Итоги работы направления «Древние монашеские традиции в условиях современности» XXIV Международных Рождественских образовательных чтений. ДОКЛАДЫ КОНФЕРЕНЦИИ
26−27 января 2016 года в рамках Рождественских Чтений в Новоспасском ставропигиальном мужском монастыре Москвы состоялись заседания направления «Древние монашеские традиции в условиях современности». Всего за два дня работы направления зарегистрированы 288 участников, в том числе 15 архиереев, 99 архимандритов и игуменов и 68 игумений, а также насельники и насельницы монастырей и благочестивые миряне. Среди участников и докладчиков − гости со Святой Горы Афон, из зарубежных стран – Германии, Грузии, Греции, – представляющие Русскую Православную Церковь Заграницей и братские Поместные Церкви – Грузинскую и Элладскую.
26−27 января 2016 года в рамках Рождественских Чтений в Новоспасском ставропигиальном мужском монастыре Москвы состоялись заседания направления «Древние монашеские традиции в условиях современности». Всего за два дня работы направления зарегистрированы 288 участников, в том числе 15 архиереев, 99 архимандритов и игуменов и 68 игумений, а также насельники и насельницы монастырей и благочестивые миряне. Среди участников и докладчиков − гости со Святой Горы Афон, из зарубежных стран – Германии, Грузии, Греции, – представляющие Русскую Православную Церковь Заграницей и братские Поместные Церкви – Грузинскую и Элладскую. На пленарном заседании и на секции «Духовная жизнь в современном монастыре» в первый день было заслушано 7 докладов, во второй день во время заседаний круглых столов «Использование современных технологий в монастырях» и «Общежительный монастырь: как обеспечить необходимые потребности братии» состоялись дискуссии по особенно актуальным практическим вопросам монастырской жизни. В рамках направления была организована также выставка-презентация монастырских рукоделий, мастерских и производств, где своими трудами поделились 32 мужских и женских монастыря разных епархий.
Центральной темой собрания стала тема обретения Царствия Божия, что является основным содержанием монашеской жизни. Несмотря на возвышенность темы, все доклады носили практический характер. В них на основании двухтысячелетнего опыта Церкви был указан деятельный путь к стяжанию Царствия Божия, которым шли все преподобные и который с древних времен остается неизменным по своей сути.
Объединяя выводы докладов, можно отметить основные положения:
Основное направление монашеской жизни – это стяжание Духа Святого через очищение своего сердца от страстей и научение добродетелям, что приводит, с одной стороны, к внутреннему единению человека с Богом, а с другой, – к любви и единению друг с другом. Монашеские обители призваны быть живыми свидетельствами Царствия Божия на земле, где духовно преображается не только каждый в отдельности насельник, но иными становятся и взаимоотношения между людьми, что оказывается возможным, когда внутренний подвиг сопряжен с делами любви.
Непреходящее значение имеет личный пример игумена, являющегося для своего братства духовным отцом; его основная роль состоит в том, чтобы помочь братиям достичь освящения и всецелого посвящения себя Богу. Добровольное, свободное послушание братии игумену – это одно из главных условий созидания Царствия Божия в братстве. При этом сам игумен должен иметь опыт жизни в послушании и аскезе, смирении и безмолвии, чтобы он обрел, прежде всего, дух мирный в самом себе, тогда он способен и другим передать его.
Большое значение в монашеском делании – созидании Царствия Божия – имеет жизнь по монастырскому уставу. И в наши дни следование уставу, основанному на древних правилах, позволяет иночествующим ощутить себя в особой атмосфере, где все упорядочено и направлено на созидание правильного духовного устроения. То, к чему стремится душа, призванная Господом, – соединиться с Ним через молитву и покаяние, – достигается благодаря жизни по уставу монастыря.
Послушание – это основная монашеская добродетель, и ее фундаментальным выражением является откровение помыслов. Полная откровенность перед духовным отцом – это один из главных подвигов, с помощью которого монах разрушает «медную стену» − своеволие, отделяющее его от Бога. Благодаря этому Таинству монах опытно познает, что его субъективные мнения и суждения могут отделять его от игумена и братии. Через откровение помыслов и чистую исповедь он становится единым с Богом и входит в духовное единение со всем братством.
Важными составляющими монастырской жизни являются молитва, взаимоотношения между братиями, труд и устраненность от мира. Особое значение в жизни монаха имеет келейная молитва как средоточие его духовного подвига в предстоянии перед Богом. Для того чтобы братия могла больше предаваться уединенной молитве, благоприятным условием является наличие в обители, там, где это возможно, внутренней, братской, территории, а также создание уединенных скитов и подворий.
Применение современных технологий в монастырях возможно в той мере, в какой они содействуют основной цели – единению с Богом и единству братства. Они должны использоваться в пределах соблюдения монастырского устава с сохранением монашеских обетов и молитвы. Так, в монашеских келиях не должно быть техники, отвлекающей насельников от внутреннего делания; телефоном и интернетом монашествующие могут пользоваться только по благословению, очень умеренно и только для исполнения послушания, чтобы не иметь излишнего общения с миром, от которого они отреклись ради Царствия Небесного. Важно воспитывать в братстве дух отречения от мира, поскольку одни внешние запреты неэффективны, если братия не имеют на то внутреннего произволения.
Для созидания правильного духа в монастыре очень важно, чтобы обитель и, прежде всего, игумен, заботились о нуждах каждого насельника, помогая ему в полной мере исполнить обет нестяжания и обрести внутреннюю беспопечительность, необходимую для молитвы. С другой стороны, развитие монастырских производств и рукоделий при устроении духовной жизни в русле святоотеческих традиций может способствовать как внешнему, так и внутреннему преуспеянию обители.
Подводя итоги, участники выразили сердечную благодарность Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу за Первосвятительское благословение на работу данного направления, отеческую заботу о монастырях и мудрые, исполненные любви советы и наставления, в которых Предстоятель Русской Церкви неоднократно говорит о том, что «главной задачей для монаха является внутреннее самосозерцание, постоянное испытание своего ума и своей совести, постоянная работа над своими мыслями, над своими желаниями, над своими деяниями».
Участники Чтений также выразили благодарность организаторам работы направления и всем выступавшим за содержательные доклады и плодотворное обсуждение важных тем монашеской жизни.
Современные технологии нужно использовать с большой осторожностью
Доклад митрополита Месогейского и Лавреотикийского Николая (Элладская Православная Церковь) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Использование современных технологий в монастырях» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Я очень благодарен вам за то, что мне предоставляется возможность поделиться с вами своим личным опытом. Моя научная деятельность начиналась в 1980-е годы, я жил тогда в Америке. Именно тогда проводились исследования о возможности развития компьютерных сетей – того, что сейчас превратилось в Интернет и в так называемые социальные сети. Я был в группе ученых, которая впервые использовала информационные технологии для исследований сердечно-сосудистой системы. И я хочу сказать: то, что я видел при рождении этих технологий, очень отличается от того, что мы имеем сейчас.
Использование Интернета началось в 1990 году. Мобильная телефония в ее современном виде появилась в 1999 году. Фейсбук начал работать в 2003 году, твиттер в 2005-м, а технологии, основанные на андроидах, в 2008–2009 годах. Значит, мы имеем дело с чем-то новым, с тем, что развивается очень быстрыми темпами.
С начала 1988 года до середины 1990-го я жил на Афоне. Когда я только приехал на Святую Гору, я шесть с половиной месяцев прожил бок о бок с преподобным старцем Паисием – чтобы немного отойти от всех тех впечатлений, которые приобрел за восемь лет жизни в Америке. Это как раз было время непосредственно перед началом интернет-эпохи, и он мне сказал, что я должен освободиться от яда технологий: я даже не должен читать ни церковных книг, ни патериков, чтобы мои мысли успокоились. Когда же впоследствии я отправился в два других монастыря – Святого Павла и Святого Петра – там игумены сказали мне совершенно иное: «Попытайся использовать правильным образом наследство, которое ты принес сюда из мира». Конечно, внутренне я не удовлетворился этой мыслью, но я попытался проявить послушание.
В результате этого послушания я написал там книгу о гемодинамике, под руководством игумена монастыря Святого Павла[1], который сам был очень простым человеком. А следуя замыслу игумена монастыря Симонопетра[2], я создал первый в Греции Центр, занимающийся вопросами биоэтики. Если бы не было такого толчка со стороны этих игуменов, если бы не существовало технологий и Интернета, мы не могли бы проводить исследования по биоэтике на том уровне, какой мы имеем сейчас.
Вот, в общем, то, что я хотел до вас донести относительно использования технологий, поскольку моя научная база опиралась на техническую биомедицину, а та, конечно, имела в своей основе информационные технологии. На основании этого я могу поделиться с вами двумя-тремя своими мыслями.
Главное: современные технологии, как вы уже слышали в докладе епископа Порфирия, представляют собой нечто совершенно иное, в сравнении с классическими технологиями. Поэтому и аргументация таких отцов, как, например, святой Афанасий Афонский, об использовании технологий в их жизни сейчас не является правильной. Современные технологии нужно использовать с большой осторожностью. Что касается Интернета, социальных сетей, то нужно обращать внимание на следующее: во-первых, – это объем информации; во-вторых – потрясающие скорости; третья характеристика – это коммуникационность, огромная сила общения. И эти три характеристики приводят нас к двум другим. Первое – это рассеяние ума, второе – зависимость от Интернета. Например, серьезные исследования доказывают, что интернет-зависимость сегодня гораздо сильнее, чем сексуальная зависимость или зависимость от тяжелых наркотиков. От этого проистекает следующая проблема – тенденция к самостоятельности, к независимости тех, кто может из Интернета получать много информации. Таким людям сложно проявлять послушание. И если основные характеристики монашеской жизни это молчание, покой, послушание, воздержание, аскеза, то всё, что мы получаем с информационными технологиями, приводит нас к абсолютно противоположному результату.
Вопросы зависимости от Интернета сейчас все больше занимают педагогов, которые работают с детьми и молодежью. Представляете, насколько более серьезную опасность они представляют для монахов? Если ты часок проведешь в Интернете, «попутешествовав» по всему миру, то как это связать с твоей обязанностью уйти от мира? Если твой разум полон различной информации, – как освободить твои помыслы? Если ты чувствуешь, что много всего знаешь, поскольку пользуешься Интернетом, – как ты будешь проявлять послушание своему игумену, который, может быть, таких знаний не получает. Если, нажимая на кнопку, ты можешь сделать всё что угодно, – как ты будешь проявлять аскезу? Если разговариваешь со всем миром, то как ты собираешься стяжать добродетель молчания? И всё прочее в этом духе.
Я знаю монастыри, в которых поначалу игумены позволили братии пользоваться Интернетом и мобильными телефонами, а сейчас собирают эти телефоны, потому что, не собрав телефоны, они не смогут потом собрать братию. Мы в монастырях нашей епархии попытались создать такое структурное подразделение – по преодолению зависимости от современных технологий и поняли, что это очень трудно. Гораздо более доступным и полезным было бы создать – и мы пытаемся это сделать – Центр созидательного использования Интернета и технологий. Конечно, очень сложно найти баланс использования технологий в современных монастырях, однако, по моему личному мнению, применение технологий в данном случае опаснее, и вред, который они могут причинить, – больше, чем приносимая ими польза. Если для того, чтобы приобрести необходимое знание, тебе нужно плавать в море бесполезной информации, какая от этого может быть польза? Если ты постоянно исследуешь море мирской информации, – где найти место для мистического тайного общения с Богом? Я хотел с вами поделиться именно этими мыслями.
Епископ Борисовский и Марьиногорский Вениамин: Благодарим, Владыка, за то, что, будучи настолько близко знакомым с современными технологиями, Вы сделали столь обширное и подробное сообщение. Думается, многие вопросы сняты таким чутким изложением проблемы… Хотелось бы только уточнить: что собой представляет та структура, которую Вы упомянули, говоря о зависимости от Интернета?
Митрополит Николай: Я имел в виду такой же Центр по преодолению зависимости, какие существуют, допустим, для наркоманов. Там должны работать психологи, призванные помочь людям, которые сидят в Интернете и не могут оторваться от него; помочь преодолеть эту зависимость людям, которые забывают поесть, потому что сидят в Интернете, или забывают поспать, потому что сидят в Интернете… Святой Никодим Святогорский тоже так делал, но совершенно по другим причинам. Когда он писал Добротолюбие, он забывал о том, что нужно спать и есть, но это, конечно, была совершенно другая история. Представляете себе студентов, которые забывают о том, что у них экзамены, сидя в Интернете. Сейчас есть случаи и смертельных исходов: люди, пребывая в Интернете, могут умереть от обезвоживания или от других причин. Такая структура могла бы помогать людям избавляться от зависимости. Однако я считаю, что это очень сложно сделать. Проще было бы заняться профилактикой подобных случаев, предупреждать их, поэтому я и говорил, что мы пришли к необходимости создания Центра созидательного использования Интернета.
[1] Архимандрит Парфений (Мурелатос).
[2] Схиархимандрит Эмилиан (Вафидис).
Игумен и обретение «внутреннего Царства» братией
Доклад митрополита Месогейского и Лавреотикийского Николая (Элладская Православная Церковь) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь. 26–27 января 2016 года).
Прежде чем начать свою речь, я хотел бы возблагодарить всеблагого Господа за то, что по благословению Его я оказался среди вас, на этом монашеском собрании.
Господь говорил: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). И как же это верно, если речь идет о собрании монашествующих, которые не только собраны во имя Его, но полностью посвятили себя и всецело предали себя Его любви.
Я хочу поблагодарить архиепископа Сергиево-Посадского Феогноста, Председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству и наместника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, который пригласил меня не просто оказаться среди вас, но и, раскрыв уста, открыть вам свое сердце. По его благословению я нахожусь здесь.
Тема, на которую мне было предложено выступить, я считаю, более подошла бы для доклада какого-нибудь настоятеля монастыря – каким мы его знаем в афонской и византийской традиции. Служение епископа как отца, пытающегося направить народ Божий на путь возделывания «внутреннего Царства», отличается от отношений игумена с находящимися у него в послушании монахами. Но поскольку меня попросили выступить на эту тему, я проявлю послушание; ограничив разговор монашеской братией, буду использовать термин «игумен» в широком смысле, так же, как и термин «братия».
Что же именно представляет собой «Царство внутри нас»? Фарисеи спросили Господа: «Когда придет Царствие Божие?», и Он дал ответ: «Царствие Божие внутри вас» (см. Лк. 17:20–21). Толкование этого места различается у старых и современных комментаторов, особенно в отношении значения слова «внутри». Одни утверждают, что смысл стиха в том, что Царствие Божие внутри вас, а другие – что посреди вас. То есть, одни говорят о мистическом духовном состоянии, которое формируется в сердце человека (в котором мы имеем Господа «вселившегося, направляющего действия и ходящего» в нас1).
Многие святые отцы и церковные писатели: Василий Великий, Дидим Александрийский, Григорий Нисский, Марк Пустынник, Кирилл Александрийский, св. Нил, Иоанн Лествичник, Анастасий Антиохийский, Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, Фотий Великий, Арефа Кесарийский и др. предпочитают указанное толкование, – то есть, что Царствие Божие есть внутреннее состояние благодати.
В этом тексте, конечно, уместно указать и второе толкование: как пишет Евфимий Зигабен, «Царством Небесным [Христос] называет Самого Себя как Небесного Царя» и Бога. Он был в них, также и находясь среди них.
Эти другие толкователи считают, что Царство Божие есть Сам Господь, Который уже пришел в мир и присутствует посреди нас – что можно сказать и об общении во Христе между монастырскими братьями.
Так или иначе, Царствие Божие есть присутствие Господа и внутри нас, и посреди нас.
Дело игумена общины – возделать сердце каждого монаха и жизнь всей обители для того, чтобы их посетил и в них вселился Господь.
Как говорит апостол: «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17). И в гимнографической литературе: «…праведность и воздержание с освящением»2.
Царствие Божие проявляется как новизна жизни, как праведность, мир, радость, воздержание и освящение, как «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святого Духа».
Однако, каким образом это передается через игумена братии? Слово «игумен» (ἡγούμενος) по-гречески означает предводитель – тот, кто идет впереди и, соответственно, является главным. В монашеском понимании игумен – не просто администратор, ответственное лицо, организатор и координатор работы в монастыре. Он и намного более значим, имеет большую ответственность, выполняет миссию исключительной важности. Игумен – первый в братии. И будучи таковым он должен быть отцом, старцем, образцом, примером для всех, живым отражением Христа, добрым пастырем, пророком для братии.
Поэтому настоящий доклад опирается на базовое утверждение, что необходимым условием успеха игумена в своей миссии – то есть в установлении Царствия Божия в братии – являются его действия в качестве старца, и именно в таком качестве его должна воспринимать братия.
Важно заметить, что именно слово «игумен» используется и для Господа Спасителя: «И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Игумен (в русском переводе – Вождь), который упасет народ Мой, Израиля» (Мф. 2:6). Следовательно, в игумене, который окормляет братию, необходимо искать лицо Господа.
