• Главная
  • Расписание богослужений
  • Информация для паломника
  • Контакты и реквизиты
  • Поминовения
  • Таинство Крещения
1 июня 2020 года

Благоверный великий князь Димитрий Донской и великая княгиня Евдокия, в иночестве Евфросиния

Великий князь Дмитрий Донской вместе с благочестивой супругой, великой княгиней Евдокией стояли у истоков единой Московской Руси и являются святыми покровителями Москвы и Российского государства.


Святой благоверный князь Димитрий Донской родился в 1350 году. О детстве будущего великого князя, сына Иоанна Красного и великой княгини Александры, известно совсем немного. «Воспитан же был он в благочестии и славе, с наставлениями душеполезными, – говорится в древнем «Слове о житии...» Димитрия Ивановича, – и с младенческих лет возлюбил Бога». Далее «Слово о житии...» дает такую характеристику Димитрию-отроку: «Еще юн был он годами, но духовным предавался делам, праздных бесед не вел и непристойных слов не любил, и злонравных людей избегал, а с добродетельными всегда беседовал».

Детство святого Димитрия прошло под непосредственным влиянием святого митрополита Алексия, бывшего другом и советником его отца Иоанна Иоанновича. Поначалу роль святителя в государственной деятельности сводилась к духовной поддержке первого среди русских князей, но после смерти Иоанна Иоанновича  митрополит Алексий становится фактически главой русских княжеств. На него, возглавившего боярскую думу, ложится ответственность за весь ход политических дел на Руси. Отроку Димитрию он на долгое время заменяет отца. До самой смерти в 1378 году Святитель – один из ближайших людей в великокняжеском доме. Не удивительно, что его влияние как воспитателя развило высокие личные качества Димитрия. Этот облик юного князя и был увековечен древним описателем его жития. С самого начала жизни великий князь был приобщен к среде русского подвижничества, пребывал в атмосфере, которую создавал вокруг себя преподобный Сергий.

С ранних лет великий князь должен был учиться преодолевать себя, глядеть в лицо смертельной опасности, действовать в обстановке совершенно неведомой. В 1359 году (по другим предположениям – в 1361) Димитрий был вынужден предпринять путешествие в Орду. Это было связано с двумя событиями: кончиной его отца –  великого князя и очередной переменой на ханском престоле. Поездка отрока Димитрия в возрасте 9-11 лет в Орду сопровождалась смертельной опасностью. Но она была и полезна ему как будущему главе государства. Видимо, об этом думал святитель Алексий, благословяя Димитрия в дорогу. Он должен был собственными глазами увидеть положение дел: соприкоснуться с врагом, уже более века мучившим родную землю, с которым надо было учиться говорить и договариваться. Кроме того, проплывая по трем русским рекам, князь мог воочию обозреть Русскую землю, которой ему надлежало править.

После кончины его отца Иоанна Иоанновича в 1359 г. великокняжеский ярлык был на время утрачен Москвой. Но в 1362 г., в результате очередною переворота в Орде, к власти пришел хан Амурат. Сочтя действия своих предшественников беззаконными, он направил великокняжеский ярлык с послом в Москву. Во Владимире Димитрий прошел через древний обряд вокняжения. Князю-отроку предстояло постигнуть науку московской политики, заключавшейся в сочетании силы и милосердия. Под руководством митрополита Алексия князь постепенно приобретал ту особую мудрость государственного правителя, которую современники связывали с его личностью.

Важным шагом в возвышении Москвы стало укрепление союза с Суздалем, завершившимся в 1366 г. браком великого князя Димитрия и суздальской княжны Евдокии Дмитриевны. «Земля Русская рада была этому браку», – говорит древний повествователь. И было о чем радоваться. Союз дочери князя Димитрия Суздальского с князем Димитрием Иоанновичем служил залогом прекращения многолетней кровопролитной борьбы между двумя княжествами. 

Основная трудность положения великого князя Димитрия Иоанновича состояла в том, что на протяжении всей жизни ему приходилось вести непрекращающиеся войны с многочисленными врагами. Кроме постоянного противостояния внешним державам – Орде и Литве, великий князь должен был неусыпно помнить о противниках внутренних, сильнейшими из которых были княжества Нижегородское, Рязанское и особенно Тверское.

