Необходимая ступень к спасению. Практические аспекты послушания на примере блаженных пюхтицких стариц
Доклад игумении Филареты (Калачёвой), настоятельницы Пюхтицкого Успенского ставропигиального женского монастыря на круглом столе «Добродетель послушания в современных монастырях: практические аспекты» (Воскресенский Новодевичий женский монастырь Санкт-Петербурга, 2-3 июля 2018 года).
Может показаться, что послушание как отречение своей воли и разума противоречит замыслу Божию о человеке. В самом деле: создав человека по Своему образу и подобию, Творец наделил его свободой. Более того – Он передал ему в дар не только весь мир, но и право быть этого мира господином. Казалось бы, как при этом предоставить свою волю другому? Как связать себя не только в своих поступках, но даже и в рассуждениях и мыслях решающим «да» или «нет» будто бы совершенно постороннего, чужого тебе человека? Как, будучи в здравом уме и твердой памяти, отречься от самого себя, от своих желаний, мнений, пристрастий – в конце концов, от своей личности? Что это, как не предание себя в самое ужасное рабство?
Но все эти будто бы неоспоримые доводы житейского разума становятся ничтожными при соприкосновении с иной реальностью – реальностью духовно преображенной, реальностью веры, реальностью, устремленной к спасению души и приуготовлению к жизни вечной. Вот что говорил в связи с этим архимандрит Софроний (Сахаров): «…Тем, которые совершили такое отречение, послушание открылось как невыразимо великий дар свыше. С радостью отдавая свою волю духовному отцу, послушник совлекается тяжелого груза земной заботы и познает то, чему невозможно определить цены – чистоту ума в Боге» [1].
Монашество прежде всего и есть – чистота ума. Без послушания невозможно достигнуть ее, и потому монашества без послушания нет и быть не может. Непослушник – не монах в подлинном смысле этого слова. Вне монашества возможно стяжание великих дарований Божиих, но чистота ума есть особый дар монашеству, который дается исключительно тому, кто принимает на себя сверхразумный подвиг послушания. Вот почему послушание и считается главной основой монашества.
У послушания много сторон. Общее правило – не доверять себе. Это особенно важно для начинающих, но и состарившиеся в монашеском подвиге не оставляют его.
Обратимся к воспоминаниям схимонахини Артемии (Горбуновой): «По пришествии в монастырь меня поселили со старой немощной сестрой. Я как келейница служила ей и выполняла всю домашнюю работу. И захотелось мне из лучших побуждений заменить ей коврик у ног. Ее коврик был уже старенький, ветхий, и я, не спросив ее согласия, постелила ей свой, новенький, а ее старый сожгла в печке. Вечером, придя с послушания, увидела ее горькие слезы. Она все искала свой старый коврик и спрашивала, где он. Я в страхе и ужасе побежала к блаженной мать Екатерине, а та меня встретила сразу словами: “Ты зачем это сделала? Нельзя без благословения ничего самой решать. Непослушание – это слезы”».
Казалось бы, что об этом говорить? Мелочь, бытовая подробность, которых десятки в каждом дне нашей жизни. Но только не для монаха, для которого, по сути, нет мелочей, ибо каждая из них в его понимании наполнена важнейшим смыслом. Всякое дело, всякое начинание должно твориться по благословению, чтобы тем самым любое свершение – малое или большое, не имеет значения – обрело характер Божьего дела. Все «житейские мелочи» требуют познания воли Божией, ибо в жизни человека все важно. Через благословение вся жизнь приобретает священный характер, и всякое дело тогда становится подлинно вечным. Ибо совершается оно во имя Бога.
Как вспоминала монахиня Глафира (Федосеева), которая в 1960-х годах, будучи новоначальной послушницей, несла послушание в богадельне, наша «блаженная пюхтицкая монахиня Екатерина всегда учила молодых сестер послушанию. Начнешь что-либо делать не благословясь, ни за что не допустит по своей воле сделать: “Нет, нет! Я ‘непослушание’ не принимаю!..” – говорила блаженная. Полы начнешь в келии мыть – к кровати своей не допустит, если не спросила перед этим благословения! Иду куда-то по послушанию, обязательно скажу: “Благословите”!».
