Доклад митрополита Лимасольского Афанасия (Кипрская Православная Церковь) на монашеской конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)

---

Дорогие братья и сестры во Христе!

Прежде всего я чувствую необходимость поблагодарить уважаемого и дорогого владыку Киккского и Тиллирийского Никифора за гостеприимство, которое он нам оказывает на своем подворье, и за оказанную мне честь выступить здесь. Благодарю также организаторов конференции.

Тема доклада, которую мне предложили, – «Внутренняя жизнь монаха в современном мире» привела меня к воспоминанию о том, как в 1978 году я посетил Кипр вместе со старцем Иосифом Ватопедским – Кипрским, как его называли на Святом Афоне. Он приехал на Кипр, чтобы увидеть свою родину и своих родных, святые места нашего острова, а также воспринять боль и трагедию недавнего в то время турецкого вторжения. Я сопровождал старца, и мы совершили поездку по всем местам на Кипре, свободным для посещения. Везде мы слышали призывы, чтобы старец Иосиф переехал на Кипр на постоянное жительство, и чтобы он, приложив силы, сделал свой вклад в борьбу местной Церкви. Это его очень тронуло. Мы, будучи тогда совсем юными, тоже побуждали старца совершить этот шаг – приехать на Кипр и помогать, чем он может, своей Родине. Старец колебался, находясь в непростом положении. Он предпринимал разные духовные опыты – молился, постился, посещал святые места, но в качестве последнего решения оставил то, что скажет ему святой старец Паисий (Езнепидис), которого он очень чтил. Они питали друг к другу большую братскую любовь.

Я сопровождал старца Иосифа к преподобному Паисию в сентябре 1978 года. Отец Иосиф рассказал всю эту историю с приглашением на Кипр и спросил: «А ты что скажешь? Поехать ли мне туда или не поехать?» И старец Паисий ему ответил: «…Сами люди на Кипре и предстоятели Церкви сказали, чтобы ты поехал, помог, чем можешь. Если ты не поедешь, ты будешь нести ответственность за это, а если поедешь, должен будешь смириться перед Церковью, которая тебя позвала. Кто вообще должен ехать на Кипр, как не вы, киприоты?»

Отец Иосиф возразил: «Старец, я же простой монах. Я не священник, не духовник, не богослов – что я буду делать на Кипре, если туда поеду? Что я могу дать, будучи безграмотным монахом? (Он закончил только несколько классов начальной школы.) А святой Паисий ему ответил: «Старец, не нужно ехать с помыслом, что ты что-то сделаешь. Ты должен поехать и получить лампаду от святого монастыря. Ты возжжешь эту лампаду, которая до сегодняшнего дня не горела, и совершишь тонкое духовное делание в душах своих учеников – только эти две вещи». Старцы попрощались, и старец Иосиф принял решение приехать на Кипр, чтобы посмотреть и попробовать что-то сделать. И действительно, он особое внимание обращал на те две вещи: зажигал давно погашенную лампаду в монастыре – чтобы совершались богослужения, и трудился духовно над душами своих учеников. Он продолжал это делание, будучи преемником святого старца Иосифа Исихаста. Я по своей молодости не понимал тогда, чтó это такое – тонкая духовная работа с душами учеников. Я понял это спустя годы – настолько, насколько смог. Но я действительно увидел, что дело монашества – это дело обновления и возрождения всего человека, проистекающее, прежде всего, от Святого Евангелия Господа нашего Иисуса Христа.

Как мы все знаем, Господь дал весь смысл проповеди в одном слове: Покайтесь! Близится Царствие Небесное (см. Мф. 4:17). Покаяние – это главное делание для монаха.

По-гречески термин покаяние означает то, что действительно происходит в священной, исцеляющей лаборатории, использующей медицинскую технологию нашей Святой Церкви. Покаяние означает не то, что мы просто расстраиваемся из-за каких-то своих поступков и решаем больше их не совершать, – это только часть покаяния. Покаяние означает то, что значит это греческое слово само по себе – перемена ума, перемена нашего разума, наших помыслов, – то, как мы уходим от мирской логики и перемещаемся в логику Евангелия. Это нам постоянно и говорил старец: «Не думайте по-мирски, думайте по-евангельски». И когда мы иногда пытались защитить наши помыслы мирским образом, старец говорил: «Дитя мое, послушай, то, что ты говоришь, – говорит не Евангелие, это другая логика. Здесь есть логика Евангелия – Божественная логика, и Господь нас приглашает присоединиться к ней».

В Отечнике есть такой пример. Один монах, разговаривая с другими монахами на каком-то собрании, сказал: «Я уже столько лет монах!» Он уже около двадцати лет, наверное, был монахом. На что другой отец ему ответил: «Я уже шестьдесят лет монах, но еще не стал монахом. Ты действительно стал монахом? Для тебя богатство стало бедностью? внутри тебя бесчестие стало честью и славой? внутри тебя тяжелые страдания стали счастьем? ты видишь других людей как ангелов Божиих и как образ Божий?» Тот монах говорит: «Я пытаюсь». – «Ну, значит, ты еще не стал монахом, потому что монах – тот, кто полностью переместился из мирского состояния в монашеское». Вы понимаете, что это дело всей жизни, и оно проявляется во всем.

В чем же состоит эта монашеская работа? Наш Господь Иисус Христос, Который является образцом духовной жизни, как только крестился на реке Иордан, был приведен Святым Духом в пустыню, чтобы испытать искушения от диавола. И там он встретил три больших искушения, которые согласно святым отцам считаются главнейшими страстями каждого человека и порождают все остальные страсти. Это сластолюбие, гордость и сребролюбие. Вы помните, что диавол сказал Христу: скажи, чтобы камни стали хлебом, – потому что Господь как человек был голоден. И Христос ответил: человек не может жить только хлебом, и изгнал это искушение. Потом Его подняли на крышу храма и сказали: бросься с крыши храма вниз, ты же Сын Божий, Господь Тебя защитит. Это гордыня, эгоизм. И Христос изгнал второе искушение тоже. А затем диавол показал Ему все царства земные, все богатства, всю славу, все сияние, всю роскошь этого мира и сказал: это все мое; если хочешь, чтобы я это Тебе дал, поклонись мне. Это сребролюбие. Христос же ответил: Господу Богу надо поклоняться… И так Он окончательно победил диавола, и отступил от Него диавол. Христос хотел пережить все искушения и показать нам способ спасения.

Эти три основных искушения побеждаются и в монашестве и позволяют стяжать добродетели монашеской жизни. Сластолюбие побеждается через девство, гордость – через послушание, поскольку смиренный человек проявляет послушание к своему старцу и заповедям Божиим. Сребролюбие побеждается через нестяжательство. Эта работа осуществляется в душах людей, которые молятся, чтобы стать настоящими монахами.

Есть определение, которое мне очень нравится, оно выражает самую суть монашества: настоящий монах есть тот, кто ничего не имеет от нынешней жизни, кроме Христа. Не имеет в этом мире ничего, кроме Христа . Почему у него ничего нет? Потому что он отрекся от сребролюбия, от сладострастия, от гордыни, и все его сердце было отдано, чтобы вместить Святой Дух. Это духовное делание приносит результаты – плоды Святого Духа, которые описывает апостол Павел. Чтобы мы не заблуждались и не думали, что преуспеваем в духовном делании, святой апостол Павел, побуждаемый Святым Духом, приводит нам целый список плодов Святого Духа, говоря: Братия, плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание… (Гал. 5:22–23). Если в зеркале этого ты найдешь свое отражение, увидишь, что есть эти милости Святого Духа, то, значит, духовное делание, которое осуществляется в твоей жизни, приведет к этим плодам. Если же вместо этого ты обнаружишь беспокойство, темноту, отчаяние, беспорядок, двоедушие и многое другое, то тебе нужно усиленно продолжать духовную работу.

Перейдем к современному человеку. Сегодня Всеблагий Господь управил, что у нас есть молодые люди, которые приходят, чтобы стать монахами. Это люди интернета, фейсбука и всего, что есть в этом современном мире. Однако духовная работа для того, чтобы принести определенные духовные плоды, должна исполняться неукоснительно. И мы видим, что, действительно, во всех наших монастырях проводится духовная работа, – так как для того, чтобы кто-то остался в монастыре, ему, независимо от характера, нужны сегодня большое терпение, большая вера, большое смирение и все остальные добродетели.

Я признаюсь, на основании своего личного горького опыта, что трудность современного монашества – это не пост, поскольку люди и в миру сегодня питаются достаточно здорово и правильно. Не труд, занимающий много времени, – есть мирские люди, которые очень много работают, дни напролет. Я не видел больших проблем для современных молодых людей в отношении труда, долгих служб, даже молитвы. Самая большая трудность, испытываемая молодым человеком, – это его встреча с идолом, который столько лет создавался в этом мире. Это образ, который создали наши страсти, наши мирские помыслы, наши дипломы, наше богатство, если у нас есть что-то в миру. И лживые слова, которые нам с легкостью говорят. Чтобы разрушить этот образ, образ Навуходоносора – обманчивый, лживый, демонический, – нужны очень большие усилия. Но, разрушая этот образ, можно разрушить и человека. И нужно, чтобы духовный отец сохранил образ Божий, который есть в каждом человеке. Помните притчу, когда рабы хотели очистить засеянное поле от сорняков? Нужно быть очень аккуратным, чтобы вместе с сорняками не убрать и добрые всходы.

Можно двадцать лет ждать и не высказывать человеку какого-то замечания, поскольку, если сказать, – он не выдержит и может полностью разрушиться. Это действительно медицинская операция в Духе Святом, которую совершает священный врач – духовный отец в монастыре, принимающий с доброй волей всех, кто сегодня приступает к монашеской жизни. Все люди приходят с добрыми, благими намерениями, никто не приходит ради какой-то корысти. Но когда наступает время тронуть этого идола, – их сразу бьет током, происходит взрыв… В этом заключается великое искусство духовного отца – как постепенно отделить ветхого человека, не разрушив в своем чаде образ Христа.

Заканчивая выступление, хочу вспомнить еще одну встречу. В 1990 году я был со старцем Иосифом у святого Софрония Эссекского в Англии. Он нас принял со всяческой любовью, и мы остались вместе с ним на несколько дней и общались с этим великим святым.

Я скажу вам то, что я лично пережил, это мой личный опыт. Когда я увидел этого человека, во мне родилось непоколебимое убеждение – я сказал: вот человек во Христе. Я понял, как Евангелие может сделать человека человеком Божиим. Недавнее прославление во святых старца Софрония – очень важное событие. Засвидетельствовать, что есть человек во Христе, – это то, в чем нуждается современный мир и современные молодые люди, которые приходят к нам.

---

---

Перевод с греческого: Ксения Климова

Доклад игумении Марии (Сидиропулу), настоятельницы монастыря преподобномученицы Елисаветы в Бухендорфе (Германия, РПЦЗ) на международной конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)

---

Ваши Высокопреосвященства, Ваши Преосвященства, всечестные отцы и матери, благословите!

Готовясь к докладу, я думала о том, как же ограничиться в своем сообщении миссией только женских монастырей, потому как в структуре и функции особых отличий в мужском и женском монашестве не существует, и обеты у нас одни и те же. Несть мyжеский пол, ни жeнский: вси бо вы едино есте о Христе Иисусе (Гал. 3:28), говорит апостол Павел.

Но нет сомнения в том, что мужская природа отличается от женской, и что, принимая постриг в монашество, обновляется дух, как и при святом Крещении, но природа не меняется. Каждой из двух природ свойственны свои дары, и женской Господь сообщает их не в меньшей мере, чем мужской. Ведь когда Бог создал Еву, то дал ей предназначение – быть помощницей Адаму. Женская душа как творение Божие была наделена особыми, отличными от Адама талантами, и в теле святой Церкви Адаму отводится место главы как господствующему над всеми творениями и давшему всем им названия, а Еве – место сердца – как способной любить, быть верной, терпеть и страдать. И эта наследственность никуда не исчезает, а наоборот, является определяющей и характеризует монашество двух разных природ.

История женского монашества корнями уходит в египетскую землю. Как нам известно, в Египте с одной стороны реки Нила был мужской монастырь святого Пахомия, а напротив была расположена женская обитель, где игуменией была родная сестра преподобного, Мария. В пахомиевом женском монастыре действовали те же самые правила, которые преподобный установил для своих мужских монастырей. Для женской обители Пахомий назначил благоговейного пресвитера Петра, чтобы он заботился о новооснованном монастыре и о неизменном соблюдении, как и в мужском монастыре, монашеских правил и порядков.

