Беседа с миссионером монахом Арсением (Йовановичем)

Путь отца Арсения к Богу был удивительным. Дипломированный стоматолог, житель никогда не спящего Нью-Йорка, успешный художник и музыкант, однажды он испытал глубокий духовный кризис, который заставил его пересмотреть всю свою жизнь. Встреча с Богом на Манхеттене, Святая Гора Афон, сербские монастыри Високи Дечани и Црна Река, монастырь Острог в Черногории и пять лет миссионерства предшествовали тихому субботнему вечеру, когда мы встретились с отцом Арсением в редакции сайта obitel-minsk.by и задали ему свои вопросы. Глубокую и очень трогательную беседу (с некоторыми сокращениями) мы приводим ниже.

О встрече с живым Богом

Отец Арсений: Каждому человеку дана определенная мера. Но абсолютно каждому христианину дано пережить опыт встречи со Христом. И это должно стать главным. Не важно, в какой мы одежде — в мантии или в джинсах, — для каждого из нас постоянный контакт с живым Богом должен быть важнее всего: работы, детей, мужа... Даже находясь в объятиях любимого человека, мы можем почувствовать ужасное одиночество. И это чувство — своеобразная подготовка к смерти. В момент смерти мы можем быть окружены любимыми людьми, но они ничем нам не помогут. И только если в течение жизни мы приобрели опыт не-одиночества, присутствия Бога, мы не почувствуем страха, переходя в иной мир.

В Нью-Йорке 20 миллионов людей. Перед тем как стать монахом, я жил в этом огромном городе. Это был самый тяжелый период моей жизни. Материально все было хорошо, были знакомые, приятели, общение. Но однажды, возвращаясь с работы, я не пошел домой, а начал бродить по улицам, среди миллионов людей, и вдруг почувствовал, что просто задыхаюсь от ужасного одиночества. Это было глубокое чувство экзистенциального, духовного одиночества.

И каким-то дивным промыслом в Манхеттене я пережил встречу с Богом. Это был момент такой радости и такого откровения, когда все стало вдруг абсолютно ясно. Еще недавно я думал о смерти, хотел умереть — из отчаяния. А сейчас я подумал, что тоже могу умереть, но из-за бесконечного охватившего меня счастья и покоя, потому что жизнь и смерть стали одно. Я нашел ответы на все вопросы.

Конечно, Бог не хотел забирать мою жизнь. И это так необыкновенно, когда человек ощущает, что он не только не одинок, но и любим — высшей любовью Господней! Смерть и жизнь тогда не имеют никакого значения. Это действительно ощущение Бога в себе.

Об ощущении Бога

Отец Арсений: Бывает два ощущения Бога. Первое — ощущение внутреннего огня, когда внутри у тебя как будто концентрируется какая-то надкосмическая энергия. И ты совершенно уверен, что человеческая природа бессмертна. Смерти нет. Есть смерть тела, но дух бессмертен. И это важное ощущение. А второе — это ощущение высшей Любви.

Таким образом, человек получает ответ на два основных вопроса о собственном бытии. Первый вопрос — страх смерти. Это одно из самых сильных ощущений. Нет ни одного нормального человека, который не боится смерти. Но после встречи с Богом этот вопрос разрешается. Человек перестает бояться. А второй вопрос — это безусловная потребность в любви, осознание, что самое необходимое для человека — это любовь. Нет ничего важнее. Если кто-то думает, что есть что-то важнее любви, то это больной, поврежденный человек, мы сейчас не рассматриваем такие примеры. И эта потребность в любви тоже решается тем, что я пережил.

Об отношениях с людьми

Юля Гойко: Как изменились отношения с окружающими людьми после встречи с Богом?

Отец Арсений: Я увидел, насколько люди страдают. Раньше я жил по правилу: око за око. Если кто-то сделал мне зло, нужно ответить тем же. Но потом я увидел этих людей несчастными. И почувствовал, что все человечество — это единый страдающий человек. Хотелось мне или нет — я перестал осуждать. Но это было, конечно, пока действовала первая благодать... В периоды первой благодати человек как будто находится в другом мире. Так же бывает, когда встречаешь любимого человека. Ты с ума сходишь от любви. Но когда это отходит (а это происходит всегда) — начинается долгая борьба. Господь проверяет нас: насколько наша любовь к Нему истинна.

