас, а не ученики. Один есть нам Учитель — Бог».

Существует мнение о разномыслии двух великих представителей русского иночества конца XV века Иосифа Волоцкого и Нила Сорского. В исторической литературе их обычно представляют как возглавителей двух «противоположных» направлений в русской духовной жизни — внешнего делания и внутреннего созерцания. Это глубоко неверно. Насколько устав Иосифа отличается внешней строгостью, настолько творения Нила глубокими сведениями о внутренней жизни. Труд духовный и труд телесный составляют две стороны христианского призвания. Оба направления закономерно сосуществовали в русской монашеской традиции, дополняя друг друга. Можно сказать, что и Нил, и Иосиф стремились к одной цели, но шли к ней разными путями: один — углубляя жизнь «внутреннего человека», другой — усиливая присутствие Церкви во всех сферах жизни общества. Один — через милость, другой — через строгость, один — снисхождением, другой — властью. Путь Нила и путь Иосифа являются не противоположными, а дополняющими друг друга.

Скончался Сорский пустынник в 1508 году.

В рукописях сохранилось его завещание ученикам: «Молю вас, братья, бросьте тело мое в пустыне, потому что оно согрешило пред Богом и недостойно погребения. Пусть растерзают его звери и птицы. Или, если хотите, выкопайте яму и положите его туда без всякого уважения. Во всю жизнь я избегал чести и славы века сего; того не желаю и по смерти».

Преподобный Нил оставил глубокий след в истории русского монашества. За великие духовные подвиги русский православный народ  нарек его «великим старцем».

Послание того же великого старца к брату, просившему у него написать ему на пользу души

В письмеце твоем, господин отец, которое ты мне написал, просишь меня написать тебе в ответ что-нибудь на пользу и известить тебя о себе. Тебе кажется, что я скорблю на тебя из-за тех речей, какие мы вели при нашей с тобой беседе, когда ты был здесь. И за то прости меня. Я советовал, напоминая себе и тебе, как всегда мною любимому, как и написано, «тайны Мои Моим и сыновьям дома Моего открываю", – что не просто так или как случится подобает нам совершать какие-либо дела, но по Божественным Писаниям и по преданию святых отцов, прежде всего это касается ухода из монастыря. Только нужно следить, пользы ли ради душевной совершаем их, а не ради ли иного чего? Потому что не видно ныне жительства, сохраняемого в законах Божиих по Святым Писаниям и по преданию святых отцов, но все живут по своим волям и замыслам человеческим. И у многих оказывается, что мы и самое то развращенное творим и мним, будто этим совершаем добродетель. А случается это от того, что мы не знаем Святых Писаний, поскольку не стараемся со страхом Божиим и со смирением изучать их, но пренебрегаем ими и занимаемся человеческими делами.

Я же потому так беседовал с тобой, что ты истинно, а не притворно хочешь слышать слово Божие и исполнять его. И я, не льстя тебе, не скрывая суровости тесного и прискорбного пути, предложил тебе свои слова. С иными же беседую соответственно мере каждого. Ты же с самого начала знаешь мою худость как всегда духовно любимый мой. Потому и ныне пишу тебе, говоря о себе откровенно, поскольку твоя по Бозе любовь понуждает меня и делает меня безумным писать тебе о себе.

Когда в монастыре жили мы вместе, ты сам узнал, что я от мирских связей удаляюсь и поступаю, сколько есть сил, по Божественным Писаниям, хотя и не справляюсь из-за лености моей и небрежения. Затем, после отшествия моего в странничество и возвращения в монастырь, вне монастыря поблизости я построил себе келию и жил таким же образом, сколько было мне по силе. Ныне же я переселился дальше от монастыря, так как содействием благодати Божией нашел место, угодное моему разуму, поскольку для мирских людей оно труднодоступно, как и сам ты видел.

И в особенности я изучаю Божественные Писания: прежде всего заповеди Господни, толкования их и апостольские предания, затем жития и учения святых отцов, – и тому внимаю. И что согласно с моим представлением о благоугождении Богу и о пользе для души, то переписываю себе, и тем поучаюсь, и в том жизнь и дыхание мое имею. А немощь мою, леность и нерадение возложил я на Бога и на Пречистую Богородицу.

