Рецензия на книгу, изданную Стефано-Махрищской обителью - «Воспоминания о погребенных на кладбище храма Покрова Божией Матери близ города Кириллова». Автор рецензии -  литературный редактор издательства Троице-Сергиевой Лавры инокиня Павла (Мишина +3.09.2021). Матушка Павла почила о Господе вскоре после выхода этой книги.

Вышедшая несколько лет назад книга «Воспоминания о погребенных на кладбище храма Покрова Божией Матери близ города Кириллова» оказалась востребованной.  Первый небольшой тираж быстро разошелся. Отозвались потомки кирилловских жителей, захотевшие рассказать о своих предках, – тех, о ком нет упоминаний в книге. Переданные ими сведения наряду с другими материалами дополнили публикацию. Словом, вы держите в руках второе, уточненное и расширенное издание мемориального сборника.

Эта книга берет свое начало в начале 1990-х, когда столичные паломницы поехали на Вологодчину, чтобы побыть в уединении сельской глубинки среди Кирилло-Белозерских красот, побывать в Ферапонтово, в Горицах и других благословенных местах. Как оказалось, устремляясь подальше от больших городов, они двигались в спасительном направлении. Душа алкала чего-то живительного и вела их к Божиим людям.

В Покровской церкви произошла встреча с кирилловскими бабушками, этими задушевными собеседницами, и – с самой близкой, самой любимой из них – Антониной Александровной Волковой, одной из старейших прихожанок Покровской церкви.

Чем же привлекали эти бабушки-молитвенницы? Что же было такого в этих деревенских пожилых женщинах, что оказались ближе родных, и москвички стали встречаться с ними из года в год, при малейшей возможности, на выходных, по праздникам, звонили, вели переписку?

Портрет Антонины Александровны Волковой, работа послушницы Анны (Дворник)

Многое проясняется, когда читаешь изданные «Воспоминания…» Не покидает ощущение, что там и тогда – в северных, удаленных от столичных центров уголках – обретались праведники, которые проводили дни, помня о евангельских заповедях, стараясь не отступать от них. Там, под покровом чудом уцелевшей сельской церкви с ее священством, не сгинувшими в годину гонений монахинями, благодатным старцем Федором Соколовым, возник своего рода заповедник (от слова «заповеди») благочестия. Вот в эти заветные места и проторили дорожку столичные паломницы.

Как оказалось, именно там открыли они для себя сокровище, которому нет цены: воочию увидели людей, ведавших, что «драгоценно пред Богом чистое, богобоязненное житие,.. сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа…»[1]; увидели людей, знавших, что Господь зрит не только их поступки, но и знает об их помыслах; боявшихся чем-то огорчить Его, потому что любили Бога от всего сердца. Судя по всему, эта любовь была взаимной: не иначе как по любви, в утешение от скорбей и болезней Господь послал им старца Федора.

Бог давал им силы преодолевать суровые зимы, огородную страду, старческие немощи, словом – всякую тяготу. Антонина Александровна, сдержанная по натуре, терпеливая страдалица, и та говорила: «Всю жизнь прожили в бедности и труде».

Протоиерей Павел Никитин, иерей Василий Першаков с прихожанами Покровского храма. Крайний справа – старец Федор Соколов. Фото 1950-х гг.

В одном из своих многочисленных писем святитель Феофан Затворник приводит простую формулу: «Бог любит тружеников, только б они смиренные были и о себе много не думали…» Кирилловские жители о себе много не думали и собой не гордились. Как написал Павел Михайлович Лебедев: «Живем под великим Покровом Божиим… Все Господь творит чудно и дивно, только неверующие чудес Божиих не видят, а мы их, милостию Божией, видим…»

«Воспоминания…» и раскрывают это необычайно редкое свойство человека – думать не о себе, а о Божественном. Повествование привлекает читателя краткостью и простотой изложения, колоритом разговорной речи людей российской глубинки. Из многих персонажей сборника перво-наперво влюбляет в себя, конечно же, старец Федор – неграмотный крестьянин, портной, одаренный от Бога умением преподать Божественные истины тем, кто жаждет Воды Живой. Прежде всего он привлекает внимание своим радостным и умиротворяющим духом. Дивный старец объединял, роднил своих духовных чад, располагал друг ко другу, подсказывал: у этой надо учиться милости и добру, у другой – терпению, третья привлекает тем, что одарена детской верой, добродетельна и добродушна. По молитвам старца оживали умершие, по его благословению на охоте одним выстрелом сбивали сразу пять уток или поступали учиться в институт.

Старец Федор Соколов, декабрь 1960 г.