О философии

Отец Арсений: Современные атеистические философы пытаются доказать либо небытие Бога, либо непричастность миру, а веру считают неким коллективным накоплением энергии. Слабый человек не может влиять на свою жизненную ситуацию, поэтому сам себя как бы убеждает, что на все Божия воля... Но такой взгляд аннулирует веру, отрицает ее пользу, смысл. И внешне так, в принципе, и выглядит. Мы, христиане, — какие-то слабаки, ни на что не способны и сами себя убеждаем, что так должно быть. Но истина полностью противоположна. Люди этого мира просто не имеют духовного опыта.

Когда человек читает современных мыслителей, это его очень захватывает. И философы практически правы в том, о чем пишут. Но их основная слабость в том, что у них нет опыта общения с живым Богом, опыта благодати Святого Духа. То есть со свой личной позиции они пишут правду, констатируют свой личный опыт, то, что они сами пережили и знают. И я бы точно так же думал, если бы не пережил Бога в своем сердце.

Но эта разница между церковными и нецерковными людьми есть напоминание нам, что мы не можем себе позволить жить в Церкви только формально. Если мы будем так жить, мы останемся самыми несчастными людьми.

В первые дни, когда я открыл Бога, я испытал огромное удивление. В молодости я сильно страдал, находясь в постоянном поиске смысла жизни. И встретив Бога, я был ошеломлен, осознав, как просты ответы на мои вопросы. Вся моя прежняя жизнь учила, что все должно быть очень сложно. Вся философия и все религии учили этому. Но можно всю жизнь потратить на то, чтобы разбираться в этой сложности, и так ничего и не обнаружить, остаться пустым и неудовлетворенным. Многие философы плохо закончили, потому что не имели опыта богообщения и пытались познать Его разумом. Я тоже изучал многие философии и религии. И уже дошел до грани, до мысли, что жизнь не имеет смысла… Но обращение ко Христу не потребовало большой мудрости. Только один вопль сердца. И все открылось.

О духовных кризисах и чувстве богооставленности

Отец Арсений: После 10 лет в монастыре Високи Дечани я испытал первый монашеский кризис. Первые годы были непростыми, но Божия благодать присутствовала в полноте. И вдруг она стала отходить. Я не мог молиться. Было ощущение, как будто бы я спал и проснулся, как будто очутился в прошлом, в том моменте, когда еще не встретил Бога. Это было ужасное состояние. И тогда стал подходить дьявол и говорить: «То, что ты делал, было заблуждением: и Церковь, и монашество, и пост…» И еще: «Уходи в мир, возвращайся. Все это была одна огромная иллюзия...» Я этого не сделал, но ощутил, как велика сила зла. Как оно может влиять на наш ум. И какую страшную силу имеют помыслы.

Епископ Артемий (Радосавлевич), который был тогда нашим духовником, редко приезжал в монастырь. Это было после войны в Косово. Он ездил по белому свету, собирая пожертвования для сербского народа. Он верил, что может что-то сделать, но это было его заблуждение. Это отдельная история… Тогда нам не хватало духовного руководства. Я запаниковал и решил отправиться на Святую Гору, чтобы говорить со старцами. Приехал в монастырь Каракал на Афоне. Там меня принял отец Филофей, духовное чадо отца Ефрема Аризонского. И было одно удивительное совпадение: я встретил монаха, которого узнал еще в Америке, он был православный американец. И вот он стал моим переводчиком в разговоре с отцом Филофеем.

