Мысли православных подвижников XX века о покаянии.

Иеромонах Василий (Росляков):

В каком образе, в каком одеянии предстанет душа Богу? Необходима одежда покаяния. Если не праведная жизнь, то желание праведной жизни. Если Господь увидит это желание, эту едва прикрывающую наготу одежду, то по неизреченной Своей любви, может быть, дарует одеяние иное, достойное для присутствия на Его Тайной Вечери в Царствии Небесном.

«На реках вавилонских, там седохом и плакахом…» (Пс. 136: 1)

Истекают из сердца моего реки вавилонские, реки осуждения моих братьев, тщеславия, реки малодушия, боязни и страха перед всяким послушанием, реки самоугождения и саможаления, реки славолюбия и гнева, уныния, лености, печали, реки всякой скверны, хулы, неверия, лукавства, нечистоты.

Сижу у сердца моего и плачу о неистощимости этих рек. Подземные бездны питают реки, и реки страстей моих питает бездна греховная сердца моего. Господи! Это бездна... Там не на что опереться, не на чем успокоиться. Все крик, все мерзость, все пустота. Боже, во имя Твое спаси мя и подаждь ми руку, яко Петрови.

Видишь ли ты, что ежедневно прилагаешь грехи ко грехам?

Видишь ли, что всякое дело, сделанное тобою, обличает тебя, твое невежество, нечистоту ума и сердца, твое несовершенство? Все твое – и дела, и мысли, и чувства – все ущербно, все с изъяном, с примесью порока, нечистоты, все скудно, сиротно.

Видишь ли ты, как страсти окружили тебя и играют тобою, передавая из рук в руки? Как они, и оставляя тебя на время в покое, смеются над тобою (стоя невдалеке, наблюдают, как ты, немощный, сам из себя рождаешь тщеславие, забвение, беспечность). Смеются, потому что от одного их прикосновения весь мир твой и покой разрушится и исчезнет; смеются, потому что ты – их достояние, их раб, к тому же раб, считающий себя свободным.

Грех – разлучение с Богом. Исполнение своей воли, отлучение своей воли от воли Божией. Непослушание. И как при расставании с любимым человеком горько на душе, так и при исполнении своей воли душа начинает страдать и плакать. Здесь опыт.

Кому уподоблю себя, желающего одолеть свою гордость? Уподоблю себя человеку, пытающемуся руками низвергнуть гору. Все познания свои употребляю, все силы полагаю. Вижу, что неисполнимо желание мое – гора стоит непоколебимо, – все же не оставляю труда своего. Вижу тщетность усилий своих, плачу о беспомощности своей, сетую о неисполнимости замысла. Уныние омрачает ум мой, леность сковывает тело, безнадежность ущемляет сердце. К чему это все, говорят мне, труд твой никому не нужен. Нужен, сквозь слезы отвечаю я, нужен, ведь сам Бог мне помогает в нем!

Порою, когда стою в храме, душу охватывает ощущение присутствия Божия. Тогда уже не иконы окружают меня, но сами святые. Сошедшиеся на службу, они наполнили храм, отовсюду испытующе поглядывая на меня. Незачем отводить глаза от их ликов, прятаться в темном уголке церкви – угодники смотрят не на лице мое, а только на сердце, а куда спрятаться сердцу моему? Так и стою я в рубище беспомощности и недостоинства своего пред их всевидящими очами.

Скверные мысли мои, страшась святых взоров, куда-то скрываются и перестают терзать меня. Сердце, воспламеняясь огнем собственной порочности, разгорается огнем сокрушения, тело как бы цепенеет и во всем существе своем, в самых кончиках пальцев, начинаю ощущать свое недостоинство и неправду.

Иеромонах Василий (Росляков)

Взгляды святых обладают непостижимым всеведением. Для них нет в душе моей ничего тайного, все доступно им, все открыто. Как неуютно становится от мысли, что кому-то о тебе все известно; как страшно сознавать, что некуда спрятать себя, что даже тело не может утаить сокровенных мыслей и чувств. Это сознание лишает душу беспечного равновесия: нечестия и пороки перевешывают собственные оправдания и непонятная тяжесть наваливается на сердце.

Как бы от внезапной боли и тревоги просыпается душа и осознает, что не может помочь сама себе и никто из людей не в силах помочь ей. Криком новорожденного она вскрикивает: Господи, помилуй, не оставь меня. Все забыто, все исчезло, осталась только просьба, мольба всего моего существа: души, ума, сердца, тела: Господи, прости и помилуй. Немеет ум мой, сердце сжимается, а глаза робко наполняются слезами покаяния.

Почему одни и те же слова, которые вчера оставались незамеченными, сегодня потрясают меня своим величием и мудростью, так что их хочется навсегда удержать в сердце? Непостоянство моего сердца этому причина. Вчера оно было ледяным, поэтому все изящное и строгое восхищало его, сегодня оно подобно тающему снегу, который радуется свету и теплоте. Что же происходит в глубинах сердца моего, куда не проникают ни зрение мое, ни ум мой? Там, подобно солнцу с его восходами и закатами, рождается и умирает покаяние…

Видишь ли ты грехоточащее сердце твое? Как оно клевещет день и ночь на братьев твоих, на всех людей, на весь мир? Исцели, Господи. Затвори ток нечистоты, греха и порока. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей.

