Настоятельница священной обители священномученика Ираклидия игумения Харифея как пример современной духовной жизни среди женского монашества на Кипре
Доклад архимандрита Дионисия (Коптидиса) (Кипрская Православная Церковь) на Международной конференции «Монашество России и Кипра: духовно-культурные связи» (Республика Кипр, г. Никосия. 1–2 ноября 2018 года)
≈ Непросто описать духовный образ человека, отличающегося святостью жизни, когда ты сам не обладаешь подобным жизненным опытом и добродетелью. Мать-игуменья Харифея, чей пример духовной жизни я призван в меру своих сил представить вашему вниманию, была небесным человеком и земным ангелом. Ум ее был боговидный, и она ощущала благоуханное дыхание Благодати Духа Святого, которая согревала ее в любви ко Христу, возлюбленном ею с детства. Сведения, которые мы намереваемся представить, связаны с обстоятельствами ее жизни, с ее духовными подвигами и с ее учением о том, что есть монашеское жительство. Почерпнуты они из ее личного дневника, писем и сочинений, изданных Священной Обителью священномученика Ираклидия в виде прекрасно оформленной книги под названием «Блаженной памяти игумения Харифея».
Без всякого преувеличения можно сказать, что в лице приснопамятной старицы нашли свое отражение слова Священного Писания: "Жену доблю кто обрящет, дражайши есть камения многоценнаго таковая" (Притч. 31:10). Эта выдающаяся и наделенная духовными дарами личность, в миру Элени Хатзихару, родилась в 1915 году в деревне Атиену, оказавшись вторым по счету ребенком среди родившихся в семье пяти детей. Окончив начальную школу, стала помогать на земельных наделах своей семье, отличавшейся своим значительным социальным и материальным положением.
Стремление к монашеской жизни
С юных лет ее сердце пламенело жаром посвятить свою жизнь Христу, избрав монашескую стезю, что было достаточно непривычно для кипрских реалий того времени, поскольку на тот момент на Кипре не действовал ни один женский общежительный монастырь. Воля к исполнению этого желания натолкнулась на упорное сопротивление родителей, склонявших ее к замужеству. Вот что написано на этот счет в ее собственном дневнике: «С того дня, как я открыла родителям свое намерение, передо мной разверзся непроходимый хаос. Они никак не ожидали от меня такого и не желали даже слышать о монашеском жительстве. Это казалось им крайне отвратительным, и они не стеснялись говорить мне, что я оскорбляю их и что должна отступиться. Денно и нощно между нами шла непрестанная война».
В те тяжкие моменты своей жизни юная тогда еще Элени находила единственное прибежище в тайных встречах и негласной переписке со своим духовником – старцем Макарием Ставровуниотом, выделявшимся среди насельников монастыря своими обширными трудами по духовному руководству. Вот яркое свидетельство о нем старицы Харифеи «О. Макарий, да благословит его Господь, придал мне столько смелости и надежды своими письмами!.. Он действительно был для меня духовным отцом, утверждением и утешением на протяжении всей его земной жизни. Именно ему я обязана своим духовным становлением и никогда его не забуду...»
Все это время сама она предавалась горячей молитве, даже в те часы, что трудилась в поле. Вот как она пишет об этом в своем дневнике: «Господи, если есть на то Твоя воля и если Ты судил мне стать монахиней, утверди меня на этом пути. Шло время, и я в ожидании ответа Господня проводила время в молитве и в чаянии исполнения сроков».
Божественное призвание к монашеству
Ответ Господень и в самом деле не заставил себя ждать, так что недостаток утешения от людей обернулся утешительным божественным вмешательством. По словам самой приснопамятной старицы, описавшей это чудесное событие в своем дневнике, она никогда не забудет «Его святого призыва»: «Вспоминая этот день, я снова ощущаю божественное умиление до дрожи и замираю вне себя от изумления перед величием Бога, которое созерцаю и которому оказалась причастна я, столь недостойное и ничтожное творение...