Старец мне сказал, что монах познается в периоды кризиса. Это касается и каждого христианина. Легко молиться, когда есть благодать. А эти кризисы — самый важный момент нашей жизни. Они показывают, как глубока наша вера и как велика жертва. И после этой первой благодати человек может всю оставшуюся жизнь прожить в борьбе и испытаниях. Конечно, временами будут какие-то попущения. Потому что иначе мы бы не выдержали. Но иногда бывают очень длительные периоды духовной засухи, ощущения богооставленности. И в эти периоды мы не должны думать, что Бог нас покинул. Наоборот, в эти моменты Он пристальнее всего за нами наблюдает. Это говорил и старец Софроний (Сахаров).

Вот интересно, что Симеона Нового Богослова называют богословом Света. Святой Григорий Палама — богослов нетварных энергий. А отец Софроний был богословом богооставленности. И именно поэтому старец Софроний мне больше всего помог в монашеской жизни. Он мне объяснил, что это чувство полностью естественно.

Вначале я думал, что благодать будет со мной всегда. Но это иллюзия. И конечно, отход благодати может переживаться очень тяжело. Я был свидетелем, как многие монахи и миряне не выдерживали и уходили из Церкви. Они не имели достаточно зрелости, чтобы понять, что это преходящие периоды. Однажды один молодой монах на Святой Горе, который еще совсем недолго был в монастыре, сказал мне в разговоре, что самое главное в такие периоды — это просто перетерпеть, когда идет искушение. Просто перетерпеть. Все это знают, но он мне так это живо сказал, что я понял, какая это глубокая истина. Он из своего молодого сердца так это сказал.

В моменты кризисов и искушений мы можем многое натворить, и эти действия могут иметь серьезные последствия. В периоды искушений нужно просто сгруппироваться и выдержать, конечно, через молитву и с Божией помощью. Но держаться нужно до крови. И тогда мы переходим на следующую ступень.

О терпении

Отец Арсений: После искушений мы никогда не остаемся прежними, мы поднимаемся вверх. В этом, возможно, заключается самая глубокая философия жизни. И в этом трагедия современного мира. У людей нет терпения. Когда перед ними встают даже самые мелкие проблемы, они начинают вредить себе и окружающим. Кризис — это естественная вещь, и она нужна и важна. Потому что таким образом мы входим в новую меру жизни. И если бы возможен был рай на земле, он бы так и осуществился.

В сербском языке есть пословица: когда ты в искушении, посчитай до десяти, а потом говори. То же есть и у кого-то из святых: помолитесь и перетерпите. Так мы остаемся неповрежденными и никого вокруг себя не повредим — ни языком, ни оружием. Но мы живем в мире, где отказались от Бога, и поэтому вокруг нас ад страданий. Но мы, люди Церкви, осознаем наличие этого зла вокруг.

Быть христианином нелегко. Но это то, во что мы должны вложить всю свою силу. Мы постоянно ждем от Бога каких-то утешений, но это неправильное отношение к вечности. Правильное отношение — это принять все от руки Божией здесь.

О борьбе с Богом

Отец Арсений: Так случилось, что сейчас я живу с очень серьезной травмой спины. Немного не хватило, чтобы остаться полностью парализованным.

Инокиня Иоанна (Панкова): Я могу дополнить, как это произошло. Однажды отец Арсений спешил на службу, и когда сбегал с лестницы, зацепился наметкой за перила. И от силы этого рывка получил очень сильную травму шеи...

Отец Арсений: …После этого было две операции, у меня в шее стоят металлические конструкции, и до сегодняшнего дня я живу в непрестанной боли. Сначала я не мог поверить, что Бог такое допустил, что эта боль до конца жизни будет со мной.

После операций я пережил глубокий духовный кризис. Впал в такое состояние, что подумал: Богу не угодно 20 лет моей монашеской жизни. Очень сильно был смущен. Страшно гневался на Бога. И в то время, когда я был в пустыни, три года из пяти я испытывал самые тяжелые мучения. Я жил не только в боли, но и в ужасном страхе. Боролся со Христом, ругался с Ним: «Зачем Тебе нужно такое мое страдание? Неужели Тебе недостаточно 20 лет моего сурового поста?» Это было какое-то сумасшествие… Но не было такого, чтобы перед сном я не попросил прощения. Падал на колени и плакал. Говорил: «Прости меня, безумного...» А на следующий день снова: «За что? За что?.. Ты тиран…» Но сейчас я понимаю, что это был период очищения.