Святитель Иоанн Златоуст, в «Беседе четвертой на Евангелие от Матфея» писал о женском монашестве следующее: «В стране Египетской можно видеть Христово воинство, и чудное общество и образ жизни, свойственные горним силам. И это открыто можно видеть не только на мужах, но и на женщинах. Ибо и они любомудрствуют не менее мужей. Они не берут щитов, не садятся на коней, но вступают в иную, гораздо труднейшую брань. Ибо они, как и мужи, вступают в брань с диаволом и властями тьмы; и в сей брани естественная сла- бость пола вовсе не служит им препятствием; ибо нужно судить о таковых бранях не по естеству тел, но по произволению души. Посему и жены часто превосходили подвигами своих мужей и воздвигали славнейшие знамения победы».

В современной практике женское монашество чаще всего встречается в форме общежительного образа жизни. И для современного общества именно общежительный образ жизни, в центре которого поставлены взаимоотношения Бога и человека, является важной миссией.

Под влиянием существующих условий и, в частности, чрезмерного пользования интернетом происходит глубокое разобщение духовных сил человека, развивается подвластность греховным навыкам, рассредоточенность ума, неспособность сконцентрировать внимание на главном.

При всем этом, современный человек очень самолюбив. Вместо христолюбия в обществе царит порок самолюбия – одна из самых страшных болезней нашего века, от которой и происходят все беды. Когда монашествующие в условиях общежительного образа жизни подвизаются против страсти самолюбия, то с Божией помощью достигают состояния боголюбия, а значит и человеколюбия. Ум становится целомудренным, и они приобретают в душах своих небесную гармонию взаимоотношений с Богом, которая излучается всем, кто встречается с ними на их жизненном пути.

Когда человек живет в достатке и в свое удовольствие, он боится смерти, этого ключевого момента земной своей жизни, отгоняет от себя и мысль о ней и не верит в загробную жизнь. А смерть в православном понимании есть некий неизбежный биологический процесс, который сопровождает человека в этой земной жизни с самого момента его рождения на этот свет.

Один только внешний вид православных монахов и монахинь и само монашеское одеяние напоминает уже о смерти, но и растворяет этот страх человека спокойствием и крепостью духа монашествующих.

Миссия как женского, так и мужского монашества заключается поэтому и в том, что в течение всего монашеского пути, на примере своей жизни, которая есть ежедневная смерть ради Христа, а также – преодоление смерти жизнью во Христе, несут они эту весть о загробной вечности всем, кто переступает порог их монастырей, – весть о той важной Встрече за гробом, к которой мы готовимся всю свою земную жизнь.

Любовь к Богу и ближним, которая является сущностью жизни и деятельности не только монашеского сословия, но и каждого православного христианина, осуществляются при определенных условиях. Условия эти перечисляет нам святой апостол Павел, когда дает нам советы о соблюдении послушания, целомудрия и произвольной нищеты. Три павловых совета, а впоследствии три обета монашествующих: послушание, девственность и нестяжательность, являются для современного человека врачевством от трех лютейших болезней нашего времени – гордости, блуда и любостяжания.

Так, послушанием, которое рождает смирение, преодолевается всякое высокомудрие, и человек исцеляется от гордыни; воздержанием сохраняется дух бодр (дyх убо бодр, плоть же немощна (Мф. 26:41)), а нестяжательностью человек исцеляется от жадности.

Современному обществу не хватает стойкости и мужества для преодоления лености, потому что в основе жизненной философии сегодня лежит подход, в соответствии с которым человек должен добиваться успеха без особых затрат труда и потерь времени. И очень важно, что, посещая монастыри и становясь свидетелями монашеского образа трудолюбивой и терпеливой жизни, человек может вдохновляться живыми примерами и подражать им.

Кто не согласится со мной, если скажу, что именно в женских монастырях, наряду с внешним уютом и во всем присутствующей гармонией и тишиной, преобладает наследственная женской природе «миссия сердца». Посетители женских монастырей, уставшие от житейской суеты и навязываемых временем проблем, получают отдохновение и утешение от свойственного женскому монашеству радушного гостеприимства, заботливого угощения, теплоты и скромного слова. Нередко слышим такое выражение, как «отогрелся душой» в монастыре. Переступая порог женской обители, человек попадает как будто бы в объятия своей матери. Вся атмосфера вокруг, равномерность во всем и монастырская тишина снимают напряжение в душе, человек успокаивается в стенах монастыря, пропитанных ежедневными молитвами, и естественным образом располагается к доверительной беседе, к тому, чтобы рассказать о своих внутренних переживаниях, получить совет. В подобных неофициальных материнских наставлениях нередко полагается начало возвращению душ в «объятия Отча».

Не случайно, к монахиням обращаются самыми близкими, родными словами: сестра, мать, матушка. Вполне оправдывая такое именование, эти настоящие сестры и матери мудрым словом и советом помогают переносить боль, несправедливость, болезни или смерть близких. Не выходя за рамки иноческого образа жизни, опираясь на церковное Предание, монахини указывают чадам Церкви Христовой спасительный путь.

Сегодня в России хрупкие плечи женского монашества несут огромный труд участия в возрождении духовных традиций, в восстановлении разрушенных монастырей (нередко на месте опустевших мужских), строительстве храмов, а самое главное – в возрождении настоящего монашества как оплота Православной Церкви. Унаследованная «миссия сердца» – это дело милосердия, которое не умирает. Под опекой многих женских монастырей по всему миру и по сей день находятся дома престарелых, сиротские детские дома, психиатрические больницы. Сегодня при многих монастырях Русской Церкви действуют образовательные и просветительские курсы, богословские школы.

Внутренняя и внешняя жизнь монастырей обусловливается многими факторами: это может быть и сама страна, на территории которой находятся монастыри – православная либо инославная с ее политической и социальной обстановкой. Совсем другие условия в стране, в которой исповедуется ислам. Совершенно особые условия в миссии монашествующих на Святой Земле, где противоречия между христианами, мусульманами и иудеями становятся все интенсивнее. Наши сестры и братия там, как «на горячей сковороде» (с одной стороны, от палящего иерусалимского солнца, а с другой – от постоянных войн и бурлящей городской жизни), противостоят всему этому непрерывной молитвенной и богослужебной жизнью, оставаясь хранителями христианских святынь и служа с «авраамовым гостеприимством» приезжающим богомольцам.

Мы, монашествующие, также имеем примеры для вдохновения и подражания в исповеднической жизни наших сестер и матерей, находящихся в чрезвычайных военных условиях, как, например, в Косово и Метохии. Словами Его Преосвященства Феодосия, епископа Рашко-Призренского и Косовско-Метохийского из его выступления на международном симпозиуме в Жиче можно точнее выразить эту ситуацию: «... мне хотелось бы вспомнить женские монастыри Косово и Метохии, насельницы которых в эти трудные времена показали особую верность своему Жениху Христу, а через это и верность своей Церкви, своим обителям, в которых они живут и в которых они посвятили свою жизнь Христу. Взирая на это и всматриваясь в личности наших матушек-игумений и монахинь, я удивляюсь их мужеству. Поистине, предо мною постоянно встает образ Богородицы и жен-мироносиц, которые были со Христом на Его Голгофском пути и которые остались верны Ему и у самого Креста. И их пример добавил мне храбрости и воодушевил на то, чтобы я сам со своим братством следовал по тому же пути, чтобы через эту нашу верность Христу показать, как мы любим Господа, а эта любовь в самой большой степени может проявиться, когда наступают тяжелые времена, времена страданий. Действительно, наши монахини, как жены-мироносицы, – самые близкие Христу, самые верные Христу, и они для нас являются образцом и примером, чтобы и нам, служа Христу, в своей жизни быть верными Ему, чтобы Господь нас принял и наградил и вселил в Своем Царствии Небесном».

Итак, в какие бы условия мы ни были призваны для прославления Бога делами, словами либо личным примером, главное, чтобы никогда не прекращало звучать в душе: Благословите Господа, вся дела Его, на всяком месте владычества Его. Благослови, душе моя, Господа (Пс. 102:22).

---

---

 

Доклад митрополита Тамасосского и Оринийского Исаии на международной конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)

---

Институт монашества восходит к самым истокам древней Церкви. Апостол Павел, отвечая на вопрос коринфян о девстве, посоветовал, в том числе, что хорошо человеку оставаться так (1 Кор. 7:25–26), имея в виду, что и мужчинам и женщинам лучше не вступать в брак, храня свою девственность.

Во всяком случае, и сам апостол Павел, и другие апостолы, и, конечно, апостол Иоанн Богослов хранили безбрачие, за что последнего и называли «девственником». Также к миссионерской деятельности первой Церкви привлекаются и такие девы, как Хлоя (1 Кор. 1:11), Фива (Рим. 16:1) и другие (1 Кор. 9:5).

О сонме девственников в Церкви пишет и священномученик Игнатий Богоносец в своем послании к Поликарпу: «Если кто может оставаться в чистоте, чтя плоть Господню, то пусть пребывает в целомудрии» [1]. Сам святой Игнатий, будучи апостольским отцом, то есть учеником и преемником апостолов, служил епископом Антиохийским, оставаясь безбрачным. Как известно, он принял мученическую смерть в римском Колизее, будучи отданным на растерзание диким зверям.

Подобной стезей мученичества следовал и священномученик Поликарп, епископ Смирнский, который, посвятив себя Богу, заявил римским властям: «Восемьдесят шесть лет я служил Христу, и Он меня не обидел. Как же теперь я могу отступиться от своего Благодетеля?» [2]. Показательны также выдержки из книги откровения начала II века под названием «Пастырь Гермы», где говорится о сонме девственников и превозносится их роль в Церкви [3].

В течение двух первых веков христианства и вплоть до середины IV века не может идти речь о монашестве, существующем в виде организованной системы. В житии преподобного Антония Великого указывается, что он решил посвятить себя Богу, услышав Божий призыв: если хочешь быть совершенным (Мф. 19:21). Так что он «препоручил свою сестру известным и верным девственницам» [4], а сам «вверил себя целиком ревнителям (спудеям)» [5]. Это свидетельство об Антонии Великом указывает нам на два заслуживающих внимания факта:

Во-первых, что Антоний, промыслительно заботясь о своей сестре, которая должна была быть младше него и не замужем, поручил ее попечению Обители Дев; Во-вторых, он сам «вверил себя спудеям».

Из других исторических источников мы узнаём, что «спудеи» представляли собой одно из христианских братств в миру. В нем разделялись посвятившие себя Богу лица женского и мужского пола, поставившие перед собой цель совместного служения духовному, миссионерскому и благотворительному делу Церкви. И в этом братстве Антоний пребывал с 270 по 285 год, вплоть до своего удаления в пустыню, внося свой вклад в виде денежных взносов и физического труда. Братство «спудеев», в виде самоуправляемых общин, действовало и в других Поместных Церквях, в частности на Кипре, по свидетельству святителя Епифания Кипрского[6].

Наряду с этим в Александрии и на территории других Церквей существовало братство «филопонов» (греч. Φιλόπονοι – любители труда, трудолюбцы), ведших подобную деятельность. Как сообщается, святые Андроник и Афанасия после рождения двух своих детей, Иоанна и Марии, вместе дали обет целомудрия и посвятили себя братству филопонов, в коем и пребывали 12 лет на тот момент, когда их дети умерли от болезни в возрасте 14 и 12 лет [7].

Оба этих братства, как cпудеев, так и филопонов, оказывали помощь святителю Иоанну Милостивому как в его благотворительных, так и в просветительских трудах, направленных, прежде всего, на возвращение христиан из ереси монофизитства в лоно Церкви [8].

Помимо вышеуказанных братств были и другие, такие как «Служение» («Диакония»), «Богородичное братство» («Αγίας Θεοτόκου»), «Заступничество» («Πρεσβειών»), «Всенощное братство» («Παννυχίδων») и другие, помогавшие святителю Иоанну Златоусту и другим святым отцам в их трудах по утверждению Церкви [9].

Разумеется, впоследствии, с наступлением времен гонений, члены этих братств стали оставлять мир, как, в том числе, преподобный Антоний Великий, о чем уже говорилось, а также преподобный Павел Препростый и другие, избравшие отшельническую и подвижническую жизнь. А произошло это именно потому, что еще не сложился институт общежительного монашества, который в целом обретет свою монастырскую форму при преподобном Пахомии Великом [10].

