– Геронда, что такое справедливость Божественная?
– Справедливость Божественная – это когда ты делаешь то, что доставляет покой твоему ближнему. К примеру, если тебе нужно разделить что-то между собой и ближним, то дай ему не половину того, что имеешь, а столько, сколько он хочет. Спроси его: «Сколько ты хочешь взять себе? Две с половиной, три части? На, возьми их». Отдавай другому хорошее, а себе оставляй гнилое. Отдавай другому большую часть, а себе оставляй меньшую. Вот представь, что сестра приносит нам сейчас десять слив. Съев от чревоугодия восемь слив и оставив тебе две, я поступлю с тобой несправедливо. Сказав: «Поскольку нас двое, то я съем пять, а пять останутся тебе», я поступлю по человеческой справедливости. А если, увидев, что сливы пришлись тебе по вкусу, я съем только одну и скажу тебе: «Окажи любовь, доешь остальные, а то мне они не очень нравятся, да так тому же у меня от них болит живот», это будет справедливостью Божественной.
– То есть в чем заключается человеческая справедливость?
– Человеческая справедливость заключается в том, что, когда тебе нужно, к примеру, с кем-нибудь поделиться, ты одну половину даешь ему, а другую оставляешь себе.
– Геронда, а какое место человеческая справедливость занимает в духовной жизни?
– Человеческая справедливость предназначена не для людей духовных, но для того, чтобы служить тормозом для людей мира сего. Если духовный человек возлагает надежду на человеческую справедливость, то он глуп, потому что в сравнении со справедливостью Божественной человеческая равна нулю. Но даже и человек мирской, добившись чего-то в этой жизни, применяя человеческую справедливость, не будет иметь подлинной радости и душевного покоя.
Допустим, два брата владеют участком земли площадью десять стремм. По человеческой справедливости каждый из них должен взять себе по пять стремм, но по справедливости Божественной каждый должен взять столько, сколько ему необходимо. То есть, если у одного брата семь душ детей, а у другого только двое или если один получает высокую зарплату, а другой низкую, то большую часть земли следует взять тому, кто испытывает большую нужду. Если в этом случае второй брат возьмет себе столько же, сколько и первый, – это будет несправедливо. Однако человек мирской не принимает во внимание того, что его брат едва сводит концы с концами. Не мысля духовно, такой человек не понимает, что разделить имение так, как собирается сделать он, будет несправедливостью. «Тебе следует объяснить своим домочадцам, что твой брат нуждается, чтобы они согласились с тем, что большую часть ты отдашь ему», – говоришь такому человеку. А в ответ слышишь: «Почему? Ведь, разделив имение пополам, я вовсе не поступаю по отношению к нему несправедливо».
Однако если бы говорящий так был духовным человеком, то даже несмотря на сопротивление жены и детей, ему следовало бы убедить их принять то, что согласится дать им испытывающий нужду брат. Если бы нуждающийся брат сказал: «Ты возьмешь себе одну стремму», то другому следовало бы взять себе одну и не сказать ни слова, чтобы брат, взявший себе большую долю, чувствовал себя свободно. Как ни взгляни, но самый справедливый раздел совершается по Евангелию.
Меня поражает великодушие Авраама. Когда пастухи Лота и Авраама стали ссориться из-за пастбищ, Авраам пошел к Лоту и сказал: «Негоже нам с тобой ссориться, ведь мы родственники. Какая сторона тебе больше по сердцу? Хочешь пойти направо или налево?».
Лот хоть и отчасти, но поступил из человеческих побуждений, он выбрал Содом и Гоморру, потому что там были зеленые луга, хорошие пастбища для скота (Быт. 13, 1–13). И какого же лиха ему потом довелось там хлебнуть! А Авраам, движимый Божественной справедливостью, желал доставить радость Лоту. То, что Лот поселился в лучшем месте, даже принесло Аврааму радость.
– Геронда, что значит «иметь право» на что-либо?
– «Иметь право» – это мирская логика. Чем больше в человеке мирского, тем больше «прав» он имеет. Чем больше в нем духовного, тем меньшими он обладает правами. Особенно монах – у него есть одни лишь обязанности, он не имеет права ни на что. Я хочу сказать, что монах не должен иметь ни к кому никаких притязаний. Ради Христовой любви монах отказался от всего, поэтому, если он стремится иметь в этой жизни какие-то права, это полная ошибка. Ведя себя таким образом, монах оскорбляет Христа, оскорбляет монашество. Люди мира сего «имеют право» на многое – на то они и мирские. Но то, на что имеет право монах – да и просто человек духовный, – сберегает для будущей жизни Христос.
Тенденция «имею право» видна сегодня не только почти во всей молодежи, но и среди молодых монахов. Некоторые из них не знают ни того, зачем они стали монахами, ни того, что такое монашество вообще. Поэтому они и носят в себе это «имею право», обладают мирским, духом, духовно необъяснимой логикой, человеческой справедливостью – по отношению ко всему. Эта человеческая справедливость, начавшаяся с европейского духа, проникла уже и в монашество.