Первое, что определяет язык общения игумена, – это то, что всё совершается не по его собственному желанию, и не потому, что кто-то ему приказывает, но некоторым образом Бог указывает на него как на своего посланника. Примечательно пророчество Натана о Давиде: «Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был игуменом (в русском переводе – вождем) народа Моего, Израиля» (2 Цар. 7:8).
Однако братия должна это понимать, признавать и подтверждать своими голосами. Как написано в книге Маккавеев: «И видел народ деяния Симона и славу, какую старался он доставить народу своему, и поставил его своим начальником [ἡγούμενος] и первосвященником...» (1 Мак. 14:35). Согласно священнику из русской диаспоры, о. Александру Ельчанинову, избранниками Божиими «народ признает старцев». Другими словами, игумен избирается Богом, но выбирается сознанием братии как Его посланник.
Братия призывается различать во время избрания волю Божию в лице своего игумена, с тем, чтобы он после избрания смог различать волю Божию в жизни чад его. Таким образом устанавливается Царствие Божие.
Но и этого недостаточно. Если братия не готова к сотрудничеству и не находится в здоровом подчинении игумену как старцу, тогда ее предназначение не может осуществиться. Хороший послушник может привнести в Царствие Божие больше, чем мудрый игумен. Характерные примеры тому – св. Савва и св. Григорий Палама, которые и знамения показывали, но все равно встретились с трудностями и даже не нашли понимания у отцов, которым они служили.
Игумен должен жить как послушник. Чтобы стать предводителем душ, нужно пройти через мастерскую послушания и воздержания, с тем, чтобы освободиться от личного желания и эгоизма. Характерные примеры этому – прп. Антоний и прп. Серафим Саровский, которых Бог долгие годы готовил к наставлению других. Так, Антоний Великий достиг возраста 55 лет, пережив состояния крайней аскезы, и в итоге действовал как «врач, посланный Египту Богом», согласно Афанасию Великому. Так же и прп. Серафим, прожив аскетом и затворником в абсолютном послушании, в итоге в последние 18 лет жизни отдался служению душам. Послушание и воздержание, смирение и безмолвие составляют главные условия для освобождения духовного отца от своего эго, – чтобы он первым пережил опыт внутреннего Царства, прежде чем передать его в чистом виде другим. Только так разум узрит знаки Господа и услышит неизреченные воздыхания Святого Духа. Только так слово к другим, словно восходя из боли послушания и жертвы человеческого молчания, будет словом мудрости и силы, правды и благодати.
Если игумен воспитывается в послушании будучи послушником, то, становясь игуменом, он реализуется в служении братии. Завет Господа: «Начальствующий [ἡγούμενος] – как служащий»3 – является евангельским заветом его жизни. Как говорит Господь: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». Этот покой и есть Царствие в нас. Итак, когда игумен построит благодать Царствия Божиего на фундаменте смирения, служения и кротости, тогда он может вдохнуть его и в братию. Духовная кротость – это не право, которое можно оспаривать, и не личное преимущество, которое необходимо защищать, но крест спасения и для него самого, и для братии.
Игумен также призывается бодрствовать в молитве и вразумлять «со слезами каждого», по примеру апостола Павла4. Как он пишет в Послании к евреям: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая…»
Увещевание осуществляется не только через подачу советов, но, главным образом, через личную жертву и молитву. Ф.М. Достоевский пишет в «Братьях Карамазовых»: старцу недостаточно дать совет. Он должен принять душу своих духовных чад в свою душу, их жизнь – в свою жизнь. На нем лежит обязанность молиться за них, и это постоянное предстательство гораздо важнее для них, чем любой совет. Способность старца помогать и укреплять других измеряется степенью его готовности следовать по этому пути спасения.
Приведу в пример и святителя Игнатия (Брянчанинова). Он всего четыре года прожил в монастыре, и был поставлен наместником в очень посещаемую обитель недалеко от Санкт-Петербурга, где прожил 24 года, был рукоположен в епископа; но будучи почитателем молчания и молитвы, через четыре года ушел с поста, чтобы прожить отшельником остаток жизни. В глубине души, даже на посту игумена, он жил в ностальгии по божественному безмолвию. Когда, подчиняясь призванию Бога, человек смиренно соглашается исполнить миссию служения душам и добрым делам, сохраняя в себе огонь молитвы и постоянного предстояния перед Господом, – тогда, уча, сам учитель научается тому, как совершать восхождение по тайной лестнице внутреннего Царства. И, как говорит прп. Серафим Саровский, обретя мир сам, приведешь в Царствие Божие всех окружающих.
Наконец, игумен может привести братию в Царствие Божие, сам будучи первейшим примером для подражания: «Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте».
Как говорит апостол Павел в послании к евреям: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7). Это значит, что, с одной стороны, члены братии должны быть умно связаны с игуменом, имея желание подражать ему в вере, а, с другой стороны, игумены должны являть собой достойные своей миссии примеры для подражания. Как говорит Сирах: «И правитель народа мудр по словам его» (см. Сир. 9:22), и «старший между братьями [ἡγούμενος] – в почтении у них» (Сир. 10:24). Мудрость и честность игумена должны украшать его личность.
Около трех месяцев назад в Зачатьевском монастыре проводилась встреча, на которой меня попросили рассказать о прп. Паисии Святогорце, поскольку я немного пожил рядом с ним, и считается, что немного его узнал. Однако я почувствовал, что я был знаком со святым «физически», в то время как моя российская аудитория – мистически. Поэтому вместо того чтобы говорить, я попросил слушателей взять слово и рассказать о тайном знакомстве со святым. При встрече со святым твоя душа ликует, и это естественно. Но что трогает душу человека, который, возможно, говорит на другом языке, несет в себе другую культуру, который никогда не был знаком со святым лично, только читал и слышал о нем, причем, от третьих лиц?..
Как помнит матушка игумения Иулиания, люди долго делились своим опытом. В общем можно сказать, что ощущения их в отношении к прп. Паисию опирались на три основных особенности: крайность аскетического выбора, «инаковость» слов и мыслей и – благородство и утонченность любви. Другими словами, его святость и мудрость опирались на претворенный в жизнь триптих – вера, надежда, любовь: на веру, которую он выражал путем чрезвычайной аскезы, на надежду, которую он давал светлым словом и мыслью; а в глубине – на любовь, которую он раздавал всему миру с такой щедростью, благородством и редкой изобретательностью.
Всё это он доказывал знамениями и исключительностью своей жизни и естества. Рядом с ним грешник желал покаяться, послушник решал проявить послушание, игумен выбирал путь служения. Вместе с ним люди входили в Царствие Божие, и сердце их становилось Его Царствием.
В нашем сердце говорил преизбыток любви Старца. Любви, имеющей не только ясно очерченный смысл общественного дела, но и утонченность личного кеносиса, – при котором любящий понимает другого лучше, чем он сам, различает его важнейшую потребность прежде, чем он попросит, желает его спасения больше благополучия его биологической жизни; видит в лице ближнего благословение и «брата во Христе».
Авва Варсануфий пишет своим духовным чадам: «Нет ни одной секунды, когда я не думаю и не молюсь о вас. Я забочусь о вас больше, чем вы о себе. С радостью я отдал бы жизнь за вас. Я беру ваш приговор и по милости Божией не оставлю вас ни в этом веке, ни в будущем». Эта бесконечность смиренной любви как каталитической силы в руках духовного отца подчеркивается и в «Братьях Карамазовых» Достоевского. Старец Зосима говорит: «Перед некоторыми идеями стоишь в замешательстве, особенно перед человеческим грехом, – неуверенный, что нужно применить: силу или смиренную любовь, чтобы их побороть. Всегда надо решать: “Буду бороться смиренной любовью”. Если поверить в это навсегда, завоюешь весь мир. Смиренная любовь – страшная сила, она сильнее всего…» В этом смысле мы могли бы сказать, что прп. Паисий был и есть «хороший отец».
Однако святой явил благодать Господа также «инаковостью» слова и мысли. Слово его было «всегда с благодатию, приправлено солью», и он знал, что надо «отвечать каждому» (см. Кол. 4:6). Это умение говорить всегда с каждым отдельно о его проблеме является еще одним доказательством присутствия Святого Духа, поскольку, не пользуясь грубыми аргументами или жесткими логическими доказательствами, не делая усиленных попыток переубедить, он давал брату покой, и тем самым увещевал его…
Наконец, его слово сопровождалось силой знамений. Именно явление знамений закрепляет веру и дает великую надежду. Она указывает путь к Царствию Божию, открывает дверь к нему.
Человек с таким немощным телом оказывался очень сильным душой и духом. Он был «иным», жил в Царствии Господа, которое «не от мира сего», – поэтому он так убедительно говорил о нем. Он был распят и умерщвлен для мира, был «немудрым и немощным мира» (см. 1 Кор. 1:27), однако укреплял мудрых и крепких. Он видел там, где другие не видят. Делал то, чего сильные не могут. Он знал то, чего ученые не признавали. Живя во времени, он пребывал в вечности…
Преподобный Паисий был истинным образом Господа, добрым отцом, мудрым пастырем и великим пророком. И сейчас, после того как он почил, он в изобилии сеет любовь, просвещает, поддерживает, подает надежду. Он – образец игумена. Его жизнь и благодать являет образ Царствия Божия внутри и посреди нас.
1. «Ибо вы храм Бога Живаго, как сказал Бог: вселюсь в в них и буду ходить в них, и буду их Богом, и они будут Моим народом» (2 Кор. 6:16).
2. Стихира на хвалитех, гл. 1 на утрени в неделю 5-ю Великого поста.
3. «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9:35).
4. «Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас» (Деян. 20:31).
Перевод с греческого – Ксении Климовой
Главная задача игумена – помочь послушнику обрести связь с Богом
Темой круглого стола в рамках направления «Древние монашеские традиции в условиях современности» на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях стало использование в монастырях современных технологий. Взаимодействие монашествующих с количественно и качественно растущим числом новых технических средств вызывает много вопросов, этим обеспокоены большинство игуменов и игумений – о чем свидетельствовало и живое заинтересованное обсуждение данной темы на круглом столе. Предлагаем вашему вниманию один из фрагментов этого обсуждения. На вопросы епископа Борисовского и Марьиногорского Вениамина отвечает настоятельница московского Богородице-Рождественского ставропигиального женского монастыря игумения Викторина (Перминова).
Епископ Вениамин: Хочется отметить важный момент: фундамент монашеской жизни закладывается в период послушничества. В том числе и правильное отношение к технологиям воспитывается, начиная с прихода человека в монастырь. Просим об этом сказать игумению Викторину.
Игумения Викторина: Сами по себе технологии нейтральны и могут служить на пользу обители как средства коммуникации, в просветительских целях, для улучшения условий труда. Вопрос в том, как пользоваться технологиями, для кого это возможно, кому это принесет наименьший вред. Ведь мобильный телефон и Интернет являются личной дверью человека в мир, и его выходы игумен проконтролировать не может. А смысл послушания в том, чтобы отдать себя под полный контроль. Проблема не в самих технологиях, а в зависимости человека от страстей. Лечение от любой зависимости предполагает удаление от предмета страсти – будь то Интернет, соблазнительная литература, спиртные напитки и что угодно. Причина же зависимости от технологий – глубже, чем любопытство, желание себя развлечь и даже некоторые страсти. Она в том, что человек теряет связь с Богом и духовным наставником, у него внутри образуется пустота, которую он таким образом заполняет, и тем больше удаляется от Бога. И в этом виноват не он один. Очень многое зависит от игумена. Главная задача игумена – помочь послушнику обрести связь с Богом. И эту задачу игумен решает с того момента, когда человек вступает в монастырь.
Игумену нужно:
установить с пришедшим внимательные, доверительные отношения;
задать человеку все необходимые вопросы, познакомиться с его внутренним миром;
рассказать о монастырской жизни и обо всем предупредить.
Игумен должен быть первым исполнителем устава. Он должен объяснять, что Богу нужно сердце человека, говорить о необходимости доверия игумену, и, со своей стороны, располагать брата к доверию, предоставляя возможность для личного общения.
Нужно проводить общие беседы с братией, где можно, не указывая на кого-либо лично, помогать советом в отношении похожих проблем и рассказывать многое для общего назидания.
Помогать согрешающим, настраивая их на то, чтобы они не отчаивались, а вставали, каялись и продолжали движение к Богу.
И тогда человек почувствует, что он не остается один на один со своими проблемами, что существует настоящая духовная жизнь, а тот соблазн, который ему подчас предлагается в виртуальном мире и посредством современных технологий, – это всего лишь мираж. И он не будет увлекаться.
Епископ Вениамин: Конечно, при этом игумен должен учитывать немощи современного человека, его психологию. Насколько современный человек способен обходиться без средств связи и других технологий?
Игумения Викторина: Человек не просто способен обходиться без современных средств связи, а должен это сделать, если он отрекается от мира и вступает в монастырь. Зачем ему тогда выходить в мир? Чтобы выстроить жизнь вне монастыря, якобы находясь в монастырских стенах? Нужно помнить, что сейчас мобильные телефоны и другие устройства ничем не отличаются от компьютера, и через них человек свободно выходит в Интернет. Здесь есть опасность погружения в мирскую жизнь, и в жизнь греховную. Поэтому, опираясь на практический опыт многих монастырей, лучше делать так:
иметь несколько телефонов служебного пользования, желательно без выхода в Интернет, и пользоваться ими только по благословению игумена;
компьютеры и другие устройства содержать в служебных помещениях, чтобы ими пользовалось ограниченное число лиц по послушанию и по благословению игумена.
Отличительные черты психологии современного человека в том, что он перегружен лишней информацией, живет в стрессовых ситуациях, часто надуманных, более эгоистичен, имеет потребительское отношение к жизни.
С древних времен в человеке действуют одни и те же страсти, и он так же нуждается в Боге – Источнике Света, Любви и Добра, и так же ищет Его или отступает от Него, потому что ищет свое счастье не там, где оно находится.
Всякое орудие становится опасным, если используется неправильно
Выступление архимандрита Алексия, настоятеля монастыря Ксенофонт (Святая Гора Афон) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Использование современных технологий в монастырях» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Любой вопрос монашеской жизни можно решить, опираясь на святоотеческое учение и многовековое предание Церкви, которое дает практические ответы на все вопросы как древности, так и современности. Православное восточное монашество полностью основано на этом предании. Это образ жительства, с помощью которого святые отцы воплощали в жизнь Евангелие. Монашество – это деятельное избрание той благой части, о которой Господь сказал: едино же есть на потребу (Лк. 10:42).
Всякий монах призван помнить о том, что он избрал благую часть. И, с одной стороны, он призван служить Господу в лице братьев своих, как евангельская Марфа, с готовностью и божественной ревностью, но при этом он не должен увлекаться заботами и попечениями о многом. Послушание духовному отцу-игумену и следование его советам – главное, что может помочь монаху сохранить правильное, монашеское отношение к своему труду. Труд для монаха – это, прежде всего, средство освящения и спасения. Через смиренное исполнение того или иного служения, которое поручает монаху монастырь, монах соединяется со всем братством и в единении с братиями работает над своим спасением.
Все преподобные отцы смотрели на труд в монастыре именно так. Как видно из житий великих преподобных отцов Пахомия, Евфимия, Феодосия Киновиарха, Саввы Освященного и прочих, две важнейших составляющих монашеской жизни – это внутреннее трезвение, молитва и – внешнее служение ближнему. Таким образом, труд очень важен в жизни монаха, и необходимо, чтобы монах совершал свое служение по-монашески, а не в мирском духе. Монашеские послушания могут быть разнообразны. Инструменты и средства, которыми пользуются современные монахи, конечно, отличаются от тех, какими располагали древние отцы. Но неизменным должно оставаться отношение к труду как средству освящения и обожения. И с этой точки зрения, с большим рассуждением нужно использовать технологии.
Несомненно, технологический прогресс может помочь монастырю более гармонично организовать свою повседневную жизнь. Различные сельскохозяйственные и другие приспособления и механизмы, при разумном использовании, облегчают труд монахов. Например, новые давильные аппараты для масла заменили старые технологии выжимки при помощи рабочего скота. Электричество вытеснило старые керосиновые лампы. Автомобили, холодильники, стиральные машины, тестомешалки и прочие большие и малые аппараты стали частью повседневной жизни монастырей. Новые издательские и типографские технологии помогают монахам в служении ближним.
Использование компьютерной техники, сети интернет и других средств общения, в той степени и в тех случаях, где это необходимо, также облегчает исполнение определенных послушаний. Без этих средств многие работы потребовали бы гораздо больше времени, усилий, затрат и даже выходов монахов из монастыря в городские центры. Благодаря новым техническим средствам, монахи могут исполнять некоторые работы, не выходя из канцелярии монастыря (естественно, это не означает уклонение от труда). Например, с помощью Интернета они могут посылать государственным органам и сотрудникам монастыря и получать от них различные документы, чертежи, фотографии, проекты; оплачивать и получать платежи за разные виды деятельности; получать информацию, касающуюся монастыря. В результате экономится время и сохраняется внутренний душевный мир монахов, их монашеское устроение, что является важнейшим критерием в решении любого вопроса монашеской жизни, в том числе и применения технологий. Кроме того, использование технологий Интернета и страниц в мировой сети (как чрезвычайно широко распространенных в современном мире), думается, необходимо для того, чтобы дать людям здоровую духовную пищу и таким образом восполнить их духовные нужды. Проповедь слова Божия через Интернет – это хорошая альтернатива той ненужной и вредной информации, от обилия которой погибает современный мир.