Святитель Василий Великий стал первым, кто предпринял попытку – увенчавшуюся успехом, в том числе, благодаря его авторитету – канонического и институционального обоснования и функционального обустройства общежительного монашества. Его произведения – «Правила пространные» и «Правила краткие» явились плодом его внутреннего делания и подвижничества, которому он предавался вместе со святителем Григорием Богословом на реке Ирис в своем понтийском имении. Выведенные им принципы ложатся в основу уставных положений, по которым по сей день и обустраивается монашеское жительство.

Святитель Василий Великий, приняв епископское служение, ощутил всю скудость жизни того времени: среди 200 000 жителей Кесарии многие жили в нищете, на грани голодной смерти.

Святитель не мог оставаться равнодушным при виде такого испытания, посланного народу Божию. Поэтому он задумал и осуществил единственный в своем роде масштабный проект, как сказали бы в наше время, создав многопрофильный и многоуровневый благотворительный и образовательный центр, получивший название «Василиада», где бездомные и голодные находили пристанище, чужестранцы – приют, немощные – уход и медицинскую помощь, прокаженные – заботу. Там находили помощь все, оказавшиеся в трудных обстоятельствах, независимо от своего происхождения и верований.

«Василиада» включала в себя приюты для бедных и сирот, странноприимный дом и лепрозорий. Она была прибежищем для всех нуждающихся, пребывавших, как сказал об этом в одной своей гомилий сам святитель, «во гладе и скудости» [11]. При этом надо иметь в виду, что епископское служение Василия Великого продолжалась всего восемь лет, а его земной путь составил только 48 лет и был длительное время отягощен двумя хроническими недугами – почек и печени.

И именно в этом заключено и открывается нам величие его богомудрого ума и его исполненного любовью сердца. Именно к этому своему богоугодному делу – помимо христианских братств девственников в миру – Василий Великий призывает и приучает своих монахов, несмотря на всю строгость своих монашеских правил.

Насколько божественно толкует это святитель Григорий Богослов в своей эпитафии Василию Великому: «…чтобы и любомудрие не было необщительным, и деятельность не была нелюбомудренной; но как море и суша делятся между собой своими дарами, так и они бы совокупно действовали к единой славе Божией» [12]. Здесь имеется в виду, что Василий Великий приучал монахов к благотворительному труду, чтобы они приобретали опыт любви к ближнему, но при этом стремился и к тому, чтобы обратившиеся к монахам за помощью проникались духом монашеской жизни. И это обоюдное общение монахов и мира, которое выстраивал Василий Великий, образно передано в виде природы, где земля вторгается в море, а море находит на сушу, вызывая гармоничное и функциональное взаимодействие двух величин, совокупно действующих к единой славе Божией.

Именно в этот боговдохновенный план встраиваются и взаимодействуют в нем две величины – монашество и мир, которые функционируют в теле Церкви, обоюдно влияя друг на друга. Таким образом, Василий Великий не только заложил основы монашеской жизни, но и предопределил социальное взаимодействие монашества и мира, что стало выражением действенной любви Божией к человеку. Производит впечатление то обстоятельство, что Василий Великий, хоть и советует монахам «полное отложение» от мира и призывает их следовать жительству «мира иного», тем не менее, внушает им, что они должны относиться к своим единомышленникам в вере как к близким к себе людям и «воспринимать, как своих мать и братьев, внимающих слову Божиему и выказывать милость даже к тем, кто не близок к Богу» [13].

Однако мы имеем свидетельство еще более раннее, предшествующее временам Василия Великого, которое сохранил для нас святитель Афанасий Великий в Житии преподобного Антония Великого.

Вот что он пишет о великом наставнике Пустыни: «Посем постигло Церковь бывшее в то время Максимианово гонение. И когда святые мученики ведены были в Александрию, последовал за ними и Антоний, оставив свой монастырь и говоря: “Пойдем и мы, чтобы или подвизаться, если будем призваны, или видеть подвизающихся”. Было у него желание приять мученичество, но, не хотя предать сам себя (поскольку Церковь запрещала самовольное исповедничество или, как его называли, произвольное мученичество), прислуживал он исповедникам в рудокопнях и в темницах» [14].

В другом месте говорится: «По просьбе епископов и всей братии сошел с горы и, прибыв в Александрию, стал учить народ, что Сын Божий не тварь. Весь народ радовался, слыша, что такой муж анафематствует христоборную ересь (арианскую). Все жители города сходились видеть Антония. Даже язычники и так называемые их жрецы приходили в храм Господень, говоря: “Желаем видеть человека Божия”. Ибо так называли его все. И здесь Господь через него (через Антония) освободил многих от бесов и исцелил повредившихся в уме. Многие даже из язычников желали хотя бы прикоснуться к старцу, уверенные, что получат от сего пользу. В эти немногие дни столько людей обратилось в христианство, сколько в иные времена обращалось в продолжение года» [15].

Такие характерные моменты можно проследить как в жизни, так и в учении великих деятелей Церкви и монашества, остающихся твердыми устоями и «светилами неблуждающими мысленной тверди» [16] – церковного делания и жизни. За это они и названы малой закваской, которая поднимает все тесто (1 Кор. 5:6) – то есть клир и народ Божий, и не только.

Воистину монашество зиждется до сих пор на этих двух столпах – на любомудрии по Бозе, то есть монашестве, и на пользе народа Божиего. Здесь не стоит говорить о том, что существуют отшельники, живущие вдалеке от всех именно вследствие избранного ими монашеского и подвижнического образа жизни, и никогда не покидающие место своего покаяния, потому что они многому и многим приносили и приносят пользу. Каким образом? Безусловно, посредством своих непрестанных слезных молитв.

Вот как говорил об этом современный нам преподобный старец Паисий из своей убогой кельи с часовней в Панагуде на Святой Горе: «Прошу вас не беспокоить меня. Я вам больше помогу, когда буду говорить с Богом о вас и молиться, чем когда будут говорить с вами о Боге» [17]. И преподобный действительно говорил правду о своей жизни, поскольку весь вечер он делил на промежутки, поминая имена тех или иных людей.

Здесь уместно обратиться к диалогу Авраама с одним из Трех Ангелов, которых он встретил у дубравы Мамре в окрестностях Хеврона. Ангел, к которому Авраам обращается «Господь», возвещает, что два других Ангела отправились в Содом, чтобы побудить его племянника Лота покинуть этот город, потому что в силу греха вопль к Богу был велик и на следующий день Содом должен был погибнуть в огне. Тогда Патриарх возразил: «А если найдутся пятьдесят праведников, неужели ты погубишь все место и не пощадишь его ради них?» Далее Господь отвечает на череду вопросов Авраама, говоря, что не только ради пятидесяти, но и если даже десять праведников найдутся, не погублю и ради десяти (см. Быт. 18:16–32). Это говорит о том, что благочестивое обращение даже одного святого оказывает спасительное действие на всех людей и на весь мир. О том же говорит нам и приведенный выше отрывок из Паисия Святогорца.

Число насельников Студийского монастыря в Константинополе превышало тысячу. Но и они, как и многие другие их соработники по монашескому подвигу, не только сыграли определяющую роль в деле укрощения смерча иконоборства, причем многие из них отдали за это свои жизни, пройдя через страшные мучения [18]. Поэтому-то святитель Тарасий, патриарх Константинопольский, председательствовавший на Седьмом Вселенском Соборе, постоянно обращался к представителям монашества по всем актуальным общим и частным вопросам, связанным с иконами. Показательно, что на его вопрос о том, как должен Собор отнестись к ниспровергавшим иконы епископам, его участники ответили, как закреплено в Первом правиле Собора: «Как принимали Святые и Вселенские Соборы возвращавшихся из ереси, так и мы принимаем». И весь Собор ответствовал: «Так угодно нам всем» [19]. Надо иметь в виду, что тогда и монахи могли присутствовать на Соборах и участвовать в их работе.

Опуская – из-за ограничения во времени – вклад монашества в утверждение веры, служения, нравственности, благотворительности, науки и искусства, составляющий неоценимое наследие Церкви, мы подходим к современной эпохе, чтобы продемонстрировать, что такая величина, как монашество продолжает играть важную роль в жизни Церкви, оставаясь ее лёгкими и авангардом.

Образ жизни монахов в монастырских общинах различных Поместных Церквей вливает в члены Церкви – и не только – неподвластную времени живую богоданную традицию, которая быв сначала проповедана Господом, в нас утвердилась слышавшими от Него (см. Евр. 2:3). И эта традиция сохранилась, укрепилась и распространилась прежде всего благодаря монашеству.

В жизни членов древней Церкви все было общее (Деян. 4:3), что находит отражение и в принципах устроения общежительного монашества. Что же касается заповеданного непрестанно молитесь (1 Фес. 5:17), это относится к монахам прежде всего. Ведь кто мог бы усомниться в том, что слово Христово: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:16) обращено именно к монахам, чья жизнь подтверждает это как горизонтальным измерением их быта, так и вертикалью их отношения к Богу и к миру?

За все время своего существования институт монашества не знает себе равных в порождении святых. Святцы нашей Церкви постоянно пополняются новыми угодниками из монахов, жизнь которых служит образцом для подражания, а их мощи благоухают и творят чудеса.

Видное место занимают в жизни Церкви и в иерархии духовенства и иеромонахи. Богословские разыскания находят в лице многих монахов достойных приверженцев. Равным образом преуспели они и в миссионерских трудах в самые разные периоды распространения христианства по миру во всей его широте и протяженности.

В завершение этого краткого выступления, посвященного отношениям монахов и мира, представляется нелишним разместить богомудрое слово преподобного Иоанна Лествичника, возвещающего и утверждающего истину следующим образом: «Свет монахам ангелы. А свет людям единственно монашеское жительство» [20].

---

---

[1] ΙΓΝΑΤΙΟΥ, Προς Πολύκαρπον, 5, 2 ΒΕΠ, τόμ. 2, σ. 283. ΤΟΥ ΙΔΙΟΥ, Προς Σμυρναίους, 13, 1, ΒΕΠ, τόμ. 2, σ. 282.

[2] ΠΟΛΥΚΑΡΠΟΥ ΜΑΡΤΥΡΙΟΝ, ΒΕΠ, τόμ. 3, σ. 23.

[3] ΠΟΙΜΗΝ ΕΡΜΑ, Παραβολή 3, ΒΕΠ, τόμ. 3, σ. 87 κ.ε.

[4] Μ. ΑΘΑΝΑΣΙΟΥ, Βίος και πολιτεία του Οσίου Πατρός ημών Αντωνίου, 3, PG 26, 844Α.

[5] Μ. ΑΘΑΝΑΣΙΟΥ, ό.π.

[6] ΕΠΙΦΑΝΙΟΥ, Πανάριον, Αληθής λόγος περί πίστεως, 3, 23, PG 42, 828 CD.

[7] H.J. MAGOULAS, “The lives of the Saints…”, BZ 57 (1964), σ. 133 κ.ε. Δ. ΤΣΑΜΗ, Μητερικόν, 1, σσ. 38-51.

[8] Πρβλ. ΛΕΟΝΤΙΟΥ ΝΕΑΠΟΛΕΩΣ, Ο άγιος Ιωάννης ο Ελεήμων, ο πολιούχος της Μητροπόλεως Λεμεσού, έκδ. Ιεράς Μητροπόλεως Λεμεσού, Λεμεσός 2018, σ. 168.

[9] ΚΥΡΙΛΛΟΥ ΣΚΥΘΟΠΟΛΙΤΟΥ, Περί του βίου του εν αγίοις Θεοδοσίου, έκδ. Shwarch, σ. 236. ΙΩ. ΜΟΣΧΟΥ, Λειμών 61, PG 87, 2913 BC. Μ. ΓΕΔΕΩΝ, Βυζαντινόν Εορτολόγιον, Κωνσταντινούπολις 1897, σ. 233. ΣΩΚΡΑΤΟΥΣ, Εκκλησιαστική Ιστορία, 6, 8, PG 67, 688C-689C.

[10] ΒΑΣ. ΣΤΕΦΑΝΙΔΗ, Εκκλησιαστική Ιστορία, Αθήναι 19592, σ. 155 κ.ε.

[11] ΜΕΓΑΛΟΥ ΒΑΣΙΛΕΙΟΥ, Ομιλία 8, Εν λιμώ και αυχμώ, PG 31, 204 κ.ε.