Схиигумен Иоанн (Алексеев):

Блаженное твое состояние, если ты чувствуешь себя скудной и младенцем среди людей, образованных духовно; не завидуй таковым и не стремись к духовным восторгам.

Благодатное ощущение Господь даст человеку, если у него сердце очищено от страстей. В таком устроении были святые отцы, а нам, грешным, должно молиться в покаянных чувствах и просить у Бога помощи в борьбе со страстями. В «Отечнике» сказано: «Ученик сказал старцу: "Такой-то видит ангелов". Старец ответил: "Это неудивительно, что он видит ангелов, но удивился бы я тому, кто видит свои грехи"». Хотя это старческое изречение и кратко, но по духовному смыслу очень глубоко, ибо тяжелее всего познать себя самого.

Схиигумен Иоанн (Алексеев)

Да, «довольство, богатство, любовь родителей и похвалы окружающих» – большая помеха в духовной жизни. Святые отцы этих причин ко греху очень боялись и всеми силами избегали их; не напрасно же уходили в монастыри да в пустыни. Но тебе бежать не надо никуда, а старайся быть мудрой, как змея, а кроткой, как голубь (см.: Мф. 10: 16), прочее всё временное, пустота, точно мишура. Помнить надо, даже убедить себя, что не сегодня, а завтра, однако, умрем, а там вечная жизнь и время там стоит. Господи, помилуй.

Архимандрит Кирилл (Павлов):

Пока двери покаяния для нас открыты, поспешим, дорогие, к этому Таинству и воспользуемся его благодатными врачеваниями. Иного пути ко спасению, кроме покаяния, для нас нет!

Таинство Покаяния есть лествица, возводящая нас туда, откуда мы ниспали.

К покаянию мы должны располагаться не слепым подражанием примеру других, не безотчетным последованием издавна заведенному обычаю, а сознанием своей греховности и отвращением ко греху. Кто обращается к покаянию, следуя давно заведенному обычаю, подражая примеру других, того покаяние всегда оказывается бесплодным, такой человек каждый раз кается, но в жизни своей нимало не исправляется: едва только выйдет он из сей купели, как опять погружается в греховную тину и принимается за свои беззаконные дела.

Прибегающий же к покаянию от сознания гибельности своего греховного состояния и отвращения ко греху сгорает от желания развязаться с грехом, оставить путь порока и встать на путь добродетели.

Всего лучше и надежнее в своих грехопадениях во всем осуждать только самих себя, укорять за все одних себя. Самоосуждение отвратит от нас строгость суда Божия, преклонит к нам Его милость и исходатайствует нам прощение во грехах.

Блажен, кто постоянно оплакивает свои грехи. Как после проливного дождя воздух делается чистым и приятным, так и по пролитии слез настает тишина и ясность и мрак греховный рассеивается.

И как не плакать о своих грехах, когда чрез грех мы навлекаем на себя гнев Отца Небесного, становимся распинателями Христовыми, оскорбляем Духа Святаго, вооружаем против себя Небесных Ангелов и всю тварь, небо и землю, порабощаем себя исконному врагу диаволу, губим душу и тело, становимся общниками с бесами и готовим себе ад с вечными и нескончаемыми мучениями! Можно ли после этого не оплакивать своих грехов?

Архимандрит Кирилл (Павлов)

Наша бесчувственность ко греху прямо говорит о нашем нежелании расстаться с ним. Святой Марк Подвижник пишет: «Если кто впадет в какое-либо прегрешение и не будет печалиться по мере оного, то легко опять впадет в ту же сеть». Поэтому-то Господь не столько отвращается грешащих, сколько тех, которые, учинив грех, не хотят исправиться.

Сколько бы грехов ни было и как бы они ни были тяжки, милосердия у Бога еще более. Хотя бы грехи наши равнялись грехам всего мира, и тогда отчаиваться не надо, потому что Спаситель наш есть «Агнец Божий, вземлющий грех всего мира».

Кровь Иисуса Христа сильна очистить нас от всякого греха, лишь бы только наше покаяние сопровождалось твердою верой в Божественность Его, распятого за нас, и крепким упованием на искупительную силу принятой Им за грехи человеческие крестной смерти.

Чем спаслись разбойники, блудники, мытари и другие тяжкие грешники? Не слезным ли покаянием, соединенным с верою в Искупителя и надеждою на милосердие Божие?

Чрез исповедь пред священником мы как бы извергаем из себя яд греховный, которым нас ужалил змей. Напротив, нераскаянный грех остается неразрешенным и гнездится в душе нашей к большему ее растлению. Как рак разъедает все члены, если опухоль в самом начале не удалить, так разъедает душу и грех нераскаянный.

Чтобы нам вернее сохранить себя после исповеди от повторения грехов, потщимся, особенно на первых порах, пока мы еще не окрепли нравственно, избегать встречи со грехом: удаляться тех лиц и тех мест, какие могут подать нам повод к падению.

Дорогие братия и сестры, усердно подвизаясь на поприще борьбы с грехом чрез покаяние, мы соделаемся милыми Отцу Небесному, будем приняты в число друзей Единородного Сына Его и, очищенные от порока и беззакония, сможем воскликнуть вместе с Пречистою Девою Богородицею: «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем!».