«Монастырь возгради и братию собра...»
Доклад игумена Гавриила (Рожнова), наместника Раифского Богородицкого мужского монастыря (Татарстанская митрополия) на круглом столе «Пополнение братства обители. От чего это зависит?» (Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский женский монастырь, 5 сентября 2024 года)
Ваше Высокопреосвященство, Ваши Преосвященства, досточтимые отцы, матушки, братья и сестры!
«Монастырь возгради и братию собра…», – такими словами восхваляют преподобных игуменов древности их жития. Внешнее благоустройство обители и благоустроение братства – две важнейшие задачи любого игумена обители. И если период активного внешнего восстановления храмов и монастырей после 70-летия безбожия в нашей стране в основном заканчивается, то вопрос построения благоустроенных приходских и монастырских общин стоит очень остро, о чем неоднократно в последние годы говорит Святейший Патриарх Кирилл.
Согласно официальной статистике, по количеству вновь открытых и возрожденных за последние 30 с лишним лет монастырей Русской Православной Церкви мы приблизились практически к дореволюционному уровню, но по количеству насельников в них мы в разы отстаем. Кроме того, по последним данным ВЦИОМ, уменьшается количество просто верующих россиян (по разным оценкам на 15 % за последние 15 лет), из которых по различным подсчетам всего лишь 1-3 % активно проявляют свою веру: регулярно посещают храм, соблюдают посты, исповедуются и причащаются. Это во многом показатель КПД и нашей с вами работы. Эта тенденция отражается и на количестве желающих поступить в современные обители, ведь в монастырь идут наиболее ревностные христиане, а «монашество – это евангельский максимализм», по определению святителя Игнатия Брянчанинова, и индикатор духовного состояния христианского общества. Кроме этого, в тех обителях, где монашеские братства сформировались относительно давно, зачастую наблюдается процесс общего старения братства, а вновь поступающие трудники тоже, в основном немолодого возраста.
В чем же причины такого уменьшения количества желающих поступить в наши монастыри? Почему молодежь не воспламеняется евангельским идеалом и не стремится в обители?
На наш взгляд, можно выделить внешние (объективные) и внутренние (субъективные) причины сложившейся ситуации. Пополнение братства зависит как от состояния того общества, в котором живет современный человек, желающий поступить в монастырь, так и от духовного состояния самой обители. С одной стороны, для вступления на монашеский путь необходимо Божественное призвание, стремление самого человека к богообщению, с другой стороны, в самой обители должна быть духовная жизнь, отвечающая такому стремлению.
Не хотелось бы повторять в ограниченном регламентом докладе уже отмеченные на предшествующих региональных круглых столах и доступные на сайте синодального отдела по монашеству, ставшие хрестоматийными тезисы, от которых зависит пополнение братства обители, – такие как: религиозное невежество, философия общества потребления и индивидуализма, новый информационно-виртуальный уклад, – задающие в принципе антихристианскую систему ценностей и координат нашего современного общества.
В своем сообщении предлагаю остановиться на двух важных, на наш взгляд, аспектах, не затронутых участниками предыдущих собраний.
Мировозренческая парадигма мышления современного человека
Согласно современной социальной теории, существует три главных мировозренческих парадигмы или матрицы восприятия реальности, которые определяют наше мышление, отношение к миру, истине и смыслу жизни: традиция, модерн и постмодерн.
Проблема здесь в том, что монастырь и сам институт монашества – это классические элементы традиционного общества, а современный человек – это во многом продукт общества модерна и постмодерна.
Мировоззрение (идеология) традиционного общества обусловлено традицией и авторитетом. В парадигме традиции истина – это то, что подлинно существует. Это не наш видимый мир, потому что он находится во времени и постоянно изменяется, а то, что изменяется, нельзя назвать подлинно существующим. Наш мир – это «недобытие», или становление, балансирующее на грани бытия и небытия. Тогда как истина – это само бытие, вечное и неизменное. Люди традиции верят в Абсолютную Истину, в объективное предназначение человека и смысл его бытия. Мораль также основана на объективных стандартах добра и зла, данных Богом.