[12] ΓΡΗΓΟΡΙΟΥ ΘΕΟΛΟΓΟΥ, Επιτάφιος εις τον Μέγαν Βασίλειον, Ομιλία 43, 62, PG 36, 577B.

[13] ΜΕΓΑΛΟΥ ΒΑΣΙΛΕΙΟΥ, Όροι κατ’ επιτομήν, κατ’ ερώτησιν και απόκρισιν, 190, PG 31, 1209Β.

[14] ΜΕΓΑΛΟΥ ΑΘΑΝΑΣΙΟΥ, Βίος και Πολιτεία του οσίου πατρός ημών Αντωνίου, 16, PG 26, 909BC.

[15] ΜΕΓΑΛΟΥ ΑΘΑΝΑΣΙΟΥ, ό.π., 69–70, PG 26, 941Α–944A.

[16] ΔΟΞΑΣΤΙΚΟΝ, Εορτής Αγίων Πατέρων.

[17] ΠΑΪΣΙΟΥ ΑΓΙΟΡΕΙΤΟΥ, Με πόνο και αγάπη για τον σύγχρονο άνθρωπο, Λόγος Α΄, έκδ. Ιερόν Ησυχαστήριον «Ευαγγελιστής Ιωάννης ο Θεολόγος», Θεσσαλονίκη 1998, σ. 123.

[18] THEOPHANIS, Chronographia, σσ. 437–438.

[19] MANSI, 12, 1015.

[20] ΙΩΑΝΝΟΥ ΣΙΝΑΪΤΟΥ, Λόγος 26, Περί διακρίσεως λογισμών και παθών και αρετών, PG 88, 1020D

.monasterium.ru

Доклад митрополита Святогорского Арсения, наместника Свято-Успенской Святогорской лавры на международной конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)

---

Начиная доклад на тему преемственной связи современных и близких нам по времени подвижников благочестия с предыдущими поколениями монашествующих, вплоть до древних его основателей, хотелось бы совершить небольшой экскурс в историю святого Православия в нашем Отечестве. Она насчитывает больше десятка веков согласно церковным преданиям, историческим документам, летописям и хроникам – византийским, русским и западноевропейским, а также свидетельствам Житий святых, открывающих нам картину воцерковления народа древней Киевской Руси, на территории которой расположены современная Россия, Украина и Белоруссия.

Вспомним сказание из Жития святого апостола Андрея Первозванного, его проповедь и пророчество на горах Киевских и в пределах Великого Новгорода. Вспомним исповеднические подвиги священномученика Климента Римского, мироточивая глава которого находится в Киево-Печерской лавре, а также современных ему первых христиан Римской империи, сосланных на каменоломни Крыма.

Перечтем похвалу святителя Иоанна Златоуста скифам, в IV веке населявшим территорию от Днепра до Дона и Волги, – за их приобщение ко святому Православию. Упомянем об иконопочитателях VII–VIII веков, которые в эпоху гонений от иконоборцев массово переселялись в Крым и Северное Причерноморье, основывая десятки пещерных монастырей, таких как Инкерманский, Балаклавский, Бахчисарайский. Поднимаясь по водным артериям Днепра, Дона, Северского Донца, они также основали на берегах этих рек пещерные комплексы монастырей – Святогорского, Дивногорского, Шатрищегорского и других. Иконопочитатели передали местному населению дух исповеднического христианства, свидетельством чего является подпись на документах Седьмого Вселенского Собора, поставленная епископом Хазарским, епархия которого состояла из гонимых, но хранивших чистоту православного учения христиан.

Из Житий святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, просветителей славянских, известно, что первый из них, еще будучи философом Константином, успешно проповедовал в Хазарии, посланный императором Константинопольским по просьбе Хазарского кагана для изъяснения основ православной веры. А в Моравскую епархию святого Мефодия входили в IX веке нынешние территории Украины – Волынь и Закарпатье. Не забудем и о таком документе, как Синодик императора Василия Македонянина, который упоминает о митрополии и семи епархиях в Хазарии в Х веке.

Наконец, назовем принятие христианства нашими князьями – равноапостольной княгиней Ольгой (при ней уже в середине Х века было несколько храмов в Киеве и соборный храм пророка Илии, в котором ее и отпевали) и ее внуком, равноапостольным князем Владимиром. Христианства – как веры, которая способствовала объединению разрозненных славянских племен не только в единое государство – Киевскую Русь, но и в границы единого канонического пространства Русской Православной Церкви.

Эту историческую канву я привожу для того, чтобы слушателям было понятно, что Православие на Руси явилось не случайным выбором, не следствием сиюминутной восторженности, подобно семени, посеянному на камне. Вера православная не была чем-то непонятным для народа, не была навязана князьями-правителями. Ее принятие было следствием постепенного возделывания доброй земли в душе народа примерами истинного христианского благочестия, с которыми люди встречались на протяжении столетий. На эту почву пало семя слова Божия, и следствием искреннего, сердечного принятия народом Божиим Святой Православной веры явилось не только ее быстрое распространение, но и святость народа по действию Святого Духа, одним из свидетельств чего стало стремление к монашескому аскетизму.

Примером его служил преподобный Антоний, воспринявший благословение от игумена Святой Горы Афон на основание Киево-Печерской лавры, где по настоящее время почивают в нетлении более ста пятидесяти святых мощей его сподвижников и последователей – преподобных отцов Печерских, житие большинства из которых относится к XI–XIV векам. Их святость явилась причиной возникновения десятков и сотен монастырей в нашем Отечестве, а сам Киев стал духовной столицей – не только как место крещальной купели всего нашего народа, но и как колыбель русского монашества, куда за сотни и тысячи километров шли впоследствии пешии паломники, чтобы поклониться святыням Киево-Печерской лавры.

Вместе с возникновением новых монастырей распространялось и христианское просвещение. Как пчелы находят благоуханный цветок, даже если он растет в лесной чаще, и берут из него нектар, так и к монастырским подвижникам стекались христиане за духовным советом, за молитвенной поддержкой; открывая на исповеди свои души и сбрасывая бремя грехов, они обретали новую жизнь во Христе.

Благодаря монастырским школам и трудам переписчиков книг, собиравших в обителях обширные библиотеки, ищущие спасения назидались творениями великих святых отцов древности и по действию Духа Святого сами составляли новые святоотеческие творения. Впоследствии на вопрос, заданный западноевропейскими путешественниками, удивившимися тому, что монахи-простецы на Святой Горе Афон читают и знают великих отцов Древней Церкви, преподобный Силуан Афонский ответит, что если бы попущением Божиим в мире исчезли все святоотеческие творения, наши отцы написали бы точно такие же.

Преемство по благодати Святого Духа – через пострижение в монашество, через священнические хиротонии, через действие таинств Святой Матери-Церкви, а также через передачу монашеской традиции от духовных отцов и старцев к их духовным чадам, – такое преемство сохранилось и в наше время. Искание Бога было в генах нашего народа. А Бог – прежде, и ныне, и во веки Тот же (см. Евр. 13:8), пообещавший Аз есмь с вами во вся дни до скончания века, – являет Себя ищущей Его душе.

---

После исторического экскурса я перейду к тяжелейшему периоду для нашей Церкви. Страшному испытанию подверглась Святая Православная Церковь после 1917 года, когда следом за свершившимся октябрьским переворотом весь ужас гонений атеистического государства с коммунистической идеологией обрушился на Церковь в лице ее архиереев, священников, монашествующих и мирян. Убийства, пытки, тюремное заключение, каторжные работы и ссылки – всё это пережили верные чада Церкви, на глазах которых закрывались монастыри, взрывались храмы, уничтожались святыни и иконы.

За «железным занавесом», в атеистическом советском государстве, в нечеловеческих условиях жила наша святая Церковь-Мать. В обществе не прекращалась исповедническая жизнь людей старшего поколения, на приходах служили священники, перенесшие тюрьмы, ссылки, гонения.

В то время в Советском Союзе было лишь одиннадцать действующих монастырей на всю огромную территорию и небольшое количество действующих православных храмов (их оставалось по одному на район, а такая область, как Днепропетровская, с населением до четырех миллионов, имела всего пятнадцать действующих храмов). Вокруг этих храмов и монастырей жили небольшие общины монашествующих из закрытых монастырей. В семьях основы духовной жизни перенимались детьми и внуками от старшего поколения.

В 1970–80-е годы эпоха открытых гонений переросла в эпоху притеснений и ограничений.

Так, в 1988 году, когда я решился после службы в армии идти псаломщиком в церковь, мне сказали, что уполномоченный по делам религий при местной администрации разрешает устраиваться на работу в церкви только тем, кто старше пятидесяти лет. Но при этом заметили: поскольку 1988 год – это год тысячелетия Крещения Руси, может, будет какое-то послабление, и посоветовали сходить к этому чиновнику. Когда я пришел, он осведомился, сколько мне лет.

– Двадцать, я только из армии пришел.
– А что ты хочешь?
– Псаломщиком в церкви устроиться.
– За попом свечу носить? Иди на завод работай.

Таков был ответ. Тем не менее, и молитвы родителей, особенно бабушки, и доброе благословение старцев, таких как протоиерей Вениамин (Румянцев) из города Гороховца, – все-таки дали решимость посвятить жизнь Церкви.

В эти годы – с тем же насаждением безбожия – государство вело свою политику в детских дошкольных учреждениях, школах и высших учебных заведениях, где преподавался так называемый «научный атеизм». Но, одновременно с работой государственного аппарата, в обществе, рядом с нами, жили наши молитвенницы-бабушки, наши родители, воспитанные благочестием своих родителей, примерами нравственной и труженической жизни старшего поколения. Родители благословляли нас на монашество, на учебу в семинариях, со слезами молились на наших диаконских, священнических и епископских хиротониях. Наши духовники – старцы, пережившие гонения, притеснения, каторги, доверяли нам, тогдашней молодежи, тайны духовной жизни, видя в нас будущее Святой Церкви – священнослужителей и своих преемников. Наши епископы рукополагали нас, вводя в ряды апостольского преемства, поручали нам восстановление храмов и монастырей.

В Святогорской обители подвизался старец, игумен Иоанн (Стрельцов), о котором я хотел бы рассказать. Сама обитель – Свято-Успенская Святогорская лавра – древняя, построена еще во времена иконоборчества выходцами из Византийской империи, которые на берегах Северского Донца ископали пещерные храмы и кельи. В дореволюционный период она отличалась строгостью устава, сопоставимого с уставами монастырей Святой Горы Афон.

Три монастыря считались самыми строгими по уставу в Российской империи: первый – Софрониева Молчанская Печерская пустынь, на втором месте была Святогорская, на третьем – Глинская пустыни. Эта строгость, прежде всего духовничество, когда ежедневно и неуклонно совершалось откровение помыслов своему старцу, – воспитывала великих духовников и подвижников, которые в эпоху гонений явили высоту благочестия, мученически пострадали, стали исповедниками.

Игумен Иоанн (Стрельцов) пришел в наши Святые Горы еще мальчиком и стяжал святость и благочестие с детского возраста. 12 лет тюремного заключения и лагерей он отбыл за то, что был священником, монахом, за то, что был верующим. У него на допросах были выбиты зубы, с одной стороны не росла борода, потому что когда-то на допросе часть ее вырвали вместе с кожей.

Когда у него спрашивали: «Батюшка, как Вам было там, на каторге?», он говорил: «А что на каторге, там все люди хорошие были, один я был грешник». И любовь его была нелицемерна, он жил всепрощающей любовью во Христе. По возвращении из лагеря в 1956 году он приехал в город Святогорск, где был закрытый тогда монастырь, к своему другу, иеромонаху Дорофею, который тоже отбыл восемь лет каторги и служил в храме Святогорска – храме, представлявшем собой дом, переделанный под церковь.

В 60-е годы отец Иоанн подвизался на сельском приходе. К батюшке шли тысячи народа, он обладал даром прозорливости – называл человека по имени, впервые его увидев, читал каждого, как открытую книгу, имел дар духовного рассуждения, дар исцелений. Таких власти назвали «поп-народник». Каждый день отец Иоанн служил Божественную литургию.