В 1368 г. закончился сорокалетний период относительного спокойствия на Руси: через всю Русскую землю к Москве двинулись войска литовского князя Ольгерда, уничтожая все на своем пути. Постояв три дня в виду Москвы, в которой князь Димитрий успел к этому  моменту возвести первые высокие белокаменные стены Кремля, Ольгерд снял осаду и ушел в Литву. Но этим нашествием литовцев московская земля все же была серьезно опустошена.

Димитрий Иоаннович не собирался отказываться от своей политики объединения всех русских князей. За поддержку Литвы понесли наказания князья Михаил Тверской и Святослав Смоленской: митрополит Алексий отлучил их от Церкви.

Практически ни одного значительного государственного решения великий князь Димитрий не принимал без благословения Церкви. Три выдающиеся личности, облеченные духовным саном, оказались ключевыми на его жизненном пути: это святитель Алексий, преподобный Сергий и Феодор, игумен Симонова монастыря, впоследствии архиепископ Ростовский. Каждый из них имел особенное влияние на великого  князя. Руководство митрополита Алексия, продолжавшееся вплоть до его смерти в 1378 г., имело жизненно-практический характер и было для Димитрия Иоанновича школой не только духовной жизни, но и управления страной. 

После кончины святителя духовником великокняжеской семьи стал святой Феодор, игумен Симоновский, который был племянником преподобного Сергия. Оказывал свое влияние на семью и преподобный Сергий: из двенадцати детей Димитрия Иоанновича и  Евдокии Димитриевны двое старших сыновей были крещены Троицким игуменом. Сама великая княгиня, словно преданный ученик, впитывала все слова и советы преподобного Сергия и вела подвижническую семейную жизнь.

С именем Димитрия Иоанновича связано строительство целого ряда монастырей и храмов. По благословению преподобного Сергия он заложил в 1378 г. Успенский Стромынский монастырь. Другой, также Успенский монастырь, великий князь построил в благодарность Богу за победу в Куликовской битве. Он располагался на реке Дубенке. Первым его игуменом был ученик преподобного Сергия, будущий святой Савва Звенигородский. На самом Куликовом поле был построен монастырь Рождества Богородицы, ибо победа произошла именно в этот праздник. Также после победы Димитрий Иоаннович построил Николо-Угрешский монастырь и церковь Всех святых на Кулишках в Москве.

В 1379 году Димитрий Иоаннович выстроил Голутвинский монастырь, а также каменный Успенский  собор Московского Симонова монастыря.

Евдокия Димитриевна, стараясь во всем следовать примеру мужа, также построила несколько монастырей и храмов, как в Москве, так и в Переяславле Залесском – городе-резиденции великого князя. Так, в Московском Кремле она построила церковь Рождества Богородицы в память  Куликовской битвы, там же основала обитель Вознесения Господня, содействовала основанию и строительству Сретенского, Рождественского и Зачатьевского монастырей.

В 70-е годы великий князь Димитрий Иоаннович включился в борьбу с Золотой Ордой. Это движение, вдохновляемое Русской Церковью, широко развивалось среди порабощенного народа. Великая княгиня всегда поддерживала своего супруга в этой борьбе и своей молитвой, и любовью.

В 1376 г. состоялся поход великого князя на Волжскую Болгарию. Это был значительный успех Москвы, первая наступательная победа в борьбе с татарами.

В 1378 г. Мамай послал на Русь большое войско, во главе которого стоял воевода Бегич. Навстречу врагу выступил Димитрий Иоаннович: его полки разбили войско Мамая на реке Воже. Это была вторая крупная победа над татарами. Она вдохновила русских князей и стала генеральной репетицией сражения на Куликовом поле.

Приближался грозный 1380 год. Узнав о приготовлениях Мамая, великий князь Димитрий Иоаннович начал собирать силы для отпора: он понимал, что Русской земле угрожает повторение страшных нашествий татар 1237-1240 гг.  

За духовной поддержкой князь обратился к великому молитвеннику, прославившемуся чудесами и почитаемому при жизни святым – к преподобному Сергию. На второй день Успения, когда в окрестностях Москвы уже собирались войска, приходящие на ее зов из разных концов Русской земли, великий князь отправился со свитой в Троицкий монастырь.

Святой Сергий сразу же благословил его идти на битву, уповая на Бога. Он предсказал ему победу, говорил о венцах, уготованных многим православным воинам в предстоящей битве, самого же великого князя смертная участь в ней должна была миновать.