Многие чудеса благодатного старца «совопросники века сего» готовы подвергнуть сомнению, назвать все это мифами и легендами. Рассудочные люди словно бы не ведают, что восприятие чуда дается только тому, у кого чистое сердце; не по нашим заслугам, а исключительно – по вере, как дар Божественной благодати.

Не может показаться выдуманной история рабы Божией Акилины, которая, завидев с колокольни приближающихся карателей, с ключами от храма убегала и пряталась в лесу. Те всякий раз уезжали несолоно хлебавши: не получалось у них проникнуть в Покровскую церковь. А ведь найти Акилину было не так уж и трудно, если бы Господь попустил.

Или еще один чудесный факт: как во время войны Флегонтову Екатерину отрядили рыть окопы.

Она тогда дала обет: если уцелеет, то станет церковным сторожем. Видно, это благочестивое желание делало ее неуязвимой. Солдатики смекнули, что пули не берут молитвенницу, и при обстреле старались подползти к ней поближе, прятались за нее.

Екатерина Флегонтова, 1954 г

Не каждый поверит в возможность такого образа бытия странницы Зои: во всю свою жизнь не имевшей ни дома, ни денег, ни паспорта. Посмотрите на ее фотографии. Сколько же скорби, обиды, неприкаянности в этом юном лице! Оно вызывает такую щемящую жалость и сострадание, что комок подкатывает к горлу, невозможно сдержать слезы. Зоя в пожилом возрасте – уже с просветленным, сочувствующим всему миру взором, но напряжение и тревога все еще не оставляют праведницу. Рассказывают, что она боялась загробных мытарств, чему удивлялись знавшие ее люди, успокаивали, говорили, что, дескать, все свое она уже выстрадала, «между небом и землей жила…»

Мыслимо ли, что когда у Клавдии – дочери старца Федора, муж погиб на войне, то на руках у нее осталось трое детей, да еще вышла замуж за вдовца, у которого было пятеро своих ребятишек – мал мала меньше. Клавдия еще и портняжила.

Зоя-странница, 1989 г.

Разве не чудо, что с главной рассказчицей об упокоившихся на Покровском кладбище – Антониной Александровной Волковой – встретились именно пишущие специалисты-библиографы, что особенно ценно при систематизации материала.

О начале их знакомства в книге сказано тепло и проникновенно: «Как-то сразу “загорелось” сердце… Нам очень радостно было с ней. Мирно и радостно. Отдыхала душа, как-то ровно шло время, не было суеты… Не замечалось и отсутствие бытовых удобств, к которым привыкли в городе…»

И потянулись рассказы о тех, кого знала это удивительная женщина, писавшая дневник, прямо скажем, экзистенциональный, с углублением в собственное сердце, с тончайшим разбором своих душевных состояний, умевшая уединиться с Евангелием среди многолюдства гостей, не ленившаяся рассказывать то, что знала о выживших монахинях, о прихожанах Покровской церкви, к тому времени многие из которых уже умерли, но благодаря этим воспоминаниям они становились родными и близкими… И сельский погост словно бы оживал. Кресты, осеняющие место последнего упокоения с именами усопших, побуждали помолиться о них. Истории о погребенных, вошедшие в книгу, теперь сродни эпитафиям на могильных памятниках, исполненных благодарственного и назидательного смысла.

Справа игумения Ферапонтова монастыря Мартиниана (Цветкова), 1914 г.

Несмотря на своеобразие текста «Воспоминаний…», жанрово обозначенного как «материал для описания кладбища», – он не отпускает читателя. Переходишь от одного имени к другому, не в силах отложить книгу. Сжатость, простота изложения не лишают его драматизма, оно, как оказалось, способно донести всю пронзительность происходивших в недавнем прошлом событий. Не хочется прерывать чтение, рассматривание фотографий, облегчающих представление о характере, состоянии души, что дает возможность острее почувствовать переживания каждого из действующих лиц.

Молитвенная связь с ними все еще жива: по любви к своим старикам прихожане Покровской церкви радушно откликаются на просьбы потрудиться, как говаривали в старину, на Боговой делянке. Благочестивые люди вносят посильную лепту для обновления именных табличек или замены истлевших с годами крестов. Они поддерживают памятную родительскую землю прибранной и ухоженной.

Покровский храм зимой, 1960-е гг.

Много чего еще можно было бы рассказать об этих необычных «Воспоминаниях…», которые вам предстоит прочесть, погрузиться в эту мемориальную книгу, ставшую своеобразным свидетельством того, как люди, жившие на краешке земли, старались хранить в себе то состояние, когда от сердца к сердцу любовь стремится. Это к ним, своим землякам, обращался с пожеланием оставаться в благодарной памяти потомков чутко слышащий русскую душу Николай Рубцов:

~ инокиня Павла (Мишина)