В традиционном обществе утверждается необходимость вертикального движения от низшего к высшему, от материального к идеальному, а смысл жизни видится в уподоблении вечному абсолюту, служении вечным идеалам. В таком обществе преобладают коллективистские установки, индивидуализм не приветствуется, так как свобода индивидуальных действий может приводить к нарушению заведенного порядка, проверенного временем.
Модернизация традиционного сознания в нашей стране началась еще с Петровской эпохи, в синодальный период, и особенно ярко начала проявляться с середины XIX века среди интеллигенции и других слоев населения. Такое сознание характеризовалось богоборчеством, нигилизмом, презрительным отношение к Церкви и духовенству и во многом способствовало всем известным революционным и постреволюционным событиям.
В советское время модернизация общественного сознания достигает своего пика, монастыри и вера вообще рассматриваются как нечто устаревшее, как «мракобесие», анахронизм, раритет, музейный экспонат, не соответствующий духу времени.
Так называемым «научным атеизмом» и диалектическим материализмом отрицается бытие абсолютной истины, отрицается вечность, существование человека и мира рассматривается в аспекте линейного времени; истина также определяется субъективно и внутривременно, как гипотетический предел во времени, к которому нужно стремиться. Отсюда возникает идея эволюции, прогресса, стремления к «светлому коммунистическому будущему». Тем не менее, в модерне еще сохраняется идея иерархического устройства человека и общества. Поэтому для человека модерна важны образование и воспитание, профессиональный и личностный рост. Модерн все еще признает мораль, хотя и старается вывести ее из самого же человеческого субъекта и ограничивает общественной полезностью. Смысл жизни видится в деятельности на благо общественного прогресса.
Первое поколение насельников современных монастырей были во многом носителями именно такого мировозрения модерна и с энтузиазмом возрождали вновь открытые обители. Надо признать, что они были более расположены к жертвенному, бескорыстному служению и для них в гораздо меньшей степени был характерен индивидуализм, что способствовало становлению и развитию монашеских общин.
Все эти установки полностью отрицаются в парадигме постмодерна современного общества. Отрицается иерархичность понимания мира, общества и человека. Идеологи постмодерна считают это пережитком традиции, сохранившимся в модерне и нуждающемся в искоренении. Символическая вертикаль в постмодерне заменяется идеей сетевого горизонтального взаимодействия. Главный пафос постмодерна – это борьба с любым видом иерархии во всех сферах жизни, которую человек постмодерна понимает как неравенство и несправедливость. «Всё одинаково истинно, одинаково ценно и одинаково хорошо!» – вот лозунг постмодерна.
Если традиция считает истину объективной и вечной, а модерн считает истину субъективной и внутривременной, то постмодерн вообще отрицает понятие истины. Ведь если мы утверждаем, что нечто истинно, значит что-то другое неистинно, а это вносит субординацию в отношения между вещами. А это несправедливо. Поэтому постмодерн заменяет истину целесообразностью. Если знание приносит желаемый личный результат, то есть если оно целесообразно, значит им и нужно пользоваться. А истинно оно или нет – это уже неважно. Важна не столько истина, сколько получение нового опыта. Во всём главное – разнообразие. Раз истина в любом виде отрицается, то познание заменяется развлечением. Появляются игровые формы обучения, чтобы учащийся развлекался и не утруждал себя процессом познания. Учитель перестает быть фигурой более авторитетной, чем ученик. Соответственно, обесценивается и понятие авторитета, из-за чего возникает такое явление, как тотальное хамство. Развитие человека тоже теряет ценность. Нет умных и глупых, хороших и плохих, духовных и недуховных. Любой индивид в любом состоянии одинаково хорош. Поэтому нужно любить себя и других людей такими, какие они есть. Все одинаково хороши, никто не может стать лучше или хуже. Поэтому человеку постмодерна нет нужды меняться или развиваться; его обязаны принимать таким, какой он есть. Это то, что получило название толерантности.