При этом нужно чутко ощущать грань между разумным использованием технологий и обмирщением, которое меняет сам образ мыслей человека. На это нужно обращать особое внимание, духовно трезвиться и проявлять духовную рассудительность. Всякое орудие, как бы ни было оно полезно, становится опасным, если используется неправильно. Игумен должен поручать послушания, связанные с применением технологий, только тем монахам, которые обладают сильной духовной волей и отличаются сердечным послушанием. И я особо подчеркиваю, что современными техническими средствами в монастыре должны пользоваться только те братья, которым это поручено, и пользоваться только в конкретной сфере деятельности.
Ни в коем случае не позволительно, чтобы у монаха или монахини был в личном пользовании сотовый телефон, компьютер или другое средство общения. Ими они должны пользоваться только по благословению и для исполнения своего послушания.
На Святой Горе иметь сотовые телефоны могут только некоторые братья, исполняющие такие послушания, как:
заместитель игумена,
эпитроп (благочинный),
представитель монастыря в Священном Киноте Святой Горы.
Водитель или врач могут получать сотовый на время в случае необходимости. Всем этим лицам сотовый телефон необходим для решения административных дел.
Для всех монахов существует общий телефон, не сотовый, который находится в телефонном центре монастыря. Этот телефонный центр бывает открыт в определенные часы дня, в которые монахи, взяв на то благословение, могут приходить туда и звонить.
В своих кельях монахи не имеют компьютеров. Компьютеры находятся только в рабочих кабинетах монахов, которые исполняют следующие послушания:
эпитроп,
бухгалтер,
секретарь,
библиотекарь,
работающий в техническом отделе.
При этом монахи не имеют доступа к Интернету. Только в техническом отделе братия могут выходить в Интернет, отправлять и получать почту и исполнять другие обязательства, связанные с работой в Интернете.
Монах, использующий современные технологии на своем послушании для разных монастырских нужд, призван исполнять это послушание в Духе Святом, воздавая кесарю кесарево и Богу Божие (Мф. 22:21) и прислушиваясь к голосу святых отцов: «Брат, внемли себе и трезвися во всем…»
Он призван молиться о себе самом и о мире, призван служить с полной самоотдачей, сострадать ближним, гостеприимно встречать многочисленных паломников, впрочем, сознавая и ощущая на деле апостольское изречение: Мне мир распяся и аз мирови (Гал. 6:14), трудясь ради собственной душевной пользы и пользы своих братьев.
Монастырская жизнь должна быть наполнена духовным содержанием
Выступление игумении Иларии (Болт), настоятельницы Свято-Успенского женского монастыря Витебской епархии на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Использование современных технологий в монастырях» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Согласна с предыдущими участниками, что важны и административные меры, то есть:
ограничение времени и места для телефонных разговоров;
интернетом пользуются только те сестры, которым это необходимо по послушанию. (Полный запрет на разговоры по мобильному и пользование Интернетом, при духовной неподготовленности, может привести к тому, что сестра будет искать способ тайно приобрести телефон или собственное интернет-устройство.)
проще сразу не вводить в обители общее пользование современными техническими средствами, чем потом запрещать (например, в нашем монастыре не подключен скайп).
В то же время, как здесь уже говорилось, одни только административные меры в монастыре не способны справиться с проблемой злоупотребления мобильными телефонами и Интернетом. Необходима кропотливая разъяснительная и вдохновляющая на монашеский подвиг работа с сестрами:
общие беседы, во время которых можно прочитать доклады с монашеских конференций, привести примеры других монастырей;
личное общение, попытки помочь сестре понять, в чем лично для нее вред от общения с миром и приобретения лишней информации через Интернет;
воспитание в сестрах полного доверия к Богу, что поможет преодолеть желание постоянно интересоваться жизнью своих близких, беспокоиться о них;
наполнение монастырской жизни духовным содержанием: каждая сестра должна иметь возможность бывать на службах, часто причащаться, иметь время для келейного правила, для чтения; в монастыре должен быть достаточный выбор духовной литературы (не на электронных носителях!); должны быть мир и согласие между сестрами, тогда нет необходимости искать общения вне монастыря;
духовное окормление в обители и отсутствие руководства на стороне.
Много значит личный пример настоятельницы:
по возможности, ей нужно отказаться от использования мобильного телефона или максимально его ограничить: для этого найти помощников, желательно из близких к монастырю мирян (в нашем случае секретарь-архивариус, завхоз, водитель-снабженец) и/или осуществлять связь через старших сестер или через келейницу;
звонить по телефону только по делу, личные звонки в случае крайней необходимости (не звонить для того, чтобы поддерживать отношения, поговорить, узнать новости).
Причины, почему в известном греческом монастыре Ормилия сестры даже не имеют желания пользоваться мобильным телефоном и Интернетом:
насыщенная духовная жизнь в обители;
духовное руководство и полная открытость сестер игумении;
четкий распорядок дня;
византийское время, которое полностью отдаляет насельниц монастыря от мира;
связи с родными разрываются при поступлении в монастырь;
ограничение новых знакомств и общения с паломниками;
общемонастырский телефон работает только 2 часа в сутки, другие телефоны без обратной связи;
в монастыре нет электронной почты, только факс.
Очень большое значение имеет то, чтобы в монастыре была создана атмосфера безмолвия и молитвы. Такая атмосфера созидается, когда всё сестринство участвует в полном суточном круге богослужений; когда все оказывают сердечное послушание игумении (так достигается внутреннее безмолвие); когда каждая сестра исполняет ежедневно свое молитвенное правило. Тогда монастырь, даже находясь в городе, посреди мира, остается местом, отделенным от мира, отделенным не благодаря высокой ограде, а благодаря особой внутренней жизни, основанной на подвиге и богообщении.
И в заключение хотелось бы сказать, что именно атмосфера безмолвия и молитвы, царящая в монастыре, приносит самую большую пользу и мирянам. Это истинная монашеская проповедь, монашеское миссионерство. А проповедовать Евангелие через Интернет – в большей степени задача миссионерских центров и епархиальных отделов. Для монастыря это не характерное служение. Конечно, любой монастырь имеет право создать сайт, если у него есть необходимые ресурсы (помощники-миряне, способные сестры или братия, технические средства и т. п.). При этом требуется особое духовное рассуждение и осторожность. В противном случае монахи могут получить вред. Игумен же несет ответственность за каждую душу, и если хотя бы одна душа получит вред, то это будет великая потеря, ведь одна душа дороже всего мира.
Преодолеть духовное одиночество
Выступление игумена Петра (Мажетова), настоятеля Свято-Косьминской пустыни (Екатеринбургская митрополия) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Использование современных технологий в монастырях» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Чтобы предотвратить вред от увлечения технологиями, нужно прежде всего понять причину: почему вообще монах может увлекаться технологиями? Не будем говорить об административно-полицейских мерах пресечения конкретных случаев, но рассмотрим первоосновы проблемы.
Радости, которые предлагает человеку интернетный ресурс, есть своеобразный библейский «запретный плод», при вкушении которого человек становится открытым ко всему низменному и богопротивному. Этиловый спирт по своей сути является ядом для человека, однако приправленный вкусовыми добавками легко принимается организмом в виде ликеров и всевозможных коктейлей. Так и погружение в «мир идей» интернет-пространства, будучи не только противоестественно нравственности, но и разрушительно для самой психики человека, при помощи видео-маркетинга и современных дизайн-технологий способно быстро и безболезненно развить зависимость у многих людей.
Интернет-зависимость непрерывно растет в человеческом обществе. Данный феномен не обходит стороной и монастыри.
Конечно, человек приходит в монастырь не для компьютера, Интернета и т. п. И если он впал в медиа-зависимость в монастыре, значит, монастырь не смог удовлетворить потребности его души. Но это не отрицательная оценка обители и ее руководству. Нет: духовная болезнь попускается ради духовного совершенства. Как говорится – убери искушения, и никто не спасется. Проблемы в братстве заставляют игумена оттачивать жизнь самого братства.
Разбирая подобные случаи, мы вынуждены заключить, что самой распространенной причиной интернет-зависимости является одиночество.
Причины возникновения состояния одиночества у насельников монастыря:
пренебрежение человеком в монастыре: «одинокий в толпе», явление, возникающее в тех случаях, когда монастырская община не является подлинной духовной семьей;
предоставленность насельника самому себе, когда обилие свободы становится «несовместимым с жизнью» насельника в монастыре (административная проблема);
самовольное удаление инока от братства, в силу тех или иных греховных личных пристрастий.
Способы решения проблем.
Живая связь с игуменом (духовником). Частые, открытые и откровенные беседы с духовными наставниками.
Непосредственное участие в жизни всего братства. Совместное решение бытовых задач, общие монастырские работы (послушания), и т. п. Но главное – причастность каждого насельника монастырским праздникам, духовным беседам и прочим монашеским «утешениям». Тогда иноческая община становится одним телом, одной душою.
От (греховного) одиночества к (духовному) уединению. Как известно, по учению святых отцов, все страсти – это неправильно употребленные духовные силы человека. Так, например, мирская печаль есть не развитая печаль по Богу (покаяние). Любовь к чужой плоти (телесная похоть) есть искаженная Любовь во Христе. Гордость, как извращенная вера в себя, не что иное, как утраченная вера в невидимое Божественное покровительство. Наконец, одиночество в монастыре – феномен, рожденный потребностью в духовном уединении. Нереализованное желание уединенности со Христом (подобно евангельской Марии), то есть отсутствие возможности молитвенного уединения, оставляет человека один на один с самим собой, а значит – со своим падшим естеством. Что и есть духовный вакуум, или одиночество. Монах стремится заполнить этот вакуум интернет-общением. Компьютер становится для него другом. Для решения этой проблемы игумен призван помочь каждому брату организовать свою жизнь так, чтобы у него всегда было время и желание для уединенной молитвы. Инок, обретший молитвенное единение со Христом, становится неуязвим для таких примитивных удовольствий, как блуждание в «сточных водах» медийного Вавилона.
Труд в монастыре должен освящать монаха, а не обмирщать
Работу круглого стола «Использование современных технологий в монастырях» в рамках направления «Древние монашеские традиции в условиях современности» XXIV Международных Рождественских образовательных чтений возглавлял епископ Борисовский и Марьиногорский Вениамин. Публикуем заключительное слово Его Преосвященства, подводящее итог сделанным докладам и обмену мнениями.
Благодарим всех участников за интересную и плодотворную дискуссию. Хотелось бы на основании всех выступлений сделать краткие выводы.
Труд в монастыре должен освящать монаха, а не обмирщать. И поэтому монастыри должны относиться к современным технологиям с большим рассуждением. Обитель принимает технологии тогда, когда они содействуют в деле освящения и спасения, то есть когда помогают с большей пользой служить ближним, освобождают время для молитвы и душеполезного чтения, дают монашествующим возможность совершать некоторые работы, не покидая обители. Однако неумеренное использование технологий приводит к тому, что утрачивается дух аскезы, простоты и беспопечительности; от излишнего общения с миром монахи теряют свое монашеское устроение, разрушается единство братства.
Поэтому крайне необходимым видится в монастырях соблюдать определенные правила. В частности, в кельях монахов не должно быть технических средств, которые должны находиться на послушаниях; монахи могут пользоваться ими только для исполнения своего служения и по благословению игумена. В особенности это касается телефонов и компьютеров. Игумену важно следить за тем, чтобы интернетом пользовались только те братья, которые отличаются утвержденной в добродетели волей, духовной зрелостью и сердечным послушанием.
Для установления в этом должного порядка одни внешние запреты недостаточно эффективны. Игумен как духовный отец призван каждого брата с момента поступления в монастырь воспитывать в духе отречения от мира, послушания и любви к молитве. Важно, чтобы монастырь был подлинной духовной семьей и каждый монах чувствовал глубокое единение с братиями. Жизнь духовно благоустроенного монастыря является самой лучшей проповедью, более эффективной, чем проповедь через интернет. Конечно, при наличии нужных ресурсов, монастыри могут заниматься и просвещением при помощи информационных технологий, но умеренно и с осторожностью, не в ущерб монашеской жизни.
Здоровая духовная атмосфера в монастыре создается, когда все братство знает монашеское предание и живет в соответствии с ним, обретает правильный, духовный взгляд на все явления и вещи, в том числе и на технологии, удаляясь от мирской суеты и ища «единого на потребу».
Куда и зачем спешить монаху?
Доклад игумении Марии (Сидиропулу), настоятельницы Свято-Елисаветинского женского монастыря в Мюнхене (РПЦЗ) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Использование современных технологий в монастырях» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Усовершенствованная техника в монастыре успешно обеспечивает производительность и быстроту исполнения определенного послушания. В некоторых случаях монахи, благодаря новой технике, могут стоять на службе в церкви, когда в это же время орошается огород или вымешивается тесто для хлебов и просфор. В малочисленном братстве при многочисленных паломниках использование электрохлеборезок и рисоварок часто спасает ситуацию. Хорошо и полезно для души, если монахи, обслуживающие технику, чередуют свою деятельность с ручным трудом, как, например, это можно представить себе в области вышивки или переплета книг. То, что достигается трудом, то ценится и бережется иначе, тем более что плодами рукоделия являются, как мы знаем, такие добродетели, как усидчивость, внутренний покой и нерассеянность ума. Было бы нелогичным игнорировать новые технологии при необходимости облегчить физический труд монахов, но все должно быть по мере необходимости, в разумных пределах и с рассуждением. Наряду с такими преимуществами, как удобство, быстрота и легкость, при пользовании техники душу монаха охватывает внутренняя спешка, и он незаметно для себя поддается суете, чтобы успеть сделать еще больше. Иными словами, он обретает себе «гонителя», хотя сам сетует на нехватку времени. Куда и зачем спешить монаху?
Монаху некуда спешить, и те, кто вынуждены жить в спешке, поэтому и притекают в монастыри для обретения покоя и отдохновения души. На монастырских послушаниях физический труд сопровождает молитвенный труд, и плоды этого сотрудничества – тишина сердца, внутренний покой и нерассеяность ума.
Самая опасная технология нашего времени – это интернет, который не напрасно называется сетью, паутиной, в которую попадает ум и сердце современного человека. Мы не должны прельщаться такими преимуществами, а вернее «приманками» врага, который убеждает нас, что это быстро, легко, удобно и дешево.
В наши дни Церковь пользуется интернетом для проповеди слова Божия по всему миру. В какой-то мере в этом могут участвовать и монашествующие. Но нужно помнить, что основная их миссия состоит не в создании сайтов или тому подобных вещах. Традиционное миссионерство для монашествующих – это миссионерство с помощью самой монашеской жизни, без слов свидетельствующей о любви к Богу и ближнему. Неограниченное пребывание в интернете не оправдывается необходимостью проповеди. По своему природному назначению человек призван господствовать над всем, что на Земле, и над интернетом тоже, но тут он становится слугой во вред своей душе.
Монах не приобретает добродетели терпения, которое так необходимо для общежительной жизни, а наоборот, теряет ее и становится раздражительным и суетным, он теряет самообладание. Находясь на послушании в интернете, он вольно или невольно умом своим выходит из пределов монастыря, а разнообразные впечатления от виденных разноцветных картинок печатью налагаются в его память и сердце. Полученная ко всему этому текстовая информация разрывает его внутреннюю целостность ума и постепенно вытесняет у него способность к целомудренному участию в службах и жизни монастыря. Легкость и быстрота достижения желаемого результата с помощью компьютера и новых технологий вселяют в монаха легкомысленность, расслабленность и леность. А сердце его, переполненное полученной информативной пищей огрубевшего ума, не способно уже видеть и слышать брата своего, а тем более участвовать в его нуждах. Как больной раком с метастазами, человек связывается изнутри, и высыхают его человеческие функции – любовь, милосердие, радость, сочувствие и т. д.
Вместо этого – набирают силу любопытство и любознательность к этому хитро устроенному и увлекательному для человеческого ума средству передачи информации. Известны многие случаи падения монахов, причиной которых является бесконтрольное пользование интернетом в монастырях.
Поэтому, как нас наставляет наш Авва, необходимо работу за компьютером обязательно прерывать молитвой, примерно через каждые 20 минут. После вечерней службы уже не подходить к компьютеру. Компьютер должен находиться вне свободного доступа монахов.
Ответственность тут лежит на нас – игуменьях и игуменах.
Жизнь монаха должна быть прозрачна для игумена, который должен не только благословить на пользование интернетом лишь в определенное время и даже на конкретное действие, но и проследить точность исполнения этого благословения.