Димитрий Иоаннович попросил преподобного Сергия отпустить на битву двух монахов Троицкого монастыря Александра Пересвета и Андрея Ослябю, бывших брянских бояр-воевод, опытных воинов, отличавшихся высоким воинским искусство. Однако князь возлагал на них не военную, а духовную миссию. В их лице на бой с татарами незримо отправлялся как бы сам преподобный Сергий. Вероятно, их тут же, ввиду смертельной опасности, постригли в схиму. Это облачение, по словам святого Сергия, должно было заменить им шлем и доспехи: он сам возложил их на схимников. Получив вместе с благословением Преподобного прилив духовные силы, Димитрий Иоаннович со своими воинами возвратился в Москву.

Как раз перед выступлением великого князя произошло чудесное событие, которое было воспринято как Божественное знамение: во Владимире были открыты мощи благоверного князя Александра Невского, прадеда Димитрия Иоанновича. Инок-пономарь той церкви, где находилась гробница князя, спавший ночью на паперти, внезапно увидел, как свечи, стоящие перед иконами, сами собой загорелись, и к гробу подошли два старца, вышедшие из алтаря. Обратившись к лежащему князю, они воззвали к нему, понуждая встать и выйти на помощь правнуку, идущему на бой с иноплеменниками. Князь встал и вместе со старцами сделался невидимым. Наутро гроб выкопали, где и были обнаружены нетленные мощи. Видимо, об этом событии Димитрий Иоаннович узнал еще до битвы: оно было достоверным свидетельством незримой помощи ему со стороны его великого предка.

На призыв Димитрия Иоанновича  откликнулись практически все княжества Русской земли за исключением Рязанского, Нижегородского и Тверского. 20 августа, после молебна в Кремле, войско великого князя вышло из трех кремлевских ворот: возле каждых стояли священники, которые благословляли ратников и кропили их освященной водой. Полки двинулись к Коломне. По пути, проходящему через село Брашево, великий князь положил начало новому монастырю. Произошло это так. Проезжая по лесу, князь увидел на одном из деревьев образ святителя Николая. Восприняв это явление как благоприятный знак, он воскликнул: «Сие место угреша мя!». Князь пообещал в случае победы основать на этом месте обитель – Николо-Угрешский монастырь. Построенный после Куликовской битвы, он имел столь редкий по тем временам белокаменный храм.

Через Дон русские войска перешли 7 сентября – накануне праздника Рождества Богородицы. Летописец вкладывает в уста великого князя вдохновенную речь, произнесенную в тот день: в ней – глубоко религиозное переживание предстоящей битвы, смирение возвышенной православной души. «Пришло, братья, время брани нашей, и настал праздник Царицы Марии, Матери Божьей и всех небесных Чинов, Госпожи всей вселенной и святого Ее Рождества. Если останемся живы – ради Господа, если умрем за мир сей – ради Господа».

Перед битвой в русский стан из Троицкого монастыря была доставлена грамота с благословением преподобного Сергия: великий святой молитвенно поддерживал русское воинство. Послание было зачитано перед войсками. «Сам же Преподобный, – как повествует его жизнеописатель, – в  духе видел весь ход битвы – вплоть до ее исхода, до имен погибших воинов, за которых им же самим были отслужены панихиды».

Победа на Куликовом поле была совместной победой объединенных сил Русской земли и Церкви, которая подготовила, вдохновила и поддержала стремление русских воинов дать отпор полчищам татар.

Это единство было явлено и в исключительно важном действии: посланник Церкви и лично преподобного Сергия, монах Александр Пересвет начал Куликовскую битву и стал первой ее жертвой. Он принял вызов татарского богатыря на бой. Простившись с ближними и призвав себе на помощь молитвы Преподобного, с копьем наперевес он ринулся на врага. Столкнувшись друг с другом с неимоверной силой, оба воина погибли в смертельной схватке.

Древние источники говорят о знаменательном поступке князя: подозвав к себе перед битвой боярина Михаила Бренка, он снял с себя великокняжеские доспехи и возложил на него, сам же облачился в одежду простого ратника. Это было его ответом на просьбы приближенных отойти в тыловую часть войска, чтобы оттуда, с безопасного расстояния, наблюдать сражение. Самым горячим стремлением великого князя было желание принять участие в битве: им руководила готовность сразиться за веру и пострадать за Христа. Он пренебрег своим привилегированным положением и в порыве слиться со своим воинство явил свое великое смирение. Свидетели видели его, переносящегося на коне от полка к полку, смело бьющимся с татарами, выдерживающим порой атаку сразу нескольких противников.