Однажды к нему приехали представители власти и, видя, что в будний день служит лишь он и на клиросе поет старенькая монахиня, задали вопрос: «Отец, ты кому служишь?» – «Богу, сынки, служу». – «А о чем молишься?» – «Молюсь, чтобы вам хорошо жилось». – «Смотри, чтобы к тебе дети не ходили в храм». На это он отвечал: «Мое дело детей в храм звать, ваше – отгонять. Встаньте на ворота и отгоняйте, если вам хочется». А на угрозы сослать его опять на каторгу, говорил: «Я там уже двенадцать лет пробыл, там тоже люди живут. И меня каторга старцем сделала».

Детей в те годы редко можно было увидеть в храме. Но однажды к отцу Иоанну пришли два мальчика – Витя Галич и Василий Погребняк. Им было по восемь лет всего. Впоследствии это будут архимандрит Вениамин и схиархиепископ Алипий. А тогда они были простыми мальчишками, которые пришли в церковь за тридцать километров от своего села.

Отец Иоанн подошел к ним: «Детки, откуда ж вы будете?» Они говорят, что из такого-то села. «У вас же есть там храм, почему вы пришли сюда?» Они заплакали: «Местный батюшка сказал, чтобы мы в церковь не ходили, потому что власти пригрозили ему: если к тебе будут ходить дети, то церковь закроем. Попросил: детки, не ходите, чтобы храм оставался открытым». Они пришли за тридцать километров пешком в храм Божий. Отец Иоанн обнял их обоих и сказал: «Детки, не переживайте, скоро этот коммунистический режим падет, обитель Святогорская процветет и прославится, старая братия в нее соберется, новые придут, колокола зазвонят, да такие колокола, что будет слышно до Красного Лимана» (это город в 25 километрах от обители).

Как говорил впоследствии владыка Алипий, они тогда подумали, что старец их просто утешает. Но когда в 1992 году ему как епископу Донецкой епархии пришлось подписывать документы на открытие монастыря, он вспомнил слова отца Иоанна и несколько минут не мог совладать с собой: «У меня дрожали руки, – рассказывал он, – текли слезы, и я еле себя переборол, прежде чем поставил подпись».

Святогорская обитель была открыта. Она лежала в руинах. Можно представить, что из одного только соборного храма при реставрации мы вывезли 2600 тонн мусора, сорок вагонов. Собралась молодая братия, которая почти ничего не знала о монашеских правилах жизни, – ведь и книг на тот момент не было. Учились на практике. А практику нам преподавали наши старцы-духовники.

В свое время игумен Иоанн (Стрельцов), с которым общался владыка Алипий, передал ему азы духовной практики. Владыка Алипий и старцы его времени, такие как отец Кирилл (Павлов), архимандрит Троице-Сергиевой лавры, как архимандрит Серафим (Тяпочкин), схиархимандрит Серафим (Мирчук) – они были живым церковным преданием, будучи в свою очередь преемниками Глинских старцев, преподобного Кукши Одесского, преподобного Амфилохия Почаевского, преподобного Лаврентия Черниговского… Так преемственность старчества дошла до наших дней.

Но мы назидались не только живыми старцами, находясь с ними в духовном общении. Игумен Иоанн, как я уже говорил, прозорливо предрек, что откроется монастырь и соберется старая братия. На момент открытия никого из старой братии уже не было в живых. Мы думали: как же так, всё сбылось, а это пророчество уже не может сбыться. Только когда прославили в лике преподобных наших подвижников благочестия – новомучеников, исповедников, старцев-духовников и мы начали переносить их святые мощи в лавру, мы поняли, в каком смысле отец Иоанн говорил, что вернутся старые отцы. Прославлено было семнадцать преподобных наших отцов, святые мощи одиннадцати из них мы обрели.

И сам игумен Иоанн сказал о себе так: «Хоть вы меня похороните в селе Покровском, а все равно мощами перенесете в Святые Горы. Меня принесете, сами туда приедете, и будем вместе с вами там Богу молиться». До сих пор духовные чада отца Иоанна, который скончался в 1970 году, помнят его пророчество, молясь на службах в Успенском соборе лавры рядом с его гробницей.

Говоря о преемственности нашего поколения от наших старцев, я не скажу что мы сами стали старцами. По слову владыки Афанасия Лимасольского, можно прожить шестьдесят лет в монастыре и не стать монахом.

Мне вспоминается случай из тех времен, когда я еще учился в Троице-Сергиевой лавре в семинарии. К батюшке лет пятидесяти, в монашеских одеждах, подходит один паломник и благоговейно спрашивает: «Батюшка, сколько лет вы в монастыре живете?» Тот ответствует: «Тридцать лет». – «Ну, и, наверное, уже дар прозрения имеете?» Монах, растерянно: «Нет». Разочарованный паломник: «Тогда что Вы тут тридцать лет делали?..»

Мы, братья и сестры, должны со смирением смотреть на свою монашескую жизнь. Монашеская жизнь – это война, война за свою душу и души других людей. Как сказал один мирянин: «Вам, монахам, труднее, чем нам». Когда братья возразили, что у каждого свой крест, он уточнил: «Монахам посложнее будет – вам надо за наши грехи Богу молиться, и свои постараться не приобретать».

Один из проповедников говорил: «Вы думаете, враг, на которого вы в Таинстве Крещения дунули да еще плюнули, это забыл? Он по гордости своей никогда не забудет то, что вы плюнули на него, отрекаясь от него в момент вашего Крещения». На духовной войне тоже случаются окружение, отступление, пленение. Но бывают и победы, и за них получают награду. Главное, чтобы не было предательства, чтобы не стреляли в своих. А вырвавшись из окружения, уйдя из плена, – вернулись в ряды воинов Христовых, и продолжали воевать против врага нашего спасения не только за свою душу, но и за души других людей, потому что монахи молятся за весь мир.

---

Говоря о современном состоянии монашества на Украине, я не могу не упомянуть о стойкости и единодушии монашества в ситуации раскола. Когда в 1991 году начался раскол на Украине, ни один из монастырей в раскол не перешел.

Когда возникла сегодняшняя ситуация с новой религиозной формацией, ни один монастырь, а их на Украине сейчас 258, эту формацию не принял. Из ста архиереев Украинской Православной Церкви только двое перешли в новую формацию. И то я не думаю, что совесть у них спокойна.

Приведу в пример Ровенскую епархию. В епархии захвачено пятьдесят храмов – административным способом, подчас с милицией из радикальных националистов. Но ни один священник из этих пятидесяти храмов, ни один прихожанин не перешли в новую формацию. Храмы захватили, а общины остались служить в гаражах, под навесами, в домах, и так совершают служение по сегодняшний день.

Я хотел бы привести некоторые факты из жизни нашей Святой Православной Церкви в настоящее время, основываясь на статистических данных.

За пять лет с того момента, как блаженнейший митрополит Онуфрий возглавил каноническую Церковь на Украине в составе Русской Православной Церкви, епископат вырос – было рукоположено 15 новых епископов, всего их сейчас 100; монастырей за пять лет стало больше на 30, в среднем прибавляется шесть монастырей в год, то есть каждые два месяца открывается монастырь. Всего монастырей, как уже было упомянуто, 258, из них три лавры. Новооткрытых приходов на 184 больше, чем за предыдущее пятилетие, несмотря на затруднения с регистрацией уставных документов. Всего приходов около двенадцати с половиной тысяч. Количество новых священников, рукоположенных в Украинской канонической Православной Церкви, – 439, рукополагается примерно по 88 священников в год. Общее количество священников – 12409. Прославлено в лике святых 16 новых угодников. Я называю эти статистические данные, потому что сейчас в средствах массовой информации можно услышать о якобы каком-то умалении канонического Православия на Украине. Оно не умаляется, оно возрастает.

Наша Церковь не обращалась за автокефальным статусом, мы ни от лица епископата, ни от священнослужителей, ни от мирян не слышали о желании отделиться в какую-то новую формацию или уйти в другой Патриархат. Мало того, старцы, которые являлись и являются для нас великими авторитетами, такие как преподобный Амфилохий Почаевский, Кукша Одесский, Лаврентий Черниговский, Лука Крымский, ни один не говорил, что нужно уходить из Русской Православной Церкви и создавать на Украине какую-то отдельную свою Церковь. Отец Кирилл (Павлов), архимандрит Иоанн (Крестьянкин) тоже ничего нам об этом не говорили. Но все они единодушно высказывались о необходимости сохранения единства Церкви, Церкви Святой Руси.

За автокефалией обратились с письмом, как ни странно, депутаты Верховной Рады накануне новых президентских выборов. Когда вопрос был поставлен на голосование в Верховной Раде, то депутаты, которые считали себя православными христианами, встали и ушли, не стали участвовать в голосовании. За обращение к Константинопольскому Патриархату проголосовали униаты, католики, раскольники-автокефалисты, иудеи, мусульмане, неоязычники и просто атеисты. Вот эти люди составили письмо с просьбой предоставить автокефалию Православной Церкви – автокефалию, которой мы не просили и по сегодняшний день не просим.

Церковь самодостаточна и самоуправляема в Украине, и мы не хотим разрывать единство с Русской Православной Церковью, мы хотим жить вместе со своими братьями и сестрами в любви и единстве. Но власть поддержала раскольническую структуру. И в средствах массовой информации всяческой грязью начали обливать каноническое Православие. Про меня говорили, что я путинский ставленник, полковник ФСБ, даже размещали в интернете мое фейковое удостоверение в форме полковника. Но я с 1992 года все время живу на территории Украины, и если это правда, то почему они до сих пор не завели на меня уголовное дело как на врага государства? Говорили, что в нашем монастыре нет монахов – там все переодетые российские спецназовцы. У меня такие спецназовцы: отец Серафим – 93 года, отец Трифон – 85, отец Карион, которому сейчас 87 лет… Действительно, они спецназовцы духовные. Молитвенники, труженики, настоящие монахи, смиренные и послушные.

Я не хотел бы более говорить об этом в своем устном докладе, а хотел бы предложить посмотреть короткометражный фильм на эту тему, из которого все становится понятно. Президент Порошенко сказал: автокефалия – первый шаг, второй шаг – это объединение автокефальной Церкви на Украине с униатством в единую Церковь. И в подтверждение этих слов он, до того причащавшийся в Православной Церкви, стал причащаться у униатов. Сейчас экспансия католичества и униатства продвигается и на восток и пытается утвердиться в тех областях, где никогда не было католичества и униатства.

Прошу простить меня за многословный доклад, но я не мог не затронуть эту болезненную для нас тему и хотел бы вас попросить со вниманием посмотреть фильм, который для многих может стать своего рода открытием.

---

---

 

Доклад митрополита Морфу Неофита (Кипрская Православная Церковь) на монашеской конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)

---

Согласно учению святых апостолов и живому Преданию нашей Церкви, водимой Святым Духом, ум человека – это око души. Когда ум, если он находится в своем естественном состоянии, входит в сердце, он видит Бога, подобно тому, как первозданные люди до падения в Раю видели Бога своим умом, созерцали Его как свет и могли беседовать с Ним опять же при посредстве ума.

Однако естественное состояние ума претерпевает изменения, и тогда ум действует либо в согласии с естеством, либо против естества, либо сверхъестественно. Если ум действует в согласии с естеством, то он считает самого себя повинным в принятии лукавых помыслов, познает причины страстей и исповедует свои грехи. Если он действует наперекор естеству, он предает забвению правду Божию и начинает бороться с людьми, считая, что все его обижают. Если же ум достигнет сверхъестественного состояния, он обретет плоды Духа Святого. И потому, будучи совершенно свободным, ум человека движется сообразно своим внутренним стремлениям и желаниям: либо в сторону греха, либо в сторону человека, либо в сторону Христа.

Ум больной и рассеянный

Когда наши телесные очи охватит недуг, тогда все наше тело погружается во тьму. То же самое происходит и в духовной жизни: когда подвергнется недугу око нашей души, наш ум, тогда вся душа человека помрачается. Но что такое недуг ума? Недуг ума – это рассеянность ума, состояние, при котором ум через чувства обращается к вещественному и тварному; когда он стремится более к делам диавола и мира сего, чем к исполнению заповедей Божиих. В состоянии недуга ум теряет постоянство и мечется туда и сюда. Он легко склоняется к страстям и с легкостью впадает в грехи, губительные для всего психосоматического состава человека. Святые отцы, описывая непостоянство нашего ума, называют ум человека парящим, рассеянным. Если ум подвержен такому недугу, это ведет к тому, что человек лишается своего естественного состояния. Как говорит преподобный Максим Исповедник: «Когда ты увидишь, что твой ум с удовольствием занимается вещами мира сего и с усердием вращает в себе мысли о них, знай, что он больше любит предметы этого мира, чем Бога, и с большей любовью прилепляется к ним. Ум, который отдаляется от Бога, становится либо скотоподобным, поскольку поддается сладострастию, либо звероподобным, сражаясь с людьми из-за обладания материальными благами».

