22 мая/4 июня 2009 г. отошел ко Господу иеросхимонах Алексий (Данилов), проведший 40 лет в трудах пустынножительства на горах Кавказа. Рассказывать что-либо о своих подвигах старец не любил: «Богу это не нужно. Моей душе тоже. Я хотел жить и умереть странником».
Сегодня мы вспомним светлого старца, иеросхимонаха Алексия (Данилова, 1929-2009 гг.). Многим читателям, изучавшим жизнь кавказских подвижников второй половины прошлого века, отец Алексий более знаком как иеромонах Мардарий.
Родился будущий подвижник 10 июня 1929 года в с. Богородицкое Ясеновского района, Курской области. Назвали мальчика Михаилом. Кроме него в семье было еще восемь детей. Жили они бедно и голодно. В то время о вере говорить уже было не принято, да и особой религиозностью в семье никто не отличался. Поэтому рос Михаил без всякого религиозного воспитания. Единственной его «странностью» было то, что он очень любил уединение. Поэтому часто прятался от родных в огороде или в саду среди растений и наслаждался тишиной.
Первая его встреча с духовным лицом произошла еще в детстве. Миша увидел человека, идущего в рясе по селу, и стал идти за ним, громко напевая какую-то смешную деревенскую частушку про попа. Батюшка обернулся, перекрестил мальчика широким крестным знамением, и тот вдруг очень испугался и убежал. Михаил на всю жизнь запомнил это чувство страха и свой неблаговидный поступок.
Однако были у Миши и другие воспоминания, связанные с Церковью. Когда в селе коммунисты разрушали храм, люди, пытаясь спасти от поругания, забирали церковную утварь, иконы, богослужебные книги. Совсем еще юный мальчик Миша не побоялся возможного наказания со стороны властей и принес тогда домой большую икону Андрея Первозванного.
Когда ему было одиннадцать лет, началась война. Старшие братья ушли на фронт. Михаил с сестрами пережили тяжелые годы голода и нужды. Послевоенные годы тоже были не простыми. В 1948 году его в принудительном порядке забрали работать на шахту, но хроническое недоедание привело к тому, что Михаил заболел туберкулезом. Поэтому он уехал в Херсон к старшему брату, где устроился работать на обувную фабрику. Там ему посчастливилось снять квартиру у одной очень верующей женщины. С этого периода началось воцерковление Михаила.
Под влиянием хозяйки квартиры он стал посещать храм каждый воскресный день, почувствовал вкус молитвы. Молодого парня заметили в церкви и пригласили петь в хоре. Оказалось, что у него был замечательный голос и отличный слух. Так Михаил стал осваивать клиросное послушание. Но самое большое влияние на юношу оказал человек, который стал его духовником – иеромонах Варсонофий (Юрченко). Преподобноисповедник, прошедший через страшные пытки в сталинских лагерях, шестнадцать лет проведший в тюрьме строгого режима, прославившийся чудесами, удостоившийся явления самого Господа и преподобного Серафима Саровского, он оказал огромное влияние на будущего старца. Именно по благословению отца Варсонофия Михаил отправился на послушание в Киево-Печерскую лавру.
В те годы попасть в Лавру было практически невозможно. Для проживания в монастыре нужна была столичная прописка, получить которую лаврским монахам и послушникам было крайне сложно. Кто-то для этого устраивал фиктивный брак с какой-нибудь духовной дочерью лаврского старца, которая прописана в Киеве, кто-то искал другие пути. Владыка Нестор (Тугай), наместник Лавры, ничем не смог помочь юному послушнику, но пообещал приложить все усилия для того, чтобы решить вопрос его пребывания в Лавре.
Пока вопрос решался, Михаил поехал на послушание в Глинскую пустынь, где в то время подвизались прославленные старцы Серафим (Романцов), Андроник (Лукаш), Виталий (Сидоренко). Тогда молодой человек еще на знал, что все эти люди в будущем станут его сподвижниками в горах Кавказа. Многому Михаил научился у этих светильников земли Русской.
Следующим духовным училищем стал для него Почаевский монастырь, где в то время жил преподобный Кукша Одесский. Так среди лучших цветов Христовой Церкви того времени рос и мужал будущий кавказский старец. Он, как пчела, собирал нектар мудрости от каждого из них, откладывая в своем сердце мед божественной благодати.
В 1951 году пришел вызов из Киево-Печерской лавры от владыки Нестора. Ему удалось уладить вопросы с пропиской, и Михаил стал послушником древней киевской обители. Там в это время подвизался отец Полихроний (в схиме Прохор) Дубровский, который также передал будущему старцу свой духовный опыт. В Киево-Печерской лавре Михаил нес клиросное послушание и послушание келейника настоятеля лавры.
Послушание же келейника владыки не давало возможности уединиться. Прием гостей, множество поручений, работа с монастырской канцелярией – все это отнимало силы, время и не позволяло побыть в тишине. Но даже в таких условиях молодой послушник смог выработать в себе навык к непрестанной молитве.