Что это – воспитание привычки? Скажем даже грубее – муштра? Или – уже с горьким юмором – шаг влево, шаг вправо, прыжок вверх считается побегом? Ответим: монашеское послушание не есть дисциплина, и держится оно не на принуждении. Послушание только тогда духовно плодотворно, когда оно носит характер свободного отсечения своей воли ради обретения воли Божией. По словам святого Иоанна Лествичника, послушник, продающий себя в добровольное рабство, взамен получает истинную свободу [2].
Об этом свидетельствует особый род святых в Церкви – юродивые Христа ради. На примере блаженных пюхтицких стариц инокини Елены и святой блаженной матери Екатерины мы видим, что они, уйдя из мира и приняв на себя подвиг юродства, отвергли и мирской образ жизни, и мирской дух, предав себя полностью послушанию воле Божией.
Духовник блаженной Екатерины (Малков-Паниной) иеромонах Петр (Серегин) вел дневниковые записи после бесед с блаженной. Он записал ее слова: «Я отказалась от своего разума, разумеется, для славы Божией, покорив Богу всю свою волю». Так уясняется нами путь людей высочайшей духовной жизни: отречься от себя, отсечь свою волю, свои желания, всем служить, для всех, по слову апостола, быть всем, не укрываться от поношений, со смирением принимать поругания – всё для того, чтобы раствориться в Господе.
Старец Иосиф Исихаст говорил: «У доброго послушника расположение послушания внутри. Мы оказываем послушание, чтобы подражать Христу, и это первое, что должен хорошо понять монах, потому что это и есть монашество» [3].
Блаженная мать Екатерина любила повторять, что послушание выше поста и молитвы. Сестры обращали внимание, что речь шла не только о внутреннем состоянии, но еще и о самом послушании, за которым они трудятся. В Пюхтице со дня основания обители крепко помнят и чтут старинную монашескую заповедь: труд – это молитва (и наоборот: молитва – это другая сторона монашеского, непрерывного, совершаемого и при свете солнца, и при сиянии звездного неба труда).
Вот пример из жизни блаженной нашей монахини Екатерины. Монахиня Руфина (Васильева), будучи послушницей, несла послушание на сестринской кухне. «В среду первой седмицы Великого поста, когда все сестры молились за Литургией Преждеосвященных Даров в Трапезной церкви наверху, послушница Раиса в том же здании, внизу, на кухне, варила суп и за грибами побежала в игуменскую, где увидела блаженную мать Екатерину, читающую Псалтирь. “Ты что, не молишься?” – спросила ее старица. Послушница Раиса, еле сдерживая слезы, подтвердила, что не молится, как все сестры, а варит суп на кухне. Тогда мать Екатерина ответила: “Ну и что же, что суп варишь! Что наверху, что внизу – одинаково!” Так внушительно она это сказала, и так радостно стало на душе у послушницы Раисы от этих слов – в церкви наверху молятся, а молитва за всех в обители и за весь мир идет, и тот, кто трудится, тоже участвует в этом молитвенном делании».
По воспоминаниям сестер, блаженная мать Екатерина любила приходить к сестрам на послушания. Когда помоложе была, камни с полей убирала. Сестры выносили камни ведрами и складывали на обочине полей, а затем грузили на телегу и на лошадях вывозили к опушке леса. Послушание было тяжелое, но мать Екатерина его любила. Еще вспоминали: «Как-то убирали сестры картофель допоздна на поле возле западной монастырской стены и стали роптать на тяжесть послушания. Мать Екатерина пришла к ним и стала помогать убирать картошку. Время было осенью, сыро, холодно, и сестры, жалея старицу, стали отсылать, уговаривая, что так нельзя, вы в одних суконных тапках, мокрая по пояс. А она молчала и продолжала работать. Глядя на нее, ропот у сестер прекратился. Такой пример отношения к послушанию сестрам оставила».
Еще несколько примеров о важности послушания, сохранившихся в нашей обители с давних времен. Они связаны с предшественницей нашей пюхтицкой монахини Екатерины – блаженной инокиней Еленой (Кушаневой). «Блаженная инокиня Елена в одно время зачастила на скотный. Придет к старшей, мать Аврамии, которая почти 60 лет потрудилась на скотном, и начнет говорить одно и то же: “Послушание и в огне не горит!”».