Если рассмотреть психологический портрет такого «героя нашего времени», зачастую приходящего в монастыри, то мы увидим, что современный человек, воспитанный в духе постмодерна, воспринимает догмы и идеи этой философии жизни не критически, а как очевидное и само собой разумеющееся. Нет никакой Абсолютной Истины! Всё в этом мире относительно! Каждый человек – мера всех истин и правд. Нет каких-то объективных эталонов добра и зла, человек сам волен определять, что добро, а что зло, что красиво, а что безобразно, исходя из своих самоощущений и представлений. Каждая религия ведет к Богу. «Все дороги ведут в Рим; а все радиусы – к центру», – говорят они. В этой широкой, а на самом деле какой-то вульгарной уравниловке – их духовное кредо, их «символ веры». Им кажется, что главными в религии являются нравственные принципы, а догматические и мировоззренческие установки – лишь временной, исторической или региональной формой, зависящей от культурного и ментального кода того или иного народа. Этот религиозный космополитизм им кажется проявлением гуманизма и культуры, а приверженность к религиозной системе и вера в незыблемость догматов – фундаментализмом, духовной гордыней, нетерпимостью к людям, дефицитом любви, обскурантизмом и слепым, жестким фанатизмом – какой-то лишь узостью мышления и сердечным бесчувствием.
Чем мы можем помочь человеку с таким патологическим взглядом на мир, пришедшему, а при естественной смене поколений все чаще приходящему в наш монастырь? Надо ли модернизировать или обновлять нашу духовную традицию и предание, приспосабливая ее к капризам и вкусам такого насельника, надеясь удержать его в монастыре? Что можно ему предложить в качестве лекарства от его духовно-мировоззренческих болезней?
На наш взгляд, сейчас как никогда важно помочь нашему современнику сформировать подлинное православное догматическое мировоззрение, основанное на Божественном Откровении и святоотеческой традиции. Современник должен в рамках основательной катехизации уяснить, что абсолютная Истина существует, что Она одна по определению, что Церковь – это не один из клубов по мистическим интересам, а «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3:15), а ее догматы – это не шоры, ограничивающие мышление верующего человека, не релятивные и относительные мнения о мире духовном, а Богооткровенные вечные истины, которые постигаются подвигом живой веры и через очищение ума от греха и страстей. Важно уяснить, что православная этика – это не вопрос индивидуальных предпочтений и не стадный инстинкт в отдельном человеке (по Ф. Ницше), а данная Богом объективная вневременная система нравственных координат, выпадая из которой, человек духовно, нравственно саморазрушается. Нужно понимать, что авторитет церковной традиции призван вовсе не стирать личностное начало в человеке, а наоборот, его максимально раскрывать и развивать.
Нужно помочь нашему современнику под руководством духовно опытных наставников усвоить мистический и аскетический опыт святых отцов и вести подлинную духовную жизнь. При верном мировоззренческом и духовно-нравственном ориентировании человека можно смело надеяться, что благодать Божия найдет средства и способы его исцеления и спасения. Нам же, сегодняшним воцерковленным православным христианам, мирянам, монахам и священникам, принимая во внимание всю глубокую немощь современного человека, как никогда нужно проявлять особую чуткость, сострадание, любовь и терпение к нему. Этим, пожалуй, только и можно согреть продрогшее от лукавого духа времени сердце человека эпохи постмодерна.
Система работы с трудниками
Размышляя о внутренних (субъективных) факторах, которые влияют на пополнение братства обители, участники предшествующих собраний уже отметили важнейшие из них, такие как: личный пример игумена и старшей братии (вдохновляющий на поступление именно в эту обитель), наличие опытных духовников, внимательное, участливое отношение к каждому приходящему в монастырь, создание необходимых бытовых условий и другие. Все это, безусловно, важно, но, на наш взгляд, если говорить именно о вопросе пополнения братства или сестричества монастыря (а именно так сформулирована тема нашего круглого стола), то необходимо выстроить постоянно действующую, эффективную систему работы с трудниками.