От природы молодой человек имел очень кроткий и смиренный характер. К этому природному дарованию стала легко прививаться внутренняя Иисусова молитва. Для надлежашего исполнения молитвы нужны тишина и покой уединенной жизни. Послушание же келейника владыки не давало возможности уединиться. Прием гостей, множество поручений, работа с монастырской канцелярией – все это отнимало силы, время и не позволяло побыть в тишине. Но даже в таких условиях молодой послушник смог выработать в себе навык к непрестанной молитве.
Чуть позже Михаила постригли в мантию с именем Мардарий в честь Киево-Печерского затворника. Помимо молитвы, свое свободное время отец Мардарий посвящал чтению книг преподобных Отцов. Так продолжалось до 1961 года, когда советским правительством было принято решение закрыть Киево-Печерскую лавру.
В Абхазии и Грузии во времена хрущевских гонений Православная церковь чувствовала себя относительно свободно. Именно сюда стали стекаться монахи из закрытых монастырей. Сюда уже перебрались Глинские старцы, ставшие духовниками кавказских подвижников. Сюда же, в поисках уединения и молитвы, приехал и старец Мардарий. Там он снова встретился с дорогими его сердцу бывшими Глинскими насельниками. Здесь же подвизался и его давний монастырский друг старец Иоанникий.
Жизнь пустынников в горах изобиловала смертельными опасностями. Здесь были охотники, бандиты и дикие звери. Если с последними как-то можно было сладить и даже подружиться, то с охотниками и бандитами этого сделать не получалось. Монаху Меркурию, автору книги «На горах Кавказа», угрожали местные охотники. Каждые два года он вынужден был покидать обжитую, построенную своими руками, келью и строить такую же в другом месте. Старец Иоанникий был зверски замучен бандитами. Схимонаха Василия насмерть загрыз медведь.
Обживая кавказские горы, отец Мардарий поселился на такой высоте и в таком труднодоступном месте, что добраться до его кельи было крайне сложно. Жил он в глубоком уединении. Ночи проводил в чтении Иисусовой молитвы и земных поклонах.
Для того, чтобы выжить в горах, нужно было много трудиться физически. Особенно тяжело было зимой. Снега выпадало иногда до пяти метров высотой. Хижина старца находилась на склоне. Если вовремя не убрать снег, то он своим весом мог раздавить келью вместе со старцем. Приходилось работать лопатой всю ночь. Ближе к весне с гор сходили лавины, и не раз случалось так, что старец оказывался заживо погребен в своей келье. Только благодаря Божией помощи ему удавалось спастись.
Потом случилась грузино-абхазская война. Линия фронта как раз проходила по этим горам. В лесу нередко можно было наткнуться на мины или на растяжку гранаты. Также встречались вооруженные отряды грузин и абхазцев. Внешне они выглядели абсолютно одинаковыми, но все задавали один и тот же вопрос: «Чья это земля, абхазская или грузинская?» Если ответишь неправильно, сразу же убьют. А кто спрашивает, узнать было невозможно.
Находясь постоянно между жизнью и смертью, между небом и землей, старец научился во всем предавать себя воле Божией. Иисусова молитва укрепилась в нем с такой силой, что он получил дар чудотворений. Свои подвиги и дары отец Мардарий тщательно скрывал от посторонних глаз и никому ничего о себе не рассказывал.
Со временем здоровье старца стало ухудшаться, к тому же он стал терять зрение. Находиться в горах ему стало не под силу. По благословению духовника, в марте 2007 года отец Мардарий переехал к духовным чадам в Россию. Здесь выяснилось, что старец уже был неизлечимо болен раком. Видя, что жизнь его истаивает, отец Мардарий принял схиму с именем Алексий.
Несмотря на очень сильные боли, обезболивающие таблетки отец Алексий не принимал. На вопросы врачей по поводу его самочувствия отвечал: «Ой, миленькие, хорошо. Слава Богу! Спаси вас Господи!»
Если посмотреть на фотографии старца, то на них видно, какой была его душа. Это было истинное, простое душой, дитя Божие. Незлобивый, неунывающий, неизменно пребывающий в любви к Богу и всем людям, он источал из себя благодать Божию. Любовь старца простиралась не только на людей, но и на все Божие творение. Заботился он и о кошке, и о собаке. В этом не было ничего напускного или нарочитого. Он был прост, тих, мирен и исполнен света. Возле него каждому было тепло и радостно. Таким его запомнили врачи и духовные чада.
О дате своей смерти старец знал заранее. Рассказывать что-либо о себе тем, кто знал о его подвигах, старец не благословил: «Богу это не нужно. Моей душе тоже. Я хотел жить и умереть странником».
Почил старец Алексий как праведник. Все время, до самой смерти, он пребывал в сознании и молился. Умер так, как будто уснул, с тихой радостной улыбкой на лице.
Упокой, Господи, раба Твоего иеросхимонаха Алексия, и святыми его молитвами помилуй нас грешных.
~ протоиерей Игорь Рябко
spzh.news