Это был августовский воскресный день 1938 года. Я поднялась на чердак, чтобы отдохнуть телом и привести в порядок свои помыслы, которые находились в смятении и в противоречии друг с другом… Но сколько я ни старалась, мне не удавалось хотя бы чуть-чуть умиротворить мой смятенный дух. Я разразилась бесконечными рыданиями, разрешившимися умиленной молитвой. Дух мой пришел в мирное состояние, и меня охватило нечто подобное сну. Мне послышался словно вой ветра, словно шум камыша, которые привлекли мое внимание, так что я обратилась туда, откуда исходили эти звуки. Вначале это действительно выглядело как ветер, но по мере того, как я всматривалась, глазам моим открывалось величественное зрелище. Вместе с ветром появился человек, молодой и прекрасный, в белом священническом облачении с голубыми крестами на ризе. Он не ступал на землю. Он приближался словно летя, словно скользя. Его волосы и борода развевались по ветру, а лицо излучало радость. Он подошел ко мне и, пройдя вперед на шаг, высоко поднял большой крест, сказав мне при этом: “Иди за мной”. Он пошел за ветром, и послышалось пение на мириады голосов, а затем видение исчезло. Проснувшись, я сразу оказалась на коленях и разразилась рыданиями. ...Я восклицала: “Иду, Господи, иду” и плакала. С того дня мои мысли были только об одном – как бы суметь избавиться от мирского и оказаться в уединении кельи, чтобы в четырех стенах всецело предать себя своему Богу».
Старица, «облаченная в доспехи Христа»
С тех пор, как образно отмечает приснопамятная старица, она стала под хоругви Креста и приняла окончательное решение пойти монашеским путем. В 1945 году она оставила мир и поселилась в своекоштном монастыре Преображения Господня в Каймакли, поскольку тогда на Кипре не было ни одного действующего женского общежительного монастыря. В 1949 году в священной Ставровунийской обители она удостоилась великого ангельского образа с наречением имени Харифея. Ее дневниковые записи за этот день свидетельствуют – как, впрочем, и вся ее жизнь – о добродетельном и ревностном устроении, всегда отличавшем ее. Вот как она пишет об этом: «Теперь же как воин Христа, облачившись в Его доспехи, я вступаю на стезю подвижничества с решимостью скорее умереть в этом подвиге, чем уступить наветам врага, который, как я и услышала в чине пострига, никогда не оставит меня в покое».
Будучи исполненной духовного воодушевления, как сообщает сама мать игумения, она строила воздушные замки, и отдаленное чудилось ей близким, а неровные стези – гладкими. Однако вскоре она убедилась в том, что состояние духовной жизни в обители не удовлетворяет ее в силу идиоритмии и отсутствия руководства, поэтому ее молитвы и пламенное желание были направлены на то, чтобы уйти оттуда и сподобиться жить в общежительном монастыре, как она всегда и мечтала.
В монастыре священномученика Ираклидия
Целых восемнадцать лет терпения и выдержки понадобилось для того, чтобы дождаться исполнения срока. В конце концов, в 1962 году с разрешения тогдашнего Архиепископа Кипрского Макария III старице и двум другим сестрам, ушедшим вместе с ней, сестре Феофано и сестре Евпраксии, вверяется пребывавший на тот момент в руинах монастырь священномученика Ираклидия, в целях его восстановления и возрождения в нем общежития.
«Когда мы впервые пришли взглянуть на него, меня охватил ужас», – пишет мать-настоятельница и продолжает: «Старый, разрушенный, нежилой, без входной двери и без дороги, которая вела бы к ней, без воды, без света... без кухни – без всего того, что требуется людям для жизни. Я вспоминаю это и восхищаюсь тому дерзновению, что было пробуждено в нас нашим устремлением и помощью святого Ираклидия… Потребовалось довольно много времени для того, чтобы избавиться от разных гадов, угнездившихся в монастыре».
Вскоре число сестер увеличилось, и в 1966 году старица Харифея официально возводится в сан игуменьи монастыря.
Сама мать-настоятельница так пишет об этом выборе: «Движимая одной лишь любовью, я взяла на себя такую ответственность, не считаясь с масштабом трудностей. Общежительный уклад и присутствие духовника придавали мне дерзновение, так что и трудности не показались мне такими уж большими».