В любом случае отсутствие у монахов телефонов, личной электронной почты и доступа в интернет способствует духовному росту монаха, а наличие их – кроме вреда душевного и расстройства общежития, являются еще и соблазном для мирских посетителей монастыря. В наше время вседозволенности, легкомысленности и безразсудительности монашествующим важно осознать точность исполнения послушания. Современному человеку это дается с большим трудом, так как он доверяет своему рассуждению больше, чем наставнику. А рассуждение его основано на самоутверждении, которое тоже щедро дарует интернет, «обогащая» монаха чаще всего ненужной ему информацией, подпитывая в нем страсть любопытства.
Благоустроение земной жизни не должно увлекать человека, заставляя его забывать о Боге
Выступление епископа Борисовского и Марьиногорского Вениамина на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Использование современных технологий в монастырях» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Уважаемые участники круглого стола!
Предлагаемая к обсуждению тема сколь актуальна, столь и непроста, как кажется на первый взгляд. Об этом может свидетельствовать следующее: используемый термин «современные технологии» не совсем удачен, поскольку неточно определяет круг предлагаемых к рассмотрению вопросов. Так, согласно Большому толковому социальному словарю «Collins», «Технология – практическое применение знания и использование методов в производственной деятельности»; о современной технологии говорят, как о признанной технологии, которая является стандартом, и повышается спрос на эту технологию. (Кроме того, ещё имеется 1) новейшая, 2) передовая, 4) не новая технология, 5) устаревшая.)
В современном мире классификация технологий достаточно широка: от металлургии до нанотехнологий, военной техники и информационных технологий.
Среди столь большого спектра направлений применительно к современной монашеской жизни нашему круглому столу предлагается остановиться на двух составляющих:
1) телекоммуникационные технологии, включающие в себя Интернет, радио, TV;
2) применение современных технологических достижений в монастырской жизни: машины и механизмы, акустика, электричество, сельское хозяйство и так далее – всё то, что не так существенно влияет напрямую на душу человека, как это сказывается при использовании телекоммуникационных технологий.
Причем, несмотря на значительный технический прогресс, при обсуждении данной темы мы можем и призваны, прежде всего, напрямую находить указания как в Священном Писании и творениях святых отцов, так и несомненно опираться на накопленный опыт, как положительный, так и отрицательный.
Заметим, что вторая составляющая нашего обсуждения тесно завязана с первой, так как обо всех новинках, будь то сельское хозяйство, животноводство, выпечка хлеба, либо традиции храмостроительства, иконописи и так далее, наиболее быстро информацию можно получить из Интернета.
Нужно также отметить, что вообще Церковь не отвергает технический прогресс. Она признает, что стремление к созиданию есть природное свойство человека, вложенное в него Творцом. В то же время долг Церкви – напоминать людям о вечной жизни, о том, что благоустроение земной жизни не должно увлекать человека, заставляя его забывать о Боге. И монастырям в этом отношении принадлежит особая миссия. Они призваны являть миру образец правильного, духовного отношения ко всему, в том числе и к технологиям.
Тема использования в монастырях современных технологий не является новой. По сути, ей столько же веков, сколько существует общежительное монашество. Человечество, в стремлении улучшить свою земную жизнь, постоянно изобретает все более совершенные средства производства, передвижения, связи. И монашество всегда стоит перед этим непростым вопросом: насколько допустимо внедрять в монастыри достижения технического прогресса? В какой мере должны иноческие обители идти в ногу со временем? В каких случаях современные технологии полезны в монастырях? Каковы наиболее распространённые искушения, связанные с новыми технологиями? Некоторые вводят в лексику такое понятие как «интернет-искушение». Как предотвратить эти искушения? На протяжении веков вопросы, связанные с внедрением технологий, решались по-разному в разных монастырях. Для современных монастырей, в связи со стремительным развитием технологий, эти вопросы стали вновь особенно актуальными. И важно, чтобы при открытом обмене мыслями и опытом мы выработали некоторые рекомендуемые руководственные принципы для применения в наших монастырях.
Хотелось бы отметить, что в наши дни созданы поколения машин, которые не облегчают, а усложняют подвиг сосредоточенного труда. Современные компьютеры не просто допускают развлечения, они их провоцируют…
Лишь один клик порой отделяет человека от тяжелейшего греха, который порабощает волю дьяволу.
Технологии не могут дать обществу новую мораль.
Интернет – это пространство больших духовных рисков
Доклад епископа Лидского и Сморгонского Порфирия на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Использование современных технологий в монастырях» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Благодарю организаторов монашеской секции в рамках Рождественских чтений за инициативу провести круглый стол на тему «Использование современных технологий в монастырях». Это очень важный и актуальный вопрос и об этом нужно разговаривать, пытаться осмысливать происходящее.
В последние два десятилетия технологии, которые стали доступны для массового потребления, претерпели значительные изменения. Если когда-то эти технологии подразумевали под собой довольно простые устройства, то сегодня это сложный комплекс знаний и возможностей. В монастырях могут использоваться технологии, которые включают в себя технологическое оборудование, сооружения, производственные системы, какие-то машины.
Подобные технологии полезны в монастыре тогда, когда содействуют главным целям монашеской жизни: служению Богу и ближним, спасению душ человеческих. Так, например, уместно применять технологии в храмоздательстве, в издании духовной литературы. В особенности большую пользу технологии могут приносить на трудоемких монастырских послушаниях: в трапезной, прачечной, просфорне, в сельском хозяйстве, – облегчая труд монахов, они дают им возможность больше времени посвящать молитве и чтению. При этом, конечно, важно следить, чтобы не возникало пристрастия к технологиям, чтобы сердце монаха оставалось свободным. Игумен монастыря также всегда призван помнить о том, что основные условия монашеской жизни – это любовь к подвигу, простота, беспопечительность, нестяжательность. И необходимо соблюдать умеренность в использовании технологий – так, чтобы из-за них в монастыре не создавалась атмосфера излишнего комфорта, чтобы не утрачивался подвижнический дух. Наверное, стоит обратить особое внимание на использование тех устройств и механизмов, которые работают очень шумно и по этой причине вносят в монастырскую жизнь много беспокойства. Например, газонокосилка, которая работает в монастыре с утра до вечера. Важен вдумчивый и внимательный подход к таким вещам. Целесообразно ли вообще в монастыре регулярное использование подобных технологий, которые лишают монашествующих столь необходимой им тишины.
Отдельно следует сказать об информационных технологиях. В данном случае, в контексте монастырской жизни, мне кажется важно разделить интернет и компьютерную технику. Компьютерная техника включает в себя компьютер, ксерокс, сканер, принтер, факс и т. п. Без компьютерной техники сегодня невозможно ведение бухгалтерского учета, составление документов, посредством нее осуществляется оцифровка трудов святых отцов. Но если говорить об интернете, который включает в себя социальные сети, неконтролируемые потоки самой разной информации, то здесь речь пойдет совершенно о другом.
Мне кажется, что каждый монах, имеющий некий опыт пользования интернетом и желающий оставаться монахом не только по одежде, но и по внутреннему устроению души, четко осознает, что пользование интернетом для него если и возможно по необходимости и по благословению, то очень ограничено. Интернет – это пространство больших духовных рисков, и прежде чем всякий раз в него выйти, стоит хорошенько подумать. Конечно, интернет предоставляет и некоторые полезные возможности. Например, онлайн-технологии позволяют в какой-то мере решить проблему получения монахами духовного образования: монахи имеют возможность общаться с преподавателями, не покидая обители. Однако рисков при пользовании сетью интернет гораздо больше, чем пользы. Важно задавать себе вопрос: зачем я сейчас выхожу в интернет и захожу на тот или иной сайт? Что мне даст эта информация, которую я собираюсь оттуда почерпнуть? Она удовлетворит мое праздное любопытство? Поможет в моем духовном совершенствовании? Это та информация, которая необходима мне для исполнения моего послушания?
Это и есть то трезвение, без которого немыслима монашеская жизнь. Неконтролируемое пользование интернетом изменяет в корне само качество духовной жизни монаха. Из-за лишней и ненужной монаху информации ухудшается возможность концентрироваться на молитве и внутреннем трезвении, ослабляется способность правильно по-монашески воспринимать окружающую монастырскую действительность. Но ведь у монаха другая тропа, у монашества другой образ бытия в Церкви.
Не будем забывать, что монашеская жизнь – это большой труд, подвиг и борьба с искушениями. Как известно, человек так устроен, что чем больше у него трудностей и испытаний, тем охотнее он может отвлекаться на какие-то посторонние вещи и привязываться к ним сердцем. Интернет и другие технологии в этом плане для монаха могут быть особенно притягательны и тем самым опасны.
Преподобный Антоний Великий говорил: «Как рыбы, оставшись долго на суше, умирают, так и монахи, находясь долго вне кельи или пребывая с мирскими людьми, теряют любовь к безмолвию». Если всмотреться глубже, то, по сути, оказывается, что, праздно переходя с сайта на сайт, чрезмерно увлекаясь изобретениями техники, монах пребывает в гуще мирской жизни и постепенно охладевает к трезвенной монашеской жизни. И такое пребывание в келье тогда для него вряд ли имеет смысл. Уединение внешнее должно сопровождаться уединением внутренним.
Относительно наших монастырей, мне кажется, что игумену/духовнику важно работать над тем, чтобы выстраивать с монашествующими своего монастыря доверительные искренние отношения, а также прививать им сознательность, умение пользоваться той свободой, которая предоставляется каждому в рамках его послушания. Тогда и вопрос пользования технологиями будет под контролем. Это тяжелый духовный труд игумена, который не всегда бывает замечен и правильно понят всеми насельниками монастыря, но у способных к монашеской жизни и искренне желающих подвига он будет вызывать сочувствие, и они будут отзываться на это. Повиновение из любви и уважения имеет совершенно другое качество, чем повиновение из страха. Последнее весьма ненадежно и зыбко. Только так – воспитывая сознательных монахов – можно оградить наших монашествующих от злоупотреблений в использовании современных технологий.
Мне как-то попалось такое словосочетание – интернет-воздержание. Хороший термин, который применим и в отношении всех современных технологий. Воздержание не означает полного отказа от технологий, в случае необходимости, но означает разумное использование тех возможностей, которые дает нам современная техника.
Монастырская богадельня
Доклад игумении Сергии (Щербаковой), настоятельницы Казанской Амвросиевской ставропигиальной женской пустыни на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях; направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Общежительный монастырь: как обеспечить необходимые потребности братии» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь, 27 января 2016 года).
Казанская Амвросиевская женская пустынь, что в Шамордине, была возрождена в 1990 году. Через десять лет была восстановлена богадельня, в основном для престарелых, а также больных сестер, – как традиционное для Шамординского монастыря служение.
Как известно, нашу обитель основал в конце XIX века преподобный Амвросий – один из Оптинских старцев. Всё в ней делалось по его благословению, в том числе и принимались сестры, нередко старенькие и больные. В воспоминаниях о преподобном Амвросии читаем: «Здесь было широкое поприще для его (старца) любви, и здесь, в этом скромном уголке Православной Руси, один хилый, изможденный летами и недугами человек сделал так много и сделал всё из ничего, ничего не имея, кроме одной веры и упования.
– Батюшка, зачем вы так много принимаете, особенно людей неспособных к труду, больных, ведь их надо содержать? – говорили нередко старцу.
– На больных мне Господь больше посылает, – отвечал он, – а на здоровых меньше, а иногда и ничего.
– Батюшка! У вас именно что монастырь: куда ни пойдешь – там слепая, там хромая, а тут и вовсе без ног – поневоле все уединённые.
Старец посмеется этой шутке, а сам утешается, что они все пригреты и успокоены.
Кстати упомянуть еще здесь, что у старца благодетеля в Козельске нанят был особый дом для призрения тех из женского пола, которые не имели полного рассудка».
Поэтому в то время был построен двухэтажный корпус богадельни с храмом в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали», чтобы тяжелобольные, престарелые и неизлечимо больные сестры имели возможность молиться в церкви. Вот что вспоминала очевидица в начале XX века: «…далее к западу тянется третье обширное здание, увенчанное с одной стороны крестами. Это монастырская богадельня. Богадельня рассчитана на 60 человек и вся заполнена. Кроме старости и болезненности здесь можно встретить и физические уродства. Есть тут жильцы без ног, с уродливо сведенными шеями, пораженные хроническим столбняком. Все это беспомощное, больное и нервное требует самого тщательного и терпеливого ухода. Старшая в богадельне сестра, мать Вера, говорила, что не столько тяготит труд, сколько приходится выносить от раздражительных насельниц. В просторных и светлых помещениях проживают несчастные, обездоленные судьбой насельницы, получая хороший уход и удовлетворение всем своим потребностям, им остается только благодарить за то, что судьба пристроила их под радушным, теплым кровом обители. В самом деле, где, на какие средства, особенно при нынешней сознательности рабочего люда, можно найти лиц, могущих как следует выполнить обязанности в богадельне или приюте; во что обойдется правильная постановка подобных благотворительных учреждений? Только одно монашеское послушание и терпение Господа ради может дать силы переносить труд ухаживания, только одна монашеская дисциплина, одухотворенная жизнью живой веры, может заставить нести этот нелегкий и благодарный подвиг, только под кровом обители сирые и беспомощные могут найти прочное и верное пристанище. Вот почему нельзя не отдать дани предусмотрительности московского благотворителя С.В. Перлова, устроившего богадельню под сенью обители. Этот благотворитель простер свое попечение о призреваемых до конца. Он дал возможность пользоваться наивысшим и последним утешением, какое остается им: в самом здании он устроил храм, богослужения которого слышно во всех помещениях богадельни. В этом храме обыкновенно поет хор из приюта, и присутствуют сами приютянки. Трогательно видеть, как беспомощная старость и бесприютное детство соединяются в одной общей благодарной молитве. Это – моменты, когда небо бывает особенно близко для обители и благотворителей ее. Можно только пожалеть, что богослужения в богадельне за отсутствием священника бывают не часто».
В начале возрождения обители мы не ставили цели не брать больных и старых, и не отказывали женщинам в возрасте, практически брали всех желающих. Сначала у нас не было даже медицинского кабинета или хотя бы медицинской сестры, так как сестры в этом до какого-то момента не нуждались.
Со временем в здании монастырской богадельни у нас появился медкабинет, куда сестры приходили за помощью. Вскоре встал вопрос о том, где поместить тяжелобольных, чтобы за ними был квалифицированный уход. Рядом с медкабинетом была для этого устроена комната, куда поместили первых больных монахинь, а одну старую немощную насельницу поместили в отдельной келье, и за ней ухаживали назначенные сестры. Это было началом больницы и богадельни. В 2002 году они были разделены, так как в бывшем больничном корпусе сестрами были организованы амбулатория и стационар. А в здании богадельни с храмом все помещения были переделаны для будущих призреваемых насельниц: кельи, трапезная, кухня. Создание богадельни было обусловлено тем, что сестры старели, и к каждой в келью трудно было найти келейницу, а если таковая и находилась, то у нее было еще несколько послушаний и это вызывало неудобство. Тогда решили собрать всех стареньких сестер в одном месте, это было «дешевле», чем к каждой прикреплять по сестре. Это было в начале XXI века. Храм при богадельне в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» был восстановлен в 1990 году и с этого времени в нем совершались богослужения. Сейчас в этом храме службы совершаются два раза в неделю, по пятницам и воскресным дням, таким образом, лежачие сестры имеют возможность регулярно причащаться Святых Христовых Таин.
Сейчас у нас богадельня и храм расположены только на первом этаже здания, хотя оно двухэтажное. Призреваемых сестер двадцать человек, они занимают около десяти келий, постоянно проживая в богадельне; старшая по богадельне монахиня живет в другом сестринском корпусе, и еще 5-6 хожалок. Посторонних мирских женщин в богадельню мы не принимаем; раньше были случаи, когда принимались верующие старушки, которые доживали на территории монастыря в монастырских зданиях, но сейчас они все уже умерли или уехали с территории монастыря. Старшая по богадельне является опытной медсестрой, поэтому она сама обходит каждый день все кельи; если необходимо, то привлекается сестра – врач; медикаменты для богадельни приобретаются отдельно от больницы. При богадельне имеются помещение для стирки и гладильная комната, где, в частности, хранятся смертные узелки призреваемых; также имеются подсобные помещения. В келиях сестры живут в основном по двое, по одной живут схимницы и две монахини. Существует так называемая «первая келья» для лежачих больных, в которой осуществляется круглосуточное дежурство, здесь им каждый день вычитывают молитвенное правило, на которое могут приходить сестры из других келий, кому тяжело прочитать самим.
На службу в другие храмы сестер возят на инвалидных колясках или ведут; иногда это помогают делать молодые насельницы по собственному желанию или по просьбе благочинной.
Что касается трапезы, то еда каждый день привозится дежурными по богадельне из большой монастырской трапезной, в богадельне ничего не готовится, только подогревается. Под трапезу оборудовано специальное помещение, где в основном кушают вместе все насельницы богадельни. Во время трапезы, которая проходит два раза в день, читаются душеполезные поучения святых отцов.