И когда случается мне что-то предпринять, а я не нахожу того в Святых Писаниях, тогда откладываю это на время, пока не найду. Потому что по своей воле и по своему разуму не смею ничего совершать. И если кто-то по любви духовной прилепляется ко мне, тому советую делать так же, а в особенности тебе, поскольку ты с самого начала духовной любовью близок мне. Потому и слово я к тебе обратил, советуя во благо, как своей душе; как сам стараюсь делать, так и тебеговорил.

Ныне же, хотя мы и порознь телами, но духовной любовью сопряжены и совокуплены. И по закону этой божественной любви я и тогда с тобой беседовал, и ныне пишу для спасения души. И ты, если угодно тебе, подражай тому, что слышал от меня и написанным видел. Желая быть сыном и наследником святых отцов, твори заповеди Господни и предания святых отцов и живущим с тобой братьям говори делать то же.

Живешь ли ты отдельно, или в монастыре с братьями, внимай Святым Писаниям и по стопам святых отцов шествуй. Потому что Божественные Писания нам так повелевают: или повиноваться такому человеку, который будет засвидетельствован в своем делании как человек духовный словом и разумом, как пишет Василий Великий в поучении, у которого начало: «Приидите ко Мне вси труждающиися» (Мф. 11, 28), или если такого не найдется, то повиноваться Богу по Божественным Писаниям, а не так бессмысленно, как некоторые, которые и когда в монастыре с братьями пребывают, в своеволии бессмыс­ленно пасутся, полагая, будто находятся в повиновении, и в отшельничество уходят так же неразумно, ведомые плотской волей и безрассудным разумом, не понимая ни того, что творят, ни того, в чем утверждаются. О таких Иоанн Лествичник, рассуждая, в слове о различных видах безмолвия говорит: «От самомнения они пожелали лучше плавать по самочинию, нежели следуя наставлению». Чего да не будет с нами! Ты же, поступая по Святым Писаниям и по жительству святых отцов, с помощью благодати Христовой не погрешишь.

Ныне же и я заскорбел из-за того, что ты скорбен. Потому и понудил себя писать к тебе, – чтобы ты не скорбел. Бог же, податель всякой радости и утехи, да утешит сердце твое и известит о нашей к тебе любви. Если и грубо я что-то тебе написал, но ведь – не иному кому, а тебе, неизменному моему возлюбленному, не желая презреть твоего прошения. Ибо надеюсь, что ты с любовью это примешь и не осудишь неразумие мое.

А дела наши, о которых я просил твою святыню, – их ты хорошо постарался устроить, о том бью челом. Бог да воздаст тебе награду соответственно твоему труду.

К этому еще молю твою святыню: да не сочтешь за скорбь те слова, что мы тогда говорили. Ведь хотя внешне они кажутся жестокими, но внутри исполнены пользы. Потому что я не свое говорил, но из Святых Писаний. Жестоки же они поистине для тех, которые не хотят истинно смириться в страхе Господнем и отступить от плотских мудрований, но желают жить по своей страстной воле, а не по Святым Писаниям. Такие не изучают Святые Писания со смирением, духовно. Некоторые же из них не хотят и слышать ныне о жизни по Святым Писаниям, как бы говоря: не для нас они писаны, и не надлежит в нынешнем роде соблюдать их.

Для истинных же делателей и в древности, и ныне, и навеки слова Господни чисты, как серебро, расплавленное и очищенное семикратно (см. Пс. 11, 7), и заповеди Его светлы и вожделенны для них больше золота и драгоценных камней, и услаждают они их больше меда и сотов, и они хранят их. А когда сохранят, восприимут воздаяния многие (см. Пс. 18, 9 и 11–12).

Здравствуй о Господе, господин отец, и молись о нас, грешных, а мы святыне твоей весьма бьем челом.

источники: "Богослов.ру", "Азбука веры"