Радостным событием был приезд в Свято-Елисаветинский монастырь архимандрита Луки (Анича). Наш монастырь связывает с ним многолетняя дружба. Отец Лука долгое время был настоятелем Цетиньского монастыря — одного из крупнейших монастырей Сербии и Черногории. Батюшка с радостью согласился на беседу с редакцией монастырского сайта и ответил на наши вопросы.

— Расскажите, пожалуйста, о своем пути к Богу, к монашеству.

— Эти пути были очень похожими. Я принадлежу к поколению послевоенной молодежи, которая искала утешения и укрытия от бессмысленности и повседневности жизни в вещах, далеких от христианства: в поп-музыке, йоге, восточных медитациях. Я счастливый человек, потому что в тот момент жизни, когда мне захотелось чего-то большего, чем предлагал мир, Бог послал мне людей, которые направили меня в Церковь. Я крестился, когда мне было двадцать три года. В это время в Белграде было исключительно сильным влияние трех иеромонахов — сегодняшних архиепископов — Амфилохия, Афанасия и Иринея. Большое число молодежи последовало за ними, и многие из них приняли монашество. Из общины монастыря Введения, где они служили, из двухсот ребят и девушек тридцать приняли постриг, пятеро стали епископами. То, что мы получали от общения с этими священниками, отличалось от всего, что мы раньше знали, что могли прочесть в книгах, потому что отцы передавали свой опыт знания Бога. Именно это привлекло нас всех к ним. И этот импульс, толчок к богопознанию стал нашим жизненным лейтмотивом. Поэтому естественно, что человек, размышляющий таким образом, больше не видит себя в земной обыденности, но устремляется к чему-то целостному, непреходящему.

— Расскажите, пожалуйста, о Цетиньском монастыре и его святынях.

— Двадцать лет я был в братии Цетиньского монастыря — одного из наиболее крупных и значительных монастырей Черногорско-Приморской Митрополии. Это был первый монастырь, в который я пришел. Он является одной из величайших святынь Православия: там хранится десница Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, частица Животворящего Креста и нетленные мощи святого Петра Цетиньского Чудотворца. В течение пятнадцати лет я был его настоятелем. Однако после двадцати лет жизни в монастыре во мне родилось желание более глубокой монашеской жизни, которая не нарушалась бы тем, чем теперь нарушается монашеская жизнь — большим количеством туристов. Я поселился в пустыне, или испостнице, где находится церковь XII века. Ее благословил построить еще святитель Савва. Сейчас там формируется монастырь.

— А как вы попали в Цетинье?

— В Цетинье я пришел потому, что моим духовником был иеромонах Амфилохий, который после хиротонии в митрополита Черногорского и Приморского увез меня с собой. А вообще желанием каждого монаха, и моим желанием, была жизнь на Святой Горе Афон. Таким стремлением, видимо, отмечена жизнь каждого, кто хочет стать монахом — быть там с начала и до конца своей жизни.

Сейчас у меня появилось желание тишины и покоя — в духовном плане. Но Святая Гора остается Святой Горой. На Афоне, кроме общежития, есть и пустынническое умное делание. Особенно этим деланием отличаются монастыри Филофей и Каракал, братия которых долгое время жили под руководством старца Ефрема. Он сейчас живет в Америке, где основал восемнадцать монастырей.

— Что такое умное делание?

— У монаха все существо должно быть направлено к Богу. По словам преподобного Исаака Сирина, монах — это священный ум. Как говорят отцы-исихасты, ум, обретя истинное познание, направляет его в сердце и в этой встрече ум и сердце узнают друг друга; и познается тот первозданный человек, каким его изначально сотворил Бог — ум, воля, сердце, душа и дух были едины. Вот что такое умное делание.

— Что самое главное в монашестве?

— О чем тоскует человеческий дух? О свободе, о том, чтобы дух не был связан и ограничен чем-либо. Но мы видим по собственной жизни, насколько трудно это осуществить. Монашеские книги, поучения и советы старцев говорят нам одну-единственную вещь: если хочешь свободы — отрекись от своей воли. Отрекись от своего «я», которое ты считаешь своим подлинным «я» и возьми «я», которое хочет в тебе видеть Бог. Монашество состоит из девства, молитвы, поста, но, я думаю, что отрицание собственной воли — это самое важное, потому что таким образом человек входит в иную реальность, в реальность, в которой нет границы жизни и смерти, она стирается.

Я расскажу вам одну историю. Я слышал от одного духовника очень интересную вещь, а именно толкование евангельской притчи о том, что когда Бог явится второй раз, то заплачет всякий род земной. Почему заплачет? Мы же любим Христа, и мы хотели бы Его видеть. И вот почему. Потому что когда будет Второе пришествие, то люди увидят себя такими, какими их задумал Бог. И от разницы, какие мы есть и какими нас задумал Бог, люди и заплачут.