О том, где следует искать духовной поддержки

Юлия Гойко: Часто бывает, что человек молится, постится, а окружающие люди никакой любви от него не получают. Ты ждешь помощи, а он занят важным, ему не до тебя, он спасается… Как Вы думаете, это такой период, который каждый должен пройти? Или это неправильно?

Отец Арсений: Первый вариант — возможно, этот человек пока просто не способен оказать помощь. Некоторые монахи вообще никогда не достигают такого состояния, что могут кому-то помогать. Но второй вариант — этот пост и молитва ложные. Это актерство. Человек, который действительно живет духовно, найдет способ утешить другого. Даже взглядом. Многие люди ведут очень большую внутреннюю борьбу, поэтому иногда не способны помочь кому-то, не имеют на это ресурсов. Но настоящий христианин познается в том, что готов помочь. Настоящий христианин — это терапевт.

Бывает, смотришь на человека: весь худой, постится, молится, а внутри полон гнева. Это потому, что он не имеет главного — покаяния. Человек, который кается, знает свои слабости. Он ищет помощи от Бога в своих муках и не может не помочь другому. Как я могу не помочь, если сам прошу помощи?

Но это вопрос наших личных отношений с Богом. Я за 28 лет жизни в вере видел многих людей, которые приходят в Церковь или в монастырь по каким-то совершенно неясным причинам, как будто из какой-то корысти. Некоторые идут в монастырь, например, когда не испытывают потребности в противоположном поле. В таком случае ему удобно и хорошо в монастыре. И он там живет как еще больший грешник, чем человек в миру. Потому что он сохраняет свои страсти, питает их. Но так может быть и с мирскими людьми. Вот сейчас эпоха коммунизма миновала, и стало возможно свободно ходить на литургию: человек может даже думать, что этим он чем-то отличается от других, принадлежит к какому-то иному обществу. Но на самом деле и монах этот, и мирянин — это ложь, потому как это лицемерие и перед людьми, и перед Богом. И они тогда смущают других людей. Я думаю, что большинство людей в Церковь приводит Бог, но есть люди, которые кажутся набожными, но это волки в овечьих шкурах. И о них можно только сожалеть.

Когда я был молодым монахом и читал Евангелие, я обращал внимание на то, как Господь говорит о каких-то высоких состояниях. Но не обращал внимания на слова «Кто до конца претерпит, тот спасется». Если мы с вами пришли в Церковь, то надо идти до конца. Меня тогда очень привлекали чудеса. Но теперь самое важное для меня — «Кто претерпел до конца, тот спасется…» Я вижу огромное число людей, которые не выдержали до конца либо которые как будто заморозились, законсервировались.

Если человек тебя отвергает, когда ты просишь о помощи, то он либо эгоист, либо просто духовно слаб. Он боится, что твоя проблема может стать его проблемой. Но это не оправдание. Так себя ведут люди этого мира. Большую часть своей жизни я прожил на Западе. Там люди дружат достаточно поверхностно. Когда я хотел рассказать о какой-то проблеме, человек отстранялся. В этом нет настоящей дружбы. Настоящая дружба — это любовь. Но для западных людей такое поведение оправданно, потому что у них нет Божией защиты. Из-за этого сумасшедшего мира такое состояние оправданно. Но церковный человек, даже если он слаб, чтобы понести твою проблему, должен тебе это искренне сказать, и так он покажет свою любовь.

Есть много способов не повредить друг другу. Если я не могу тебе помочь, то надо хотя бы постараться не обидеть. Но мы не должны никого судить. Нужно думать: «Может, это все-таки моя вина, что человек так отреагировал?» Иногда мы бываем очень навязчивыми и не замечаем этого. И может, этот другой человек нам неосознанно дает важный сигнал: то, что мы ожидаем от него, надо просить у Бога. И мы должны этот посыл отгадать.

Перевод с сербского инокини Иоанны (Панковой)

Записала Юлия Гойко

Источник: obitel-minsk.by