Когда ум человека здоров и не поддается рассеянности, тогда человек может наблюдать в самом себе, что в нем действуют две силы. Первая – умная сила, имеющая своим центром сердце, и вторая – сила интеллектуальная, для которой центром является мозг. Действия двух этих сил, умной и интеллектуальной, не смешиваются между собой, но сила умная, сердечная регулирует работу интеллектуальной, мозговой силы. Так происходит в том случае, если ум человека здоров. Когда Адам пал, его ум заболел, ослеп, переместился в другое место: из сердца перешел в мозг. Вопреки своему природному расположению, ум как бы забился в мозг. До своего падения Адам через ум, расположенный в области сердца, переживал присутствие Бога. А теперь, когда ум человека ослеп, он пытается искать таинства Божии посредством деятельности мозга. Мозг обдумывает, мыслит, а слепотствующий ум воспринимает его работу как «откровение Божие». К какому же результату это приводит? Болезнь ума только усиливается, а страсти, в которых он пытается найти утешение, приходят в неистовство.

Итак, мы видим, что ум нуждается в лечении. Что же может исцелить его? Единственно правильный метод лечения мы находим в Православной Церкви – это путь безмолвия и приобщения к церковным Таинствам. Только таким путем происходит исцеление нашего ума. Сначала он посредством правой веры и покаяния вступает в общение с сердцем, а потом постепенно полностью возвращается в сердце и находит там Бога откровений, Единого Истинного Бога. Когда же ум выходит из мозга, тогда и сам мозг утончается и становится чрезвычайно зорким. Он, подобно молнии, схватывает все на лету и сохраняет в памяти. Он становится инструментом ума, при помощи которого ум может выразить свой опыт общения с Богом. Ум, находясь в сердце, диктует мозгу, а тот, в свою очередь, описывает то, что он способен понять и выразить.

Схождение ума в сердце

Послушаем, что говорит о здоровом состоянии ума один современный святой старец с Крита, почивший четыре года назад, Анастасий Кудумьянос. Вот его слова: «По своему небольшому опыту я знаю, что ум – это око души. Если ум здоров, то, находясь в сердце, в своем истинном местопребывании, он видит и небесное, и земное, и преисподнее, и внутреннее состояние свое и других людей».

Здесь я хочу сделать небольшое замечание. Старец говорит, что мы видим и свое внутреннее состояние, и внутреннее состояние других людей. Но я хотел бы обратить ваше внимание на слова «свое внутреннее состояние». Многие думают, что дар предвидения состоит в том, чтобы видеть внутренний мир других людей. Однако это не так. На самом деле, как нам говорили святые люди, с которыми мы были лично знакомы, дар предвидения, провидческий дар, дается очень многим православным подвижникам. Однако назначение этого дара состоит не в том, чтобы подвижник мог контролировать других людей и наблюдать за ними, а в том, чтобы он обратил свой взор на себя, увидел все свои застаревшие страсти, наследственные или приобретенные, и тем самым его покаяние стало бы более глубоким. А дар прозревать внутренний мир других людей дается только совершенным подвижникам для того, чтобы они приводили людей к покаянию, а не для того, чтобы они устанавливали над ними контроль и стыдили их.

Продолжим чтение цитаты: «Когда же молитва благодаря притрудному покаянию и аскезе станет более совершенной, тогда горение Духа Святого, данного нам в святом Миропомазании, воспламеняется в нашем сердце, которое становится подобно кипящему котлу. Сердце сжимается от боли, потому что совне, со всех сторон его окружает, словно свинцовая стена, сила сатаны, то есть плотское мудрование. Если мы продолжим со всем усердием подвизаться в покаянии и молитве, тогда «котел», которому уподобилось наше сердце, даст трещину и ослепительный свет, присущий нашему сердцу, разольется вокруг, пройдя сквозь тончайшую щель, образовавшуюся в сердце. Умственная свинцовая стена сокрушается, от нее остаются одни осколки. Через эту тончайшую щель в сердце, о которой мы сказали, ум и спускается из мозга в сердце, где ему и положено быть по самой природе. Ум обнаруживает, что сердце бездонно глубоко, что в нем множество неисследованных тайников, клетей и хранилищ. Именно находясь в сердце, ум может видеть все ужасы внешней тьмы и неизреченное величие нетварного Царства. Он словно орел парит и хочет видеть всё: от сотворения мира до последних времен. Но, конечно, он видит то, что благоволит открыть ему Бог. Вот что имел в виду святой Григорий Богослов, когда говорил: «Приклонись в свое сердце, и ты увидишь небо, потому что врата туда одни – это твое сердце».

Конечно, этот процесс схождения ума в сердце, описанный старцем Анастасием, на самом деле очень сложен, потому что ум, прежде чем спуститься в сердце, должен в духовном смысле преодолеть многие тысячи километров. Послушайте, что говорит об этом одна святая старица, до наших дней живущая на Крите: «Самое большое расстояние, которое только может преодолеть человек в своей жизни, это расстояние от головы до сердца, которое должен пройти ум человека. Это расстояние даже больше, чем расстояние от Луны до Земли. В сердце сокрыта бездна. Некоторые удовлетворяются тем, что в их сердце пребывает темная бездна, а другие трудятся над своим сердцем и оно начинает блистать ярче солнца. Даже сияние тысячи солнц не может сравниться с сиянием, исходящим из сердца. «Бинокль» сердца (то есть ума) видит всё, что только дозволит Бог. Это духовные очи человека, которые могут видеть даже при закрытых телесных очах». Обратите внимание, какое прекрасное словосочетание «бинокль сердца».

Трезвенный ум

Однако же пока ум не сошел в сердце, страсти и помыслы никогда не прекратят восставать на человека или косвенно, или непосредственно и входить в душу человека посредством его телесных ощущений. Поэтому очень важно, чтобы человек всегда имел трезвенный ум. Он должен хранить свой ум и собирать его, не давая ему рассеиваться. Выражаясь простыми словами, человек должен следить, чтобы ум не крутился, как мне говорила моя покойная мама: «Смотри, сынок, чтобы ум твой не крутился». Потому что если ум непостоянен и расслаблен во время нашествия лукавых помыслов и пожеланий, то он падет. А если ум трезвится и в нем действует «знание», которое дает ему возможность различать, что согласно с его природой, а что против природы, тогда он имеет силу, просвещение Святого Духа, умение противостоять прилогам, бороться со страстями и их обессиливать.

И сейчас я напомню вам слово святого Симеона Нового Богослова, который, опровергая уже много веков господствующую европейскую мысль, основывающуюся на человеческом знании, примерно тысячу лет назад говорил так: «Знание – это не свет. А вот свет – это знание». Прочь европейское просвещение! А мы, однако же, поверив европейским мудрецам, что знание – свет, всю свою жизнь тратим на то, чтобы получить дипломы, развить в себе критическую способность, приобрести массу информации. В результате мы видим, какой мир мы построили и что передаем своим детям. И мы продолжаем и сейчас искать всего этого европейского «просвещения», а на самом деле, помрачения, которое состоит из смешения изначально безбожной философии с бесовским влиянием. Именно отсюда и родилось новое идолопоклонство. Я хочу привести только одну фразу европейской мысли, которая всех нас мучит: сogito ergo sum (я мыслю, следовательно, я существую). В этом весь европейский дух.

Современное коварное и смертоносное идолопоклонство состоит в стремлении к удовольствиям и наслаждениям. Отсюда произошли все те патологические явления, которые стараются якобы указать человечеству выход. Поясню на примерах, что я имею в виду. Во-первых, одно из таких патологических явлений – это фундаментализм, в котором вера является всего лишь некой деятельностью мозга. При этом развивается неудержимый фанатизм во всех областях жизни: в политических партиях, спорте, футбольных командах и так далее. Примером современного фундаментализма, сеющего повсюду насилие и кровопролития, является ислам. И, во-вторых, еще одно патологическое явление – это агностицизм. Европейские люди, обладающие якобы более цивилизованной культурой, убедившись в том, что ереси не могут заполнить пустоту в их сердце, обратились к другой крайности – агностицизму и безбожию. И потому святые отцы говорят, что для того, чтобы воссияла истина, необходимо постоянно и во все времена опасаться язычества. Но при этом нужно знать, что только трезвящийся о Господе ум может отличать идолов от истины.

Покаяние как очищение ума

Православная вера учит нас тому, что принимать или не принимать помыслы, следовать своим страстям или нет, избирать грех или добродетель – все это зависит от свободного выбора человека. Грех и зло не присущи природе человека, но появляются они тогда, когда воля человека уклонится с правого пути и сделает неправильный выбор. Иными словами, грех – это плод человеческой воли, и человек сам избирает, как ему жить, согласно с естеством или против естества. Если кто-то решится сойти с противоестественного пути, единственным средством для него будет покаяние, то есть непрестанное делание очищения и изменения образа мысли и жизни для тех, кто желает единения с Богом. «Покаяние – говорит святой Исаак Сирин – необходимо всем: и грешникам, и праведникам, и имеющим божественное просвещение, потому что нет предела совершенству. Совершенство бесконечно даже для самих совершенных. Покаяние продолжается постоянно на протяжении всей жизни человека, оно не ограничивается никакими временными рамками».

Практическое очищение ума

Живое предание нашей Церкви, водимой Святым Духом, – это не теоретизирование и не какое-то отвлеченное учение, но это сама жизнь и живая деятельность. И потому наша Церковь устами своих святых отцов предлагает следующий путь постоянного очищения и исцеления ума.

Ум очищается при помощи постов, бдений, воздержания, безмолвия и молитвы. Ум очищается, внимая духовным словесам, которые отдаляют человека от нечистых помыслов. Ум очищается через чтение Священного Писания и богослужебных текстов, которые усиливают просвещение и чистоту ума, души, тела и всех чувств. Ум очищается через псалмопение и воздержание чрева, которое иссушает вожделение и исхищает ум из рабства нечистым помыслам. Кроме того, к очищению ума служит благотворительность, когда мы видим лицо Божие не только во всяком нашем ближнем, но и во всяком враге. Милостыня, смирение, простота, нестяжательность, свободное и нелицемерное самоотречение и принесение себя в жертву любви к ближнему – все это также очищает сердце. Если мы приобретем веру, за которой последуют страх Божий, воздержание от удовольствий, несение трудов и надежда на Бога; если стяжаем память смертную, которая помогает человеку познать тщету всей этой безудержной погони за эфемерными благами настоящей жизни; если будем всегда помнить о Боге и Его безграничной и даже иррациональной любви к человеку – наше сердце очистится.

Для Православной Церкви единственным человеком, который поистине живет согласно с естеством, является святой человек. Именно святого отцы Церкви называют здоровым человеком. Нет иного пути исцеления, кроме того, по которому идут к святости и который открыт только в Православной Церкви. Когда тот, кто крещен и миропомазан по православному обряду, уклоняется с пути, ведущего к святости, тогда он теряет свое естественное состояние и устремляется к губительному состоянию против естества. Иными словами, такой человек сам избирает для себя ад и в этой и в будущей жизни. Кроме того, в Православной Церкви христианин имеет рядом с собой Союзника, Соработника – Святого Духа, Которого мы получили в Миропомазании и Который, по словам апостола Павла, живет в нас (см. Рим. 8:9).

Святой Дух живет в нас, Он желает помочь нам, трудиться вместе с нами. Он хочет, чтобы мы сами побудили Его к действию, чтобы Он начал в нас дело очищения нашего ума. Именно этого мы просим в молитве «Царю Небесный»: «прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша». А в повечерии мы каждый вечер читаем о том, в чем состоит покаяние: «и даруй нам, Боже, бодр ум, целомудрен помысел, сердце трезвящееся, сон легок и всякого сатанина мечтания изменен…».