Не все сестры, призреваемые в богадельне, немощны – многие из них несут посильные труды: читают череду псалтири и акафистов, вместе чистят овощи для общей трапезы. Одна из сестер несет послушание сапожницы, шьет и чинит обувь для сестер всего монастыря.
Если молодые сестры, особенно в горячую пору, не всегда могут бывать на службе, то старенькие сестры из богадельни почти всегда присутствуют на богослужении.
С 2015 года раз в неделю одна из послушниц проводит в богадельне занятия по Закону Божию.
Пенсии насельницам богадельни на руки не выдаются, а по их прошению как пожертвование поступают в казну монастыря.
Внутреннее делание в условиях новообразованной обители
Доклад игумена Кронида (Карева), настоятеля Свято-Преображенского подворья Данилова ставропигиального мужского монастыря Москвы на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь. 26–27 января 2016 года).
Ваши Высокопреосвященства, Преосвященства, всечестные отцы, братья и сестры, позвольте представить вам свои скромные рассуждения на тему «Внутреннее делание в условиях новообразованной обители».
В первую очередь надо сказать, что цель – как в новооткрытом монастыре, так и в монастыре с большой историей, да и вообще цель всех христиан – едина: попасть в Царство Небесное. Это задача-максимум – стать действительно причастным Богу и впустить Бога как Царя в свое сердце.
У Псалмопевца есть такие слова: приступит человек, и сердце глубоко, и вознесется Бог (Пс. 63:7–8). Архимандрит Софроний (Сахаров), обращая внимание на эти слова, говорит, что именно там, в глубоком сердце, и происходит сокровенная духовная жизнь, встреча с Богом.
Так что именно эта основная цель – сокровенной и тесной встречи с Богом в своем сердце – должна быть поставлена во главу угла и ей должны быть подчинены все задачи в устроении и жизни обители.
Приступая к строительству дома, мы не сразу начинаем копать котлован и возводить стены, но сначала долго и внимательно с карандашиком в руках прикидываем, что именно мы хотим возвести, какое у будущего здания будет назначение: будет ли это завод, музей или детский сад. Так и при устроении монастыря надо внимательно размыслить, чтобы не случилось по евангельскому слову про человека, над которым все начали смеяться, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить (Лк. 14:30). Продумать надо до мелочей, какой будет план жизни монастыря: сколько мы будем молиться, как будем питаться, как будем мыться – вплоть до самых мелочей. Потом жизнь внесет свои коррективы, что-то отпадет, что-то добавится.
И основные моменты, на которые хотелось бы обратить внимание, следующие: молитва, взаимоотношения между братиями, труд и степень устраненности монастыря от мира.
О молитве
Где совершается молитва? В первую очередь (именно в первую очередь!) – в келье, потом, конечно, в храме, и при возможности надо не оставлять молитву и на послушаниях, но это задача максимум. Почему молитва в келье должна быть поставлена на первое место? Потому что это в первую очередь место для самостоятельного молитвенного труда, это сакральное пространство твоих сугубо личных взаимоотношений с Богом. Кроме того, можно говорить и о той разнице, которую святые отцы подчеркивали между собственно молитвой и стихословием – но это тема отдельного разговора.
О внимании и терпении между братьями
Основывая обитель, мы не знаем, кто придет. Кому-то нами выбранный устав будет по силам, кому-то тяжел, кому-то слишком легок. И если под второго-третьего-четвертого новопришедшего брата еще реально как-то подстраивать режим, то тот, кто приходит уже десятым, должен и обязан сам подстраиваться под остальное братство.
Здесь как раз проявляется специфика маленького или новооткрытого монастыря. Когда мы приходим в большой монастырь, то приходим в уже сложившуюся семью, и мы обязаны принять те законы, которые сложились до нас – надо внимательно смотреть, делать выводы. Естественно, что всего не поймешь, но уважение к традиции – это требование при поступлении в монастырь. А в молодой обители среда еще живая и мягкая, и тут кажется неразумным и практически невозможным требовать строгого соблюдения еще неокрепшей традиции. Младшая братия не имеет права ломать и переделывать под себя обитель, но и игумену необходимо тонко соблюдать баланс между идеальным уставом и реальными немощами, чувствовать грань между пастырским снисхождением и потаканием прихотям.
Труд
Организовывая время для молитвы, надо организовывать, конечно, и время для труда и для отдыха. Труд должен быть посильным и доступным для братии, и, как мне представляется, должна быть возможность что-то еще узнавать, чему-то новому научаться: искусству пения, написания икон, тем или иным рукоделиям. И тут, конечно, игумен должен внимательно смотреть, насколько человек утомляется, насколько послушание создает ему сложности в монастырской жизни. Труда, по возможности, не должно быть много. И это тоже момент, который надо продумывать при основании обители. Сколько паломников мы в состоянии принять: поселить, накормить, уделить внимание? Какое количество земли мы можем обрабатывать, да и будет ли это экономически целесообразно – может быть, дешевле будет купить продукты в ближайшем магазине? Какое количество зданий и техники мы в состоянии поддерживать в рабочем состоянии? Хотим ли мы, чтобы у нас трудились наемные рабочие – ведь в таком случае братии придется принять на себя должности завхозов, прорабов, агрономов и т. д.? И это опять возвращает нас к вопросу: хотим ли мы, чтобы братия научалась держать молитву во время несложных трудовых послушаний?
Есть ведь обители, как маленькие, так и большие, в которых нет постоянных наемных рабочих – только время от времени привлекают консультантов и экспертов, когда не хватает своих знаний.
О степени устраненности монастыря от мира
И последний пункт, о котором я хотел сказать. Мое убеждение, что монастыри сейчас обязаны быть закрыты. Степень закрытости может быть разной: час в неделю, день в неделю, шесть дней в неделю – но у братии должно быть время на отдых, на сидение в келье – чем уж там он будет заниматься: молиться, читать, просто спать – это не самое важное. Недаром же говорится: «Сиди в келье, и она тебя всему научит». Должно быть время у каждого монаха, когда он не трудится на послушаниях, не ездит по ответственным заданиям, не общается ни с паломниками, ни с братией, а просто сидит в келье. Келья должна быть сладка и вожделенна для монаха, это его и крепость, и свидетельница подвигов, и утешение. Открывая ворота монастыря нараспашку, мы создаем сквозняк и в братских кельях, который вытягивает монахов сначала в коридоры, во двор, а потом и за ограду монастыря.
Итак, вот те основные моменты, на которые стоит обращать внимание при организации жизни новой обители: молитва, взаимоотношения внутри братства, труд и отстраненность от мира. Благодарю за внимание.
Откровение помыслов на опыте Святой Горы
Доклад архимандрита Алексия, настоятеля монастыря Ксенофонт (Святая Гора Афон) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь. 26–27 января 2016 года).
Преосвященные Владыки, досточтимые отцы и всечестные игуменьи.
Прежде всего, я хотел бы поблагодарить Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, по благословению которого приглашен Преосвященным архиепископом Феогностом для участия в секции Рождественских Чтений, организованной Синодальным отделом по монастырям и монашеству.
Я с радостью прибыл с далекой Святой Горы Афон, благословенного сада Божией Матери, чтобы иметь духовное общение с возлюбленными во Христе братьями. Нас связывает одно Крещение, одна вера и общее монашеское житие – всё это делает наше общение всегда актуальным и необходимым для обмена опытом и разрешения вопросов повседневности.
Афон со своей более чем тысячелетней непрерывной подвижнической жизнью сохранил преемственную связь монашеской республики от славной Фиваиды и Палестины до наших дней в братском общежитии православных монахов со всех уголков земли.
На основании сказанного, с помощью Божией и по вашим молитвам я постараюсь изложить свои мысли по нашей теме, которая непосредственно связана с институтом монашеского общежительства – речь идет об откровении помыслов, которое чрезвычайно возвышает внутреннюю мыслительную жизнь подвижников-монахов.
Не так давно мы праздновали Вочеловечение Бога Слова и исповедали «во псалмех и пении», что Христос пришел на землю, чтобы спасти человека и освободить его от власти диавола. Это Христово служение Церковь таинственно продолжает и по сей день.
Внутри Церкви, которая есть Тело Христово, родилось и существует монашеское жительство, являющееся «равноангельным житием», по выражению святых отцов. «Совершеннейшим устройством жизни» называет монашество святитель Василий Великий, богоносный отец Церкви и покровитель иночества. Монахи – продолжатели жизни апостолов, поскольку «они в точности подражают житию апостолов и Самого Господа», – пишет святитель в своих известных аскетических Правилах. Усердное исполнение евангельских заповедей – и особенно повеления Господня «Покайтесь» – есть основная цель подвижнической жизни, и именно оно является выражением церковного понимания монашества.
Имея перед собой указатель внутреннего очищения – Таинство исповедания и откровения помыслов, мы следуем узким путем добровольного мученичества, взирая на будущее «обожение по благодати». Вся аскетическая и монашеская жизнь строится через постоянное покаяние, послушание и памятование о Боге, взращивание добродетели и деятельную любовь к Богу и ближнему.
Отвержение всякого помысла о мире и непрестанная борьба с «ветхим человеком», как об этом говорит св. апостол Павел, составляют единый мученический подвиг; совершая его, монах становится добровольным мучеником. На этом мученическом пути, цель которого – Царство Небесное, действуют два фактора: Таинство Покаяния, рассматриваемое как второе Крещение, и духовное руководство старца.
Старцы духовно воспитывают своих чад через таинство послушания во Христе и таким образом ведут их ко Господу. «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается» (Лк. 10:16), – слово Божие предельно ясно говорит о старцах и духовниках.
Авва Варсонуфий предписывает: «Всякий помысел и всякую скорбь, всякое пожелание и всякое подозрение не скрывай, но свободно открывай своему авве. И то, что от него услышишь, усердно исполняй с верой».
Послушание – это основная монашеская добродетель, и ее фундаментальным выражением является откровение помыслов.
Откровение помыслов означает, что некто со смирением открывает своему духовному отцу каждую свою мысль, грешную или нет, каждое намерение, каждый поступок и желание. Это на деле показывает, что монах предает самого себя в руки Господа, потому что, как говорят святые отцы, старец, как кормилица и передатчик божественной жизни своим духовным чадам, находится на месте Христа и является Его образом.
Основное условие откровения помыслов – это самопознание и покаяние. Но необходимым также являются и отношения со старцем, основанные на любви и доверии ему. Если монах не любит своего духовника и не доверяет ему абсолютно, то как он сможет выложить перед ним весь груз своих падений, как он выложил бы их перед лицом Господа?
Таинство полностью совершается послушающимся, старцем и Богом. Откровение помыслов дает их оставление, примиряет с Богом, создает благословенную, ничем не нарушаемую личную связь между старцем и послушником. Для старца послушающийся – это его ребенок, «чадо, которое дал мне Бог» (ср. Ис. 8:18), а для послушника только его старец является его духовным отцом, учителем и кормчим в «любомудренной жизни» монахов.
Речь идет о настоящих, построенных во Христе отношениях любви и свободы, которым нас учили много веков назад отцы-пустынники и которые сохраняются и передаются сегодня на Святой Горе как ответ ищущим внутреннего мира и успокоения в их восхождении к Богу.
Монашеская жизнь основывается на принципе доверия монаха не к самому себе, а к оценке его духовного отца. Главная цель старца состоит в том, чтобы дать своему чаду правильное направление и понимание смысла обновления во Христе. Но поскольку страсти помрачают его, подвиг монаха должен подпитываться внутренним отречением от помыслов и своего хотения, и это отречение приносит с собой свободу души – освобождение, которое получает послушник, когда открывает духовному отцу со смирением и искренностью свои помыслы, не теряя ощущения своей греховности.
Вместе с тем, такие добродетели, как рассуждение, любовь, утешение и человеколюбие, чуткость и нежность, а также дар пастырства вкупе с божественным просвещением – должны по необходимости украшать личность старца.
В первые годы нашей жизни на Святой Горе мы еще успели застать в живых старца Ефрема Катунакского. Это был настоящий образец отсечения своего желания и постоянного послушания во Христе. Как-то раз он приходил в наш монастырь, и мы спросили: «Что такое настоящий духовный подвиг монаха?» Он нам убежденно и уверенно ответил: «Отсечение собственных желаний через откровение помыслов, как нас учат святые отцы!»
В общежительных монастырях, по святогорскому преданию, игумен и духовник выбирается братией пожизненно. Это является видимым выражение принятия личности старца всеми монахами. Старец – это священник и духовный отец братий. Таким образом, откровение помыслов дает и оставление грехов, и руководство. Но поскольку иногда те, кто принимают откровение помыслов, сами не являются священниками, как это происходит в келлиях Святой Горы, то разрешительную молитву читает какой-то духовник.
Как мы сказали раньше, та духовная связь, которая развивается между старцем и послушником, то ощущение и уверенность, что старец «бодрствует о душах наших», потому что даст ответ Богу, – вдыхает в монаха доверие к своему духовному отцу с тем, чтобы рассказывать только ему о своих помышлениях, испрашивая прощения и просвещения через руководство старца. С ним монах чувствует себя в безопасности, поскольку знает, что в любой момент найдет успокоение в откровении помыслов. И как пишет прп. Иоанн Лествичник, «лучше согрешить перед Богом, чем перед нашим старцем, потому что если мы разгневаем Бога, то у учителя есть сила примирить нас с Ним. Но если мы разгневаем учителя, то некому больше встать между Богом и нами для нашей пользы».
По этой причине откровение помыслов необходимо не перед Причащением, а всегда, всякий раз, когда возникает душевная необходимость. В монашеском жительстве исповедание помыслов составляет образ жизни, а не просто установленную уставом практику.
В монашеском постриге мы обещаем «исповедовать сокровенное в сердце» предстоятелю и слушаться его и всей во Христе братии. Послушание и исповедание помыслов, так же как и девство с нестяжанием, составляют духовный фундамент, на котором стоит путь настоящего монаха.
Всесвятой Дух, действующий в святых Таинствах, дает благодать и просвещение принимающему исповедание помыслов, а исповедующемуся подает оставление и успокоение. Так приходит помощь свыше для возрастания в божественных добродетелях и для противодействия душетленным страстям. И наоборот, эгоистическое упорство монаха в помыслах, своеволие, собственные желания («слушай свои помыслы», – как мы говорим на Святой Горе) ведут к заблуждению, которое есть последствие гордости. Мы знаем множество случаев, когда монахи сбиваются с прямого пути из-за упорства в собственных помыслах. Кто самовольно, без благословения, постится или чересчур усердствует в аскетических подвигах, тот обычно затем впадает в небрежение или попадает в другие ловушки лукавого.
Мне приходит на память один случай, когда монах ушел без благословения в пустыню для более суровых подвигов, а враг, в конце концов, увел его в мир.
Духовной опасностью является и та ситуация, когда монах ищет непосредственного руководства в текстах святых отцов без совета и личных взаимоотношений со старцем.
Авва Исаия говорит в своих наказах «к отрекшимся»: «Не открывай своих помыслов перед всеми, чтобы не искусить ближнего. Открой свои помыслы отцам твоим, чтобы благодать Божия покрыла тебя». В Таинстве Исповеди душа не расслабляется, а ищет излечения и соответствующего лекарства для избавления от своих болезней. Более того, открывая «тайну сердца» каждому, но не своему духовнику, мы не получаем никакой помощи. «Не открывай сердца всякому человека».
«Не скрывайте помысла» (от своего старца) – это наставление неизменно произносится на Афоне вот уже много веков. Неисповеданный помысел – это взрывчатое вещество, таящее в себе огромные духовные опасности.
Авва Дорофей говорит: «В Ветхом Завете книга Притч нас учит: “Люди, у которых нет сильного и разумного управления, падают, как засохшие листья. Спасение же улучается после благоразумного и боговдохновенного руководства...” Видите, чему нас учит Писание? Оно нас заставляет быть внимательными, чтобы мы не доверяли самим себе, не считали себя разумными, не считали, что можем управлять самими собой. Мы нуждаемся в помощи, нуждаемся в людях после Бога, которые бы нами управляли. Нет более несчастной и легкой добычи для врага, чем люди, не имеющие какого-нибудь руководителя на их дороге к Богу... и если он у них есть, то они одно скрывают, а другое говорят».
Сравнивая высказывания святых отцов и учителей с современным опытом, мы замечаем свое единомыслие с ними в этом серьезном вопросе спасения. Конечно, они духовно обогащают нас своими вдохновенными словами, но при этом на нас производит огромное впечатление такое единство мысли на протяжении веков. Их заветы действительны и в наше время, как будто были произнесены сегодня.
Вспоминается мне случай с двумя новоначальными монахами, которые послушались своего помысла и увеличили свое правило без благословения старца. Последствием было то, что в один вечер, когда они опоздали на молитву, их разбудил сам демон. Так им было показано, что они, следуя за своими желаниями, исполняли волю диавола.
Мы уже сказали, что связь старец – послушник есть связь истинной свободы и любви во Христе. Монах, выбирая это особое жительство, ищет именно этой свободы во Христе. Смысл свободы и личного выбора человека является основным условием для монашеского призвания.