С приходящими в монастырь людьми нужно работать, недостаточно просто дать им трудовое послушание, обязать выполнять предписания устава и надеяться, что всё остальное сложится само собой. Кроме того, на 10 приехавших «пожить» в монастыре останется, в лучшем случае 1-2, да и то, по опыту известно: чтобы принять окончательное решение поступить в монастырь, человек должен несколько раз на продолжительное время приехать в качестве трудника, как советуют опытные духовники. Таким образом, чтобы пополнялось братство обители, весь этот механизм работы с людьми должен бесперебойно работать.
В качестве удачного примера такой системы в новейшей истории монастырей Русской Православной Церкви можно привести Оптину Пустынь 2000–2010-х годов при блаженной памяти почившем архимандрите Венедикте (Пенькове), в которой я был непосредственным участником. Выстроенный механизм работы с трудниками функционировал непрестанно в течение двух десятилетий и дал уникальный плод – почти 200 человек братий, проживающих в одном монастырском комплексе!
Трудник мог в любое время приехать в Оптину, где его размещали в специальной гостинице (в то время она находилась в Предтеченском скиту, что тоже давало свой эффект). Гостиничий и специальный помощник благочинного по трудникам проводили подробное собеседование с человеком, сообразно силам и способностям назначалось послушание, вновь поступивший закреплялся за определенным духовником, которого мог сам выбрать из числа опытных в духовной жизни священнослужителей монастыря, и который следил за духовным возрастанием брата. Прожив таким образом несколько месяцев и выражая желание остаться в монастыре, человек попадал сначала на собеседование с благочинным монастыря, а затем, по его усмотрению, на беседу с наместником, который, опираясь на мнение членов духовного собора, непосредственно участвовал в новоначальном становлении кандидата в братию: проводил регулярные личные беседы, менял послушания и места проживания, принимал решение о приеме в послушники, обучении в семинарии, иноческом и монашеском постриге, рукоположении в священный сан. Важной составляющей работы с приходящими трудниками были регулярные общие совместные беседы наместника с трудниками и паломниками, на которых каждый имел возможность задать интересующий его вопрос о духовной жизни, а также отдельное вечернее правило для трудников, где многие учились правильной уставной молитве и чтению на церковно-славянском языке. Достигших определенного уровня воцерковления трудников, по усмотрению благочинного, могли поставить чтецами и пономарями в храм, что тоже способствовало более глубокому вхождению в церковную традицию.
В наше цифровое время особенно актуальна информационная составляющая такой работы. Человек, почувствовавший Божественное призвание и задумавшийся о монашестве, должен просто узнать, какие рядом есть монастыри, как туда попасть и что для этого нужно. Вместе с тем, из почти тысячи открытых современных монастырей на слуху в лучшем случае десяток, в основном известных ставропигиальных обителей, а про остальные люди просто не знают.
Здесь хочу поделиться удачным опытом нашей Раифской обители. Столкнувшись с тем, что люди так или иначе узнавшие о нашем монастыре и желающие приехать в него трудником звонили по всем доступным телефонам и задавали однотипные вопросы, мы с братией сделали отдельный раздел «Трудничество. Поступление в монастырь» на всех информационных ресурсах монастыря (интернет-сайте и в соцсетях), где разместили актуальную информацию о трудничестве: условия приема, правила проживания, требования к трудникам, распорядок дня, ответы на часто задаваемые вопросы и др., а также записали 40-минутный документальный фильм-путеводитель «Как стать трудником в монастыре», пошагово раскрывающий этот процесс. Этот ролик набрал большое количество просмотров и теперь любой человек, пишущий в интернете запрос о трудничестве, например: «Как стать трудником» или «Как приехать в монастырь», в первой строке получает ссылку на этот фильм и узнает подробную информацию о том, как к нам приехать и что для этого требуется. В братии есть уже один иеромонах, приехавший первый раз в монастырь после того, как увидел этот фильм.
Если мы не заполним эту информационную нишу, то она заполнится симулякрами о церковной и монашеской жизни, наподобие прогремевших год назад в массовом прокате сериалов «Монастырь» и «Непослушник», а учителями «духовной» жизни станут так называемые «инфоцыгане»: лайф-коучи, популярные психологи, тренеры личностного роста и другие медиа-гуру.