Все молитвы нашей Церкви имеют свойство исцелять душу: они ее очищают, просвещают и освящают. Однако, чтобы это произошло, нам необходимо, повторяю, «привести в действие» живущего в нас Святого Духа. Необходимо слой за слоем очистить свою душу от скопившегося в ней мусора грехов, воспоминаний, страха и недоверия – как унаследованных, так и приобретенных. Ум, который является оком души, должен оторваться от чувственных вещей и даже от самого мозга. Современные европейцы ограничивают свое бытие пятью телесными чувствами. Если же они хотят прослыть людьми духовными, – будь то с помощью искусства, или литературы, или науки, или даже оккультизма, – то они рассуждают о существовании шестого чувства. Это заблуждение, и на нас, православных, лежит большая ответственность: мы должны убедить, прежде всего, крещенных православных христиан, а потом и остальных людей, в том, что существует душа с пятью духовными чувствами. Ум – око души. Помимо зрения, душа имеет еще обоняние, слух, осязание и вкус. Как говорил современный святой, преподобный Порфирий Кавсокаливит: «когда человек кается, он познаёт своего Творца. Раскрываются чувства его души и тела».

В конце доклада мне хотелось бы вспомнить один тропарь из «Богородичника» преподобного Никодима Святогорца. Этот тропарь особенно любят монахи. Святой Феофан Начертанный, митрополит Никейский, написал более тысячи лет назад: «Чувств сугубую пятерицу, Владычице, вразуми и десятострунный орган покажи благодатию, вышшелетну Премудрость рождшая, согласное яко да воспою Тебе пение» (Глас четвертый. Вторник).

Европа, Средний и Дальний Восток вот уже тысячу лет как подчинили человека господству пяти телесных чувств. Напомню очень нашумевший в 70-е годы фильм японского режиссера Нагиса Осимы «Империя чувств», а также известную песню греческого композитора Маноса Хадзидакиса и поэта Ариса Даваракиса «Баллада о чувствах и иллюзиях». Эти произведения воспевают тело не как инструмент для освящения души и жилище Святого Духа, но как объект удовольствий, наслаждений и дьявольской развращенности. Тысячу лет этому учат и нас, и другие народы. Тысяча лет просвещения, но в этом просвещении нет света. Вторую тысячу лет кричит Симеон Новый Богослов: «Знание – это не свет. А вот свет – это знание». И в конце службы Первого часа мы читаем молитву святителя Василия Великого: «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освящаяй всякаго человека, грядущаго в мир, да знаменается на нас свет лица Твоего, да в нем узрим Свет неприступный; и исправи стопы наша к деланию заповедей Твоих, молитвами Пречистыя Твоея Матери и всех Твоих святых. Аминь».

В конечном итоге, о каком свете рассуждаем мы, православные восточные христиане? Беседуя с инославными и иноверцами, насколько сами мы бываем осведомлены о существовании «сугубой пятерицы» чувств души и тела? Давайте задумаемся, что же делаем мы сами.

В заключение я хотел бы привести слова святителя Нектария Эгинского. Я нашел этот отрывок в одном из его текстов, и он меня поразил. Святитель испытывал большую душевную горечь: его оклеветали и изгнали из Александрийского Патриархата. Послушайте, что он говорит: «...Я до сих пор помню, что я чувствовал и о чем думал той ночью, в конце июля 1890 года, когда, прислонившись к фальшборту корабля, пристально вглядывался в огни Александрии, которую я терял навсегда... Христе мой, я хочу быть спокойным и мирным. Я хочу простить – помимо всякой логики, помимо всякой горечи. Христе мой, позволь мне причаститься Твоей любви к людям, той любви, которая превосходит всякую логику. Я сам не могу, а Ты можешь взять мою душу и воскресить ее. В руце Твои предаю себя».

Аминь.

---

---

Редакция портала «Монастырский вестник» благодарит сестер Александро-Невского Ново-Тихвинского женского монастыря г. Екатеринбурга за перевод доклада с греческого языка

Приветственное слово Высокопреосвященного митрополита Киккского и Тиллирийского Никифора (Кипрская Православная Церковь) на открытии монашеской конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)

---

Хочу выразить свою радость и удовольствие по случаю проведения двухдневной Международной конференции на тему «Монашество и современный мир», организованной совместными усилиями Лимасольской и Амафунтской, Киккской и Тиллирийской, Тамасосской и Оринийской митрополий и Синодальным отделом по монастырям и монашеству Русской Православной Церкви.

Сердечно приветствую столь значимое присутствие на Кипре, этом «острове святых и мучеников», досточтимых представителей сестринской единославной Русской Церкви и желаю, чтобы с Божией помощью работа данной конференции прошла благополучно и плодотворно.

Монашество характеризуется – и это богоданное сравнение имеет точный смысл – как «трапеза с высоким проповеданием» (см. Притч. 9:3). И это потому, что ее сотрапезники, оставаясь на земле, добровольно избрали вести «равноангельское жительство», чтобы стяжать «святое знание и опыт», «несметные блага в себе содержащие», по слову преподобного Нила Постника.

Однако делателем святого ангельского жительства и причастником любви Божией в вертикальном и горизонтальном ее измерении становится только тот, кто полагает «четвероугольным основанием» созидаемого им здания послушание, воздержание, терпение и смирение, согласно нашему святому Неофиту [1]. Монашество выступает обильным дарованием, будучи знамением Божиим в мире «ближнем и дальнем» во все времена. И вся история Церкви служит нам в этом свидетельством и утверждением.

Истинно так. Разве нет благоволения на монашеском жительстве, которое явило великих отцов и учи́телей, а также святых нашей Церкви, ставших «светильниками в миру» и своими боговдохновенными словами и предобродельнейшим своим примером служивших богознаменными трубами Церкви во всей Вселенной? Разве не ученость монашества создала и взрастила все изобилие богословских писаний, священные сокровища гимнографии, богатство иконописи и богоугодную благотворительность, да и вообще заложила основы литературы, искусств и образования? И даже сегодня, разве не те самые ревнители божественного любомудрия продолжают поддерживать и развивать эту историческую миссию и вклад монашества, подтверждая своим самоотверженным подвижничеством и жительством слово Господне, по которому они принадлежат к верным и разумным домоправителям (Лк. 12:42), приумножающим данные Богом человеку таланты (см. Мф. 25:14–22)?

Многозначительные и многосложные монашеские труды находят свое отражение и утверждение в непреходящем изречении великого подвижника нашей Церкви святого Иоанна Лествичника: «Свет монахам – ангелы, свет пребывающим в миру – монахи!»

Будучи знаком с программой данной конференции и зная авторитет ее участников, я уверен, что уровень выступлений, а также вызванных ими конструктивных вопросов и замечаний, будут полностью соответствовать ожиданиям организаторов, направленным на раскрытие масштабов и вклада монашества во благо современного мира.

Однако, дорогие участники конференции, будучи епископом Православной Церкви, я ощущаю глубокую необходимость, прежде чем сойти с этой трибуны, выразить беспокойство по поводу болезненного кризиса, разразившегося в недрах нашей Православной Церкви по причине неканонического решения Вселенского патриарха Константинопольского Варфоломея признать раскольническую церковь Киева и даровать ей так называемую автокефалию вопреки единогласной канонической традиции и исторической церковной деятельности. Эта трагедия раскола возлюбленной во Христе братии угрожает расколоть тело единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви Христовой.

Мы переживаем сегодня события, которые, к сожалению, напоминают преддверие великого раскола 1054 года, разделившего Вселенское христианство на западных католиков и восточных православных, что привело ко всем известным трагическим последствиям. Этот раскол угрожает Вселенскому православию после присоединения Предстоятелей Александрийской и Элладской Церквей к решению Вселенского Патриарха. Не позволительно никому и особенно нам, православным монахам, являющимся первыми защитниками нашей Церкви, оставаться безучастными перед сегодняшним драматическим положением, в котором оказалось наше православие. Мы все должны перевести наше пассивное беспокойство в активную ответственность. Мы должны в молитве призвать милость Божию и просвещение Святого Духа, с тем чтобы Предстоятели Поместных Православных Церквей со всеобъемлющей любовью и смиренными и жертвенными помыслами прислушались ко гласу Господа, превозмогли непозволительный эгоизм, навязчивые идеи и манию власти и без влияния внешних политических сил и вмешательства геополитических интересов начали братский всеправославный диалог, направленный на преодоление настоящего кризиса, угрожающего единству православия. Потому что мы не должны забывать, что грех раскола неисцелим и непростителен.

Только если будет действовать принцип соборности, на который всегда опиралась Православная Церковь, может быть найден выход из сегодняшнего положения. Я молюсь, чтобы Всемилостивый и Всеблагий Господь с искушениями даровал и выход.

Возлюбленные во Христе братия, с такими мыслями я с вами прощаюсь и опять с особой радостью и удовлетворением желаю хорошей работы нашей конференции. Дух любви и радость братства да объемлют всех вас в течение всего времени вашего пребывания на нашем острове.

---

---

Перевод с греческого: Ксения Климова

_______________________________________________________________________________

[1] Преподобный Неофит, затворник Кипрский (1134–1219; память 24 января и 28 сентября ст. ст.) – один из самых видных представителей Кипрского монашества, основатель и первый настоятель монастыря святого Неофита, богослов, агиограф, гимнограф, а также автор исторических трудов.

Доклад епископа Лидры Епифания, настоятеля святого царского монастыря Махерас (Кипрская Православная Церковь) на международной конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)

---

Ваши Высокопреосвященства, боголюбивые святые архиереи, Ваши Высокопреподобия, досточтимые святые игумены и игумении, благочестивое собрание клириков и мирян!

В самом начале я хотел бы выразить благодарность Его Высокопреподобию Никифору, митрополиту Киккскому и Тиллирийскому, а также членам Синодального отдела Московской Патриархии за оказанную мне честь быть приглашенным на эту конференцию. Также позвольте признаться в том, что ваше присутствие, дорогие братья во Христе, на нашем маленьком острове делает нам честь. Мы радуемся возможности христианского общения и просим вашего благословения как покровителей и помощников в нашей монашеской жизни и, следовательно, в раскрытии темы, которая нам поручена.

Тема, к которой я смиренно приступаю, относится к процессу вхождения в монашескую жизнь конкретно взятого человека. Определяя ее с самого начала и ограничивая этим ее рамки, мы можем выделить следующие четыре этапа, которые являются общими для всех людей, однако различаются для каждого отдельного человека продолжительностью:

1) период вступления в монашество, в монашеское братство;

2) период сразу после принятия пострига и первые 5–7 лет после;

3) период от 7 до 20 лет;

4) период после 20 лет.

Первый период самый важный, потому что как раз в это время закладываются духовные основы.

То, как проявляется у человека желание монашества, – великое таинство. Наверняка, нужна и склонность к этому, и особый дар, харизма. Бог видит это в человеке и в нужное время осуществляет эту склонность: различными путями – событиями или посредством людей приглашает человека в монашескую ангельскую жизнь, в монашескую ангельскую братию.

Этот внутренний импульс проникает в сердце человека и побуждает его войти в чертоги Господа для того, чтобы найти покой в душе. Поэтому он начинает посещать монастыри, ближе знакомиться с монастырской жизнью, ощущать ее сладость и желать ее. Он ищет контактов с насельниками монастыря, смотрителем архондарика, с духовником, с игуменом или игуменией, с монахом или монахиней, которые произвели на него впечатление своей добродетельностью. Когда он почувствует немного смелости и уверенности в себе, он раскроет тайну своего сердца, свое глубокое влечение к монашеской жизни.

В случае, когда претендент открывает свое желание кому-нибудь, кроме игумена или игумении, тот человек должен сообщить об этом настоятелю или настоятельнице и направить к ним. В свою очередь игумен или игумения должны стремиться поговорить с желающим монашества. Если раньше между ними духовной связи не было, начинать встречу лучше с нейтральных тем.

Тему монашества, со ссылкой на монаха или монахиню, с которыми до этого был разговор, мы можем оставить до следующего раза, если собеседник сам не затронет ее первым. Необходима деликатность в общении. Если у нас нет информации, если мы чувствуем, что не можем об этом беседовать, отложим тему на будущее. Однако совсем не вредно, касаясь этой темы или нет, поговорить о небесном обаянии и важности монашеской жизни. Любой человек хвалит свой дом и свою жизнь, и мы, ссылаясь на тех или иных святых отцов, должны сосредотачивать на этом свой интерес.

Мы пригласим кандидата посещать нашу обитель, дадим ему небольшие подарки, например, четки, объяснив, как их применять и как молиться, духовную книгу, икону. Когда соискатель приедет в наш монастырь, мы предложим ему трудиться с другими монахами или в церкви, или на кухне, или в саду. В этих послушаниях есть свой смысл. Через это маленькое усилие и реакцию на него кандидата проявляются черты его внутреннего мира.