При полной свободе выбираю монашеский путь, выбираю монастырь моего покаяния, духовного отца, даю Богу обеты послушания. Свою неопытную рассудительность, помыслы, разум предаю своему духовному отцу – опять же свободно! И именно это означает послушание, по учению святого Иоанна Лествичника. Итак, в атмосфере свободы растет доверие и послушание старцу.
Преподобный Иоанн Лествичник: «Кто показывает змею, скрывающуюся в нем, тот показывает сильную и истинную веру к нему [то есть к старцу]». Естественно, когда змею показывают, тем самым делают решительный шаг к лечению.
«Воля – это “медная” стена между Богом и человеком и “камень преткновения”», – сказал авва Пимен. От этой медной стены нас освобождает откровение помыслов и, как говорит Симеон Новый Богослов: «Кто приобрел чистое по Богу доверие к своему отцу, взирая на него, размышляет, что видит Самого Христа; находясь рядом и следуя за ним убежденно верит, что находится со Христом и следует за Ним».
Монах на опыте переживает величие единства в теле Церкви, поскольку его индивидуалистические соображения и умозаключения не отделяют его больше от своего старца. Он становится одним целым с Богом и братиями через своего духовного отца. Именно таким образом достигается баланс между разумом, который освобождается от страстных помышлений через откровение помыслов, и душой, которая радуется, поскольку ощущает мир и с благодатью Божией побеждает страсти, нападающие на нее.
Имеется в виду тот внутренний баланс, который так актуален и ценен в наши дни, в эпоху особой душевной слабости, возникшей в результате, кроме всего прочего, дисгармонии между телом и душой. Откровение помыслов – это обязательное и необходимое условие для душевно-телесного здоровья, но одновременно это инструмент каждого монаха в нахождении баланса в отношениях с Богом и братиями.
В этом месте, думаю, нужно сказать о позиции старца перед чадами, приходящими за его руководством. В этом деле требуется понимание, терпение, любовь и смирение.
Блаженной памяти старец нашего монастыря Трифон был одним из первых старых отцов, который пришел ко мне на исповедь после того, как я принял обязанности игумена в 1976 году в монастыре преподобного Ксенофонта.
Первая его просьба заключалась в том, чтобы я терпеливо слушал. Три часа длилась его исповедь! Настоящее святое Таинство! Результат: дар слез, которые не прекращались у него до самой смерти, последовавшей через три года. Слезы покаяния, но при этом – и благодарности, и надежды. Перед его праведной кончиной я попросил, чтобы он молился о нас на небесах. Его ответ был следующим: «Геронда, если я обрету дерзновение, – то с радостью».
Весь этот духовный опыт и неотчуждаемая и удостоверенная мудрость преподобных отцов остается и передается на Святой Горе. Более тысячи лет она стоит как некий старец-аскет, который говорит о своем разумном опыте и о его непреложности, открывает другое измерение жизни не только монашествующим, но и всем ищущим спасения, покоя и мира.
Благодарю за внимание.
Перевел с греческого Константин Норкин
Монашеское делание как обретение внутреннего Царствия Божия
Доклад на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь. 26–27 января 2016 года).
Спаситель заповедовал своим последователям более всего желать и искать достижения Царствия Божия (см. Мф. 6:33). Он говорил, что этому Царству нужно предпочесть все блага мира сего, ради него стоит отказаться от самых дорогих сердцу вещей и привязанностей. Наиболее решительное и определенное отречение от мира и всего «яже в мире» предполагается в принятии монашества, когда постригаемый отрекается от своей воли, но при этом совершает в действительности подлинно волевой поступок. Он делает ценностный выбор. Ради самого главного в жизни – Бога – он жертвует самым ценным в глазах людей мира сего – своеволием, плотским наслаждением и материальным богатством. При этом ни дарованная Богом свобода, ни установленный Им брак, ни созданные Им земные блага не провозглашаются скверной. Просто монах обретает драгоценную жемчужину, ради которой стоит пойти и продать всё.
Понять, что есть Царствие Божие можно, только обратившись к Священному Писанию, где Господь преподает учение о нем иносказательно в притчах и говорит прямо, отвечая на вопрос некоторых из фарисеев: «когда придет Царствие Божие?» «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: "вот, оно здесь", или: "вот, там". Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21).
Самым распространенным толкованием данного евангельского отрывка является утверждение, что Царствие Божие есть особое благодатное состояние души, приобретаемое человеком постепенно по мере укрепления его живой веры во Христа. Этого понимания придерживались свт. Иоанн Златоуст, блж. Феофилакт Болгарский и ряд других древних и поздних толкователей.
«Войди с радостью во внутреннюю свою клеть, и узришь клеть небесную... − пишет преп. Исаак Сирин. − Лествица, ведущая в Царство, внутрь тебя, сокровенна в душе твоей. Беги от греха, погрузись в самого себя – и найдешь там ступени, возводящие к небесам».
А вот слова свт. Игнатия (Брянчанинова): «Царствие небесное – мир Христов. В душе, в которой от покорности Богу утихли страсти, царствует Бог, царствует мир Христов».
В совершенном согласии с ними рассуждает и свт. Лука Крымский: «Наша глубокая, сокровеннейшая жизнь духовная протекает в глубинах сердца нашего, и Царствие Божие начнется для нас тогда, когда в сердце наше вселится Святой Дух. Тогда, по слову Христа, к тем, кто соблюдал заповеди Его, придет Он Сам со Отцом, и обитель у него сотворят. Если сподобится праведник того, что воцарится в сердце его Святой Дух, это значит, что он уже в Царствии Божием. Царствие Божие в сердце его − там обитает и царит Святой Дух».
Свт. Филарет Московский обращает внимание и на внутреннее состояние человека, противоположное Царствию Божию. Он пишет: «По прямой с сим противоположности справедливо можно сказать, что и царство диавола, или иначе ад и самый огнь геенский, не в полноте, а в начатке внутрь человека есть, когда живет в нем грех. Сей скрытый огнь оказывает себя в действиях. Он непрестанно возжигает в душе грешника желания к новым грехам и жжет совесть (1Тим. 4:2) темным, но всегда мучительным сознанием зла, при особенных обстоятельствах разгорающимся в пламя отчаяния».
В соборном экзегетическом наследии Церкви можно обнаружить и другое, не противоречащее первому, а в некотором смысле дополняющее его толкование. Слова«внутрь вас» могут означать − между вами, среди вас. Это прямо следует из греческого текста Евангелия. С пришествием Христа на землю было положено основание Царствия Божия на земле. Совершаемые Им чудеса и знамения являлись ярким свидетельством наступления этого Царства. Фарисеи по своей духовной слепоте не замечали, что ожидаемое ими Царствие среди них. С этим пониманием согласуются и другие слова Спасителя, обращенные к ученикам: «истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк. 9:1).
Свт. Григорий Палама пишет: «И не только оно внутри нас... оно приходит и более наглядно, уничтожая всякое начало, власть и силу (вражию); но это относится только к тем, которые жительствуют по Богу и богоугодно проводят жизнь» (Омилия 10-я).
Жизнь истинного монаха, несомненно, направлена на стяжание Духа Святаго, то есть на разрушение внутри себя царства греха и созидание Царствия Божия, при этом его собственные усилия прилагаются к силе Божией, по действию которой плотской человек преображается в человека духовного.
Преп. Макарий Великий пишет: «Кто приходит к Богу и действительно желает быть последователем Христовым, тот должен приходить с тою целию, чтобы перемениться, показать себя лучшим и новым человеком, не удержавшим в себе ничего из свойственного ветхому человеку. Ибо сказано: – “кто во Христе, тот новая тварь” (2 Кор. 5:17)».
Апостол Павел указывает на качества подлинно духовного христианина: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22).
Если обратиться к рассмотрению каждой из перечисленных добродетелей, то нетрудно увидеть, что деятельное их проявление возможно только в общении с другими людьми. Значит, зарождаясь и утверждаясь в сердце подвижника, Царствие Божие не ограничивается его внутренним духовным миром, но проявляется во вне. По мере духовного роста монах не превращается в духовно замкнутого эгоиста, заботящегося исключительно о своем спасении и равнодушно относящегося к окружающим, но живет в христианской церковной иноческой общине спасающихся. Поэтому утверждения святых отцов, что слова Спасителя о Царствии Божием нужно понимать как о находящемся и внутри нас, и среди нас, − равно справедливы. Так обретают смысловое единство оба толкования Евангельского отрывка.
Монашеские обители призваны быть оазисами Царствия Божия на земле, где изменяется духовно не только каждый в отдельности насельник, но иными становятся и отношения между ними, ходящими перед Богом во «обновленной жизни» (Рим. 6:4).
Насколько все это не просто, могут знать только те, кто опытно причастен к монашескому деланию.
В настоящее время среди бесчисленного множества соблазнов, перед которыми оказываются как христиане вообще, так и монахи в частности, есть и опасность в стремлении к достижению Царствия Божия уклониться в крайности − или внутреннего подвига без деятельной любви, или внешней деятельности без сокровенной духовной жизни.
О том, что новоначальному иноку необходимо прежде всего научиться жить в общежительном монастыре, где только и возможно стяжать начатки смирения, терпения, кротости и послушания, написано множество трудов и преподано достаточно наставлений.
Преп. Иоанн Лествичник замечает, что «наклонные к высокоумию и другим душевным страстям никак не должны избирать для себя жительства уединенного, а пребывать посреди братства и спасаться деланием заповедей».
В наш век ослабления живых личностных связей, стремления к индивидуализму и уходу в виртуальный мир глобальных сетей это предостережение звучит с особой силой, ибо в монастырь приходят люди из мира, неся с собой последствия приобретенных в нем духовных болезней.
Не меньшую, а может, даже и гораздо большую духовную опасность представляет собой и соблазн постепенной подмены в душе монаха первоначального настроения подвижнической жизни и внутреннего духовного делания устремлением спасать мир. Первое предполагает долгую и трудную борьбу со страстями, второе обещает внутреннее удовлетворение от осознания величины совершаемого ради Христа служения.
Архимандрит Лазарь (Абашидзе) пишет: «Монахи сегодня уже знать не знают, что это ещё за "внутренняя жизнь": "Столько дел вокруг, мир гибнет, столько надо строить, восстанавливать, а тут какая-то "внутренняя жизнь"? – да ведь это эгоизм какой-то, христианство ведь жертвенно, надо прежде всего о других позаботиться". И вот монахи сегодня так же бросаются в бурливую реку жизни, впопыхах, с развевающимися мантиями – обращать, спасать, евангелизировать… От незнания, непонимания своего собственного духовного уровня человек впадает в состояние прелестное, мечтательное. Он мнит в себе несуществующие добродетели, считает положительными, духовными, богоугодными – душевные, нервные порывы своей души. Вся душевная деятельность такого человека сосредоточивается в уме и на кончиках нервов, отсюда порывистый, взбудораженный, сумбурный образ всей его жизни. От такой наружной горячности происходит разгорячение чувств и помыслов, мечтаний и переживаний. Всё это делает человека "взвинченным", подвижным, активным, суетливым. В его голове рождаются тысячи планов и идей, в сердце – море желаний и чувств, но все они направлены вовне, в земной мир, на устройство и преобразование земной, мирской обстановки. И хотя, при поверхностном взгляде, вся эта деятельность как будто ориентирована на Бога, на Евангелие, – но на самом деле она вполне самодеятельна и самонадеянна. Бог, евангельские заповеди, уставы и правила церковной жизни, обряды и богослужения – здесь только оболочка, только фон и покрытие, в центре же всей своей деятельности такой "труженик" ставит себя и свою волю. Такой человек, не видящий и не понимающий на самом деле, кто он и каков пред Богом, мнит себя незаменимым слугой Божиим, апостолом и "другом" Господним. Он становится "перед" Богом, спиной к Нему, поворачиваясь лицом к народам, и изо всех сил начинает приглашать всех прийти и поклониться Богу, проповедуемому им, но вскоре уже забывает справляться у Самого Господа, что и как делать, и в уверенности, что его труд богоугоден, так увлекается, что забывает о Боге и начинает привлекать народ к себе самому».
Таким образом попытка создать вокруг себя Царствие Божие без создания его прежде в самом себе неизменно обречена на неуспех. Она вполне соответствует настроениям иудеев, которых в Евангелии обличает Христос. В то же время и самонадеянный уход в самого себя в поисках Царствия Божия без прохождения духовного научения под руководством опытного наставника в общежительном монастыре чреват самообольщением и бесовской прелестью.
Избежать в настоящее время этих соблазнов и, не уклоняясь в крайности, пройти спасительный путь монашеского преуспеяния возможно в обители, где и настоятель, и духовник обладают духовной трезвостью и способностью полноценно осуществлять духовное руководство братией и, сообразуясь с внутренним состоянием и характером души каждого насельника, определять меру совершаемого ими подвига.
При этом большое значение в монашеском делании имеет жизнь по монастырскому уставу, в которой сочетается труд и молитва, послушания и участие в Таинстве святой Евхаристии. «Устав в сознании насельников – это закон внутренней жизни, обладающий авторитетом Божественного установления, прямое продолжение и способ осуществления в жизни святоотеческого наследия» (Проект Концепции разработки и принятия уставов внутренней жизни в монастырях Русской Православной Церкви).
Неукоснительное следование уставу позволяет иноку ощутить себя в особой благочестивой атмосфере, где все упорядочено и ритмично, все направлено на постепенное создание в душе правильного духовного устроения и стяжание добродетелей, первые из которых смирение и послушание.
Монастырский устав предлагает насельнику опытно выверенный строй жизни по заповедям Христовым, жизни, устремленной к обретению Царствия Божия. Для тех, кто избрал для себя трудный путь борьбы со страстями и похотями и постоянно находится перед опасностью подвергнуться вражескому нападению со стороны злых духов, устав обители – благодатная защита, а его нарушение – риск потерпеть поражение в невидимой брани с врагом.
Как земное царство крепнет и благоденствует при наличии внутреннего единства и внешней защиты, так и созидаемое внутреннее Царство Божие требует усилий подвижника для стяжания Духа Святаго и укрепления внешней обороны против невидимых врагов. На все времена остаются непреложными слова Спасителя: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12).
Исповедь в жизни монаха как таинство воссоединения с Богом и братией
Доклад игумена Авксентия (Амбражея), исполняющего обязанности наместника Свято-Рождество-Богородицкого мужского монастыря Туровской епархии на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь. 26–27 января 2016 года).
Бог, промышляющий о нашем спасении, устроил так, что за последние три десятилетия число монастырей и иноков, живущих в них, увеличилось, возродились старые и основываются новые монастыри. В монастыре человек ищет истинной связи с Богом и истинной связи со своими братьями и сестрами. Таким образом, человек, приходящий в монастырь, как правило, руководствуется искренними намерениями и пожеланиями, он всерьез воспринимает слова Спасителя: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:28−29). Он ищет покоя, но вместе с тем он приносит в монастырь всё свое «духовное» наследство из мiра, где испытывал непрестанное чувство незащищенности, чрезмерную чувствительность, эмоциональность и порой даже враждебность. «Нынешние чада Церкви совершенно особые, порождение всеобщей апостасии, они приходят к духовной жизни, отягощенные многими годами греховной жизни, извращенными понятиями о добре и зле. А усвоенная ими правда земная восстает на оживающее в душе понятие о Правде Небесной. И две эти правды по сути своей совершенно различны и непримиримы. На земле Небесная Правда пригвождается ко кресту»1, − говорил один из опытнейших духовников ХХ столетия, архимандрит Иоанн (Крестьянкин).
Вся наша жизнь − это непрерывная цепь падений и восстаний. Бог – наша цель, и, впадая в грех, мы уходим от Него, промахиваемся мимо цели. Грех есть удаление от любви Божией. Грехом мы теряем данное нам в Крещении освящение. И, естественно, зло находит место в наших сердцах, именно в наших сердцах берет оно начало и имеет свое продолжение в мiре, именно в нашем сердце живут одновременно: смерть и жизнь, зло и добро, ад и рай. И теперь зло, как грех, как наследство, полученное нами от прародителей, пытается осквернить наше сердце и увести нас от Бога. Но чтобы увидеть Его снова, надо очистить свое сердце: «Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят» (Мф. 5:8). Чистота сердца не просто требует особого, аскетического усилия, она достигается лишь постепенно, в процессе духовной жизни, в которой монах не только действует активно, совершая свои подвиги в любочестии, но и претерпевает. Преподобный Исаак Сирин в своих Подвижнических словах говорит: «Сердце же достигает чистоты многими скорбями, лишениями, удалением от общения со всем, что в мiре мiрского, и умерщвлением себя для всего этого»2, а это возможно благодаря углубленному размышлению над собой и над Евангелием, и над путями Божиими, когда мы оказываемся перед лицом своего греха, своей неверности самому высокому нашему призванию, тогда и посещает наше сердце острая боль, стыд о том, что мы так далеки от того, чем могли бы быть, так непохожи на то, что задумал Бог, когда Он нас сотворил. Очень важно отметить, что истинное покаяние возможно лишь тогда, когда существует живое восприятие Бога и видение Его как личностного существа. Только тот, кто созерцает Бога, способен видеть и созерцать самого себя. Только тогда, когда мы обратимся к Богу, когда мы взыщем Его, нам станет понятен смысл всего, что с нами происходит, мы поймем и кто мы есть сами. Без Бога мы не можем исправить себя самих, не можем освободиться от страстей, не можем стать хорошими. Сколько бы мы ни старались, ничего у нас не получится. Только Христос может избавить человека от смертельной болезни себялюбия и своекорыстия, вывести из тупика вражды и страха. «Христос, − говорит старец Софроний (Сахаров), − это совершенное откровение Бога триипостасной любви и одновременно обнаружение безграничных возможностей человека». Христос нам являет не только истинного Бога, но и истинного человека. Христос соединил в себе Божество и человечество, чтобы мы стали сопричастниками Божества. Однако, помимо силы Христовой, которая играет здесь важнейшую роль, требуется и содействие человеческой воли.