В нынешнюю эпоху в монашестве нередко можно встретить такой дух: «Я не делаю своему ближнему никаких неприятностей и не хочу, чтобы он доставлял неприятности мне. Я ведь его не обижаю, у меня все в порядке». Или как говорят некоторые монахи: «Я свою работу сделал: где должен был помочь – помог, все, что надо было закончить, – закончил. У меня все в порядке. А что другая работа? Она не моя. Я ухожу – иду в келью совершать свое монашеское правило».
Такие люди не задумываются о том, что их брат немощен или у него болит голова, и поэтому он не может выполнить какую-то работу или же работает меньше, потому что был на всенощном бдении и вернулся сильно уставшим.
Или же говорят так: «Это моя порция пищи. Я имею на нее право», не думая о том, что их ближний более слаб или же его организм потребляет больше энергии и он нуждается в усиленном питании. В результате всего этого, находясь в духовной среде, они доходят до того, что имеют мирской образ мышления и становятся безупречными людьми... мира сего.
Знаете, каково видеть людей духовных, но относящихся ко всему по-мирски? То есть я заметил, что многие из монахов – кто больше, кто меньше, – постясь, молясь, ходя на службу, исполняя положенное послушание, нося монашеские одежды, живя по монашескому распорядку, относятся ко всему не духовно, а по-мирски. Они следят, как бы им не сказали обидного слова, как бы к ним не отнеслись несправедливо. То есть эти монахи находятся в рамках мирской справедливости, некоторые не дорастают даже до нее. И вот попробуй-ка теперь прийти с ними к духовному взаимопониманию!
Эти монахи стараются устроить все так, чтобы в будущем облегчить Христу бухгалтерские расчеты с собой - чтобы Он не остался у них в долгу! Притом, что Христос смотрит на степень несправедливости, которую претерпевает каждый человек, и на степень его жертвенности для того, чтобы воздать ему соответствующую мзду, эти люди желают сами произвести расчеты.
Я возмущен вообще тем образом мыслей, который вижу у некоторых современных монахов. Ну совершенно человеческая справедливость! Однако как человеческая справедливость укладывается в жизнь духовную? На человеческой правде далеко не уедешь, даже в жизни мирской – что уж говорить о жизни духовной!
Когда я жил в общежительном монастыре, все тамошние насельники то и дело старались пойти на какую-нибудь жертву. Этот дух царил везде: за работой, на трапезе. Думали сначала о своем ближнем и поэтому жили, словно в Раю. К примеру, сидя за трапезой, монах старался съесть поменьше, чтобы другому досталось побольше. Даже если сам он не отличался богатырским здоровьем, то не придавал этому значения. Такого монаха не заботило, здоров или немощен его ближний. Монах жертвовал собой. Он не пользовался даже своей способностью к суждению и не говорил: «Если брат съест больше нормы, ему это повредит».
Однако с той самой минуты, когда монаха начинает заботить то, как бы его не обидели, как бы ему не перетрудиться, как бы не пропал его труд, – он словно перестает верить в то, что есть Бог, что существует жизнь иная, что каждого ждет грядущий Суд и божественное воздаяние. Да хотя бы он потрудился немного больше – этот труд тоже не будет напрасным. Напрасным бывает лишь труд животных. Но даже и эти несчастные создания жертвуют собой ради нас! И это несмотря на то, что мучаются они по нашей вине.
Ведь после преступления праотцев природа стонет вместе с человеком, сострадает ему. Как это страшно! Посмотрите, как мучаются дикие животные, которых ранят охотники! Искалеченные, с поломанными ногами, они не могут убежать от крупных хищных зверей, которые их терзают и пожирают. И при этом несчастные не имеют ни малейшего воздаяния! Если человек не понимает этого, то он не человек. Бог дал ему разум как раз для этого: чтобы он совершал им правильную работу и находил свой путь. Я говорю сейчас не о том, чтобы вы выжимали из себя последние соки, но о том, чтобы вы имели любочестие.
– То есть, Геронда, Вы хотите, чтобы наши сердца трепетали от горячего желания принести ближнему облегчение и успокоение...
– Да, потому что, стараясь облегчить участь ближнего, доставить ему покой и при этом всецело предавая себя в руки Божии, ты не выбиваешься из сил. Но вот если, выбившись из сил, ты скажешь об этом другим, то все твои труды идут насмарку. Что, думаешь, Христос наградит тебя за то, что ты жалуешься на свою горькую участь? Если и «наградит», то разве что оплеухой.
Насколько возможно, старайтесь совершать ту работу, о которой я говорю. Это и есть то духовное делание, которым вы должны заниматься. Для того, кто не совершает этого делания, не будет пользы даже от аскетических подвигов, потому что его радиостанция работает не на той частоте, что радиостанция Бога. А коли так, то и все остальное идет насмарку: и поклоны, и посты... Я не говорю, что всего этого делать не нужно, но не следует думать, что, если мы выполняем все эти подвиги, у нас все в порядке.
преподобный Паисий Святогорец, "Духовная борьба", azbyka.ru
Художник Христос Балукас, baloukos.com