Старица, взяв на вооружение доблесть своей души, деятельный характер, непреткновенное подвижническое устроение, жертвенность и самоотречение, возродила из руин это священное и апостольское место покаяния, буквально вложив в него частицы своего сердца. Что ни есть в монастыре живого и неживого – все обильно орошено слезами ее молитв и потом ее трудов. За время ее игуменства архитектурный комплекс монастыря пережил многочисленные поновления и приращения. Были капитально отремонтированы и расширены монастырские корпуса, отреставрирована и украшена соборная церковь и игуменский корпус, отстроены мастерские, трапезная, покои для приема и размещения паломников. Также была сооружена часовня в честь святого Иоанна Предтечи, причем мозаичные полы во внутренних коридорах изготовили сами сестры.
Сердце открыто для «Христа в каждом»
Наряду с ответственностью за восстановление и расширение монастыря старица в течение тридцати четырех лет несла на себе тяжкий крест духовного водительства сестер.
С бескрайней любовью, рассуждением, смирением и приверженностью к отеческой традиции старалась она, чтобы Христос явил свой лик в сердце каждой из сестер, что требовало огромного терпения и великодушия, поскольку всякий человек имеет отличный от других характер и особенности.
Вот что пишет о этом сама мать-настоятельница в своем дневнике: «Чтобы сложился и начал развиваться духовный организм, наставник должен плакать вместе с плачущими и радоваться с радующимися. Он должен снисходить на уровень любого из братии и иметь силу удержать его от падения и возвратить его к своей цели и обетам, данным перед Распятым Иисусом. Для этого требуется вместить в себя огромную любовь, большое терпение и мастерство. Это вовсе не легко, потому что людей часто отягощает то, что они унаследовали ранее, и ограниченность ума, так что ими овладевает эгоизм, себялюбие, упрямство и гордыня».
Блаженной памяти старица Харифея широко распахнула свое сердце, чтобы оно вместило и покрыло все вопрошания, нестроения и слабости каждого из ее духовных чад. Кроме того, в силу своего характера она избегала авторитарного навязывания правил и старалась добиваться результата, пробуждая в сестрах взаимную любовь и сама служа им в этом примером для подражания, как во внешних своих проявлениях, так и в отношении внутреннего духовного делания.
Наряду с заботой о духовном водительстве сестричества, она довольно часто брала на себя бремя материальных и духовных забот каждого, кто искал ее помощи, разделяя с ним его боль и трудности. Несмотря на все обременявшие ее заботы и тяготы, которые она испытывала в связи с посещавшими ее время от времени болезнями, дверь ее кельи и сердце всегда были открыты для каждого «Христа», как она сама называла каждого, кто обращался к ней за помощью. Те из священнослужителей, монахов и мирян, которые сподобились знать ее лично, питали к ней чувства величайшего благоговения, уважения и любви, а ее чистейшая душа отзывалась на это плодами духа Святого, сладчайшими и препростыми. Хоть ей и приходилось в жизни пережить множество скорбей, проливая реки слез, хоть она и встречала большие трудности и серьезные препятствия, она умела своим доблестным настроем, который всегда ее отличал, и продолжительными ночными молениями разрешать всякую трудную ситуацию, всегда возлагая надежду на Промысл Божий.
Цель монашеского жительства
Блаженной памяти старица имела опытное познание сути монашеской жизни. Она часто говорила, что монашеское жительство есть дар, данный самим Богом, а не дело человеков. Вот что сказано в одном из ее писем: «Бог, исполненный любви к человеку, пожелал иметь особый удел на земле для Своего прославления. Он соблаговолил избрать нас, призвать нас и отделить нас от мира к вящей Своей славе – нас, не имеющих никаких достоинств».
Конечно, старица никогда не умаляла ценности и значения жизни в браке, но всегда подчеркивала, что для каждого христианина первостепенное значение имеет жизнь по воле Божией, будь то в браке или в монастыре. В одном из своих писем она пишет: «Всё собиралась многое тебе написать и просветить тебя насчет великого подвига девства, на чем даже апостол Павел не настаивал в своих посланиях, ибо это есть ангельское достоинство, которое немногие дерзают воспринять как бремя неудобоносимое. Не все могут это вместить... но могущий да вместит». Монашескую жизнь матушка Харифея называла ангельским жительством, ибо она всецело посвящена подражанию ангелам и славословию Бога в утверждение его завета: свет миру иноки, свет инокам ангелы.