«Весь мир держится покаянием, ибо всякий грех есть к смерти, коль скоро не очищен он покаянием», − говорит св. Марк Подвижник. Поэтому каждый имеет нужду в покаянии, в новом рождении от Бога, хотя бы он лишь и час всего прожил на земле. Блаженный Симеон архиеп. Фессалоникийский говорит: «Покаянием совершается исправление наше от грехов, вновь нами содеваемых. И так как после Крещения нет другого способа быть воззванным (ко спасению), по благодати и дару, кроме подвигов и трудов, кроме обращения и слез, кроме исповедания прегрешений и удаления от зла: то и дарован этот великий дар. К этому дару особенно приближается чин монахов, как постоянный залог покаяния». В этих словах уже имеется указание на особое положение исповеди в жизни иночествующих. Вот и Святейший Патриарх Кирилл в одном из своих обращений к монашествующим напоминает нам, что «Главной задачей для монаха является внутреннее самосозерцание, постоянное испытание своего ума и своей совести, постоянная работа над своими мыслями, над своими желаниями, над своими деяниями»3. Как бы напоминая нам о главной составляющей истинного покаяния − самосозерцании. Невозможно прийти к покаянию, не осознав своего подлинного духовного состояния. Неведение собственной немощи делает нас неисцелимыми вовек. Евангелист Иоанн пишет: «Если говорим, что не имеем греха, − обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1:8).
«Отче Святой! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы… Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную… Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17:11−13; 20−21). Христос молится о Своих учениках и о всех, которые уверуют во имя Его, Он хочет, чтобы и в нашей повседневной жизни отражалась гармония единства триипостасного Божества. Личность не может существовать отдельно от общества, как и общество не мыслит себя отдельно от личности. Но человек очень часто живет совсем иначе – только ради самого себя, руководствуясь исключительно личными интересами. Не исключением является и братия монастыря; не осознавая себя в единстве общины, брат устремляется назад, к небытию. Когда человек и общество, в том числе и монашеское, перестает жить по образцу Святой Троицы, тогда видоизменяются и рушатся нравственные устои нормального жития. Прекращается наша сопричастность истине и жизни Троической любви, поэтому уже недоступно истинное братолюбие. Игумен горы Синайской говорит: «Любящий Господа прежде возлюбил своего брата; ибо второе служит доказательством первого»4. Нередко приходится наблюдать трагическую картину, как брат в монашеском и даже уже священническом чине сначала удаляется помыслами от братии, перестает исповедаться и в итоге уходит в страну далечу, обзаводится семьей, где чаще всего тоже не может найти подлинного чувства единства.
Таким образом, целью покаяния в монашеской общине являются: достижение общения с Богом, источником любви, и единение с братией, как членами Тела Христова. Как учат святые отцы, некоторые соблюдают слово Божие из страха адской муки, другие – чтобы попасть в рай, третьи же делают это из любви ко Христу. Первые являются рабами, вторые – наемниками и третьи – чадами Божьими. Мы же, монашествующие, подвизаемся чтобы попасть в третью категорию.
Учитывая всё вышеперечисленное, достижение цели Небесного Царствия усугубляется еще тем, что традиции старчества в наших монастырях утеряны. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) говорил о современном духовничестве вот что: «Да, великое дело духовничества продолжается и будет до конца дней. Но опыт духовничества древних отцов и даже нового времени нельзя перенести в новейшее. И верим, несомненно, благости Божией, что как приводит Он ныне овец духовных, пусть больных и израненных, на пажити Свои, так даст и дает уже и пастырей, в которых духовная благодать уврачует их болезни, и вразумит, и восполнит оскудевшие духом сосуды души. В руководстве всегда хотят видеть твердый жезл, на который во всякое время можно опереться. Но настало уже такое время, которое отметает все надежды на человеческое и указывает миру едину опору, едину надежду на Бога»5. Необходимо заметить, что путь очищения от страстей не является только человеческим или только Божьим делом. Оба, то есть Бог и человек, должны быть соработниками.
Познание собственных страстей теснейшим образом связано с покаянием и исповедью, тем более что именно осознание своих грехов и ощущение душевных недугов является первой ступенью покаяния. Внешнее проявление покаяния − это исповедание своего проступка. Речь здесь идет именно о Таинстве Покаяния. Поэтому в духовной жизни монастыря главное место должно отводится исповеди и откровению помыслов.Впрочем, необходимо заметить, что в текстах Священного Писания и святоотеческих творениях говорится о двух видах исповеди. Первый из них − это мысленная исповедь, которую мы совершаем, молясь Богу; второй же − это исповедь духовнику, который является и нашим целителем. По словам преподобного Диадоха Фотикийского, «надлежит убо нам тотчас и о невольных падениях сокрушенное исповедание приносить Владыке» Христу, не останавливаясь до тех пор, «пока совесть в слезах любви не удостоверится в прощении их»6. Кроме того, святой призывает нас быть очень внимательными, «чтоб совесть наша как-нибудь не обманула себя, подумав, что уже довольно сокрушалась и исповедовалась Богу»7. Блаженный пишет так потому, что мы, молясь Богу и исповедуя свои прегрешения, часто делаем это невнимательно и в результате живем в обольщении тем, что исповедуем свои грехи. Это ложное чувство. Следовательно, необходимо никогда не расслабляться, поскольку если мы не будем исповедоваться должным образом, «то во время исхода нашего страх некий неопределенный найдем в себе»8.
Исповедь Богу в молитве не упраздняет исповеди наших грехов духовному отцу, как и исповедь духовному целителю не устраняет потребности в исповеди через молитву. Оба типа исповеди непременно должны сочетаться друг с другом. В любом случае, после исповеди в молитве необходимо посетить духовника, ибо Бог дал духовным отцам право отпускать грехи: «...примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20:22−23). Из этих слов хорошо видно, «какой чести удостоила священников благодать Духа»9. Священники, по словам святителя Иоанна Златоуста, живя на земле, «поставлены распоряжаться небесным», ибо «что священники совершают на земле, то Бог довершает на небе, и мнение рабов утверждает Владыка»10. Вот почему нам необходимо прибегать к духовным врачам за исцелением. «Прежде всего исповедуем доброму судии согрешения наши наедине; если же повелит, то и при всех, ибо язвы, объявляемые не преуспеют на горшее, но исцелеют»11. Для сравнения, Таинство исповеди в древности носило открытый характер, когда в гонениях христианам приходилось перед лицом смерти непрестанно думать не о мирском, но только чтобы не лишиться Царствия Небесного, когда мысли о грехе вызывали ненависть и неприятие к самому себе, тогда не было места в душе любого человека ложному стыду и гордыне, и только спустя века, когда человек стал жить относительно сытой и спокойной жизнью, Таинство Покаяния стало приобретать тайный характер, как бы снисходя к немощам человеческим.
Известна еще и практическая ценность исповеди. Очень важно, что человек открывается, а не затворяется в себе. Мы говорим, что если человек умеет открыться для Бога при посредстве духовника, то может избежать многих душевных болезней и даже помешательства. Мне приходилось наблюдать значение исповеди на деле. Ведь существование греха угнетает нас и телесно, так что мы испытываем и телесный недуг. Когда мы принимаем решение исповедоваться, начинается первый этап лечения. Душа и тело наполняются тишиной и любовью. Однако исповедь, конечно, должна быть правильной.
Поскольку диаволу известно значение исповеди, он делает всё, чтобы убедить нас либо не исповедоваться вовсе, либо делать это «как бы от лица иного или складывать вину своего греха на других»12. Однако для того, чтобы обнажить свою рану перед духовным отцом, требуется духовное мужество. Преподобный Иоанн Синайский призывает: «Обнажай струп свой врачу сему». Открывая свой недуг, необходимо брать всю вину на себя, говоря со смирением: «Отче, моя язва сия, моя рана сия; она произошла не от иного кого-нибудь, но от моей собственной лености; никто не виновен в ней, ни человек, ни злой дух, ни плоть, ни другое что-либо, но только мое нерадение»13. При этом не следует стыдиться или, вернее, необходимо победить стыд своего греха и его обнажения. Открывая духовнику свои внутренние язвы, следует «как наружным видом, так и внутренним чувством и мыслию» уподобиться осужденному преступнику. Более того, преподобный Иоанн советует: «И если можно, то омочай слезами ноги судии и врача твоего, как ноги самого Христа»14. Тот же святой утверждает, что он видел исповедующихся, которые проявили столь смиренное расположение и исповедовались со столь печальным видом, с такими мольбами и криками отчаяния, что смягчали суровость судии и «гнев его преклоняли на милосердие»15.
Естественно, что человек испытывает стыд, намереваясь исповедовать свою рану, однако этот стыд должен быть побежден. «Не скрывай своего срама»16. Вслед за его обнажением, объявлением немедленно приходит внутренняя тишина. Сохранилось известие о том, как некий усердный монах, будучи одержим бесом хулы, изнурял тело свое постом и бдением, но никакой не получил от этого пользы. Когда же он решил открыть этот помысел духовному врачу, описав его на бумаге, то немедленно исцелился. По его собственным словам, «он еще не успел выйти из келлии старца, как эта страсть исчезла»17. Отсюда явствует та истина, что исповедь не состоит в человеческом усердии, но совершается силою Божией. Божественная благодать исцеляет душу. Ни пост, ни бдение не могут принести большой пользы, если они не сочетаются с откровением помыслов.
Задача же игумена и старшей братии монастыря создать такие условия, чтобы помочь иноку ощутить теплую семейную обстановку, полную внимания и любви, чтобы акклиматизироваться и самораскрыться в любочестии и доверии игумену и духовнику в откровении помыслов.
Мы должны снова подчеркнуть, что покаяние, соединенное с Таинством исповеди, исцеляет раны человека. Покаяние, возникающее по вдохновению Утешителя Духа, опаляет сердце, так что все раны уничтожаются там, где есть место плачу. В таком состоянии монах даже может обрести великое сокровище девства. Никита Стифат призывает: «Не говори в сердце своем: невозможно мне прочее стяжать чистоту девства после того, как я столько раз растлевал себя и подпадал неистовству тела»18. Если даже человек утратил девство, он может обрести его вновь слезами второго крещения, то есть покаяния. Поэтому святой продолжает: «Ибо, где приложены будут болезни и труды покаяния со злостраданием и теплотою душевною и источатся реки слез умиления, там все твердыни греха разрушаются, всякий огнь страстей угасает и совершается новое свыше рождение наитием Духа Утешителя; и душа опять соделывается палатою чистоты и девства»19.
Возрождение человека не может совершиться, если он не подчинится духовным отцам, способным исцелить его во Христе. Нежелание подчиниться отцу духовному в подражание Христу, который подчинился Отцу Своему даже до смерти крестной, означает не быть рожденным свыше. Ведь такое рождение обыкновенно происходит от подчинения духовным отцам.
Однако часто бывает так, что горестные страсти души не исцеляются сразу же после исповеди. Чтобы душа освободилась от своих страстей, требуется великая борьба и великое подвижничество. В сущности, прощение грехов − это не та обычная исповедь, на которую мы иной раз приходим под грузом тяжких психологических проблем, но свобода от страстей. Тот, кто не освободился от страстей с помощью благодати Христовой, «еще не улучил прощения»20. «Как одержимому долговременною болезнию невозможно в одно мгновение получить здравие, так невозможно и в короткое время победить страсти или хотя одну из них»21. Требуется время и, разумеется, подвижничество, поскольку «делами укореняющиеся страсти делами же» и врачуются22. Поэтому «утеснение себя во всем и воздержание, труды и подвиги духовные» приносят бесстрастие23.
Преподобный Иоанн Лествичник говорит о свойствах любви, достигаемых нами покаянием: «Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того люди могут достигнуть; по действию своему, она есть упоение души; а по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения»24. А преподобный авва Дорофей в поучении «О том, чтобы не судить ближнего» приводит замечательное сравнение области Вселенской любви с кругом, где в центре находится Бог, а мы являемся точками на окружности и, по радиусам приближаясь к Богу, приближаемся друг ко другу, а удаляясь друг от друга, таким образом удаляемся и от Бога. «Таково естество любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним; и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом»25. Закончу словами аввы Дорофея из того же поучения: «Господь Бог да сподобит нас слышать полезное и исполнять оное; ибо по мере того, как мы стараемся и заботимся об исполнении слышанного, и Бог всегда просвещает нас и научает воле Своей. Ему слава и держава во веки веков. Аминь»26.
1 Иоанн (Крестьянкин), архимандрит. Письма. О духовничестве. Интернет-ресурс, точка доступа: http://www.pravoslavie.ru/put/biblio/pisma1/pisma01.htm, доступ 07.01.2016.
2 Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические. Сергиев Посад, 1911. С. 29
3 Слово к монашествующим. Проповеди Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в монастырях (2013−2014 гг.). – М.: Синодальный отдел по монастырям и монашеству РПЦ, Данилов мужской монастырь. 2014. С.78
4 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 30:25. − М.: Православное братство святого апостола Иоанна Богослова, 2001.
5 Иоанн (Крестьянкин), архимандрит. Письма. О духовничестве. Интернет-ресурс, точка доступа: http://www.pravoslavie.ru/put/biblio/pisma1/pisma01.htm, доступ 07.01.2016.
6 Добротолюбие: дополненное. Т.3.− М.: Сибирская благозвонница, 2014. С.75
7 Там же.
8Там же.
9 Свт. Иоанн Златоуст. Т.1. Ч.2. С.426
10 Там же.
11 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 4:10.
12 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 4:63.
13 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 4:61.
14 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 4:62.
15 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 4:66.
16 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 22:40.
17 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 23:54.
18 Добротолюбие: дополненное. Т.5.− М.: Сибирская благозвонница, 2014. С.110.
19 Там же.
20 Добротолюбие: дополненное. Т.3. С.292.
21 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 26:239.
22 Добротолюбие: дополненное. Т.5. С.82.
23 Там же.
24 Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы Лествица. Слово 30:7.
25 Авва Дорофей, преподобный. Душеполезные поучения. – Клин: Фонд «Христианская жизнь», 2003. С. 90.
26 Там же. С. 91.
Устав и монашеское делание
Доклад митрополита Алавердского Давида (Грузинская Православная Церковь) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь. 26–27 января 2016 года).
«Красно поистине и добро житие монашеское – красно поистине и добро, если оно бывает сообразно с теми правилами и законами, которые положили начальники и основатели онаго, Святым Духом наученны
Св. Феодор Едесский
Позволю себе начать свое выступление перед вами воспоминанием о начале моей духовной жизни. Она не начиналась в семье, в школьные или студенческие годы, а началась тогда, когда я в качестве архитектора-реставратора начал работать в музее-заповеднике. Этим музеем-заповедником в 1984 году была Лавра великого подвижника VI века преподобного Давида Гареджeли в Гареджийской пустыне.
«Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод» (Ин. 15:16). Промысл Божий, по великой Своей милости, начал водить меня ко спасению по путям только Ему ведомым!
Это были те годы, когда Слово Божие всё еще скрывали от людей. Прикоснувшись к благодати этого святого места − Гареджийской пустыне, я начал искать Евангелие. Его было сложно найти. Мне одолжили Святое Писание и, вернувшись обратно в Гареджи, я стал переписывать Его для себя. Приехавшие в музей-заповедник паломники подарили мне молитвослов, по которому я начал читать молитвы. Моей обязанностью, как сотрудника музея, было составление описи состояния древнего памятника. Господь дал мне возможность пешком обойти почти все монастыри и келлии Гареджийской пустыни. Выходя рано утром, я целый день проводил в этой исполненной благодати пустыне. Это было великим благословением Божиим − заходить в пещерные келлии великих подвижников Духа. Так проходили дни и месяцы. В 1986 году, на день своей интронизации, в день памяти святителя Спиридона Тримифунтского, в Гареджи приехал Святейший Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II служить Божественную литургию в Лавре прп. Давида. Это была моя первая встреча с Его Святейшеством.