«За неделю до пожара, – вспоминала схимонахиня Варсонофия (Синаева), – шла я на скотный в 3 часа утра за молоком варить для сестер кашу. Вижу – навстречу мать Елена идет без обуви, в одних промокших чулках. Спрашиваю: “Где, мать Елена, была?” Отвечает: “На войне была!” Прошло несколько дней... Будит ночью звон колоколов: пожар на скотном! В ту ночь была сильная гроза. Местные эстонцы видели, как огненный шар упал на здание коровника. Двор был очень ветхий, на будущий год собирались его перестраивать. Сарай был забит скирдами сена доверху, чтобы крыша не обвалилась. Загорелось все сразу.
Весь скот сгрудился вокруг матери Аврамии, боялся выходить, как она ни уговаривала, а вокруг пылал огонь. Тогда она повторяет слова блаженной мать Елены: “Пойдем, война!” И коровы послушались – все стадо мать Аврамия вывела из горящего коровника. Потом вспомнила, что в отсеке остался один теленочек. Крикнув: “Послушание в огне не горит!” – закрылась одеялом, бросилась в пылающий двор и вывела теленка, у которого только кончик хвоста обгорел, как рассказывали потом сестры. Мгновение спустя весь остов пылающего здания сразу рухнул». С той поры, в благодарную память о том, что все сестры остались живы и скот не погиб, ежегодно 10 августа совершается крестный ход вокруг Успенского собора с чтением молитв иконам Божией Матери «Неопалимая Купина» и «Смоленская».
Пюхтицкие сестры всегда знали, как важно послушание, и без благословения не дерзали начинать какое-либо дело. Схимонахиня Елена (Трусова) вспоминала, что в начале 1947 года, поступив послушницей в Пюхтицкий монастырь, она сразу стала трудиться на скотном. Время было послевоенное, нелегкое, монастырь не мог обеспечить сестер одеждой. И решила она пойти к блаженной старице Елене, взять благословение съездить домой за вещами. Когда новоначальная послушница спросила мать Елену, можно ли ей ехать, старица показалась ей рассерженной. «Есть матушка, есть батюшка, – громко сказала она, – они и благословляют. Зачем ко мне пришла?» Тогда вступилась келейница мать Серафима и сказала, что это новенькая и ничего в монастыре еще не знает. Мать Елена немного смягчилась, но вновь отказала: «Есть матушка, есть батюшка, а я кто такая? Иди к Матушке, – минуту спустя промолвила она, – бери благословение и поезжай».
Почему святые отцы и вслед им наши блаженные пюхтицкие старицы ставили послушание выше поста и молитвы? Да потому что оно есть не что иное, как краеугольный камень монашеской жизни. На нем стояли, стоят и будут стоять святые обители. И дело тут – напомним – вовсе не в поддержании порядка, хотя важен и он; дело в создании того высокого духовного настроя, той безграничной самоотдачи и самоотверженности, без которых монашеская жизнь станет непереносимой обузой.
Нередко от опытных сестер мы слышали: «Не берите на себя подвигов без благословения, не взращивайте тщеславия». Отчего же не решиться самому? Отчего не взвалить на собственные плечи груз самим тобой выбранного послушания? Какая духовная опасность подстерегает послушника в самостоятельно выбранном послушании? Ответим на эти вопросы одним словом: гордыня. Когда решаешь сам, когда своей волей приступаешь к тому или иному делу, тогда незаметно и опасно может закрасться искушающая мысль, что тебе всё по силам и что ты самостоятельно одолеешь тесный путь к вратам Царствия Божьего. Так возникает некий прометеев комплекс, не имеющий к подлинному монашеству никакого отношения и более того – вредный ему. Ибо послушливый отсек свою волю и «во всем исполняет послушание, потому ум его свободен от всякой заботы и чисто молится. У послушливого на уме один Бог, а у преслушника ум занят ропотом, и потому таковой не может созерцать Бога» [4].
У послушания есть постоянный и необходимый спутник – смирение. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1 Пет. 5:5). Послушание и смирение – вот та ступень, на которую вступают монашествующие; ступень лестницы, ведущей к спасению, а значит, и к Богу.
[1] По материалам доклада иеромонаха Софрония (Сахарова), прочитанного 30 ноября 1952 года в зале Объединения «Православное Дело» в Париже.
[2] См. Иоанн Лествичник, преп. Лествица. Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании; 5.
[3] Из беседы братии Валаамского монастыря с игуменом Ватопедского монастыря архимандритом Ефремом, проходившей 22 мая 2009 года.
[4] По материалам доклада иеромонаха Софрония (Сахарова), прочитанного 30 ноября 1952 года в зале Объединения «Православное Дело» в Париже