Соответственно этому мы и будем поступать с человеком. Попытаться ускорить этот процесс или оставить все развиваться потихоньку, соответственно, зависит не от нас, а от человека, стоящего перед нами. Дело ведь не в том, чтобы у нас было большое число монахов; нужны люди верные качественно, верно следующие Господу Иисусу; и стать из мирянина монахом – это большой, тяжелый духовный труд. Апостол Павел указывает своему ученику Тимофею: Грехи некоторых людей явны и прямо ведут к осуждению, а некоторых открываются впоследствии (1 Тим. 5:24). Так и игумен или игумения должны проверять кандидата не торопясь и лишь затем принимать решение о его входе в глубину тайной жизни во Христе.

Важно отметить, что выход из мира и принятие монашества – это величайшее событие. И оно не может осуществиться без Бога. Бог таинственным способом действует и открывает этому дорогу.

Этот выход на индивидуальном уровне является повторением выхода Израиля из Египта. Это есть побег от дьявольского плена к свободе Бога. А если Бог нас освобождает, то мы действительно свободны (см. Ин. 8:36). Человек закладывает замысел, Бог – силу. По мере замыслов даются и силы.

После того как человек принял окончательное решение постоянно жить в монастыре, он должен обязательно уладить все свои житейские дела, все обязательства, которые у него есть в этом мире. Никакой связи с миром он не должен оставлять. Если он что-то оставит, возможно, что такая связь явится препятствием к небесной дороге монашеской жизни, причинит невообразимые страдания. Или даже прервет его путь, заставив покинуть монастырь и возвратиться в мир.

Поэтому очень важно не иметь кредитов, уладить все имущественные вопросы, как он считает нужным. А в случае, когда соискатель оставляет что-то в своем владении после того, как он стал монахом, если эти имущественные связи еще не уладятся до рясофорного пострига, то, по крайней мере, до посвящения в великую схиму он уже не должен ничем владеть. Он должен: оставить работу, завершить задуманные поездки и осуществить необходимые визиты до поступления в монастырь; если он женат и его жена жива, он должен получить от нее письменное согласие на этот шаг; если у него есть дети, они должны быть взрослыми и, если это возможно, обзавестись семьей, быть профессионально обустроенными; и в конце концов он должен осознать, что, принимая решение идти в монастырь, он просто умирает, просто уходит в могилу, считается умершим для прежнего мира.

Слова нашего Господа и Бога Иисуса Христа, записанные в Его святом Евангелии: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мною (Мф.16:24) воодушевляли миллионы людей последовать монашескому призванию и, руководствуясь им, применяя его, стать отличными от других, – вот почему мы воплощаем на иконах их святые лики, поклоняемся им в храмах, почитаем их святые мощи. Эти самые слова из священных уст Владыки обращены и к нам, к каждому персонально, кто желает пойти долгим монашеским путем и следовать Владыке Христу в Его восхождении на Голгофу к Кресту. Если человек это не осознáет, не воспримет высшее, то он станет вампиром, живым мертвецом, который истолковывает все высшее с позиций мирского духа. Но когда он услышит голос: «Какое может быть согласие между Христом и диаволом? И что общего имеет верующий с неверующим?» (ср. 2 Кор. 6:15), – чтó он тогда ответит? С ним случится то же самое, как с тем в притче, кто пришел на свадьбу без подобающей праздничной одежды (см. Мф. 22:2–14): не имея ответа, он замолчит, его свяжут и выгонят вон, во тьму.

В этом первом наставлении о монашестве игумен и игумения должны сказать кандидату об основных принципах монашеской жизни. Они следующие: доверие к старцу, чистосердечная исповедь и послушание. Эти три принципа предшествуют всем другим, они составляют связующее звено для всех прочих, которые за ними следуют, и в конце концов они формируют достойное созидание святости. Эти три фундаментальные принципа монашества мы проанализируем.

Первый – доверие к старцу. По мере доверия следует мера любви: Какой мерою мерите, такою и вам будут мерить (см. Мф. 7:2, Мк. 4:24, Лк. 6:38). За любовью следует мера Благодати. Существует такая духовная аксиома: Бога не видел никто никогда: Единородный Сын, сущий в недре Отче, он явил (Ин 1:18). Также сказано: никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Мф. 11:27), через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе (см.: Еф. 2:18; Рим. 5:1–2). А старец (игумен) находится на месте Христа и является его прообразом.

Значит, через игумена у нас есть приближение к Сыну и дальше, выше – к Отцу. Кроме того, игумен как духовный отец равно любит своих духовных детей – ибо нет лицеприятия у Бога (Рим. 2:11), и дело не в любви Отца, которая дана изначально, а Сына. Мы видим, что Сам Господь как человек, давая Себя в пример к подражанию и пример к повторению, говорит: Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви (Ин. 15:10). Вот эта самая причина отсылает нас к послушанию, которое определяет особенности монашеской жизни.

Второй принцип – исповедание помыслов. Послушание – это подражание Христу. Исповедание помыслов создает духовную связь, усиливает подчинение и освобождает онтологию человека, если она чиста. Мера чистоты состоит в полном и чистосердечном исповедании помыслов перед духовным отцом, игуменом; в исповедании каждого движения и каждой мысли, направленной к исправлению, к исцелению, к выстраиванию духовной линии от игумена к постижению Святого Духа. Конечно, без тревог, без страха, без духовного напряжения, без серьезных переживаний не избавить себя от помыслов, не достичь отчуждения позывов плоти.

Это исповедание помыслов в дополнение к упомянутой пользе дает человеку мир в мыслях, психический покой, внутреннюю свободу, безмятежность, радость, – конечно, при условии строгого соблюдения искренности. Человеческие ошибки общеизвестны, простительны, хитрость – непростительна, потому что человек из-за дьявольской хитрости «бочком» направляется к Богу, стремясь достичь милости и благословения не по закону, а противозаконно. В таком случае польза и благословения будут совсем не те, которые испрашиваются у Бога прямым истинным путем, когда мы несем вместе с Господом Иисусом Его Крест. Через исповедание помыслов проявляется таинство Креста. Мы не должны забывать, что с таинством Креста неразрывно связано повиновение как особенность нашего призвания, нашего монашеского статуса. Поэтому необходимы опека, постоянная забота и послушание…

Послушание взращивает девственность и нестяжание, а также все остальные милости, потому что оно является содержанием духовного закона. Внутри него скрывается смирение и любовь, характерные для сердца Господа Иисуса, который был послушным даже до смерти, и смерти крестной (Фил. 2:8). Он наш образец. Как изумительно и значительно быть причастным этому призванию, когда тебе предоставляются возможность и силы отождествиться в радости с Богочеловеком! Возможность скопировать в себе этот образец, достойный и завидный! [1] Кто это получил, пусть заботится об этом, вкушая сладкие плоды, тогда он сможет, как младенец, на практике обрести в любви всё, что мы желаем и к чему стремимся.

Обычно после изучения материала следует проверка знаний, как после теории следует практика. После первой радости и периода отречения начинаются искушения. Они различны и зависят от меры внутренней смерти для мира. Если мы войдем в море искушений с верой, как у Петра, мы будем шагать по волнам и преодолеем их без сложностей. Если у нас появятся сомнения, мы начнем опускаться ко дну. Если мы позовем на помощь Того, Кто способен спасти, Он нас спасет.

Если мы не закричим, то, без сомнения, пойдем ко дну, и хоть случается это по-разному, но происходит по определенной схеме: «…немалая опасность для тебя, поскольку ты обещал сохранить все то, о чем говорилось раньше, и потом пренебрежешь обет свой и вернешься к прежней своей жизни, или отделишься от своего духовного отца, и от братьев, с которыми живете в одном монастыре или проживешь остальные дни своей жизни в безразличии и в пренебрежении». В этот момент игумену необходимо воодушевить новичка, и также необходимо время. Именно время является помощником и лекарем, если правильно применять целительные советы духовного отца.

Надо отметить, что ступени монашеского пострига, то есть рясофор, принятие мантии или принятие великой схимы, не указывают на прогресс в духовной жизни. Монашеский постриг подтверждает и закрепляет желание нашего сердца и наши глубокие внутренние поиски познания и причастия Богу. В соответствии с вышесказанным, мы обретаем также и милость Божию, укрепляющую и усиливающую нас в нашей духовной борьбе. Нам не предоставляется продвижение по лестнице светской власти [2].

В монастыре обещанное и полученное есть «смерть» через принятие Креста. Однако эта «смерть» животворная, потому что повторяет смерть Господа Иисуса и дополняется последующей радостью воскресшего Христа, воскресшего таинственным образом.

Однако для духовного совершеннолетия того, кто вступает на путь монашества, и преобразования его внутреннего мира до жизни во Христе необходимо пройти через напряжение, боль, муки и страдания сердца духовного отца, напоминающие о Моисее. Игумен, как тот же Моисей, принимает из рук Господа руководство семенем плоти, то есть каждым конкретным человеком [3], выходящим из земли Египетской. Руководство преобразованием человека от светских воззрений, страстей и неповиновения – к земле Обетованной, земле, истекающей медом и молоком. Игумен ведет от равнодушия к принятию радости во Христе, он усыновляет и признает духовных детей как чад Божиих. И подобно тому, как Моисей встретил со стороны народа жёсткость, ропот, неповиновение, бунт, непоследовательность действий и мнения, чуждые Закону Божию, то же и игумен может встретить со стороны своих духовно пасомых.

И как Моисей наслаждался Божественной милостью и сердечным покоем через людей, возлюбивших Закон Божий, так и игумену предстоит получить наслаждение от людей, принятых Богом. При всем этом, являясь хорошим пастырем, он не изгонит никого из своего стада. Игумен любит паству так, как Христос Церковь, как образно апостол Павел указывает в своем письме к Ефесянам (Еф. 5:25).

В Греческом патерике рассказана следующая история. Когда-то один игумен молился Богу, чтобы заслужить и на земле и на небесах пребывание со своими возлюбленными духовными чадами, со своими монахами. Однажды он получил приглашение на праздник в соседний монастырь и просьбу послать туда заблаговременно своих монахов. Так он и сделал. По пути посланные встретили раненого человека, лежащего на дороге. Он стонал от боли. На вопрос, что случилось, он ответил, что его сбросило животное, на котором он ехал, и теперь он не может идти. Монахи ему сказали, что не смогут ничем помочь, потому что спешат в монастырь для подготовки к празднику. Через некоторое время этим же путем шел игумен. Когда он услышал рассказ путника о происшедшем, он поинтересовался, не проходили ли мимо какие-либо монахи. «Да, – ответил незнакомец, – но они спешили и не смогли помочь мне». Тогда игумен попросил человека приподняться немного, чтобы положить его на свои плечи. Раненый старался отговорить его: будет очень тяжело, и идти далеко. Но игумен настаивал, что не уйдет без него. Действительно, он взвалил незнакомца на свои плечи и пошел. Вначале от тяжести путь был невыносим. Однако, невероятно, но дальше становилось все легче и легче. В один момент он почувствовал, что у него на плечах нет никакой тяжести. Тогда он поднял глаза к небу и увидел ангела Божия. Поднимаясь в небо, тот сказал ему: «Господь послал меня к тебе, чтобы дать понять, что, если ты так просишь в молитвах, ты можешь быть всегда со своими подопечными. Однако, если они не постараются нравственно быть похожими на тебя, они не будут стяжать те блага, которыми будешь награжден ты».

И так каждый духовный отец, каждый игумен монастыря сочувствует своим чадам, сострадает своей пастве до тех пор, пока мы все не достигнем наконец единства в вере и познании Сына Божия, и встретимся с Совершенным Человеком, с Христом – образцом совершенной зрелости» (ср. Еф. 4:13). Они, наши отцы, наполняют свою жизнь страданиями Господа Иисуса, чтобы восклицать вместе с пророком Исаией: Вот я, и дети, которых дал мне Господь (Ис. 8:18). Аминь.

Перевод с греческого: Алексей Гришин

_______________________________________________________________________________

[1] Соответствующие ссылки можно найти у святого Марка Подвижника в «Добротолюбии».
[2] См. историю братьев Зеведеевых – Мф. 10:20–23; Мк. 10:35–40.
[3] В соответствии с выражением «семя Авраамово», которое апостол Павел применяет к израильтянам – см. Рим.11:1; Евр. 2:16