С именем Пресвятой Троицы и Божьей Матери на устах, с надеждой на заступничество преподобного Сергия воины начали бой. Битва была многочасовой, яростной, кровопролитной для обеих сторон. «И была сеча лютая и великая, и битва жестокая, и грохот страшный, – повествует летописец. – От сотворения мира не было такой битвы у русских князей, как при этом великом князе всея Руси». Люди гибли не только от мечей, копий и под копытами коней: многие задыхались от страшной тесноты и духоты. «Куликово поле как бы не вмещало борющихся ратей, земля прогибалась под их тяжестью», – пишет один из древних авторов.

Первая половина сражения проходила под знаком превосходства татар. Но исход битвы был решен вступлением в бой запасного полка, находящегося в засаде. Свежая конница врезалась в татарское войско – и Мамай со своими полками позорно бежал, бросив обозы. Долго еще продолжалась погоня за ними...   

Вернувшись на Куликово поле, принялись искать князя. Он был найден неподалеку, в роще, лежащим без сознания. Бог хранил князя: несмотря на многочисленные удары, полученные от врагов, он остался невредимым и не имел смертельных ранений. Услышав голоса, он пришел в себя; известие же о победе окончательно вернуло ему силы.

Однако победа в Куликовской битве достался русским дорогой ценой: погибла едва ли не большая часть войска, правда, при еще более значительных потерях татар. «Была радость на Руси, – говорит летопись, – но была и жалость: оскудела земля воеводами и войнами». Многие ратники были похоронены тут же, на поле Куликовом. Тотчас же силами живых была построена кладбищенская церковь, которую посвятили Рождеству Богородицы. За победу на Куликовом поле князь Димитрий стал именоваться в народе Донским.

Вернувшись в Москву, великий князь немедленно отправился к преподобному Сергию. В Троицком монастыре по погибшим воинам служились многочисленные панихиды. Был учрежден особый день их ежегодного поминовения, названный Дмитриевской субботой. Позже он стал днем общего поминания усопших предков, родительским днем. Так в церковной памяти была увековечена Куликовская битва.

Последние годы жизни великого князя Димитрия Иоанновича были, вероятно, самыми трудными для него: после Куликовской битвы его ждали многие тяжелые испытания. Осенью 1380 г., как свидетельствуют летописи, Димитрия Иоанновича впервые посетили тяжелые болезни: сказалось нечеловеческое напряжение великой битвы. В изнеможении была и вся Русская земля; это проявилось при новых испытаниях, посетивших ее.

Летом 1382 г. новый ордынский хан Тохтамыш с несметным войском двинулся на  Москву, разоряя русские земли. Захватив Серпухов и предав его огню, хан подошел к Москве. Великий князь «из-за разногласий среди бояр, – как говорит древний автор, – не смог собрать войска, достаточного для отпора татарам». Чтобы найти людей, он отправился в Переяславль, а затем в Кострому. В Москве остался митрополит Киприан; но он не смог противостоять начавшимся здесь беспорядкам.

На четвертый день осады Москвы, воины Тохтамыша ворвались в город и учинили страшный погром: убивали всех подряд, оскверняли алтари, грабили церкви; сокровищница великого князя была расхищена. Сам город был подожжен и уничтожен фактически до основания. Враг двинулся в другие Русские земли. Были захвачены города Звенигород, Можайск. Лишь Волоколамск, у которого стояло войско князя Владимира Андреевича, оказал татарам сопротивление и обратил их в бегство.

Когда князь с супругой вернулся в Москву, они застали город разоренным и опустевшим. По преданию, они пролили много слез на развалинах Москвы и велели похоронить убитых на княжеские средства: было похоронено до 24000  человек

В эти дни благочестивая княгиня более, чем прежде, обратила тайные помыслы души своей к жизни загробной. Именно к этому скорбному времени относится благочестивый ее подвиг – основание Вознесенской женской обители. «Монастырь честен возгради», – говорится о ней в Степенной книге; «внутрь царствующего града Москвы пречестную девическую обитель воздвиже, во имя Вознесения Христа, Бога нашего», – говорится в Прологе. По летописи сей монастырь уже действовал в 1387 году.