В те годы Патриарх задумал переписать Евангелие на пергаменте, украсить Его миниатюрами и драгоценным окладом. И меня представили Его Святейшеству, как молодого человека, который переписывал для себя Евангелие. Так состоялось мое личное знакомство с Патриархом. Вместе с благословением подготовить макет Большого Евангелия, он дал мне Псалтирь на старогрузинском и благословил учиться молиться по этой книге и учить старогрузинский церковный язык. Чтобы не слишком увлечься воспоминаниями и перейти к теме нашего доклада, скажу, что примерно через четыре года после встречи с Патриархом я стал первым и единственным тогда монахом возвращенного в лоно Церкви монастыря прп. Давида Гареджели.
Передо мной стояла задача: как монаху, последовать за великими отцами нашей Церкви, руководимыми Духом Святым и оставившими нам драгоценнейшее предание Церкви для спасения наших душ. Надо было положить себе устав − не легкий, но посильный, учитывая обстоятельства моей жизни в Гареджийской пустыне. По благословению, в основу своего монашеского жития я положил чин, к которому приписал: «Устав этот положил я для начала, и если кто найдет его недостаточным, не осудите, так как не ведал и не знал этого жития, и что подумал по своей нищете, то и написал, не для вечности, а для сего времени, и кто лучшее положит, да будет на то Воля Божия».
Воистину, по слову свт. Игнатия (Брянчанинова), «монашество есть установление Божие, отнюдь не человеческое» [1]. Милость Божия привела многих из нас, жаждущих духовного родника, в разрушенные безбожием монастыри; но, так как наши корни – корни монашества уходят в глубокую древность и насыщаются непреходящим Словом Божиим, святым Евангелием, – мы есть и будем, пока до крайности не умалится на Земле христианство, в результате чего и окончится жизнь Мира [1].
Продолжая находиться на переднем фронте духовной борьбы, сегодняшнее монашество несет ответственность за сохранение духа войска Христова – духа монашества, который мы получили от Богоносных наших предшественников через иноческие уставы, правила, назидания и законы.
Древность передала нам четыре иноческих устава. Это уставы прп. Пахомия, свт. Василия Великого, прп. Иоанна Кассиана, прп. Венедикта. В Поместных Церквях также хранятся иноческие уставы, которые имеют огромное значение для них, так как ими формировались традиции монашества в той или иной стране.
В истории Грузинской Церкви свидетельством великой монашеской культуры являются монастыри Гареджийской пустыни и житие св. Григория Хандзтели, преподобного отца IX века. Гареджийская пустыня − «это царство монахов» [2] − основана в VI веке прп. Давидом Гареджели, одним из тринадцати ассирийских отцов, пришедших в Грузию во главе с прп. Иоанном Зедазнели. В научной литературе Лавру прп. Давида, объединившую двенадцать больших монастырей, множество скитов и отшельнических пещер называют Грузинской Фиваидой. А комплекс монастырей, возникших по инициативе прп. Григория Хандзтели в Южной Грузии, называют Грузинским Синаем [3]. Эти названия говорят сами за себя, если учесть размах монастырского строительства и дух основателей и насельников этих святых обителей. В письменном виде их уставы не сохранились, однако известно, что прп. Иоанн Зедазнели был учеником прп. Симеона Столпника Дивногорца, которого называли «солнцем Востока», и ассирийские отцы принесли в Грузию традицию пустынников Черной, Дивной горы Антиохии. Что касается прп. Григория Хандзтели, чином для своих монастырей он взял богослужебный устав Лавры прп. Саввы Освященного. В письменном виде из древних грузинских иноческих уставов до нас дошли: устав Петрицонского (ныне Бочковского) монастыря XI века (1084 г.), данный монастырю его основателем Григорием Бакуриани (грузинский благочестивый вельможа, видный военный деятель, великий доместик западной части Византийской империи), устав Шио-Мгвимского монастыря XII века (1123 г.), который дал ему великий грузинский Царь, св. Давид Строитель, и устав пещерного монастыря Вани, датируемый началом XIII века (1204–1234 гг.) [4].
Все древние уставы, появившиеся в разное время и в разных местах, в одинаковых выражениях и одинаковых чертах передают совершенно одинаковый дух монашества, который ведет нас к источнику нашего иночествования – к Самому Господу нашему Иисусу Христу [5].
Что нам передали великие наши родоначальники, и какое родство имеют сегодняшние монахи с ними? Способствует ли внутреннему деланию монашествующих подчинение уставу? Приведет ли монаха строгое исполнение заведенного в монастыре порядка к совершенству в духовной жизни?
Чтобы постараться ответить на эти вопросы вспомним, чему нас учат выше перечисленные древние иноческие уставы.
Разумность устава зависит от душевного настроения и характера того, кто положил устав. Так было и в случае великих наших отцов, оставивших нам древние уставы. В первую очередь отметим, что они тесно связаны с жизнью их составителей. Рассматривая древние уставы, надо брать во внимание обстоятельства жизни этих великих авв и учителей монашества. В них передаются правила, на формирование которых подавали повод случаи жизни. Определенные дополнения в уставах были обусловлены тем, что эти святые отцы брали во внимание и обстоятельства жизни братии [5].
В целом все древние иноческие уставы передают подробности внешней жизни и выясняют внутреннюю сторону разных ее проявлений, указывают строй монастыря, дают правила приема в обитель и обучения новоначальных, поведения монашествующих, указывают епитимии – меры исправления и вразумления. Уставы полагают чин молитвословия – порядок ночных и дневных молитв и псалмопения.
Устав вышеотмеченного Петрицонского монастыря был положен нами в основу нового устава женского монастыря Хахульской Иконы Божией Матери – Новая Шуамта. Этот монастырь, основанный в XVI веке, был закрыт в 1920-е годы советской властью. Первые сестры возобновленного монастыря в начале 1990-х годов начинали свое монашеское житие в греческом монастыре Архангела Михаила, который является женским подворьем Филофейского монастыря св. Горы. Поэтому многое было взято и из устава монастыря Архангела Михаила, который в свою очередь представляет собой афонскую традицию монашества и основывается на опыте подвижника благочестия старца Иосифа Исихаста. Следуя древнему уставу, сестры взяли за правило в течение четырех постов прочитывать устав своего монастыря за трапезой, чтобы напоминанием возбуждать чистый смысл монашеского жития и заповедь Господа и Спасителя (см. 2 Петр. 3:2), чтобы, встав один раз на путь истинной свободы через познание Господа, избежать скверн мира, опять не запутаться в них и поработиться ими, т. к. «последнее бывает для таковых хуже первого».
В нашем докладе невозможно будет рассмотреть все моменты хотя бы одного монастырского устава, поэтому коснемся только некоторых из них. Что преподобные наши отцы говорят о новоначальных, ибо новоначальным можно считать монаха, кто еще не положил начало. Прп. Иоанн Лествичник советует рассмотреть внимательно, не остаемся ли мы еще при начальных правилах, хотя и обучаемся долгое время. Алфавитом монашеской жизни он называет послушание и исповедание помыслов вместе с постом, бдением, молчанием, мужеством, трудом, кротостью, верой, простотой, уничижением, непорочной ненавистью к родителям, братолюбием [6].
Кто сможет, пренебрегая алфавитом, обучиться науке и искусству?! А духовная брань и есть «наука наук и искусство искусств».
Монашество – это ангельский образ. Ангелы, отпавшие от послушания, стали демонами [2]. Отцы Церкви учат о достоинстве послушания, которое между добродетелями держит первенство. «Не покоряющийся одному, покоряется многим, − и, в конце, остается непокорным», − учил старец Иосиф Исихаст. Покоряться многим значит остаться порабощенным страстями.
В уставе прп. Иоанна Кассиана мы встречаем наставление, которое дал Авва Пинуфий только что принятому в обитель в присутствии прп. Иоанна Кассиана. «Знаешь, − говорил он, − сколько дней прождавши за воротами, принят ты наконец ныне в обитель. Надо тебе прежде всего уразуметь причину такого затруднения. Ибо в той жизни, в которую ты возжелал вступить, много может быть для тебя полезного, если уразумевши ее, последовательно и как должно приступишь работать Христу» [5].
Сегодня в наших монастырях вряд ли испытывают желание монашества стоянием за воротами монастыря, может, именно из-за того, что мало кто выдержал бы; но нельзя пренебрегать назиданием наших святых отцов, что вступивший в монастырь должен уразуметь, к чему он приступил, чтобы быть последовательным в своей духовной жизни, работая только одному Христу – Спасителю наших душ!
Только уразумевший это сможет со страхом Божиим положить основание своего монашеского жития. «Умудрись же в основание шествия своего полагать страх Божий», − поучает нас прп. Исаак Сирин [7].
Приступивший к монашескому житию со страхом Божиим, не может пренебрегать уставом монастыря. Каждый из нас должен выбрать тот путь, который смиряет дух. Для новоначальных испытанием собственного желания жить в ими же выбранном монастыре, являются устав и те порядки, которые они встретят в данном монастыре. Подчиняя себя повседневному порядку монастыря, мы учимся угождать Богу, заботимся, чтобы леность и телесная немощь не превратились в духовное нерадение и беспечность, которые, по слову св. Симеона Нового Богослова, впоследствии рождают умственное отупение и трусость. В соблюдении повседневного порядка новоначальным нужна помощь игумена или игумении, чтобы они научились последовательно и соразмерно понуждать себя, следуя слову Спасителя «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12).
Святые отцы учат, что для юных трудно не отдаваться чуждым и непотребным помыслам, а начало помрачения ума прежде всего усматривается в лености к Божией службе и к молитве. Для правильной духовной жизни уставом определены время молитвы, труда и отдыха. Св. Паисий (Величковский) говорит, что любовь к земному покою и наслаждениям, а мы такими приходим в монастырь, − это свойство «ветхого человека», рождает леность, леность порождает праздность, от праздности рождается уныние, от уныния тело впадает в немощь, а чувства становятся необузданными, от чего происходят дьявольские козни, а от них восстают и усиливаются все страсти [8].
Монастырский устав − это не только требования, но и защита. Находясь «в блаженной покорности уставам нашей монашеской жизни» [9] и подчиняя себя правилам доброго монашеского жития, например, таким как: не заходить в келлии друг к другу, не принимать и не выдавать милостыню, и вообще ничего не предпринимать без благословения или без ведома старших, с усердием выполнять монашеские послушания, вовремя приходить на службы, на трапезу, − новоначальный учится приходить в согласие со своей совестью, отказывается от злых привычек, приобретает монашеский нрав, и на послушании, как на фундаменте, строит свою внутреннюю жизнь.
То, к чему стремится душа, призванная Господом, – соединиться с Ним через молитву и покаяние, невозможно без подчинения себя даже, казалось бы, самым элементарным правилам монастыря. Авва Дорофей предупреждает, что, пренебрегая якобы малым, мы приобретаем худой навык [9].
Отказ от собственной воли, собственного «я», выводит душу из эгоизма, гордого и тщеславного состояния − на путь смирения. Именно с уничижением собственного «я» связано то, что пришедший в монастырь не должен себе позволять менять что-либо, что было установлено до него. «Не покушайся изменять что-нибудь в обычаях истины и собственным своеволием делать преткновение подвизающимся, а себе самому собирать бремя грехов». Своеволие уготовит «тебе отпадение от жизни во Христе», − предупреждает свт. Василий Великий [5]…
Отсечение собственной воли, смиренное послушание слову наставника кратчайшим путем ведут послушника ко спасению, приносят дар молитвы, о котором не должен и помышлять монах, не находившийся в послушании.
Известный в Грузии старец, архим. Парфений (Апциаури) вспоминал, что он отроком пришел в Шио-Мгвимский монастырь, а в 1920-е годы настоятелем монастыря назначили молодого иеромонаха Ефрема Сидамонидзе, будущего Патриарха Грузии. Однажды игумен Ефрем спросил у него: «Ты знаешь, что значит открывать и закрывать монастырские ворота?» Отец Парфений ответил, что делает это уже несколько лет. Игумен сказал: «Ложась спать, повторяй в уме какой-нибудь стих Псалтири и засыпай с ним, этим ты закроешь от диавола свое сердце. Утром, просыпаясь, прежде всего произнеси Иисусову молитву, а затем наизусть какие-нибудь стихи из псалма, этим ты посвятишь начаток своего дня Богу. С Его именем начинай день: открывай ворота монастыря». Отец Парфений вспоминал, что эти слова он принял как благословение игумена и, каким бы он ни был уставшим, перед сном читал Псалтирь, затем повторял один из прочитанных стихов и так погружался в сон. Он чувствовал, что и во сне читает молитву [2].
Правила доброго жития, облик которого воспевал царь Давид псалмопевец «Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе» (Пс. 132:1) помогают нам жить вместе, смирять свой помысел, чтобы через сочувствие друг к другу в духовной брани восходить к любви Христовой.
В общежительном монастыре жизнь братии или сестер основывается на заповеди «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Господь нас всех призвал очень разных: по нраву, характеру, воспитанию, образованию, возрасту, иногда и по национальности. Носить тяготы друг друга нам помогают мудрые порядки, установленные в монастыре.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что одно из чудес монашеской жизни заключается в том, что люди соглашаются жить с тобой, а не в том, что ты соглашаешься жить с другими людьми [10].
Здесь не могу не вспомнить старца схиархимандрита Виталия (Сидоренко). В молодые годы, когда он подвизался в Грузии в пустыне Абхазских гор, некий монах ему пожаловался, что брат, с которым он живет в одной келлии, сварлив. Отец Виталий сказал: «А мне везде и со всеми было хорошо». Монах удивился и спросил: «Объясни мне, что значат твои слова». Отец Виталий ответил: «С кем бы я ни был, я старался, чтобы не мне с людьми, а со мной людям было хорошо, и положил на сердце – отсекать перед каждым человеком свою волю» [2].
Внешнее поведение тесно связано с внутренним состоянием человека [9]. Монастырский чин дается, чтобы помочь нам на пути познания себя. Святое Евангелие нас учит, что любовь есть мера всех вещей. Чтобы через «порядок» не превратиться в казарму, нужна любовь. Без любви нет никакого смысла в уставах. Монастырь, ищущий любви, становится способным к более совершенному исполнению устава [10]. Однако важно, чтобы поводом любви не угождать гордости и тщеславию, а значит эгоизму. Для воспитания добродетелей, венцом которых является любовь, мы должны начинать со смиренного послушания. «Учись, монашествующий человек верный и делатель благочестия», − из глубины веков обращается к нам свт. Василий Великий [5].
Наша цель войти в живой союз с Богом через очищение себя от страстей, посредством умерщвления их, а это и есть подвижничество. В уставе, в правилах пространных и кратких, содержатся самые законы и порядки подвижнические, которые учат нас Евангельскому житию – «Будь мертв греху, распнись для Бога» [5]. Обязанный к цели, обязан и к средствам: «Все, что может содействовать намерению спасения души, должно соблюдать со страхом, как Божественную заповедь» [5]. Таким образом, исполнение монастырского устава ведет монашествующего к подвижничеству. Соблюдая все монастырские правила и порядки, мы кладем камни фундамента для внутреннего делания. Через откровение помыслов, внимая своему сердцу бдением и непрестанной сердечной молитвой, что является самым главным в монашеской жизни, мы должны перемениться и стать новым человеком.
Завтра наша Церковь празднует день святой равноапостольной Нины. Пресвятая Богородица, уделом Которой является Иверия, и святая Нина, посланная Божией Матерью в Свой удел для просвещения и укрепления в вере грузинского народа, своей земной жизнью оставили нам пример иноческого жития. Пламенная любовь к Господу и молитва святой отроковицы Нины изменили жизнь целого народа. Непрестанно молиться − это главное монашеское правило. «Прилепляяйся же Господеви, един дух есть с Господем» (1 Кор. 6:17). Молитвы святой равноапостольной Нины и всех святых да помогут нам соединиться с Господом, Кому подобает слава ныне и присно и во веки веков, аминь.
Библиография
[1] Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 1. Православное издательство. М.,1993.
[2] Архимандрит Рафаил (Карелин). Тайна спасения (беседы о духовной жизни из воспоминаний). − М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2011.
[3] Преподобный Гиорги Мерчулэ. Житие Святого Григола Хандзтели. Перевод с древнегрузинского протоиерея Иосифа Зетеишвили. – М.: CRITERIUM, 2008.
[4] Грузинская Православная Церковь. Энциклопедический словарь. Авторы-сост. Э. Габизашвили, М. Мамацашвили, А. Рамбазидзе. Тбилиси. 2007.
[5] Древние иноческие уставы, собранные Епископом Феофаном. М., 1892.
[6] Лествица, возводящая на Небо, преподобного Иоанна, игумена Синайской горы. − М.: Лествица, 1999.
[7] Слова Подвижнические, преподобного Исаака Сирина. – М.: Правило Веры, 2009.
[8] Преподобный Паисий (Величковский). Крины сельные или цветы прекрасные, собранные вкратце от Божественного Писания.
[9] Монашеское делание. Сборник поучений святых отцов и подвижников благочестия. Сост. священник Владимир Емеличев. − Свято-Данилов монастырь. Изд. СП «Квадрат»,1991.
[10] Схиархимандрит Иоаким (Парр). Беседы на русской земле. – М.: изд. Сретенского монастыря, 2013.