Наш путь к Богу заключается в том, чтобы мы стремились к тому образу, который задумал Бог, чтобы мы узнавали себя в Боге, тогда мое «я» становится истинным «я». Если собственное «я» не узнано в Боге, оно становится адамовым «я» после грехопадения со всеми последствиями, которое грехопадение принесло. Беда в том, что мы из праха и в прахе живем, мы боимся, что, отрекшись от своей воли, мы потеряем личность, а на самом деле послушанием мы ее обретаем. Думаю, что в этом заключается монашество.

— Вы встречались со старцем Ефремом Святогорцем. Расскажите, пожалуйста, о нем.

— Я видел о. Ефрема на Афоне в монастыре Филофей. Я был там еще в студенческие годы. Меня глубоко потрясло увиденное. Я, выходец из современного белградского хаоса, оказался в монастыре, который выглядел как Сирия IV века! Я не мог себе представить, что существует такой уровень монашеской жизни, когда то, о чем мы читаем в книгах, существует как сегодняшняя практика. Я был потрясен самим видом старца Ефрема. В этом человеке благодать Божия была видимой — в интонации голоса, в походке, в том, как он служил. Когда я подошел к нему, чтобы взять благословение, то весь трепетал. Он как-то необычно перекрестил мою голову. Потом мне объяснили, что в этом было благословение старца на монашество.

Я смотрел, как они живут. Если кто-то из монахов ненароком на ходу заденет кошку, то старец требовал сделать земной поклон. Так в человеке воспитывалось благоговение и смирение. Они жили как Ангелы. Бывало, что колокол звонил сам по себе и все при этом были спокойны; объясняли, что это Ангелы звонят. Так что совершенство может существовать не только в книгах и не только в прошлом, но и в нашей реальности.

То, что случилось в начале XX века на Афоне, — невероятная деятельность одного человека, который стал подражателем святого Антония Великого. Это был старец Иосиф Исихаст, подвиги которого поистине были таковыми, что приводили в недоумение современников. Этот человек поставил себе цель любой ценой обрести Бога в сердце. Каждый день он вел битву с бесами, и он победил. А что он сделал? Он спас Святую Гору от гибели. В 1961 году, когда праздновали тысячелетие Святой Горы, казалось, что это будет торжественным ее отпеванием, потому что не оставалось больше молодых монахов. Когда старец Иосиф удалился в пещеру (поэтому его называют Спилеотис, то есть Пещерник), он взял с собой пять учеников. Впоследствии они стали настоятелями самых крупных святогорских монастырей. Именно они показали молодым людям то, что им было необходимо — путь богопознания, путь к Богу.

Если все наши труды не приносят очевидного плода — ощущения Бога, то есть богопознания, они тщетны. Вот та самая подлинная свобода, о которой я говорил вначале. Мне кажется, что свобода — это самая заразительная вещь в мире. Когда люди видят свободного человека, который нашел путь к Богу и которого ничто не может остановить, они немедленно идут за ним. Таким был старец Иосиф Исихаст, таким был и старец Ефрем, такими были и их ученики. Я имел счастье говорить и со старцем Иосифом Ватопедским. Это люди, которые лечат духовные раны так же, как врачи лечат телесные, с тем же умением. Но особо мне дорог старец Ефрем из монастыря Филофей. Когда попадаешь в этот монастырь, то возникает желание остаться там навсегда и больше из него не выходить и чтобы день там стал тем Невечерним днем, днем бесконечным в Царстве Небесном. Наверное, именно так и живут на Небе.

— Что Вас связывает со Свято-Елисаветинским монастырем?

— Я много слышал про ваш монастырь. Когда я в первый раз приехал в Беларусь, то, сказать честно, все мне было чуждо, так как я не знаю русского языка. Но, несмотря на это, я сразу же почувствовал и в городе, а тем более в монастыре, ощутимую благодать Божию. Очень дорогим для меня было общение с отцом Андреем и сестрами. Меня потрясает то, как создавался монастырь. Это настоящее чудо Божие, потому что физически своими силами построить такой монастырь за десять лет невозможно, для этого необходимо как минимум лет шестьдесят.

Один раз я был на встрече с сестрами милосердия. Я увидел, что пятьсот человек объединены одним духом. Я был поражен. Мои взгляды на жизнь сильно изменились после пребывания в вашем монастыре, потому что я увидел настоящую любовь друг к другу.

— Скажите, пожалуйста, несколько слов о патриархе Павле.

— Это был настоящий монах. Он не жил ценностями этого мира. Это был человек удивительной чистоты, аскет, необыкновенный богослов. Это была поразительно дивная душа.

— Ваши пожелания посетителям сайта.

— Советую всем посетителям сайта побывать в Свято-Елисаветинском монастыре. Сайт — это, конечно, хорошо, но, как говорится, «одно дело говорить о меде, а другое — взять ложку и отведать меда».

Перевод с сербского Светланы Луганской

obitel-minsk.by