В 1383 г. великий князь Димитрий был вынужден отправить в Орду своего старшего сына, одиннадцатилетнего Василия, для отстаивания великокняжеского ярлыка. Ценой возобновления ежегодной дани, Москве удалось сохранить ярлык за собой; но сын Василий был задержан в Орде заложником и лишь два года спустя сумел бежать из нее.

Бедами Москвы попытался воспользоваться Олег Рязанский, начав с ней спор из-за Коломны. Великий князь послал в Рязань войско Владимира Андреевича; однако в решительном бою оно понесло большой урон. В этот тяжелый момент Димитрий Иоаннович, как и раньше это бывало, обратился за помощью к Церкви.  Преподобный Сергий помог великому князю завершить его многолетнюю тяжбу с Рязанью. Он пришел к князю Олегу и своим кротким словом убедил его заключить мир с Москвой. Это решение было упрочено по обычаю того времени: в 1386 г. был заключен брак между сыном князя Олега Федором и дочерью Димитрия Иоанновича Софией.

В 1389 году Великому князю Димитрию исполнилось 39 лет; но он так изнемог, что не надеялся больше жить и приготовил духовное завещание. Княгиня только что родила последнего сына. Князь-супруг, чувствуя близкий конец, велел позвать жену и детей. «Вот отхожу я к Богу моему, – говорил князь. – Ты, дорогая княгиня моя, будь и отцом, и матерью детям моим, наставляй и укрепляй их в благочестии, чтобы были послушны по заповедям Божиим, боялись Господа и чтили тебя во всю жизнь». И в своем духовном завещании князь вполне ясно выразил свое отношение к любимой супруге: как высоко он ее чтил, какие надежды возлагал на ее ум и добродетели. Разделив волости детям своим, он говорил им: «Вы, дети мои, живите все заодно, а матери своей слушайтесь во всем. Который сын не станет слушаться матери своей, на том не будет моего благословения».

Почувствовав приближение смерти, Димитрий Иоаннович послал за преподобным Сергием. Преподобный, наблюдавший все течение жизни великого князя, не только был главным свидетелем при составлении духовного завещания великого князя, но и преподал Димитрию Иоанновичу все необходимые ему христианские таинства.

19 мая 1389 года великий князь Димитрий Иоаннович преставился и был похоронен в Архангельском соборе, рядом с гробницами его отца, деда и прадеда. По преданию, на отпевании среди многочисленного духовенства находился покровитель и молитвенник великого князя, преподобный Сергий Радонежский.

Великий князь положил начало освобождению Руси от татаро-монгольского ига. Праведный подвиг князя не был забыт православным верующим народом, который видел в облике князя пример святой и спасительной любви к ближним и Отечеству. Он побуждает и ныне чад церковных к служению на благо Родины и ее народа.

После смерти любимого супруга, княгиня Евдокия положила исполнить его волю: заменить, насколько это было возможно, отца детям, оберегая их жизнь – и физическую, и духовную. Нет сомнений, что именно поэтому, став вдовой, она не поступила по примеру других вдов-княгинь, и не ушла сразу в монастырь, хотя и желала того. Предпоследний сын ее Иван вскоре умер, но остались, кроме Василия, ставшего великим князем, еще четверо сыновей: Юрий, Андрей, Петр и младенец  Константин. В 1390 году великая княгиня вместе со своими сыновьями почтительно встречала прибытие в стольный град Московского митрополита Киприана.

Получив по завещанию супруга богатые имения, Евдокия положила выполнить в лучшем виде долг благодарности Божий Матери: в память дорогого супруга она построила на своем дворе каменный храм в честь Рождества Богоматери и украсила его лучшими иконами, книгами, дорогими сосудами и другой утварью.

По просьбе благочестивой княгини было положено с особенной  торжественностью праздновать 8 сентября, в благодарность за Куликовскую победу. Как ни богато украшен был освященный храм, благочестивая княгиня хотела сделать еще более для дома Богоматери. Через два года он был расписан лучшими иконописцами – Феофаном Греком и Симоном Черным с их учениками.