Приснопамятная старица Харифея всегда проявляла себя на деле как истинный и опытный духовный наставник, переживая за каждую сестру в ее искушениях. Божия благодать и огромный опыт и любовь сделали ее опытной духовной водительницей в деле окормления сестер. Ее безграничное милосердие, снисходительность и понимание множества монашеских слабостей и страстей, позволяло отражать многие неизбежные искушения. Эти искушения, как она часто сама говорила, подстерегают всех, кто ведет духовную брань. Подвизающийся на этом поле брани христианин и тем более монах узнает, что для угождения Иисусу Распятому он должен ежедневно вести борьбу со своими страстями, умерщвляя себя для того, чтобы жить только ради Христа, неся каждый своим путем свой крест, сообразуясь со словом Апостольским: «чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего». Зачастую наш крест – это мы сами с нашими страстями, недостатками и слабостями. Как часто говорила сама старица, желая побудить сестер преодолеть искушения доблестным устроением: «Монашеская жизнь есть крест, сестры, не поддавайтесь. Мы должны не щадя себя искоренять наши страсти. Иначе какими мы явимся перед Женихом Христом?»
Блаженная кончина старицы
Последние два года своей земной жизни она провела прикованной к инвалидной коляске из-за проблем с позвоночником. Однако именно последний год жизни стал для нее настоящим мученичеством, потому что ко всему прибавились нестерпимые боли онкологического характера, и бесконечными ночами она мучилась бессонницей из-за нарушения дыхания. Это испытание она переносила с великим терпением, выдержкой и молча, без роптания и жалоб, в молитве, преподавая таким образом сестрам свой последний урок.
13 апреля 2000 в четверг первой седмицы Великого Поста она отошла ко Господу, явив блаженную кончину.
Накануне ночью, когда сестры читали в больнице Великий Канон Андрея Критского, старица сама произносила: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя», в то время как утром слышали, как она говорила: «Да возвратятся абие стыдящеся глаголющии ми: благоже, благоже». Наклонившись на левую сторону, она плюнула три раза, потом плюнула еще сильнее и продолжила со словами: «Да возрадуются и возвеселятся о Тебе вси ищущии Тебе, Боже, и да глаголют выну, да возвеличится Господь, любящии спасение Твое» (Пс. 68).
Молитва была непрестанно у нее на устах до последнего вздоха. Один из примеров такой молитвы к Небесному Жениху мы находим в ее дневнике: «Боже мой, Тебя прошу, недостойная раба Твоя, о помощи и благодати, которых я в изобилии изведала по бескрайнему милосердию Твоему. Ты излил богатство благости Своей на меня недостойную, и не остави меня без Своих благодеяний, чтобы я могла нести Крест Твой до своего последнего вздоха, служить славе Твоей и явить себя достойной того призвания, которое Ты мне уготовил. Сопричти меня, Боже мой, к святым и духом и телом. Не остави меня ради ведомых и неведомых моих прегрешений. Не презри мою нищету перед Тобой, скорбную и отчаявшуюся. Не остави меня одну, Боже мой, в моих пристрастиях, но подай мне благодать Твою, чтобы Она, пребывая со мною, помогала мне подвизаться и оставалась со мною до конца».
Из всего сказанного очевидно, что присноблаженная старица Харифея была личностью, сформированной под воздействием ее всецело преподобнической жизни, безграничного самопожертвования ради ближнего, истинной любви и неколебимой веры в Творца всяческих. Неизменно утвержденная в крестной жертве Богочеловека Христа, она черпала в ней силы для продолжения своего подвижнического восхождения, как она сама об этом говорила. В самом начале своего монашеского пути она терзалась переживаниями, осознавая ответственность за сохранение монашеских традиций и за духовное окормление сестер.
Я глубоко признателен и отношу это к действию Божьего Промысла, по милости которого я узнал приснопамятную старицу Харифею, и чаю, что ее молитвы помогут и нам сподобиться Божией милости. Аминь. Ее же молитвы да пребудут с нами.