Княгиня щедро расточала свои средства на восстановление и украшение храмов Москвы, которых так много было разрушено и опустошено при нашествии Тохтамыша. На ее иждивение построен был Горицкий монастырь в Переяславле. Она благотворила и бедным обителям, в том числе блаженному Кириллу Белоезерскому в его северной, дикой пустыне. Нет нужды говорить о том, что княгиня была и матерью для всех нищих, кто обращался к ней за помощью.

В 1395 году страшный Тамерлан готов был сделать с Москвой то же, если не более, что сделал Тохтамыш. Общий ужас не мог не потревожить и набожной  княгини, как нежной матери своих детей. Вместе со всеми она проливала слезы и горячо молилась к Богородице, и Матерь Божия спасла Москву.

Княгиня Евдокия вела жизнь подвижническую. Но это известно было только Господу, а пред людьми она являлась пышной княгиней, носила богатые одежды, украшалась жемчугом, являлась везде с веселым лицом. Такая жизнь вдовы-княгини порождала худые толки. Люди всегда и везде любят судить о других худо. Худая молва о матери, дошедшая до детей, оскорбляла их. Юрий Дмитриевич не мог скрыть своего беспокойства от матери. Любовь к тайному подвижничеству вступила теперь в борьбу с любовью к детям. Княгиня-мать решилась удовлетворить той и другой, сколько могла. Она созвала детей в свою молельную, сняла часть одежды – сыновья испугались при виде худобы ее тела, изнуренного постом и измученного веригами. Она просила детей не открывать другим того, что они узнали, и советовала не обращать внимания на людские толки о ней.

Явившийся Ангел возвестил ей о близкой кончине. Она онемела после сего видения и знаками давала знать, чтобы ей написали лик ангела. Два лика ангельские поданы были ей, но она осталась недовольна. Когда же был изображен образ Архангела  Михаила, она обрадовалась и заговорила: «Он – Архистратиг – точно в таком виде являлся мне». «Образ сей, – говорит древний повествователь, – доселе стоит в храме Рождества Богоматери».

Пришло время княгине уединиться в обители, к которой давно стремилась душа ее. На пути из храма Успения Богоматери слепец кричал ей: «Боголюбивая княгиня, кормилица нас, нищих! Ты обещала мне во сне: завтра дам тебе зрение; исполни же свое обещание». Княгиня, не обращая внимания на слепого, как бы случайно, опустила рукав рубашки, и слепец, ощутив его в руке, отер им свои глаза и прозрел.

Она приняла иноческий образ с именем Евфросиния и удвоила свои подвиги. Остаток ее жизни был ознаменован не только аскетическими подвигами, но  и многочисленными чудесами. Так, согласно сказанию, в день пострига великой княгини исцелились от различных болезней около 30 человек .

На ее иждивение в обители был заложен каменный храм. Но она уже  созрела для радостного созерцания Небесных жилищ. В том же 1407 году, спустя полтора месяца она мирно почила 7 июля. Не раз над гробом ее сами собой загорались свечи. Прославляющий святых Своих прославил блаженную княгиню-инокиню по смерти ее. Евфросиния была причислена к лику святых.

Память о великом князе Дмитрии Донском всегда была жива в народе и нашей Церкви. Она особенно возрастала в годы великих воин и опасностей. Так, 22 июня 1941 года, когда началась  Великая Отечественная война, имя князя Дмитрия сразу же появилось в патриотических посланиях патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия и стояло оно рядом с именем святого Александра Невского: оба князя-воина призывались в помощь страждущему Отечеству. О них тут же вспомнила и советская власть: Сталин в первом же своем обращении к народу, перечисляя великих полководцев нашей страны, на первое место поставил двух русских святых князей, как образец великих героев Отечества, одержавших блистательные победы над врагами.

После Великой Отечественной войны на государственном уровне началось активно развиваться прославление его имени: в честь великого князя Дмитрия Донского стали  называть боевые корабли, улицы в различных городах нашей страны, возводить памятники святому полководцу.

Благоверный князь Димитрий Донской был официально прославлен в лике святых в 1988 году на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, посвященном юбилею 1000-летия Крещения Руси. Память святому князю совершается 19 мая/1 июня, в день его блаженной кончины.

В 2015 году был установлен общий день памяти святых супругов  — 19 мая/1 июня.

Святии благовернии княже Димитрие и княгине Евдокие, молите Бога о нас!



~ Жития святых в изложении святителя Филарета, архиепископа Черниговского

pk-semya.ru